WorldClass

29 марта 2024, 10:22
Экономические деловые новости регионов Черноземья
Экономические деловые новости регионов Черноземья
Экономические новости Черноземья
erid: 2Vtzqv8XR15 Реклама 18+

Воронежский курьер // Исполнительный директор «Квалитаса» Александр Романович: «Самое дорогое, что есть у социологов, - репутация»

16.09.2014 16:57

Институт общественного мнения «Квалитас» выпустил 200-й номер ежемесячного бюллетеня социологических исследований по Воронежу. Говорят, даже в масштабах страны аналогов ему нет. О том, зачем почти 17 лет бюллетень издается в российской провинции, мы говорим с исполнительным директором «Квалитаса» Александром Романовичем.

- На рынке маркетинговых и социологических исследований Институт общественного мнения «Квалитас» 25 лет. И все годы вы исполнительный директор?

- Нет, я работаю исполнительным директором 18 лет. 25 лет назад Институт общественного мнения в Воронеже назывался по-другому, имя «Квалитас» появилось в 1996 году. В 1989 году в Сельскохозяйственном институте преподавал, в том числе и социологию, Сергей Хайкин. Он был по образованию философ. Когда появились первые кооперативы, Хайкин решил попробовать создать социологическую структуру, которая будет проводить опросы. Ничего подобного в Воронеже, да и практически во всей стране, не было. Он при филиале Воронежского центра «Росагропром» создал социологический отдел (это была государственная структура), а в 1989 году зарегистрировал первую в Воронеже частную социологическую исследовательскую компанию - «Российский институт общественного мнения». Нелли Романович - сейчас она гендиректор «Квалитаса» - создавала тот институт вместе с Хайкиным. Так что это у нее в этом году профессиональный юбилей - 25 лет работы социологом.

Я пришел в институт в 1997 году. Базовое образование у меня инженерно-техническое. Не выпускали вузы в наши годы социологов… Но, где бы я ни работал - инженером, проектировщиком, начальником участка, - понимал, что мой интеллектуальный потенциал совершенно не задействован. Только если в обеденный перерыв кроссворды отгадывать. Так случилось, что Нелли стала моей супругой, а я начал ей помогать, втянулся - и понял, что тех знаний, которыми я по наивности гордился, очень мало. До сих пор учусь, особенно не хватает английского языка: все технологии, научные работы идут с Запада.

- И в 1997 году выпустили первый бюллетень по Воронежу?

- В ноябре и декабре 1997 года вышло два пилотных номера, которые мы не считаем, а в январе 1998 года выпустили первый номер и с тех пор не останавливались. Хайкин говорил, что у социолога есть уникальная возможность удовлетворить свое любопытство за чужой счет. Я тоже человек любопытный, но быстро понял: за чужой счет свое любопытство не удовлетворить. Кто платит деньги, тот и заказывает тему исследования. А мы решили публиковать за свой счет исследования на те темы, которые были бы интересны нам. Тираж всегда был небольшой - около 40 экземпляров. Распространяли по подписчикам: СМИ, структуры власти, научные институты. Есть электронная версия - там подписчиков немало: и заграничные институты, и московские, и питерские. Но подписка никогда не окупала стоимости самого социологические исследования. Это дорогое удовольствие.

- Сегодня, как мне кажется, к ним вообще мало доверия. Можно же, если знать где, заказать тот результат, который требуется.

- У человека всегда есть подозрение, что ему пытаются внушить что-то, чего нет на самом деле. Но, с другой стороны, назовите мне хотя бы один институт, к которому относятся с большой долей доверия.

Деятельность социолога не лицензируется. Беда - так называемые «черные» социологи. Ни один орган власти или госструктура не может просто так заказать исследование - только через тендер. По закону о защите персональных данных мы, опросив тысячу или 10 тыс. человек, не имеем права предоставлять координаты этих людей заказчику. Администрация размещает заказ, где одно интервью - 200 рублей, и начинается игра на понижение. В итоге тендер выигрывает какая-нибудь фирма из Омска, предложившая за интервью 30 рублей. Это просто невозможно - напечатать анкету стоит 50 рублей! Через месяц присылают по электронной почте отчет - администрация смотрит и понимает, что цифры и рядышком не лежали. Хочет проконтролировать, просит данные опрошенных людей, фирма из Омска отказывается, ссылаясь на закон. Заказчик не оплачивает работу, а фирма подает в суд и выигрывает его.

- Не проводили ли исследование, сколько воронежцев знают о вашей работе?

- Проводили. За 17 лет, наверное, не осталось тем, которые бы мы не затрагивали. Точно не скажу, но 30 - 40% знают нас.

- Это очень много.

- Да, именно бюллетень социологических исследований делает нас известными.

- Раньше он был бесплатным - почему сейчас стоит 100 рублей?

- Это смешная история: 100 рублей - стоимость импортной бумаги, на которой мы печатаем бюллетень.

- Так возьмите отечественную бумагу, будет дешевле.

- Цветной бумаги отечественного производства нет. Но дело и не в этом. Основная стоимость - опрос. Мы опрашиваем не менее 600 человек, а бывает и тысячу, и три тысячи. Десятки наших сотрудников идут по квартирам или обзванивают по телефонам, чтобы взять 600 интервью. Кто-то не открыл дверь, кто-то послал к черту. То есть работы много, затраты колоссальные. А 100 рублей за бюллетень - чтобы к нему не относились как ко всему бесплатному. К тому, что ничего не стоит.

- А я подумала, что это тоже стало вашим бизнесом.

- Прибыльны не социологические, а маркетинговые исследования. В месяц мы делаем до 60 исследований, из которых большая часть - маркетинговые. Все, что вы видите вокруг, имеет маркетинговую составляющую. Как называется сок, какой цвет упаковки, рекламный слоган, форма продукта и его вес, размер пузырьков в воздушном шоколаде. Абсолютно все тестируется.

- А откуда у вас темы для бюллетеня? Вот я взяла выпуск за апрель этого года, а там: вы поддержали бы или нет введение в настоящее время российских войск на территорию восточных областей Украины? Понимаете, апрель. Мне показалось, что этот вопрос вам посоветовали сверху.

- Нет. Мы самостоятельно отслеживаем ситуацию в стране и в регионе. И стараемся, увидев движение, провести исследование заранее. Иногда предположение не сбывается, иногда попадаем в точку. Сами придумываем вопросы, я в том числе. Смотрим, что происходит в России. Например, глупо не видеть, что предстоят выборы губернаторов. И мы заранее спрашиваем: как вы считаете, будут ли выборы честными; будет ли использован административный ресурс…

- Вот в том же апрельском номере я заметила такие вопросы, хотя до выборов было еще полгода. Показалось, что и это замаскированный заказ.

- Нет. Все результаты заказных исследований принадлежат заказчику и в бюллетене не публикуются. А вопросы формируются на основании общественного дискурса. Например, на Украине события разворачивались с ноября, а с января и московские политики, местные деятели в интернете стали говорить о необходимости введения на Украину российских войск. И нам стало интересно, как отнесется к такой перспективе население.

- А не возникла ли у вас мысль, что, распространив данные того соцопроса, вы тем самым как бы подготавливаете людей к введению наших войск в Украину?

- Не думаю. Начиная с 1998 года мы почти каждый год спрашиваем воронежцев: хотят ли они возобновить строительство атомной станции в Воронеже? Не передумали ли они? Ведь, как известно, на референдуме 1990 года они проголосовали против. И что-то нисколько наши опросы не подтолкнули народ к положительному решению. Нет - и баста! Противников ВАСТ по-прежнему большинство. Вообще-то нам не дано предугадать, как наше слово отзовется, но мы населению ничего не внушаем. Да и распространять данные опроса - не наша задача. Мы получаем данные и передаем подписчикам, в том числе в СМИ, а публиковать или нет - ваше дело.

- Мы же сто рублей заплатили!

- 90% нашей информации не публикуется. Кому-то не интересно, кому-то не разрешает учредитель. Я говорил про любопытство, помните? Любая инициатива, которая обсуждается в социальном дискурсе, может быть интересна, может стать вопросом. Например, готовы или нет россияне к тому, что президент может стать верховным правителем, как предложил Жириновский? Ясно, что всерьез это обсуждать в Госдуме не будут, но мне любопытно, ждут ли воронежцы нового монарха. Может, зададим этот вопрос, а может, и нет.

- Получается, только ваш личный интерес? Плохо отнеслись в поликлинике - и вы тут же задаете воронежцам вопрос о проблемах в здравоохранении?

- Нет, конечно. Выступил, например, депутат с предложением легализовать проституцию. С периодичностью в несколько лет такой вопрос возникает, а ведь интересно - как к этому отнесется население? И не только такие скандальные вопросы, как клонирование, проституция, гомосексуальные браки, но и вполне серьезные события, которые могут произойти. Власть принимает решения, не спрашивая мнения граждан. Десять лет назад отменили выборы губернаторов, а нам стало интересно: а как к этому относятся воронежцы?

- А зачем, если это ничего не изменит?

- Изменит. Мы задали этот вопрос десять лет назад: как вы относитесь к отмене выборов губернатора? Индифферентно. Дело было после Беслана, огромные жертвы, люди были готовы на все, чтобы трагедия не повторилась. А через год мы вопрос повторили - мнение людей чуть изменилось. Такой вопрос мы задавали каждый год, и уже через восемь лет подавляющее большинство сказало, что выборы губернаторов нужны. А ведь наше правительство тщательно отслеживает протестные настроения, и выборы губернаторов были возвращены.

Далее. Второй способ формирования тем для опроса. Есть мониторинговые вопросы, мы их задаем из года в год, или каждые два года, или раз в пять лет. Формулировка вопроса, например по строительству ВАСТ, не меняется два десятилетия, но результаты стабильны: 70% - против, 20 - за, остальным безразлично. А третий блок вопросов - по глобальным событиям, не местечкового уровня. Интересно посмотреть, как воронежцы смотрятся на фоне общероссийских исследований, например в вопросе: довольны ли вы своим губернатором? Открываем данные ВЦИОМ - довольны своим губернатором 24% россиян. Мы задаем такой вопрос воронежцам - и получаем от 70 до 80%.

- Интересно, чем еще отличаются воронежцы?

- Очень легко ответить. Множество наших исследований в рамках бюллетеня именно об этом. Но у нас есть еще серия постоянных исследований не для бюллетеня, а в фокус-группах, где воронежцы сами себя идентифицируют…

- О, так я могу сказать, что добрая, а на самом деле котят ем.

- Но это же не беседа двоих, а фокус-группа, где дискутируют и спорят восемь человек. Я им предлагаю охарактеризовать жителя Воронежской области. Отвечают: хмурые, угрюмые, злые, невежливые, агрессивные, недобрые. Переспрашиваю: вы это про себя? Ну, отвечают, и про себя тоже. Одна женщина рассказала, как к ней приехали родственники из Екатеринбурга, пожили пять дней и были шокированы: какие в Воронеже люди злые! Не улыбаются, на улице ничего спросить нельзя. Другая женщина рассказала, что 17 лет назад с мужем, отставным офицером, переехала в Воронеж, а через неделю стояла на коленях перед супругом, плакала, просила уехать куда угодно, лишь бы отсюда. Так ее поразили недобрые люди. А потом привыкла - говорит, может, и сама такая же стала. Я позвонил коллегам из Москвы, которые провели такие же фокус-группы в регионах, и рассказал о своих результатах. Может, думаю, такие же везде? Нет. В Сибири люди характеризовали себя так: большие, сильные, но добрые. В Самаре - добрые, но медлительные. В Пензе сказали, что добрые, но простоватые.

- А как понять, какому социологическому исследованию стоит доверять?

- Деятельность социологов не лицензируется и не проверяется. Поэтому самое дорогое, что есть у социологических компаний, - не офис, не сотрудники, не базы данных, а репутация. Компании, которые на рынке более 20 лет, ничего не будут подделывать или подстраивать, чтобы, допустим, кому-то угодить или кого-то уесть. Вот появляется компания, особенно под выборы, а вы о ней никогда ранее не слышали, и выдает грандиозные цифры: опрошены 10 тыс. человек… Опрос такого числа стоит безумных денег, которые вряд ли кто будет инвестировать для открытой публикации. Еще одна немаловажная деталь - социологи всего мира давно договорились, что на те цифры, которые публикуются без выходных параметров, не стоит обращать внимания.

Чем больше опрашиваешь, тем меньше погрешность, но тем и дороже. Мы обычно опрашиваем 600 человек, но 200 - никогда, так как будет погрешность плюс-минус 9%. То есть амплитуда - 18%. А если получается, что в ответе одобряют 25%, не одобряют - 27%, а погрешность - 18%?

- Я прочитала ваш юбилейный - 200-й - номер и удивилась. Очевидно же, что на вопросы поступят предсказуемые ответы. Оппозиция - зло или благо? Конечно, благо. Как живем и как жить будем? Понятно, что живем хорошо, а будем не хуже. Да, нужны не только государственные СМИ, но разные. Зачем же вы такие опросы проводите?

- Вы совершенно неправы. Опрос: «Как живем и как жить будем?» - мы проводим девять лет. И всегда воронежцы отвечали, что мы не очень хорошо живем, но будем лучше. А в этом году впервые получилось наоборот: сейчас мы живем хорошо, но большинство считает, что материальное положение ухудшится. Еще мы рассчитываем и рейтинг социального и экономического комфорта (в пунктах). Воронежцы долго были уверены, что у нас жить хуже, чем в других регионах. Но вот уже три года, как они считают, что в Воронеже жить лучше, чем в других областях. Когда начинали опрос в 2005 году, рейтинг комфорта был восемь пунктов, в мае 2009 года упал до трех пунктов. Сейчас - колоссальный рывок: рейтинг комфорта вырос до 163 пунктов. Вы говорите, что ответ был предсказуем, а все как раз наоборот.

Вопрос об оппозиции мы задаем воронежцам пять лет - и отношение к ней почти не меняется: 68% полагают, что оппозиция нужна, она не дает власти расслабиться.

- А не удивили ли вас цифры опроса по Платоновскому фестивалю? Треть воронежцев о нем знают, но 45% что-то слышали, но не придали значения.

- Третий год проводим опрос по Платоновскому фестивалю, и впервые результаты меня даже расстроили: в сравнении с прошлым годом цифры практически не изменились. Я живу в центре, и видел, что в этом году большой упор был сделан на бесплатные зрелищные мероприятия. Уличные театрализованные шествия, танец человека и экскаватора, выступления на Советской площади. Но если власть обратится к нам с вопросом: «Почему?» - мы не сможем ответить. По одной простой причине: нужны более глубокие исследования, работа фокус-групп, может быть, по районам города, чтобы понять, почему не заинтересовались жители Коминтерновского района, откуда непросто добраться до центра города, да и вообще - хотят ли они ехать в центр на фестиваль? Может быть, они ждут театрализованного шествия не только на проспекте Революции, но и на улице Лизюкова?

- У вас был проект «50 лидеров месяца». Вот где страсти кипели! Почему же вы его закрыли?

- Посмотрите первые рейтинги с 1999 года: первое место - Александр Соловьев, второе - Василий Кочергин, а только на третьем или четвертом - тогдашний губернатор Иван Шабанов. Сейчас все по статусу, никаких изменений. Какой смысл составлять рейтинг политиков, если нет политики?

Проект просуществовал десять лет. Но потом стало всем неинтересно: и нам, и субъектам изучения. Когда в «Воронежском курьере» опубликовали первый рейтинг, в администрации замерла работа - раскупили тираж, во все кабинетах гадали, что за этим стоит, кто заказал. За попадание в рейтинг шли битвы. Подсылались гонцы: чтобы персону из первой пятерки поднять на одну ступень, сулили большие деньги. Когда получали отказ, спрашивали: «Ваша цена? Нам сказали, что торг начинается от 4 тыс. долларов». А тогда, если помните, средняя зарплата была 20 долларов.

- У вас на сайте написано: «У качества есть имя». А что это за имя такое?

- Хотелось бы, чтобы нашу деятельность характеризовали одним словом - порядочность.

- А кто-нибудь еще в России выпускает такой же бюллетень социологических исследований?

- За свой счет - никто.

- За свой? А сто рублей с подписчика?

- А это не стоимость товара, а всего лишь.. ну, скажем, его доставка. Как если бы курьер доставил вам телевизор и взял бы с вас сто рублей - вам бы ведь не пришло в голову, что это и есть стоимость телевизора?! Если кто-то и пытается выпускать подобное, то максимум год или два. Это очень затратно: не только материально, но и интеллектуально. У нас ведь много коммерческих проектов, мы работаем без выходных. Как-то меня попросили выступить на съезде социологических компаний, рассказать про наш бюллетень. Я закончил словами: может, выпускать 17 лет социологический бюллетень по Воронежу и не подвиг, но что-то героическое в этом есть...

- А все-таки - зачем?

- Много лет назад к нам пришел мужчина из библиотеки имени Никитина. «У нас нет денег на подписку, не могли бы вы нам бесплатно каждый месяц давать бюллетень?» - попросил. Я предложил ему приходить в декабре, чтобы забирать подписку за весь год. А потом я узнал, что наши бюллетени в библиотеке необычайно востребованы. Пишут дипломы, защищают диссертации, постоянно выдают в читальный зал. Брошюры уже истрепались!

Есть известная поговорка про дерево, дом и сына. Все мы хотим, чтобы после нас осталась память. А я вдруг лет пять назад понял, что не надо ничего изобретать. Данные, которые мы собираем почти 17 лет, переживут и наших детей, и наших внуков. Какие исследования заказывают администрации? Отношение к партии, к повышению цен, к текущим событиям. Поверьте, через полвека никого не будут интересовать, как в Воронеже относились к мэру Гусеву или депутату Чижову. Зато нашим потомкам будет интересно узнать, были ли воронежцы счастливы, какие книги читали, какие жанры кино предпочитали. Как крупицы золота, сейчас выискиваются хоть какие-то цифры о населении первой половины XX века. Присутствовал в Питере на защите диссертации: девушка нашла уникальную картотеку - до революции полиция переписала данные всех девушек легкого поведения. Вес, рост, образование, откуда приехали, кто родители. Это не социологические данные, но можно сделать какой-то анализ. Потому что мы ничего не знаем о людях того периода.

- Ну, о девушках легкого поведения в Питере теперь знают…

- Хоть это! И сейчас в архивах хранятся какие-то общероссийские данные. А Белгород, Липецк, Тамбов, Курск, Орел? Ничего подобного нашему социологическому бюллетеню у них нет. Теперь представьте: через двести лет исследователи узнают, что в таком-то году 60% воронежцев были счастливы. И решат сравнить - так же жители Воронежа счастливы в 2214 году или нет? Разве не интересно будет им, что мы читали, куда ходили, какие домашние питомцы у нас жили?

Мы осознали, что донести эти сведения до потомков - наша миссия.

Елена Рузанова
Воронежский курьер, №72, 16 сентября 2014 года.

Подписывайтесь на Абирег в Дзен и Telegram
Комментарии 0