17 октября возобновил работу воронежский керамический завод. Производство началось после почти месячного простоя. 21 октября на предприятие пригласили прессу, чтобы показать: рабочие – на местах, продукция – на конвейере, а завод – в улучшившемся положении.
Напомним, завод приостановил работу 17 сентября. Причиной стал конфликт собственников холдинга «Юнитайл» (завод входит в его структуру), приведший к долгам и неразберихе. Пока паны выясняли отношения, хлопцы были отправлены в отпуск пусть и оплачиваемый, но с неясными перспективами.
О ситуации заговорили в СМИ: как-никак на заводе трудятся более 500 человек. Сами работники написали письмо главе области Алексею Гордееву с просьбой разобраться с ситуацией на заводе и вывести его из кризиса.
Возобновление производства прошло не так громко. Журналистов позвали через несколько дней после начала работы. Управляющий директор Алексей Малинов сообщил: «После предварительного рассмотрения финансовой ситуации совет кредиторов принял решение о досрочном запуске предприятия и выводе его на проектную мощность. С 16 октября мы начали отзывать рабочих из отпуска, 17-го – запускать технологический процесс, а 20-го – отгружать продукцию на склад. Завод сегодня работает в полном режиме, на производственных мощностях и выполняет все планы и задания. На сегодняшний день самое главное, что завод жив и будет жить».
Выяснилось, что ситуацию спас инвестор, который, как выразился Малинов, «поверил в завод и дал нам уверенность, что мы будем работать». Как ни пытались журналисты выяснить, кто же это, представители завода стойко хранили молчание. Объяснили только, что делают это по просьбе самого инвестора, что секрет раскроют позже, а вообще это «серьезное отечественное предприятие». Видимо, будущее кажется руководству завода надежным. «Нет проблем, которые мешали бы заводу работать успешно, - повторил Малинов. - И в ближайшее время их не будет». Ну а чтобы показать, как работает керамический, загруженный на полную мощность, журналистов провели в цеха.
Зрелище почти завораживающее: крутится огромный чан с сырьем, бежит по конвейеру сырая плитка, огромные присоски ритмично поднимают пласт готовой продукции и переносят его на другое место. Тут шипит, там гудит, здесь звонко позвякивает. Среди всего этого торжества конструктивизма мелькают романтичные имена «Венера», «Ромео», «Герда» (названия продукции), а на стене – плакат с надписью «Полигликоль для сериографии». Вот уж где сплошная эклектика! На весь этот большой цех с полным циклом производства – всего несколько рабочих. Большую часть труда на себя взяли машины.
Например, обжигальщик следит за состоянием печи по нескольким мониторам: тут и камеры, и датчики, и кнопки. Можно рассмотреть и загрузку конвейера, и температуру в печи. Она, кстати, обычно составляет 1100 градусов. Когда завод приостанавливался, температуру снижали до 800 градусов, но не останавливали (это грозит поломками и может стоить гораздо больше, чем затраты на газ). Четыре печи работают 24 часа в сутки, а завод – в четыре смены.
Наладчики оборудования Елена Мальцева и Андрей Кобзев работают друг напротив друга - у двух линий по нанесению рисунка на продукцию. Здесь тоже основную часть работы берет на себя техника. Сырая плитка проходит под четырьмя большими валами, и постепенно на ней появляется цвет и мраморный рисунок.
От работника требуется смешивать краску по указанным пропорциям, следить за тоном и качеством рисунка. «Да у вас профессия почти творческая», - говорю я, остановившись у линии Кобзева. «Ну, можно и так сказать», - смеется он. Чтобы работать на новом оборудовании, сотрудникам пришлось проходить обучение (кстати, более 30% рабочих завода – люди с высшим образованием). И Елена, и Андрей признаются: в вынужденный отпуск уходили с тревогой, но надеждой. Хотелось вернуться на завод.
Сейчас в помещениях предприятия много умных машин. Например, в цеху керамогранита аппарат измеряет уже готовую плитку и сортирует ее по размеру – с точностью до миллиметра. Он выбирает из потока плитки одинаковую и выпускает уже в виде стопочки. Еще совсем недавно всем этим занимались люди. Они тягали стопки продукции, укладывали в тяжелый целлофан, запаивали вручную. До 2005 года сортировку проводил работницы: каждая плитка проходила через чуткие женские руки.
Это был тяжелый труд. Но от мысли, что техника повсеместно вытесняет человека, стало немножко грустно. Я спросила у Алексея Малинова, как, по его мнению, придет ли время, когда человек вообще не будет нужен на производстве. «Ручного труда уже не будет, - сказал Алексей Васильевич. - Автоматизация будет продолжаться, персонала станет меньше, но любая машина требует программирования и ухода, ремонта. Без человека не обойтись». И то хорошо. Главное, чтобы этот человек думал о тех, кому нужна работа, о своем предприятии, а не только о выгоде.
Мария Андреева
Воронежский курьер, 24 октября 2014 года.
