Знаменитый модельер Валентин Юдашкин по итогам прошедших выборов похвалил кандидатов за проявленный вкус в одежде, отметив, что политики исключили бордовый цвет в пользу оттенков синего, заузили брюки и вообще выглядели на редкость элегантно. Портал iz.ru согласен с мнением кутюрье и вспоминает, как одевались соискатели народного доверия в прошлые времена.
Все в белом
Мнение, что в Homo Politicus должны быть прекрасны не только душа и мысли, но и одежда, появилось задолго до того, как А.П. Чехов оформил это словами (распространив, впрочем, и на аполитичную часть социума). На заре демократии, в республиканском Риме, человек, желавший получить государственную или общественную должность, надевал особую одежду – toga candida («чистой белизны», отсюда, кстати, и слово «кандидат») – выбеленную мелом тогу. Тога, одеяние парадное и отчаянно неудобное (представьте себе метров шесть шерстяной ткани, постоянно норовящие соскользнуть с плеча) была отличительным знаком гражданина Рима – ношение ее требовало внутренней дисциплины и особого умения, что, вероятно, и сказалось на вошедших в легенду стойкости и неколебимости потомков Энея.
Явиться не только в сенат, но и просто в общественное место в греческой тунике (не говоря уж о варварских штанах-бракках) или в иной непарадной одежде считалось признаком нравственного падения. В эпоху принципата этим озаботились уже и императоры. По свидетельству историка Светония, Октавиан Август одним из первых принял меры по укреплению скреп в части гардероба граждан: «Увидев однажды в собрании толпу людей в темных плащах, он воскликнул в негодовании: «Вот они – Рима сыны, владыки земли, облаченные в тогу!» – и поручил эдилам позаботиться впредь, чтобы все, кто появляется на форуме и поблизости, снимали плащи и оставались в тогах» (Авг. 40 , 5).
Представители римской исполнительной власти также облачались сообразно положению – им полагалась toga praetexta, отличавшаяся от обычной toga pura широкой пурпурной полосой по краю. Под нее надевалась особая туника с двумя вертикальными пурпурными полосами. Занятно, что такая же тога полагалась и римским свободнорожденным мальчикам до достижения совершеннолетия – считалось, что она защищает от «дурного глаза» и колдовства. Впрочем, возможно, что уже в те времена многим стало понятно, что политики часто ведут себя как сущие дети – и одевать их было решено соответственно.
Панталоны, фрак, жилет
Имперский Рим сохранял какое-то время хотя бы внешнюю видимость выборного правления. В последовавшие столетия Европа перешла к иной модели – и одежда политиков надолго потеряла какой-либо «цеховой» характер. Представитель власти был теперь прежде всего «государевым человеком» – и одевался соответственно, подчеркивая и собственный статус, и богатство своего властелина. Даже «выборные люди» (там, где они вообще были) одевались сообразно сословию, которое представляли: от роскошных жюстокоров с канителью и каменьями аристократии до скромных черных камзолов купцов-протестантов.
Французская революция, перевернув с ног на голову политические установления, навсегда изменила и мир моды. Короткие штаны-кюлоты навсегда ушли в историю, сохранившись только как элемент придворного церемониального наряда. На замену им пришли панталоны, вполне уже напоминающие современные мужские брюки. В моду вошли фраки – исходно элемент формы офицеров-кавалеристов.
Любопытно, что этот вид одежды, в наши дни один из символов консерватизма, в конце XVIII века рассматривался как признак отъявленного вольнодумства – из-за коннотаций с республиканской Францией. Российский император Павел I даже запретил их ношение (как, впрочем, и не менее проникнутых идеей бунта «сапогов, ботинками именуемых») особым указом 1798 года. Впрочем, государь Павел Петрович в своем увлечении гардеробными проблемами мог сравниться разве что с Герцогом из горинско-захаровской версии «Мюнхгаузена» или с заирским диктатором Мобуту, изобретателем особого, истинно африканского френча-абакоста, который был предписано носить всем гражданам страны.
Как бы то ни было, очень скоро фрак был оправдан, а мужской костюм в целом стал напоминать современную нам тройку. «Симфонию» сформулировал главный денди Европы, англичанин Джордж Браммел по прозвищу Красавчик: панталоны, фрак, жилет (судя по известной ремарке Пушкина в «Евгении Онегине», в начале XIX века значительной части русского общества эти слова все еще резали слух не менее, чем в наши дни «худи», «снуди» и прочие «броги»).
Фрак в конечном счете утвердился в качестве одежды вечерней и дипломатической: носить его всё же – целое искусство, да и практичным или скромным его никак не назовешь. Униформой политиков на целое столетие стал сюртук, самый популярный вид мужской одежды до появления в конце XIX века пиджаков – для чиновников же и вовсе существовали форменные сюртуки, часто с символикой ведомства. Но если частные лица могли позволить себе известные вольности в выборе цвета, то в политической среде по всей Европе надолго утвердились черный и серый – символы скромности, аскетизма и приверженности традиционным ценностям.
Демократичные пиджаки стали входить в обиход политиков по мере распространения всеобщего избирательного права – представать перед электоратом в преимущественно рабочих округах в одежде правящего сословия было, по мнению тогдашних политтехнологов, не вполне уместно. Собственно, и по сей день политики склонны во время предвыборных марафонов появляться перед народом в чем-нибудь сугубо простецком – бейсболки американских кандидатов в президенты заодно работают и как способ агитации.
Однако срабатывает такой метод, судя по всему, не всегда: во время последней президентской кампании в США четверо потенциальных кандидатов от Республиканской партии постоянно появлялись на публике в свитерах с воротником на молнии (настолько похожих и безликих, что, как саркастически заметил обозреватель Washington Post, «будто все отоваривались в одном магазине»). В финал в результате вышел пятый соискатель, известный своей любовью к костюмам – у него даже есть собственный именной бренд мужской одежды, Donald Trump.
Основные цвета
Несмотря на заигрывания с избирателями, в стенах органов власти политические мужи (политические дамы и их предпочтения в одежде – вопрос куда более сложный и многогранный, так что в рамках этого текста не рассматриваемый) всё же традиционно старались держаться принятого этикета. Разве что с середины 1960-х с легкой руки Джона Ф. Кеннеди и тяжелой – Никиты С. Хрущева стало приемлемым появляться «при исполнении» без жилета, а черному галстуку стали предпочитать красный либо синий (по крайней мере в западном политическом обиходе). Редкие исключения, вроде немецкого политика Йошки Фишера, явившегося в 1985 году в ландтаг земли Гессен приносить министерскую присягу в джинсах и кроссовках, только подчеркивали правило.
Впрочем, кое-что всё же менялось. Просторные и мешковатые «обкомовские» костюмы, бывшие непременным атрибутом советского политика с хрущевских времен, ушли в прошлое вместе с холодной войной, безальтернативными выборами и долларом по 62 копейки.
Однако ветры свободы принесли с собой и определенный сумбур в политическом гардеробе. Государственная дума образца 1990-х напоминала не то что бы место для дискуссий, но, скорее, ночной клуб – зал заседаний пестрел от ярких (преимущественно малинового отлива) пиджаков. Покойный ныне депутат от ЛДПР Вячеслав Марычев отличался и вовсе изысканной экстравагантностью, появляясь на работе то с накладной грудью под ярко-красным пиджаком, то в рясе священника, то в телогрейке арестанта (сообразно обсуждавшимся в тот день вопросам).
Правило «черный или синий (костюм) с красным или синим (галстуком)» в общем и целом сохраняется по сей день, распространившись и за пределы условного Запада. Следует ему и нынешняя политическая элита России, что, собственно, и отметил Юдашкин в своем комментарии. Да и бывшие соседи по Союзу всё чаще склоняются к устоявшимся правилам политического гардероба. Отдельные эксцессы, вроде культа «вышиванки» в одном сопредельном государстве, можно, наверно, отнести к болезням этапа роста, пройденного у нас еще в эпоху алых пиджаков депутата Марычева.
Владислав Крылов
Известия, 00:01, 21.03.2018
