Идут судебные слушания по факту вымогательства «экоактивистами» денег у разработчиков никелевых месторождений. И это хороший повод спустя время непредвзято взглянуть на события двухлетней давности
В Новоусманском районном суде на прошлой неделе продолжились слушания дела в отношении Игоря Житенёва и Михаила Безменского, которым вменяется вымогательство взятки у представителей руководства Уральской горно-металлургической компании (УГМК), занимающейся разработкой никелевых месторождений в Прихопёрье. По версии следствия, после событий 22 июня 2013 года, когда несколько десятков «экоактивистов» устроили в лагере УГМК погром, сопровождавшийся поджогами, Михаил Безменский и Игорь Житенёв пообещали представителям горно-металлургической компании помочь урегулировать ситуацию за солидное вознаграждение. Представители УГМК, в свою очередь, обратились в правоохранительные органы по факту вымогательства.
Напомним: судебное разбирательство по делу длится более года. В середине октября 2014 года следственный департамент МВД предъявил активистам Игоря Житеневу и Михаилу Безменскому обвинение в окончательной редакции по статье «Мошенничество в особо крупном размере».
Журналист побывал на одном из заседаний. 26 августа в Новоусманском районном суде продолжился допрос свидетелей. Он проходил в спокойной, будничной обстановке. Ещё на подходе к зданию суда бросалось в глаза отсутствие стихийно митингующих и протестующих, традиционно сопровождающих подобные судебные разбирательства.
Конечно, сочувствующие были. Мелькали люди в казачьей форме. Присутствовали и представители тех, кто называет себя экологами-активистами. И всё же в основной массе на судебные слушания приехали родственники подследственных и люди, вызванные в качестве свидетелей.
Вполне объяснимый факт: народ устал от темы никеля. Да и сам протест, судя по всему, снизил градус до минуса, растворился в море проблем, которых сегодня у тех же новохопёрцев более чем достаточно.
Протест с последующим разочарованием
Первым со стороны обвинения был допрошен Владимир Чередников, который с 2013 года и по сегодняшний день является атаманом станицы Новохопёрская. Его допрос длился дольше всех и помог восстановить хронологию событий. Отвечая на вопросы обвинителя, Чередников рассказал, что протесты против добычи никеля начались около двух лет назад. Между активистами и охраняющими месторождение сотрудниками ЧОП не раз вспыхивали конфликты.
В середине 2012 года, накануне основных драматических событий, была создана организация, носящая имя «Новохопёрская национальная автономия казаков», которую возглавил Игорь Житенёв. По словам свидетеля, автономия укрупнилась исключительно на гребне антиникелевых протестов, объединив часть казачества, с которой, согласно показаниям Чередникова, впоследствии его товарищи разошлись во мнениях относительно методов и конечных целей протеста.
– Несанкционированные действия были? – задал вопрос обвинитель.
– Были. Произошла драка между антиникелевцами и охраной. Со стороны казаков в этой стычке участвовали около 70 человек.
– Менялась ли в отношении разработок ваша позиция? Житенёва?
– Изначально были договорённости не выступать против власти, губернатора, а решать сугубо экологические вопросы. Позднее мы разошлись во взглядах. 16 казаков вышли из автономии и перешли в другую казачью структуру.
– Вспомните события ноября 2013 года. Было ли обсуждение вопроса о прекращении протестных действий?
– Я помню, как на Сорокинском поле, когда там собралось 50-60 человек казаков, ко мне подошёл Игорь Житенёв и сказал: «Пора заканчивать с антиникелевыми выступлениями».
– И вы, и Житенёв пришли к решению, что пора с антиникелевым движением прекращать? – уточнил обвинитель.
– Во всяком случае, он так сказал, – ответил Чередников.– А там, как дальше, что он думал, мне не известно.
– Чтобы была ясность, скажите, что сегодня происходит на Сорокинском поле? – задал вопрос обвинитель.
– После событий ноября 2013 года я снял своих казаков с заставы. Через неделю после того, как я убрал своих казаков, снялась застава Житенёва. Сегодня казаков там нет, – ответил Чередников.
Адвокат УГМК Ирина Якубовская поинтересовалась, известно ли свидетелю, за что задержан Житенёв? Ответ Чередникова был краток: «За получение денег, чтобы прекратились протестные действия».
– А после получения Житенёвым денег протестные действия прекратились? – спросила адвокат.
– Накал страстей почти сразу угас. Связано ли это с тем, что Житенёв получил деньги, или с чем-то другим, – не знаю, – сказал Чередников.
Свидетель Александр Рясков, назвавший себя казаком Всевеликого войска Донского, уточнил, что возглавляемая на момент драматических событий Житенёвым «Новохопёрская национальная автономия казаков» создавалась уже после того, как начались разработки никеля.
– Ваше личное мнение: что на тот момент являлось задачей Житенёва как лидера? – спросил обвинитель.
– Организация людей и использование автономии в качестве своеобразного рычага, чтобы надавить как на органы государственной власти, так и на УГМК. В определённой ситуации к нему обратились с тем, чтобы узаконить автономию, и ему было предложено двухэтажное здание в Новохопёрске на улице Ленина.
Житенёв сказал фразу, которая, наверное, была ключевой: «Нечего соглашаться на эти подачки: сами придут и сами дадут».
Адвокат Ирина Якубовская :
– Скажите, какую политику продвигал Житенёв в отношении УГМК?
– Его мнение неоднократно менялось.
Свидетельница Надежда Калготина рассказала, что подключилась к протестному движению, будучи человеком неравнодушным к состоянию окружающей среды. Интересный момент: будучи участницей событий двухгодичной давности, она не могла назвать имён настоящих лидеров протестов, путалась в хронологии событий, подчёркивала, как меняла свою позицию в отношении антиникелевых выступлений, черпая информацию из Интернета. Похожая путаница вырисовывалась и из показаний других свидетелей, что доказывало: в основе антиникелевого движения было больше эмоционального, чем рационального.
За всё заплачено?
«Не доверяю», «разочаровался» – звучали в зале суда слишком часто. Очевидно, что спустя два года, у людей сформировалось определённое мнение о тех, кто организовал противостояние в посёлке Сорокинский, избивал охрану лагеря геологов, поджигал буровые установки. «Мирные экоактивисты» громили битами вахтовый посёлок, нападали на охрану и сотрудников полиции. Нанесли УГМК материальный ущерб на сумму более 60 миллионов рублей.
То, что вначале выдавало себя за протест против добычи медноникелевых руд в Черноземье, за экологию и охрану недр, оказалось банальной провокацией, умело подготовленной, красиво завёрнутой. Показательно, что на определённом этапе у людей спадала с глаз пелена, и они начинали понимать, как выразилась свидетельница Надежда Калготина, что «протест возглавили люди, которым я не доверяю».
Для многих стало неприятным фактом открытие, что с самого начала антиникелевое движение имело политическую подоплёку, что вся бурная деятельность чужаков, якобы радеющих за экологию Прихопёрья (до этих событий никому неведомого уголка воронежской земли), проплачена. Игру в народных борцов сопровождал густой запах больших денег, который невозможно было не почувствовать. В особенности после громкой истории с вымогательством денег у Уральской горно-металлургической компании.
Зачем и кому этот нужно
Тема антиникелевых протестов себя исчерпала и, казалось бы, навсегда утихла за ненадобностью. Однако накануне выборов в Воронежскую городскую и областную Думы стала реанимироваться.
Критиковать издалека, причём критиковать то, что в реальности не представляет никакой угрозы, – занятие безопасное. И если бы не выборы в областную и городскую Думы, про никель бы никто и не вспоминал. Это говорит о том, что были деньги, был и заказ. Причём не только по области, но и в целом по России. Через различные экологические организации к горячей теме подключились иностранные фонды, подпитывающие любые дестабилизирующие силы России, включая тех, кто выходил на Болотную и т.п.
Не секрет, что есть политики, для которых тема никеля это – трибуна. Есть люди, которым интересно выйти перед своими односельчанами и прослыть знаменитыми. И есть, наконец, повседневность, в которой жителям региона необходимы стабильность, социальная защищённость, обеспеченность рабочими местами. Именно поэтому реакция жителей соседней Волгоградской области на строительство на их территории Гремячинского горно-обогатительного комбината более чем сдержанная. «Стройка века» завершится созданием предприятия, которое сможет производить более четырёх с половиной миллионов тонн хлористого калия в год. На комбинате откроется более четырёх тысяч рабочих мест.
Объёмы налоговых отчислений в бюджеты всех уровней будут складываться в миллиарды рублей ежегодных отчислений. В Волгоградской области никто не против таких аргументов. Разумно и взвешенно о строительстве ГОКа пишут СМИ. С пониманием относится к строительству комбината местное население, оценивающее предприятие в первую очередь в связи с открывающимися перспективами трудоустройства, а значит, выхода на новое качество уровня жизни.
Есть и более близкие примеры. Например, запуск другой добывающей компанией, не УГМК, проекта «Воронежский никель» в Аннинском районе. 46 квадратных километров его территории вскоре будут исследованы на предмет никелевых месторождений, а также наличия меди и кобальта. Лицензию на разработку месторождений полезных ископаемых получила мурманская компания «Поиск».
По предварительным оценкам экспертов, в недрах Аннинского района могут находиться около 15 тысяч тонн никеля. К слову, о запуске проекта на территории района прекрасно известно. Но нет в Анне, где казачество так же сильно своими традициями, необходимости в нагнетании протестной волны. Нет политического заказа на протест – нет и самого протеста.
По мнению наблюдателей, суд над Безменским и Житенёвым активно стремятся использовать лидеры антиникелевого движения, дабы раскачать ситуацию вокруг проекта «Воронежский никель» вновь и получить от этого максимум дивидендов.
Евгений Кузнецов
Коммуна, №99 (26488), 1 сентября 2015 года.
