Ассоциация банков России (АБР) предложила внести изменения в реформу банкротства юридических лиц, разработанную Минэкономразвития. Законопроект внесли в Госдуму в 2021 году, но он еще не дошел даже до первого чтения. После трехлетнего перерыва была возобновлена работа над поправками, сообщил министр Максим Решетников. В настоящее время проводятся консультации с заинтересованными сторонами. В марте начальник правового управления АБР Александр Абрамов выступил с заявлением о том, что отдельные положения реформы требуют доработки. «Абирег» обсудил эту инициативу с экспертами юридического и банковского секторов.
Справка:
Реформа института несостоятельности направлена на повышение независимости и ответственности арбитражных управляющих, а также на создание стимулов для бизнеса использовать реабилитационные процедуры. В частности, планируется внедрить гибкую реструктуризацию долгов.
Консультант по реструктуризации кредитов и экс-директор воронежского «Промсвязьбанка» Тимур Хлебников отмечает, что для него неясно, почему представители банковского сектора стремятся внести коррективы в действующий механизм банкротства, который уже сейчас не гарантирует полное удовлетворение требований кредиторов.
Он также объяснил низкую заинтересованность кредитных организаций в институте банкротства:
«Существуют два ключевых фактора, обусловливающих низкую популярность института несостоятельности среди кредитных организаций. Во-первых, длительность процедуры. Процесс банкротства, как правило, занимает от шести месяцев до двух лет. Во-вторых, процент случаев, когда требования кредитора удовлетворены в полном объеме, крайне низок. Параллельно с этим общество воспринимает процедуру банкротства как быстрый, доступный и безопасный способ освобождения от долговых обязательств, якобы не имеющий негативных последствий. Практический опыт показывает, что нынешняя ликвидационная процедура неэффективна с точки зрения интересов кредиторов».
АБР предлагает исключить пункт о наделении правом голоса на собраниях для кредиторов по текущим платежам – обязательствам, возникшим после подачи заявления о несостоятельности. В настоящее время такое право имеется только у компаний, индивидуальных предпринимателей и органов власти, чьи требования включены в специальный реестр. По мнению АБР, новая норма может привести к ошибкам и затягиванию процедур из-за нестабильности состава текущих обязательств.
Управляющий партнер юридической компании «Рябых и партнеры» Михаил Рябых не согласен с позицией АБР. Он считает, что кредиторы по текущим платежам никак не влияют на процедуру банкротства. Даже несмотря на то, что перед ними также имеется задолженность. И ее размер порой может превышать долги перед конкурсными кредиторами. Поэтому дать право голоса займодавцам по текущим платежам – очень даже разумно.
Не слишком ли много полномочий?
Ассоциация выступила против расширения прав ФНС на арестный залог – запрет на распоряжение имуществом должника. В действующей системе залоговые требования кредиторов имеют приоритет перед обычными и удовлетворяются в третью очередь. Ассоциация считает необоснованным предоставление налоговым органам права на арест имущества по результатам камеральных проверок, так как это снижает правовую определенность для других участников дела о банкротстве. Ранее Минэкономразвития предлагало компромиссное решение, при котором залог в пользу ФНС мог бы возникать только после выездных проверок. АБР также критикует условие о приоритете залога ФНС перед договорным залогом, которое будет применяться, если держатель последнего знал о финансовых проблемах должника за шесть месяцев до проверки.
Тимур Хлебников подчеркнул, что инициатива внесения изменений исходит от Минэкономразвития. Соответственно, предлагаемые нововведения предусматривают усиление роли ФНС, что свидетельствует о расширении полномочий государства:
«Такие меры потенциально позитивно скажутся на наполнении государственного бюджета. Важно учитывать, что правовые нормы должны отражать реальные экономические и социальные условия страны. Учитывая современные геополитические вызовы, на первый план выходят социальные и оборонные расходы».
Михаил Рябых полностью поддерживает отказ от расширения права на применение арестного залога в пользу ФНС:
«ФНС наделена правом самостоятельно применять арест. Правило предоставляет право залоговому кредитору получить 70% от стоимости реализации предмета залога. То есть налицо преимущество перед другими (незалоговыми) займодавцами. Нельзя назвать совсем справедливой такую модель. А возможность ФНС самостоятельно для себя устанавливать преференции в виде арестного залога – это чрезмерное наделение уполномоченного органа особым статусом.
А управляющие кто?
Еще один пункт реформы, вызывающий критику АБР, касается системы выбора арбитражных управляющих. Минэкономразвития предлагает конкурсный отбор, при котором саморегулируемые организации будут представлять суду несколько кандидатов на основе их профессионального рейтинга. ФНС начала оценивать работу арбитражных управляющих по балльной системе в конце 2024 года, и к началу 2025 года в реестре числится около 10 000 специалистов.
С АБР и здесь не согласен господин Рябых. Он считает, что банки против, поскольку они могут потерять право контролировать назначение конкретного арбитражного управляющего, который будет проводить процедуру в интересах банка. Сам юрист выступает за этот пункт.
В заключение
«Возможно, АБР следовало бы предложить радикальные реформы законодательства о банкротстве, направленные на стимуляцию ЦБ и кредитных организаций активнее применять механизмы реструктуризации кредитов и поддержки бизнеса. Одновременно с этим должники должны функционировать в условиях, где выполнение своих финансовых обязательств становится предпочтительнее нарушения условий кредитования или обращения к процедуре банкротства», - считает Хлебников.
