В январе этого года на губкинском предприятии «Комбинат КМАруда» сменился руководитель — управляющим директором стал Павел Булгаков, сменив на посту Александра Куколева. «Абирег» пообщался с новым топ-менеджером и узнал об инвестиционных планах комбината, о том, как удалось справиться с аварией по частичному затоплению шахты в 2024 году, насколько успешно внедряется искусственный интеллект, а также поговорил о преемственности и шахтерских династиях.
— Как кризис сказывается на КМАруде?
— Мы стараемся делать все, чтобы кризис как можно меньше на нас повлиял. После аварии в 2024 году (26 июня на одном из участков шахты губкинского «Комбината КМАруда» произошло частичное затопление — прим. ред.) мы восстановили производство и выходим на плановые показатели по добыче руды и производству концентрата. Весной проходка составила 710 метров, почти 12 тысяч кубометров — такого не было десятилетиями. На фабрике — до 8,8 тысячи тонн концентрата в сутки при содержании железа 66%, это лучший результат в истории предприятия.
— Поделитесь приоритетными инвестиционными проектами. Как идет модернизация и на что делаете ставку?
— В этом году завершаем важный этап — большую инвестиционную программу по дробильно-обогатительной фабрике. Это даст плюс 20% к объему концентрата — до 2,8 млн тонн в год. Дальше цель – развивать новый горизонт -250 метров. В 2026 году планируем начать строительство поверхностного и подземного комплекса дробления, чтобы вовлечь в переработку больше кварцитов с нового горизонта. Далее собираемся приступить к проектированию новой дробильно-обогатительной фабрики для увеличения переработки кварцитов с горизонта -250м. В результате сможем довести содержание железа до 68,5% — это сразу «плюс» для экономики и сокращения затрат наших партнеров.
Из перспективных направлений рассматриваем после 2030 года проектирование и строительство ФОК и мощностей по выпуску ПВЖ (прямое восстановление железа — прим. ред.).
— Эти планы не ограничены запасами руды? Хватит ли их будущим поколениям?
— На сегодняшний день разведанных запасов Коробковского месторождения достаточно до 2070 года, этого хватит на три поколения губкинцев. Запасов в реальности еще больше, проводим их дооценку, постоянно идет разведка и подтверждение новых балансовых запасов. Где-то идет быстрее, где-то сложнее.
— Высокая ключевая ставка не мешает реализации амбициозных планов предприятия?
— Конечно, она влияет. Кредиты дорогие, это знает любая металлургическая компания. Мы стараемся реализовывать инвестпроекты в основном за счет собственных средств, чтобы не зависеть от займов.
— Насколько острой стала кадровая проблема?
— Отток есть, и это болевая точка не только для нас — никуда не деться от миграции, вахтового метода и того, что Белгородскую область покинули десятки тысяч человек.
— Как удается справляться с этой проблемой?
— Строим общежития, компенсируем аренду жилья. К нам приходят работать не только вахтовым методом, но и на постоянной основе. Стараемся дать возможность получить жилье. Есть отдельная программа адаптации для новых сотрудников. Внимание уделяем внутреннему росту: повышение квалификации, кадровый резерв, где растим мастеров и начальников участков из рабочих. И еще одна важная составляющая — профориентационная работа с ребятами со школьной скамьи: мастер-классы, экскурсии, конкурсы, чтобы дети хотели приходить к нам, становиться инженерами и рабочими.
— Как вы относитесь к искусственному интеллекту и внедряете ли его?
— Отношение к ИИ положительное: он позволяет повысить производительность труда отдельных категорий работников до 9 раз. Но требуется проверка результатов, поскольку используем общедоступные модули. Необходима разработка и внедрение специализированного ИИ, который будет учитывать специфику нашего производства и технологий. Автоматизация запланирована и частично уже начата, но нам не хватает IT-специалистов, разбирающихся в AI и имеющих опыт его внедрения в промышленности.
— Как обеспечивается безопасность работы шахтеров? Есть ли цифровизация в этом направлении?
— Безопасность — абсолютный приоритет, здесь никаких компромиссов. В шахте работает автоматизированная система вентиляции, диспетчерское управление потоками воздуха. Везде установлены датчики, определяющие концентрацию кислорода, углекислого газа, оксидов азота.При превышении показателей система подает сигнал — проход временно перекрывается. В начале года внедрили новую информационную систему для повышения безопасности персонала, включая многоуровневый контроль работ на железнодорожных путях. Кроме того, минимизируем ручной труд, делаем ставку на взаимодействие человека и техники, чтобы техника дополняла оператора, а не замещала его.
— Держатся ли у вас шахтерские династии? Что меняется у молодежи?
— Я сам из шахтерской семьи: отец работал проходчиком, дед — взрывником, бабушка — стволовой в шахте. Старший сын учится по нашему профилю — надеюсь, после получения диплома тоже вольется в коллектив. На комбинате много семей, где работают по три-четыре поколения. За последние пару лет появилось много молодых руководителей — начальники участков теперь даже тридцатилетние. Молодым проще расти, но часто не хватает передачи опыта. Мы делаем ставку на наставничество: чтобы преемственность и традиции не уходили вместе с возрастом.
