Осенью 2024 года скандальная история вокруг элитной липецкой гимназии № 12 и молодой учительницы Алисы Кучеренко сотрясла не только региональные СМИ, но и получила широкий резонанс на федеральном уровне. В распоряжении «Абирега» появились материалы, проливающие свет на новые детали этого конфликта. Теперь, по словам учительницы, администрация школы использует спорные видеозаписи для обвинения педагога в противоправных действиях, которые она сама категорически оспаривает, заявляя о возможной фальсификации.
26 августа 2024 года Алиса Кучеренко, выпускница ЛГПУ, пришла на свое первое рабочее место — в престижную липецкую гимназию № 12 «Гармония». Детская мечта стать учителем наконец сбылась. Ее взяли как молодого специалиста на должность учителя английского языка. Но уже в первый день все пошло не так: трудового договора на руки не выдали, рабочего места не дали, учебниками не обеспечили. Коллеги объяснили, что многое — от пособий до канцелярии — придется покупать за свой счет. Даже места для подготовки к урокам не нашлось — на переменах Алиса Кучеренко кочевала по школьным коридорам.
Через четыре дня, разочарованная, она написала заявление на увольнение, но спустя неделю забрала его обратно. Этот шаг, как считает Кучеренко, стал поворотным моментом — именно после последовала серия конфликтов и преследование со стороны администрации гимназии.
Первым тревожным сигналом для Кучеренко стал конкретный инцидент. После того как она поставила одной из учениц заслуженную тройку, от учительницы потребовали исправить оценку и предоставить объяснительную записку о «техническом сбое».
Затем последовало обвинение в мелкой краже: якобы она в коридоре силой забрала телефон у мальчика. Никаких доказательств и даже имен заявителей не предоставили. Камеры наблюдения есть, но их записи в защиту учителя никто не проверял. Администрация ограничилась нравоучением: «Впредь не брать чужие вещи». После этого уроки Кучеренко все чаще начали проверять директор и методисты.
В сентябре 2024 года, замещая коллегу во 2 «Б», Кучеренко сделала замечание девочке, которая демонстративно ела печенье и пила сок, мешая уроку. После нескольких безуспешных просьб она поставила школьницу к доске. Та стояла спокойно, не плакала, урок продолжился. В этот же день мать девочки ворвалась в школу с криками и угрозами прокуратурой и судами. Замдиректора потребовала от Алисы написать объяснительную, а к ней заявление на увольнение. Та отказалась. На следующий день ее буквально за руку привели в класс, где при родителях, коллегах и учениках ей сказали извиниться публично. Однако мама девочки с криками выразила недовольство тем, как Алиса это сделала, из-за чего принести извинения пришлось еще раз.
В тот же день учительница принесла дополнение к своей объяснительной, в котором описала, что ее действия в отношении ученицы 2 «Б» были рекомендованы руководством школы. Такие меры воспитания, пишет Алиса, обсуждались на совещании педагогического состава. «Как было рекомендовано мне и другим молодым специалистам на данных совещаниях старшими коллегами в присутствии других коллег - в случае нарушения на уроках учениками дисциплины ставить их «в угол», то есть у доски или возле учительского стола лицом к классу до тех пор, пока учащийся не осознает свой проступок», — сказано в дополнительном документе.
В разговоре с директрисой лицея Ольгой Уласевич Алиса не раз сказала, что новый документ позволит ей защитить свою честь и достоинство как начинающего специалиста, так как на этот раз текст составила она лично, а не под диктовку руководства. Однако директриса восприняла новый документ как намерение продолжить расследование. По ее мнению, извинения учительницы поставили точку в конфликте, а дополнение к объяснительной снова его начнет.
20 января 2025 года произошел эпизод, ставший официальным поводом для дисциплинарного взыскания в виде выговора, который до сих пор рассматривается в суде. Мама Алисы Кучеренко обратилась в редакцию «Абирега», предоставив журналистам факты вопиющих действий работников школы. По версии администрации гимназии, во время перемены пятиклассник сделал Кучеренко замечание об опоздании, и она якобы открыла дверь так сильно, что ударила его по голове. К акту об экспорте видеофрагмента с камеры видеонаблюдения, составленном на следующий день комиссией из завхоза, замдиректора и учителя информатики, приложено видео с пометкой: «Видеозапись целая, монтажа нет».
Сам ученик в полиции заявил, что не кричал и боли не ощущал, его одноклассники подтвердили то же. Полиция отказала в возбуждении уголовного дела по встречному заявлению от родителей ученика на заявление учительницы о клевете в ее адрес. Но для директора и ее заместителей этого оказалось недостаточно — гимназия провела «собственное расследование» и вынесла выговор.
Запись инцидента с камер наблюдения стала ключевым доказательством гимназии. Однако в суд попала не оригинальная видеозапись, а ее копия, так как, по словам работников школы, архив с камер хранится только 30 дней. Специалисты, к которым обратилась учительница, выявили признаки монтажа не только в визуальном ряде видео, но и в аудиодорожке. При этом в метаданных исходных версий фигурировало имя пользователя — однофамильца заместителя директора гимназии, а также название программы для монтажа видео. В новых файлах в ходе предварительного анализа было установлено, что представленные видеофайлы лишены части метаданных - о дате и времени создания.
Множественные доказательства монтажа специалисты зафиксировали в официальном документе, который сторона Алисы предоставила в суд. Но судья отказалась принять письменные мнения специалистов, мотивировав, что заключения оформлены неправильно. После этого сторона гимназии нашла свое экспертное бюро для проведения экспертизы, в котором, однако не было специалиста, исследующего звуковой ряд.
Мама пострадавшей учительницы предоставила редакции «Абирега» то самое спорное видео. В момент якобы «удара» часть кадра замылена, тогда как вся остальная картинка видео остается пиксельной. Именно благодаря этому искажению удается заметить возможную склейку: рядом с «пострадавшим» изображение перестает быть зернистым и размывается. При этом монтажеры допустили еще несколько ошибок: проходящая мимо сотрудница гимназии начинает «размываться» вместе с фоном — у нее пропадает голова, а сквозь туловище «просвечиваются» нога мальчика и дверь. Физика страдает и в другом месте: от рук всех в кадре падают тени, но от руки «пострадавшего» — нет.
В видео также добавили крик мальчика после «удара». Интересно, что одна из уборщиц, которая позднее в полиции подтвердила случившийся удар, в момент удара смотрела совершенно в другую сторону. И даже «крики» не заставили ее обернуться, собственно, как и других людей в коридоре школы. Одноклассники мальчика же после «удара» не смотрят на него — неужели детям настолько безразлична судьба их товарища или никакого удара и не было? Сам же мальчик после происшествия спокойно заходит в класс, никак не показывая боль от удара большой и тяжелой деревянной двери.
Разъяснения всех странных деталей на видео Кучеренко запросила у экспертов. Однако судья отклонила все вопросы истца, оставив лишь обтекаемую формулировку о «наличии или отсутствии монтажа». На экспертизу отправили не записи из материалов полиции, а «новое» видео, которое ответчик принес прямо в день назначения экспертизы. Экспертное учреждение выбрали по предложению гимназии — в Воронежском РЦСЭ Минюста, где нет специалистов по анализу звука. При этом всю оплату за анализ видео возложили на учительницу.
Алиса Кучеренко вместе со своей мамой жаловалась в прокуратуру, трудовую инспекцию, департамент образования, управление здравоохранения, Роспотребнадзор. Официальные ответы были одинаковы: «Нарушений не выявлено», «Факты не нашли подтверждения». Администрация города в одном из писем заявила: «В материалах расследования имеется видеозапись, на которой зафиксирован момент удара дверью учащегося, которую вы открывали».
Мириться с выговором Кучеренко не собирается. Для молодой учительницы, едва начавшей карьеру, запись о «нанесении удара ребенку» — это черная метка на всю жизнь: ни в одну школу ее потом не возьмут. Она продолжает судиться, хотя процесс, по ее словам, все больше напоминает не поиск правды, а борьбу за выживание.
