В 2025 году рынок металлоконструкций мостов испытывает серьезное давление из-за сокращения бюджетов и демпинга. Генеральный директор «ВоронежСтальМоста» Андрей Боровиков в беседе с «Абирегом» открыто поделился, как его компания держится на плаву, внедряет роботов, борется с кадровым дефицитом и берется за амбициозные проекты — от пролетов для ВСМ Москва-Петербург до гигантских коффердамов.
— Оборот и прибыль вашей компании сильно зависят от бюджетного финансирования проектов. Как обстоят дела в 2025-м?
— Бюджет теперь формируется иначе, времена непростые — объемы падают. Многие проекты в нашей отрасли «попадают под ножницы». Сейчас мы держимся примерно на уровне 2024 года и даже немного в прибыли. Это дается не так просто.
— А как сегодня себя чувствует рынок строительства мостов?
— Наш завод уже 76 лет работает именно на рынке строительства мостов, а 99,5% объектов — это государственные заказы. Сегодня все производители мостовых металлоконструкций находятся в трудном положении из-за падения объемов для полноценной загрузки производства. Несмотря на то, что объявляются крупные объекты, в любом случае все упирается в бюджетный дефицит, поскольку не все «большие стройки» финансируются в должном размере. Также объекты могут быть изменены, как, например, случилось с Остужевской развязкой – металлический проект заменили на бетонный.
Я бы сказал, что рынок в целом подвержен сильным колебаниям, хоть и проекты такого масштаба планируются на 10 лет вперед. Такие колебания, к слову, наблюдались и в 2019 году – после такого крупного объекта как Крымский мост, делать было нечего.
Резюмируя, хотел бы отметить, что граница прибыли и убытков у нас тонкая, и переступить ее легко.
— Как сейчас обстоит ситуация с конкуренцией?
— Я бы сказал, что конкуренция жесткая — демпинг «душит». В прошлом году мы, к примеру, специально занижали цены, чтобы получить хоть какие-то объемы.
Проблема для нашего предприятия также заключается в том, что заказчики сейчас смотрят в первую очередь на предлагаемую цену. Разумеется, компетенция и репутация играют роль, однако экономика на первом месте. Конечно, не хватает объемов у всех, однако не хватает у всех по-разному.
Хотел бы также отметить, что порог входа в нашу отрасль не такой уж и высокий, как можно было бы подумать. Основной процесс – сварка, оборудование не сверхсложное. Поэтому появляются новички на рынке. Некоторые из них потом закрываются, поскольку рентабельность в нашей отрасли низкая – порядка 2-10%.
— Не думали развиваться также и в других направлениях?
— Сейчас мы развиваем направление интеграции робототехники. Заказываем готовые манипуляторы, делаем оснастку (порталы, вращатели) сами. Начали исходя из потребностей собственного производства, а теперь удается иногда работать на сторону. В первую очередь, это не для прибыли, а для переоснащения собственного производства. Сложнее всего с персоналом в такой работе, поскольку необходимый инженер довольно дорогой. На этом направлении очень сложно с персоналом, поскольку квалифицированные специалисты требуют достойную оплату труда, а их подготовка занимает много времени.
Постоянной поддержкой нашего колеблющегося рынка мостов всегда были промышленные металлоконструкции. Этот рынок отличается устойчивостью, потому как он связан не с государственным заказом, а с коммерческим. Я бы сказал, что мы не очень любим делать промышленные заказы, но мы умеем это делать, и, когда у нас наблюдаются сложности с нагрузкой по основному направлению, мы делаем эти конструкции. Например, большой проект реализовали для Северстали объемом примерно 4,6 тыс. тонн. Они строят самый большой в мире комплекс по обработке руды до состояния окатышей.
— Как решаете кадровый вопрос?
— Острого кадрового голода пока нет, численность снизилась примерно на 100 человек. Пытаемся действовать в разных направлениях. Например, есть соглашение с Воронежским техническим университетом по подготовке специалистов по направлению роботизации. С ВГЛТУ мы также начали сотрудничество.
В целом, если обобщить и резюмировать мою позицию по кадровому вопросу, я бы выделил такой интересный феномен. Сложилась вилка: объемы падают, стоимость проектов снижается, а зарплаты сотрудников должны расти, учитывая инфляцию. Работа сварщика в настоящее время — одна из самых высокооплачиваемых. Стараемся быть в рынке, поэтому зарплату регулярно индексируем.
— Много ли сотрудников ушло на СВО?
На СВО ушло 60 наших работников, в их числе как мобилизованные, так и контрактники. Сегодня мы стараемся помогать своим: оказываем помощь как напрямую сотрудникам, так и через волонтеров. На фронте сейчас большая потребность в печках-буржуйках, поэтому делаем, что можем, порядка 1,5 тыс. штук уже сварили и отправили.
— Какие крупные проекты у вас есть сейчас?
— Сейчас начали изготавливать конструкции для высокоскоростной магистрали Москва-Санкт-Петербург. Первые поставки в размере 8 тыс. тонн по этому объекту нами уже начаты. Надеемся, что и дальше будем участвовать в этом большом проекте.
Поставляем также конструкции для двух больших мостов. Первый – это железнодорожный обход Перми – мост через реку Кама с арочным русловым пролетным строением. А также начаты поставки автодорожного моста через Волгу, где подписанный объем на сегодня составляет 11 тыс. тонн.
— Какой объект считаете самым интересным за последнее время?
— В этом году могу выделить такой интересный заказ — плавучий объект. В нашей стране затонули танкеры с мазутом в Керченском проливе. У нас заказали изготовление ящиков-коффердамов, чтобы закрыть протечку нефтепродуктов. Из трех ящиков один делали мы. Кстати, поразительными были масштабы таких ящиков, они были размером, необходимым для полного закрытия танкера. Буксирами их доставляли на место, затем притапливали на месте. Такой способ решения можно сравнить с саркофагом на Чернобыльской станции.
Также мы участвуем в проекте разводного Большого Смоленского моста в Санкт-Петербурге — первом разводном мосту там за многие годы. Именно наша компания изготовила разводные пролеты этого масштабного проекта объёмом около 8 тыс. тонн. Я считаю, что этот заказ крайне примечательный, и им можно гордиться.
— В январе 2023 года управление Росимущества инициировало судебный спор об изъятии у компании сооружения гражданской обороны, а в 2025 году суд удовлетворил требования ведомства. В данный момент вы успешно обжаловали решение суда в апелляции. Поделитесь, по вашему мнению, в связи с чем Росимущество захотело изъять у компании убежище?
— Видимо, сейчас такое время, что они стали нужны. У нас есть еще укрытия нормального состояния, порядка 6 штук, они появилось у нас на балансе в 90-ые во времена приватизации. Конкретно это помещение мы давали арендатору столовой для использования в качестве овощебазы.
