- Наше очередное «обзорное» интервью, видимо, стоит начать с события, недавно взволновавшего общественность, - подписания соглашения с главой «ГРИННа» Николаем Грешиловым. Кто-то видит в нем безусловную вашу победу в затянувшемся конфликте, кто-то - естественный для бизнесмена здравый смысл: зачем ссориться, если это не приносит прибыли. Какова ваша оценка?
— Прежде всего, мне хотелось бы уйти от термина «война», который в этой связи часто употребляют. Ну как вы себе представляете: другие дела побоку, а мы все заняты планированием «боевых операций» против Николая Николаевича, с какого фланга заходить, куда побольнее ударить... Корпорация «ГРИНН» — крупный игрок на рынке, успешно развивается, важна своим потенциалом, там работают тысячи наших земляков. Какой же мне смысл желать им худа? Да и сам Николай Николаевич Грешилов — опытный предприниматель с большим стажем работы, что важно не только для его корпорации, но и для курского региона. Так что можно отметить, что принятое решение о подписании Соглашения о сотрудничестве взаимополезно и важно.
- Тем не менее, как это ни назови: война, конфликт, недоразумение, — а противостояние было, и оно внима-нием людей обделено не было. И что в общем-то понятно: у ваших оппонентов был серьезный информационный ресурс. Теперь ситуация изменилась — на «той» стороне задора явно поубавилось. Так что у многих курян раздвоенность чувств. С одной стороны, хорошо, что крупный бизнес возвращается в родные стены, это никогда не помешает, а с другой — все-таки некоторое разочарование: что ж это, теперь совсем без соли и перца, совсем без скандалов и подначек, а по-серьезному — и без оппозиции, без противовесов? Да, возможно, наша демократия не эталонная, с перегибами, но все-таки. Не очень хорошо, когда слово поперек боятся сказать.
- Ну насчет «слова поперек» это вы, конечно, перегнули. Говорят, и еще как! Другое дело, по существу ли, по конкретным поводам, с аргументами или чтобы душу отвести (что-нибудь про «кровавый режим», подавление свобод, полную атрофию «вертикали»...) Это, во-первых, не помогает делу, а во-вторых, вредит самим «разоблачителям», поскольку их «забубенность» и упертость отталкивают людей. В результате за них не голосуют, их статьи не читают. Стоит их жалеть? Из чисто гуманистических соображений, наверное, но если с позиций живого дела, с позиций развития, то какой смысл? Это ведь своего рода естественный политической отбор, ответственность за который губернатор нести не может и не должен.
Я вообще считаю, что в Курской области, да и в стране, надо больше уделять внимания практическим делам, а не бесполезным дискуссиям. Ведь критерием истины является практика, да и соловья, как говорится, баснями не кормят. И когда люди заняты делом, то до «болтунизма» им бывает недосуг. Это — мой подход.
- И тем не менее ситуация в разных регионах существенно отличается. В одном дискуссия — это норма, а в другом — никто пикнуть не смеет, все в рот руководителю глядят...
- Ситуация, безусловно, у всех разная, но причиной тому не только какие-то вредные особенности характера главы региона. Где-то идет серьезная борьба интересов, каких-то кланов, где-то иные причины, но к самой демократии, «степени свободы», как правило, имеют очень отдаленное отношение. Тут вообще много путаницы — какую демократию считать истинной и как правильно ее «строить». В основном все почему-то упирается в «клапаны» и «гайки». Насколько сильно их надо прикручивать или, наоборот, откручивать. Но в этом ли сейчас дело? Ведь это раньше людей считали «массами» и приравнивали к пару, однородной энергетической смеси, которую надо было подать на лопатки «исторической турбины». Сейчас иное — важны внутренняя энергетика и собственный маневр каждого отдельного «атома», то есть человека.
- Хорошо бы пример.
- Ну вот самый элементарный. Возьмем подъезд многоквартирного дома, в нем, скажем, 30 квартир и 100 жильцов. И вот 65 из них, взрослым, дееспособным, надо поучаствовать в создании товариществ собственников жилья (ТСЖ). Надо потому, что нужно управление, нужны деньги на капремонт, которые иным способом — без ТСЖ — не получишь. К тому же это ТСЖ — институт гражданского общества, кирпичик самоуправления, то есть это ткань той самой демократии, о которой мы говорим. И что же получается в итоге? Порой полный пшик: людей просто не собрать. Одним неинтересно, другим непонятно зачем, третьим не хочется, четвертому — дяде Васе с четвертого этажа — некогда, поскольку «режим», закусывать надо, пятый за что-то обиделся на власть и не выходит на собрание жильцов «из принципа»... То есть полноценной ячейки, способной осознать и отстоять свои интересы, не получается. В результате руководящие органы ТСЖ и управляющих компаний могут управлять вверенным им имуществом, не особо заботясь о мнении вверяющих. Иногда это получается в пользу управляющих, за что подъезд немедленно начинает костерить власть. И это в общем-то понятно: если на Западе чувство собственника созревало столетия, то у нас только-только нарождается. Право на свою квартиру в юстиции зарегистрировал, а ответственного за ее содержание ищет в коридорах власти.
- Однако заметим, по документам весь «подъезд», включая дядю Васю, уже считается полноценным членом ТСЖ. Соответствующие протоколы где надо лежат и свою роль в получении денег на капремонт сыграли...
- Конечно, сыграли. И в этом как раз суть проблемы, которую мы обсуждаем. Забота власти состоит в том, чтобы создать законодательную базу для проявления гражданского чувства, для создания «каркаса» институтов самоуправления, для создания стимулов (в данном случае фонда для проведения капремонта). Забота власти — максимально доходчиво объяснить преимущества такого рода поведения, помочь с организацией, возможно, с обучением будущих «функционеров». Но власть не может переставлять ноги дяде Васе, чтобы он вовремя пришел на собрание товарищества собственников жилья, и поднимать его руку в момент голосования.
Так что, образно говоря, судьба нашей демократии в руках дяди Васи и его соседей по подъезду — насколько соберутся, договорятся, сорганизуются — настолько у нас и демократия. А собрание в ТСЖ — это своего рода ЕГЭ, тест. Многие сдали его, согласен, не очень честно, и оценки (деньги на ремонт) получены не вполне заслуженные, но особая придирчивость в отметках тут не очень уместна. Как вспомнишь, чему учили и переучивали всех нас в былые годы... Тут любой «педагог» махнет рукой: давай зачетку, дядя Вася! И вот вам, подъездная демократическая ячейка, деньги на капремонт. Только уж соберитесь на этот раз не понарошку и проследите, как ваши деньги тратятся.
- Тут сразу приходит на ум аналогия с нашими партиями. Судя по всему, «экзаменаторы», выделяющие им деньги на функционирование и выборы, тоже не слишком придирчивы. Подлинными, полноценными наши партии тоже не назовешь, но «ЕГЭ» они сдают регулярно и без проблем. Хотя у некоторых других, «постылых», проблемы почему-то возникают. Особенно когда речь заходит о регистрации в преддверии очередных выборов. Именно это обстоятельство и вызывает порой «смутные подозрения» по поводу объективности экзаменаторов и «агрономов» политического поля: правильные ли культуры возделываются и те ли «сорняки» выдираются?
- Наверное, тут все-таки надо разобраться, о каких «агрономах» идет речь. Одно дело — федеральный уровень. Там принимаются решения о системе выборов, проходном «пороге», порядке регистрации партий и движений. Насколько точны и своевременны эти решения — разговор отдельный. И, добавлю, не такой уж простой и очевидный, как кое-кто из либералов пытается представить. Разумеется, кое-что зависит и от местных «агрономов». Но подозревать их в том, что они кого-то сочли «сорняком» и безжалостно выкорчевали, было бы явным преувеличением. Я просто не хочу сейчас ударяться в воспоминания, но, думаю, любой читатель «Курской правды» может сам привести примеры, какие «ростки» неожиданно возникали на политическом поле перед очередными выборами, как они при этом пахли и какую судьбу в итоге имели. Зачем губернатору специально заниматься «прополкой», если эта «рассада» явно искусственного происхождения и увянет сама без всякой помощи извне.
- Тут я спорить не буду. Ничьих чаяний и упований эти партии не выражали, а потому судьба их вполне закономерна. Но «выживание» партии — это ведь совсем другое дело. Они хоть и не до конца «натуральные», но в политической жизни сейчас участвуют все-таки вполне реально. И вот тут порой возникают «тонкие» вопросы по поводу неравных условий, в которых находятся эти партии.
- Вы имеете в виду деятельность избирательных комиссий, местных властей, которые мешают волеизъявлению избирателей?
- Нет, о каких-то явных нарушениях или «засадах» против представителей оппозиции на местах слышать пока не приходилось. Но существует устойчивое мнение, что у областной власти есть дополнительный ресурс влияния на результаты выборов — экономический. Логика такова: поскольку 90 процентов местных бюджетов дотационные, то у «оппозиционера» заведомо меньше шансов как на избрание, так и на успешную работу в последующем. То есть если какая-то из оппозиционных партий выдвигает на руководящий пост своего представителя, то другие сразу вспоминают пролетарского писателя: «Безумству храбрых поем мы песню!»
- Ну насчет храбрости это вы слишком. Во-первых, если бы среда для них была столь агрессивна, то вряд ли тогда кто рискнул. А так за милую душу — идут, агитируют и где-то побеждают. Что тут стоит отметить? Во-вторых, есть опыт предшествующей работы, который показывает, что никакими изгоями среди себе подобных они не были. В-третьих, есть определенные правила и нормативы, которыми областная власть — не важно, какую партию представляющая, — обязана руководствоваться при распределении бюджетных ресурсов. Все это прозрачно и контролируемо. В-четвертых, если бы даже у губернатора и возникла идея о «покарании оппозиционера», то и тут он должен подумать: а кого он будет карать? Сам «оппозиционер» свою зарплату все равно будет исправно получать, а пострадают люди. Другое дело, если кто-то из крутых партийцев пожелает построить, скажем, социализм в отдельно взятом населенном пункте и потребует на это дополнительных ассигнований. Тут, конечно, на благосклонность рассчитывать он не может. Ему, разумеется, откажут и, понятное дело, не по соображениям классовой ненависти. Мы живем в едином государстве по единым правилам.
- И что, без единого исключения?
- Вы ставите меня в неловкое положение. Скажу «да», так сразу придет сравнение с Иисусом Христом: мол, настолько идеален, что ни единым помыслом... Знаете, идеального ничего не бывает, к тому же есть еще сфера бессознательного, кто знает, как оно там варится в голове... Но если сознательно, то нет, никаких преференций партийцам и «козней» всем иным ожидать не стоит.
Я о другом хотел сказать: с каждым новым циклом выборов люди все больше начинают понимать связь между собственным волеизъявлением и конечным его результатом. Один раз погорячился или поддался на красивые речи — выбрали чудака, от которого одна морока, другой раз, а на третий уже задумался. Это как в том подъезде: надо а) участвовать, б) думать, кого выбираешь. Можно добавить еще и в): ориентироваться на тех, кто умеет работать. Недаром ведь Герцен говорил: люди чрезмерно смелые на критику обычно слабы по части созидания...
- Если взять во внимание специфику нашей демократии, то это похоже на скрытую рекламу «Единой России». Ведь практически все «толковые люди» и «не критиканы» давно уже находятся в сфере влияния этой партии.
- Ну тогда получается, что и вы сами занимаетесь «скрытой рекламой» «единороссов», если считать, что все толковые там собрались... Но если серьезно, то главное противоречие у нас не между «Единой Россией» и «оппозицией», а между «действующими лицами» и «зрителями». Это деление характерно для любых демократий, но у нас это соотношение всегда особое. В советские времена чистых «зрителей» было мало, все были так или иначе вовлечены в процесс, в участие. На закате эпохи развитого социализма, правда, по большей части формально-принудительно. В пору развития «истинной демократии» — искренне, по движению души. А потом практически все снова стали «зрителями» и «критиками». Возвращать их опять в «действующие лица» очень долго и трудно, но, как ни крути, начинать все равно надо. Поэтому в этих условиях фактор лояльности власти уходит на второй план (тем более, повторяю, что серьезных угроз ей и в самом деле нет), а на первый выходит то самое участие и самодеятельность людей в широком смысле этого слова. Разумеется, я покривлю душой, если скажу, что успехи «Единой России» для меня пустой звук, но убежден, что «болеть» за нее надо на своей работе, выжимая из действительности все шансы на благополучие и развитие. А там, глядишь, и люди оценят.
- Александр Николаевич, давайте все же чуть расшифруем — что удалось «выжать» в последнее время?
- Прежде всего, давайте уточним, что понимать под «последним временем»? Это месяц, год...
- Ну, скажем, год прошлый и нынешний, с упором, естественно, на самое свежее, что еще не звучало.
- Тогда давайте вспомним, что время, о котором мы говорим, кризисное. И неравномерное. Сначала обвал (мировой и российский), потом некоторая стабилизация, потом некоторый рост, который многим казался обнадеживающим, потом сомнения, что выход близок, потом вот то самое, что вы называете свежим, — суровая засуха... Во все эти периоды возможности власти по противодействию невзгодам тоже были разными, и по-разному эти возможности использовались. В каких-то областях РФ падение экономики было резким, в каких-то более умеренным. Не хочу сказать, что это связано исключительно с качеством управления в конкретных областях, тут много и объективных факторов, но тем не менее наши результаты оказались неплохими. Индекс производства в 2009 году, по сравнению с предыдущим, составил 99,2 %. Это выше показателей по России и ЦФО. Нам удалось сохранить стабильность на рынке труда и обеспечить некоторый задел для подъема производства в году 2010. Не так давно мы подводили итоги полугодовой работы в промышленности, сравнивали наши данные с соседскими, и можем сказать, что поработали неплохо — практически по всем показателям у нас первая-вторая позиции.
- А как на селе? Все-таки всего 1600 тысяч тонн зерна, а в прошлые годы уже к трем миллионам подбирались...
- Все познается в сравнении. У соседей, как уже сообщалось, по 700 тысяч... А так, конечно, спад, что тут скажешь. Но ведь и природа, согласитесь, «постаралась», в истории подобного не было.
- А чем можно объяснить такую разницу в урожаях? Жара вроде бы гнобила равномерно.
- Если очень коротко, то главных компонента два — удельный вес озимых в общем зерновом клине и удобрения. И того и другого у нас, по сравнению с соседями, оказалось существенно больше, отсюда и результат. Скажем так, терпимый.
- Если к слову «оказалось» приглядеться повнимательнее, то станет ясен и подтекст — приходилось «убеждать»?
- Поначалу, лет пять назад, — возможно, но потом всех в основном «убеждали» урожаи. Культура земледелия, которой мы упорно занимались, стала приносить зримые плоды.
- К сожалению, в этом году с «плодами» не очень. Фактор, понятно, объективный, но когда хлеб в магазине начинает дорожать, про природу забывают и начинают вспоминать начальников...
- Это так. И людей понять можно, но эмоции не должны замещать анализ. Механизм тут, конечно, непростой, но понять в принципе можно. Действительно, есть объективная сторона — зерновых получено меньше, себестоимость их (и муки), естественно, выше, отсюда и рост цены. Вопрос — какой? Какая часть этого прироста обусловлена чистой экономикой и какая — чистой психологией? Сначала о части экономической. Она, если взять конкретно хлеб, состоит тоже из двух частей: зерно нового урожая и запасы, образованные еще по старым «благополучным» ценам. Поскольку запасов достаточно, то общий, усредненный итог вполне приемлем. Рост цен есть, но умеренный, не внушающий тревоги. Иное дело часть психологическая. Вспомним соляной аврал недавнего прошлого. Запасы были стократные, никаких проблем ни с наличием, ни с доставкой. Но вдруг на ровном месте страшенный ажиотаж, все ломанулись в магазины...
- Как сейчас с гречкой...
- Ну тут хотя бы зацепка была — неурожай, отсутствие достаточных запасов. Хотя и здесь налицо «психоэлемент»: то ели гречку раз в месяц, а теперь важней и слаще гречки вдруг ничего не стало... Но такова человеческая психология, особенно наша, российская. Ожидание подвоха у нас уже в генетической памяти, несмотря на годы рыночного изобилия... Но есть еще другая сторона — корыстное использование этих самых инстинктов. Шустрые люди под шумок начинают переписывать ценники просто в наглую: мол, что поделаешь, рынок!
- И что этому можно противопоставить?
- Закон и контроль. С одной стороны, есть ограничения, прописанные в Законе о торговле, с другой — ограничения наши, местные. Если мы отдаем в производство страховые запасы, то и вправе проконтролировать. По крайней мере, по социальным сортам хлеба — «Сеймскому», «Дарницкому», «Полевому», «Сеяному» и «Майскому». Если же говорить в целом, то главное, на что мы можем уповать, это производство и реальная конкуренция. Конкуренция между производителями продуктов и между продавцами. С производителями сейчас сложно — ударила засуха, но это, надеюсь, временно. Культура производства, о которой мы говорили, все равно свою роль сыграет. С торговцами — более-менее. Конкуренция курских риэлторов и вообще торговли у нас, слава богу, на неплохом уровне. Слишком шустрым в Курске не очень комфортно, со своими ценами они могут серьезно пролететь.
- То есть по «зерновой» части особых тревог у вас нет.
- Ну не то чтобы совсем... Если нынешняя засуха станет нормой, всем придется нелегко. Но раз синоптики говорят, что подобное случается раз в тысячу лет, то это вряд ли, тут мы устоим. Сложнее с животноводством, точнее, с кормами. Массовая гибель кормовых культур ограничивает базу только начавшегося восстанавливаться животноводства. И удорожание зерна может нанести ему дополнительный удар. Кое-где, особенно в подсобных хозяйствах, привыкли получать зерно на корм скоту с оплатой после его реализации. Удорожание зерна делает такую схему затруднительной, и население (равно как и слабые хозяйства) может пойти на забой скота. А это может привести к снижению закупочных цен на мясо. На ценниках конечных продавцов это наверняка не отразится, но выращивать скот станет невыгодно. А когда запасы мяса подыссякнут и появится дефицит, придется закупать относительно дешевое мясо из-за границы. Дешевое, понятно, для торговли, а не для покупателей. Вот такая цепочка.
- И как ее разорвать?
- Все тем же — повышением объемов и уровня производства (в данном случае кормов и зерна) и реальной конкуренцией в сфере торговли, борьбой с монополизмом и не в меру «шустрыми» людьми. Кроме того, усиление промышленного сектора в производстве мяса. В прошлом году мы уже построили 22 животноводческих комплекса, активно продолжаем строительство и в этом. В Фатежском районе ЗАО «Аграрно-производственный центр «Фатежский» ведет строительство свинокомплекса на 112 тысяч голов. Эта же компания планирует и глубокую переработку произведенного мяса. Аналогичный проект осуществляется в Железногорском районе. Кроме того, началась коренная реконструкция ОАО «Курская птицефабрика». ЗАО «Курский «Агрохолдинг» активно строит птицеводческий комплекс в Горшеченском районе мощностью 100 тыс. тонн мяса птицы. Стоимость проекта 10,6 млрд. рублей. Понятно, все это в комплексе с кормовой базой.
- Отвлечемся от производства и поговорим о школах. В принципе, здесь вроде бы все в порядке. На августовских совещаниях было доложено, что школы в массе своей готовы к учебному году. Много чего отремонтировано, оснащено, переоборудовано. Но вот прочитал недавно отчет с Балтийского образовательного форума, где выступал наш министр просвещения А.Фурсенко, и откровенно стало не по себе. О чем речь? По оценке министра, в ближайшие годы Россия будет терять (с учетом демографической ситуации) по миллиону студентов в год. В 2013 году количество студентов уменьшится на треть. В результате «высвободятся» примерно 100 тысяч преподавателей, им просто некому будет преподавать. При этом А. Фурсенко призвал не надеяться на то, что проблему нехватки студентов удастся решить за счет привлечения мигрантов. Привожу дословно цитату министра: «С НАШИМ СЕГОДНЯШНИМ КАЧЕСТВОМ ОБРАЗОВАНИЯ рассчитывать на то, что сотни тысяч людей приедут к нам учиться, абсолютно бессмысленно».
- На днях состоялось совместное заседание Госсовета и комиссии при президенте РФ по модернизации и технологическому развитию экономики России, в работе которого мне довелось работать. Там как раз обсуждалась эта тема. И эта оценка в принципе была подтверждена: качество высшего образования в России действительно внушает тревогу. Количество дипломов, количество выпускников так называемых «престижных профессий» — юристов, менеджеров и т.д. — превысило все мыслимые пределы. И многие свежеиспеченные специалисты, как справедливо заметил один из участников совещания, предпочитают сидеть дома с дипломами, нежели работать на каком-либо ином, более полезном и продуктивном поприще.
На этом совещании Дмитрий Анатольевич Медведев дал поручение всем руководителям регионов разработать программы комплексной модернизации образования с таким прицелом, чтобы образование в полной мере соответствовало реальным потребностям страны, чтобы новые, молодые кадры смогли обеспечить технологический прорыв России.
- Поскольку программа комплексная, то в нее, судя по всему, войдет и «школьный» раздел. А тут, если вспомнить высказывание А. Фурсенко, проблемы особенно остры. прежде всего я имею в виду сельские, малокомплектные школы.
- Да, вы правы. Как бы мы ни старались, налаживая быт на селе, я имею в виду дороги, газ и т.д., люди все равно тянутся в город. Детишек в сельских школах становится все меньше, естественно, и учителей тоже. А оставшиеся поневоле становятся «универсалами», берутся преподавать все подряд. Ясно, что уровень образования в таких школах ниже. Да и с экономикой проблема. Когда количество персонала начинает существенно превышать количество учеников, обучение школьника обходится дороже, чем обучение студента. Так что рано или поздно приходится принимать решение о закрытии отдельных школ и организации перевозок детей до другой, базовой школы. И этот выбор, когда действительно «пора», — всегда очень болезненный и деликатный. Это настоящий экзамен для местных руководителей. Некоторые его проваливают начисто — подмахнут циркуляр о реорганизации и чуть ли не по почте его — «для неукоснительного исполнения».
- Мне кажется, здесь уместна аналогия с реорганизацией местного здравоохранения. «Шаговая доступность» медпунктов, фельдшерско-акушерских пунктов, сельских больниц, с одной стороны, благо, с другой — большая проблема, поскольку высокого качества медицинской помощи здесь не добьешься, томографов не накупишь. И опять та же самая проблема дискомфорта: то все было под боком, а теперь надо куда-то ехать, томиться в очередях. Вот звонят в редакцию из Медвенки — какой дурак придумал убирать родильное отделение из поселка! Теперь приходится рожениц возить в Курск.
- Да, эти закономерности сходные, но тут все еще острее. Школьный «недобор» в знаниях, конечно, печален, в институт выпускник может не попасть, но жить-то будет. В здравоохранении иначе, там пробелы в качестве имеют совсем иную цену. То же родовспоможение взять. Существует статистика по поводу детской смертности. В хорошо оснащенных центрах она в разы меньше. Поэтому-то мы, можно сказать, так упираемся, чтобы завершить строительство перинатального центра в Курске. Очень дорогой объект даже при условии софинансирования, приходится в других отраслях поджиматься, но дело того стоит, и в декабре, уверен, центр запустим. На очереди онкологический центр. Он тоже дозарезу нужен. Онкологи у нас великолепные, из других областей к ним стремятся, но в каких условиях им приходится работать, каково пациентам в такой тесноте!
Но возвращаясь к реорганизации здравоохранения. Очень непростая задача. Попытаюсь объяснить на примере. Появилась сейчас , вы знаете, такая отрасль — логистика. Практически это целая наука: как перемещать миллионы нужных вещей и товаров, нужных для производителей и потребителей, как и где их складировать, дабы затраты были минимальными. В здравоохранении это логистика в кубе, поскольку тут, помимо географии, надо учитывать еще и «человеческий фактор». Например, в ряде мест для пожилых пациентов больницы становятся по сути пансионатами с постоянным проживанием, а дома престарелых их не прельщают. Непросто и со специалистами, оборудованием — как распорядиться нашими, пока еще весьма скромными возможностями, дабы «досталось» всем по справедливости?
- Сейчас правительство России замахнулось на неслыханную задачу — уравнять качество и доступность медицинской помощи для всех граждан вне зависимости от места жительства и удаленности его от столичных городов и областных центров. Как вы думаете, удастся?
- Ну раз задача поставлена, будем работать. Сейчас наши специалисты занимаются разработкой региональной программы модернизации службы здоровья. К 1 октября ее надо представить на рассмотрение в правительство. Но задачка, вы правы, чрезвычайной сложности. Чтобы уравнять в качестве медпомощи жителя конкретного села Ивановки и москвича... Но стремиться к этому, конечно, надо.
- Последний вопрос — о поездке в Минск. Прямо скажем, неожиданно. Особенно если учесть последние пропагандистские наезды на А. Лукашенко. Похоже на поездку парламентера или посла доброй воли. Это что, такое поручение было или просто так совпало?
- Вопрос, конечно, интересный... Но какой ответ вы рассчитываете получить? Чтобы все как на духу, с подробностями?.. Давайте лучше я выскажу собственную позицию. Она такова. Мы соседи и мы не чужие люди. У нас есть взаимные экономические интересы. Все это вместе взятое и определяет нашу позицию. Мы договорились о продолжении сотрудничества, аналогично, думаю, будут строить отношения и другие наши соседи. И это естественное течение жизни снимет в итоге то напряжение, которое возникло между нашими странами.
- То есть это был не протокольный визит...
- Нет, конечно. Подписано много договоров о сотрудничестве. Именно о сотрудничестве, а не о намерениях. Обо всех коротко не расскажешь, но о нескольких упомянуть стоит. Есть планы по созданию сборочного производства троллейбусов и автомобилей МАЗ, поставке двигателей Минского моторного завода на курский «Электроагрегат». Сейчас идет проработка деталей.
- Александр Николаевич, сегодня у вас день рождения, и было бы неверно это обстоятельство замолчать. Наши — я имею в виду весь коллектив «Курской правды» — искренние поздравления. Те, кто регулярно читает нашу газету, убежден, чувствуют, какие отношения у редакции с учредителем. Подобных в стране — чтобы не приходилось все лакировать и заглядывать высокому начальству в рот — раз-два и обчелся. Поэтому у нас, прямо скажем, «корыстный» интерес — чтобы у вас все было хорошо.
- Спасибо на добром слове.
Евгений Котяев
"Курская правда", 16.09.2010
