Воронеж. 14.06.2012. Агентство Бизнес Информации (ABIREG.RU) – Светская хроника – В программе Второго Платоновского фестиваля искусств немало российских премьер. Сегодня и завтра ожидаются выступления камерного оркестра Chaarts из Швейцарии. 16 и 17 июня состоятся спектакли «Весна священная» и «Дафнис и Хлоя» Национального Хореографического центра Гренобля (Франция). Зрители уже увидели «Песнь о матери и Отчизне» Яна Клиты (Польша) и «Миранду» Оскараса Коршуноваса (Литва).
Постановка «Песнь о матери и Отчизне» Театра Польского из Вроцлава в Воронеже была принята неоднозначно. И если в самой Польше критики усмотрели в ней гимн освобождению страны, «групповую психотерапию нации, охваченной навязчивым состоянием траура, страдания и жертвенности», то в России уже назвали чем-то вроде постмодернистского винегрета безбожников. Божена Кефф – феминистка, они в Польше борются за разрешение абортов, освобождение от гнета католической церкви и много за что еще, и, как признается в Воронеже режиссер «Песни» Ян Клята, их театр тоже «борется за свободу», причем не ограничивается только Польшей. В своей книге феминистка, а за ней и режиссер, говорит о наболевшем и пытается разгадать феномен материнства («стою, держу лохматый, кричащий комок, но не выбрасываю») шести матерей и соизмерить разумом все плюсы и минусы состояния материнства. С одной стороны, у тебя власть над дочкой или сыном, с другой стороны, ты – рабыня ребенка, семейной жизни («сижу в четырех стенах» повторяют героини). Отсюда и раздвоение, и «растроение» матери, пережившей к тому же много чего (холокост, голод, и черт знает что там), при этом стремящейся быть убийственно красивой (героини смахивают на современных ведьм - красные туфли, белые пакли на голове, которые всегда гипнотизируют противоположный пол). Сюда примешивается желание быть не хуже мужчин плюс претензии дочки («Я не Адольф Гитлер», «Что ты со мной сделала?!», «Отпусти меня!» - предъявляет та претензии). Но ответ и писатель, и режиссер, и зрители находят не в сфере разумного, а в эмоциональном, когда в кромешной темноте (и польский здесь звучит почти по-русски) произносится: «Мамочка, мамуля, мамуленька, мамусечка». Ком в горле – ответ найден. Он – в любви.
«Буря» Уильяма Шекспира о власти и предательстве (одна из популярных пьес автора) у Оскараса Коршуноваса в «Миранде» (Театр Оскаруса Коршуноваса) превращается в историю отца (Повилас Будрис) и дочки с ограниченными возможностями (Айрида Гинтаутайте). Дочка отказывается принимать пищу, плюется, вроде издевается над отцом и просит читать ей английскую «Бурю». «Ми-ран-да», - произносит девушка, активно жестикулируя, говоря пальцами и приставляя к ушам гигантскую ракушку, в которой живет море. Счастье в этот момент на лице актрисы читается настолько выразительно, что видишь здесь кульминацию и этой постановки и всего Платоновского фестиваля разом (она – в излечении искусством). Героиня Коршуноваса с трудом говорит в обычной жизни, почти не ходит, но когда они с отцом читают и играют «Бурю» по ролям, девушка меняется в лице, преображается, уже произносит большие куски текста и даже ходит сама. И благодарный Шекспиру (в широком смысле слова - искусству) отец целует пол, куда ступала нога дочери. Дочь и отец играют самозабвенно, убедительно, метко до слез, и не важно, то ли во сне, то ли наяву происходит действо («Мы сотканы из ткани наших слов»). И ловишь себя на мысли, что антураж советской квартирки (черно-белый телевизор «Рекорд», по которому транслируют «Лебединое озеро», радиоприемник, шахматы, горы книг, перевязанные веревками, кактусы) и эти засунутые в нее герои, заставляет верить классику из прошлого безоговорочно.
Конечно, довершает идею режиссерский ход, когда два актера легко примеряют маски шекспировских персонажей: Миранда и Ариэль (она), Просперо, Калибан, Фердинанд (он). Неужели Театр Оскараса Коршуноваса каждый свой спектакль играет так?! «Верю!», - сказал бы Станиславский.
