Воронеж. 04.02.2013. Агентство Бизнес Информации (ABIREG.RU) – Светская хроника – В минувшем январе в Воронеже в Книжном клубе «Петровский» стартовал придуманный заслуженным артистом России Камилем Тукаевым новый театральный проект «текстПортал». В его рамках состоялась премьера спектакля-читки по пьесе воронежского писателя Марка Берколайко «Круженье под вальс к «Вальпургиевой ночи».
Текст: наутро после шабаша
Ее зовут Елена. Что означает «избранная». Она и есть избранная: жизни и судьбы остальных героев выстраиваются вокруг нее, определяются отношением к ней, зависят исключительно от ее расположения. Она – центр, основа, хранительница очага. Мать.
Именно мать, а никакая не возлюбленная, потому что о любви к ней в пьесе лишь вспоминают, а материнство – ощущают зримо: ее дочка-инвалид готовит по ходу действия нечто, совершенно в обыденном сознании не укладывающееся…
А поскольку действие происходит в одной комнате, которую герои практически не покидают, и всё движется по кругу с центром в «избранной Елене», то возникает образ всеобщей нашей колыбели-карусели, матери-земли, к которой тянутся, отталкивая, и «кусая» друг друга, два разных человека. Один из них на этой «земле» Хозяин, другой – Гость.
Из Хозяина драматург сделал символ власти, а Гостя превратил в символ творчества. При этом профессиональный статус обоих определен в наивысшей степени: Гость в пьесе – «может быть, первый поэт России», а про Хозяина сообщается, что он «сейчас почти на самом верху»… Когда-то в молодости они дружили, захваченные иллюзией, будто талант и положение в обществе – могут сопровождать друг друга. Но однажды появилась Елена-избранная, и они разошлись разным дорогам: один, ставший Хозяином, начал восхождение к земному достатку, другой, названный Гостем, – к посмертной славе.
А дальше была длинная жизнь, про которую Гость написал: «Там дни неслись в бесовском хороводе, / И долгий дождь, шепча, что все проходит, / Вставал стеной спасительных разлук»… И вот когда дни почти добежали до финала (по сюжету и Хозяин, и Гость неизлечимо больны), бывшие друзья вновь предстают перед Еленой. Им уже не нужна ее любовь. Теперь они добиваются от избранной однажды женщины оправдания прожитых ими жизней.
И вот здесь возникает пронзительная правда этой конкретной пьесы, выделяющая ее из огромного потока современных сюжетов на тему безнравственности нравственных. В отличие от многочисленных персонажей тех историй, герои Марка Берколайко бьются уже не за место под солнцем, а за посмертную память о себе. И в этой битве они с остервенением срывают засовы с самых мрачных тайн, открывая все подлое, что было ими содеяно …
И вот через это обнажение гнили парадоксальным образом свершается очищение.
«Боже! – бросают в Вечность свою молитву герои. – Дай нам последний шанс. Сделай так, чтоб не младенцами появлялись мы на свет, а усталыми старцами. Чтобы совершали обратный путь – от отрицания к утверждению, осторожно нащупывая крохотные островки Веры в болоте безверия. Чтобы, выбираясь на спасительную твердь Надежды, вскидывали бы трубу, ловя ею луч солнца, и, ослепнув от радостного света, трубили бы ему гимн! Сделай так, Господи!»…
А в то время, пока взрослые бурно выясняют отношения с Вечностью, дочь Елены где-то там, за сценой, тихо делает из картона фигурки карусельных зверушек. В них она собирается заманить Дьявола и поджечь его там, лишь только наступит Вальпургиева ночь. В этом пожаре, уверена девочка, Дьявол непременно сгорит, и души людей навсегда покинет Зло.
Действие пьесы обрывается в самый разгар Вальпургиевой ночи…
Музыка: целомудрие кружащейся вакханки
Итак, суд над Злом автор назначает на время Вальпургиевой ночи. Не только потому, что, по преданию, это время безудержных плясок нечистой силы.
Тексты Марка Берколайко необычайно музыкальны. Спектакль улавливает это, наполняясь звуками, наиболее точно соответствующими идее очищения через шабаш. Звуками музыки Шарля Гуно, автора великой оперы «Фауст» с ее гениальной финальной балетной сценой «Вальпургиева ночь». Собственно, с этой сцены и начинается вся сюжетная линия пьесы: когда-то Елена, бывшая балерина, завладела сердцами и душами двух молодых друзей, станцевав вакханку в «Вальпургиевой ночи» Шарля Гуно…
Музыка Гуно – не только гениальна, но и коварна. Так, например, до сих пор этот композитор считается единственным, кому удалось записать нотами мгновение оргазма. И при этом его музыка выглядит слишком простой на фоне многочисленных пряных созвучий любви. В этом-то и таится секрет Гуно. В «Вальпургиевой ночи» он не надевает на свои звуки ни нарядного платья, ни украшений. Здесь его гений является перед публикой обнаженным, и в этом нет никакого бесстыдства. Нагота – высшее целомудрие музыки Шарля Гуно, ставшего, пожалуй, единственным в мировом искусстве творцом, разглядевшим чистоту в плясках Вальпургиевой ночи…
Вот это целомудрие греха, услышанное гениальным французом, и передают Марк Берколайко и создатели спектакля. Недаром Елена лишь единожды на протяжении всей пьесы позволяет себе быть откровенной. И ее тайна, открытая после танца в «Вальпургиевой ночи», как оказалось, не имеет никакого отношения ни к Хозяину, ни к Гостю. «Я так танцевала, самой казалось – сейчас полечу. Как в детстве, когда кружилась на старой карусели в скверике у балетного училища… такой дребезжащей и любимой, что никакая новая и навороченная не смогла бы ее заменить». Вот почему, когда в финале девочка хочет поджечь карусельки, Елена помогает ей, пытаясь отменить Вальпургиевы ночи…
И еще о музыке Гуно. Этот композитор до сих пор считается непревзойденным мастером музыкального портрета. В его опере «Фауст» – три психологически точных таких портрета. Маргарита – Фауст – Мефистофель. Женщина и двое мужчин. Избранная – Гость – Хозяин.
Интонации: новые горизонты воронежской сцены
Я был уверен, что сыграть эту пьесу невозможно. Тем более в Воронеже. Почти час держать внимание зрителей, практически не меняя мизансцены – это под силу только очень большим актерам, которых, казалось мне, в наших краях сегодня нет.
Я ошибался. Сергей Карпов, Надежда Леонова и Камиль Тукаев – сумели сделать из этой пьесы, «разложив» ее на голоса, интонации и ритмы, спектакль-событие!
Надежда Леонова играет-читает Елену без единого надрывного возгласа, без картинности и броскости, но ее очарование и ломкая хрупкость позволяет ей стать в кульминационных сценах спектакля пронзительной.
Гость в исполнении Камиля Тукаева иногда кажется наивным искателем истины. Эмоциональная искристость, с которой актер выстраивает образ своего персонажа, создает ощущение ранимости художника, долго искавшего себя в жизни и, наконец, обретающего себя в смерти.
Ну и, наконец, Сергей Карпов в роли Хозяина.
Это тот самый случай, когда стиль игры, наполняющийся внутренним содержанием актера, оказывает магическое воздействие на зал. Карпов-Хозяин демонстрирует виртуозное владение психологией человека власти, совершенное мастерство, позволяющее сквозь внешний рисунок образа показать незаурядную натуру, которой суждено было реализоваться таким вот способом. Столь яркой актерской работы на воронежских сценах не было уже давно.
Словом, юной Юле Мосьяновой, сыгравшей в спектакле роль дочери, повезло во всех смыслах: она произносит прекрасный текст, при этом рядом с ней – прекрасные актеры. Подобные уроки бесследно не проходят, потому, уверен, мы еще не раз услышим об этой юной актрисе…
Таковы первые впечатления от нового театрального проекта «текстПортал», придуманного и осуществляемого Камилем Тукаевым. Помимо «Круженья…» в его рамках идет еще спектакль-читка по пьесе Евгения Гришковца «Зима». Если этот эксперимент будет и дальше развиваться в таком направлении, он обречен на долгую жизнь. Для этого есть все предпосылки, поскольку Камиль Ирикович, похоже, нащупал не просто новые психологические и типологические варианты прочтения драмы. Он нащупал новую сценическую почву. Еще не виданную в Воронеже.
