Воронеж. 08.02.2013. ABIREG.RU – Эксклюзив – Сельхозпроизводители тяжело встретили и приняли намерение России о вступлении во Всемирную торговую организацию, воспринимая это событие как очередной разрушительный удар «сверху» по производству. Причем до сих пор многие фермеры не понимают новых правил игры на рынке, но уже ощутили за пять месяцев работы силу этого удара. Почему России не стоило соваться со свиным рылом в калашный ряд, высказывается председатель совета директоров ООО «Селекционно-гибридный центр Верхнехавский район» Воронежской области Антон Пермяков.
– В преддверии вступления России в ВТО эксперты рынка указывали на лживость пропагандируемых преимуществ такого шага, отмечая, что в первую очередь пострадают сельхозпредприятия. Относительно вашей отрасли опасения подтвердились?
– Что касается свиноводства, я готов заявить, что перед вступлением нам ни слова не говорилось о снижении пошлины на ввоз живых свиней с 40% до 5% и обнулении пошлины на ввоз свинины в пределах квоты. Мне кажется, ни отраслевые союзы, ни даже сам Минсельхоз не ставили в известность о ходе переговоров, все узнали об условиях вступления в ВТО из прессы.
Такой шаг для российского сельского хозяйства, образно говоря, подобен выходу дворовой сборной на арену мирового футбола с желанием в короткий срок стать лидером чемпионата. Представим, для достижения такой цели ей дается несколько лет, а также предлагаются условия – новый мяч, качественное поле, красивая и удобная форма или оборудование, говоря на языке производителей свинины. Вот только какой игры ожидать от команды, только начавшей подготовку? Новые мозги, опыт и способности спортсменам не купишь. Поэтому на чемпионате мира они костьми лягут, но не станут лучшими.
Почему тогда кто-то решил, что свиноводство должно восстать из пепла за три-пять лет?! Нас успокаивают, что современные хозяйства не погибнут, мол, в ближайший год погибнут неэффективные мелкие предприятия. Но ведь нужно понимать, что за каждым производством на селе стоят люди, которым некуда оттуда уезжать. У нас миграция кадров из деревни в деревню происходит очень тяжело, не говоря о том же процессе в областном масштабе. И принимать решения, в результате которых люди могут остаться без работы, совершенно недопустимо.
– Как сильно мы проигрываем другим участникам ВТО по себестоимости производства 1 кг свинины и по каким конкретно пунктам?
– Как известно, 75-80% затрат в свиноводстве приходится на корм. По уровню его затрат мы сегодня не уступаем Западу, а вот по цене, к сожалению, проигрываем. В Европе соевый растительный белок стоит 550 долларов за тонну, у нас – на 270 долларов больше. Проиграли сразу по этой позиции. Кроме того, если раньше мы выигрывали по ценам на зерно, то сегодня, «благодаря» товарным отношениям в экспортных потоках, зерно в России стоит 400 долларов за тонну, а в Европе почему-то на 70 долларов дешевле. Здесь нас обошли тактически, но если избежим неурожая, то цена в этом году снизится до европейской.
Самые дорогие компоненты, необходимые для производства, – аминокислоты. Уточню, что это не химия и не стимуляторы роста, которые в России, кстати, не используют здравомыслящие люди. Ведь мы сами и дети наши едят мясо.
Теперь сравним уровни зарплат в нашей стране и в Европе. Интересно, что фонд оплаты труда в России идентичен датскому, но зарплаты у наших специалистов ниже. Почему? На одном и том же участке труда там работает один человек, у нас – полтора-два. Пока мы не научились работать, как в Дании, где бизнес часто ведут фермеры в третьем поколении.
– Может быть, причина не в отсутствии потомственных фермеров, а наличии человеческой лени россиян?
– Дело не в лени. Вспомните пример с футболом. Как мы можем соревноваться с фермерскими хозяйствами, освоенными еще прадедами датчан? Проработав шесть-восемь лет в Дании, сотрудник может научиться действовать по инструкции, часто не понимая сути производственного процесса, который средний датчанин-фермер понимал с детства. Лично я работаю в сельском хозяйстве только с 1998 года, как и все наши сотрудники – советское поколение людей. Пока наша страна занималась полетами в космос, ей было не до свиноводства. Впрочем, сейчас мы опустились с неба на землю и хотим на равных конкурировать с датчанами.
Другая немаловажная статья расходов, определяющая себестоимость продукции, – энергетика. Датчане снова здесь на рубль за килограмм впереди, так как у нас пять месяцев в году температура ниже нуля. С учетом прочих расходов отставание составляет 4 рубля на килограмм.
Идем далее: себестоимость строительства в России и Дании примерно одинакова и составляет 2 млн евро в год на тысячу тонн продукции в живом весе. Однако большинство датских проектов окупились, когда их хозяева еще не родились. С учетом этого показателя мы проигрываем еще 10-15 рублей за килограмм.
«Длина» кредитования в Америке или Канаде – от 16 до 30 лет. У нас же, согласно расчетам, есть всего шесть лет, чтобы проект окупился. Лучшие кредитные условия сегодня предоставляет Сбербанк со сроком займа максимум на восемь лет.
– Не секрет, что один из слабых участков свиноводческой отрасли у нас в стране – обеспечение ветеринарного контроля.
– В нашей стране в угоду какой-то странной идее разрушили ветеринарное обеспечение, лишив его средств и возможностей адекватно отвечать на вызовы.
– Сегодня существует много кривотолков о трудностях при получении субсидий – использовании коррупционных схем и необходимости соответствующего ресурса отношений для этого. Какова доля правды в таких разговорах?
– Нет коррупции в сельском хозяйстве, она гнездится в других сферах. Никто взятки за получение субсидий не дает, дотации выплачиваются согласно установленному порядку. Правда, здесь есть другая беда: федеральный бюджет верстается только к марту-апрелю, и все это время с начала года сельхозпредприятия вынуждены выплачивать кредит самостоятельно, без госпомощи в виде субсидирования части процентной ставки. И так происходит не потому, что кто-то плохой на местах, просто федеральная власть задерживает выплаты. Хорошо, когда хозяйство прибыльно и имеется финансовая «подушка безопасности», но часто весь объем прибыли равен размеру субсидии по процентной ставке. Поэтому выплата субсидий – вопрос не взяток, а организации управления на самом «верху».
– Будете ли вы заявлять новые инвестиционные проекты?
– Нет, в июне этого года мы заканчиваем строительство очередной производственной площадки СГЦ-6 стоимостью 260 млн рублей, возведение которой началось весной 2012 года. И на этом пока сворачиваемся по проектам. Намерения строить СГЦ-7 и СГЦ-8 оставлены, потому что окупаемость проектов сегодня превышает 10-12 лет. Сегодняшней прибыли хватает только на выплату инвестиционной составляющей и процентов по кредитам.
– Расскажите, ожидается ли повышение цен на свинину в ближайшее время?
– В лучших хозяйствах области себестоимость сегодня составляет от 70-75 рублей за килограмм живого веса и выше. Продажная цена – 61 рубль за килограмм. По моим прогнозам, цена второй половины марта – начала апреля должна подняться до 70-75 рублей за килограмм живого веса.
«ВТОшники» заявляли, что после вступления во Всемирную торговую организацию больше всего выиграет конечный потребитель. Но, несмотря на то что цена на свинину сегодня снизилась на 30%, в магазинах она осталась прежней. Получается, всю прибыль «съела» торговля.
– Вы рассказываете о свиноводстве как об искусстве, с азартом. Как в сложившейся ситуации на рынке не пропадает желание работать?
– Если не любить свое дело, никакая зарплата не удержит на работе. Занятие должно быть интересно для человека. Такие решения, как вступление в ВТО, конечно, не прибавляют позитива, но то, что нас не убивает, делает сильнее. Наверное, в этом году мы не достроим два дома для своих специалистов, как планировали вначале. В любом случае, важно стараться искать позитивные моменты во всем, однако не заблуждаться: высоких темпов развития свиноводства в России не будет, так же, как не наступит перепроизводство мяса. Надо понимать, что когда досужие люди болтают об экспорте российской свинины, значит, они не совсем понимают ситуацию.
Экспорт свинины из России не наступит в обозримом будущем (8-10 лет) по двум причинам. Во-первых, из-за классической и африканской чумы свиней, которая сегодня победно шествует в стране. И во-вторых, потому что невозможно в одночасье достичь себестоимости ниже, чем в Европе. Выше я уже пояснял, что до этого нам еще идти семь верст лесом.
– Антон Геннадьевич, почему в свое время вы оставили сферу торговли и занялись производством свинины, селекционной деятельностью?
– Чтобы не было стыдно ответить на том свете, что делал на этом. Торговля – это не наше. Заниматься производством, считаю, труднее, но полезнее для общества. Наша цель – улучшить уровень жизни людей в районе.
– Чтобы добавить позитива в наше интервью, поделитесь вашими, чисто воронежскими, достижениями в свиноводстве?
– Вот СМС от моего специалиста, где обозначен производственный результат, – вес поросенка, которому 70 дней от роду, 33,6 килограмма. Мы много лет шли к этой цифре. Еще раз отмечу: для откорма не использовалось никакой химии. Кроме того, сейчас генетические показатели нашего поголовья лучше французских, и мы очень этим гордимся. Мы провели серьезную работу в этом направлении.
– Чем мясо породистой свиньи отличается от обычного, полученного от дворового животного?
– Тем же, чем ВМW отличается от автомобиля, собранного в гараже. У породистой свиньи лучше качество и выход мяса, а также остальные производственные показатели.
– Тяжело, наверное, в Верхней Хаве найти сотрудников, отвечающих современным требованиям?
– Тяжелее быть руководителем и не осуждать ближнего. Как только я сравниваю показатели одного сотрудника и другого, то сталкиваюсь с этим грехом.
– Вы считаете себя честным человеком?
– Стараюсь не врать без острой необходимости.
