«Абирег» ТОП-100» – Президент белгородской ГК «Белая Птица» Игорь Барщук: «Санкции стали лакмусовой бумажкой, отразившей реальное состояние российской экономики»

Воронеж. 11.09.2015. ABIREG.RU – Эксклюзив – Мясным бизнесом в Черноземье никого не удивить: и свиньи растут вопреки АЧС, и даже КРС кое-где пасется. Что уж говорить про птицу, объемы производства которой год от года чуть ли не удваиваются. ГК «Белая птица», например, несмотря на кризис, закупается многомиллиардными активами и уверенно штурмует пьедестал отечественного птицеводства. Уже и родной Белгородской области мало: «Белая птица» теперь и в Ростове, и в Курске. Однако внешняя легкость и простота скрывают немало проблем. В эксклюзивном интервью для проекта «Абирег» ТОП-100» глава белгородской ГК «Белая птица» Игорь Барщук рассказал, что для него значит кризис, как правильно замещать импортную продукцию и какими силами нужно бороться с тиранией торговых сетей.

– Игорь Васильевич, как «Белая птица» завершила 2014 год? Был ли он в целом удачным для компании?

– С точки зрения финансов прошедший год был довольно удачным для нас. Выручка – больше 20 млрд рублей, EBITDA – чуть менее 4 млрд рублей. Особенно эффективной оказалась вторая половина года, когда пошел новый урожай: он всегда влияет на себестоимость. В целом для производителя цена была неплохая.

Что касается производства, то здесь мы вышли на проектную мощность на нашей курской фабрике. А это 110 тыс. тонн мяса в живке. Плюс запустили недавно присоединенные белгородские активы. В результате в этом году наш объем в совокупности составит уже 240 тыс. тонн мяса.

– Какое теперь занимаете место среди отечественных производителей?

– Где-то пятое место.

– Сразу спрошу: наращивать объемы собираетесь?

– Осторожно к этому относимся. Сегодня отечественного мяса профицит. Пока присматриваемся к активам, которые находятся в тяжелом финансовом состоянии. Но интересны они нам в первую очередь с территориальной точки зрения.

– В прошлом году «Белая птица» уже вложилась в два проблемных актива – ростовский «Оптифуд» и белгородский племрепродуктор «Муромский». Это такая стратегия – инвестировать в предбанкротные производства?

– Ну почему же, движемся по рынку, по ситуации. Курская фабрика, например, была построена с нуля.

– Новые активы уже запущены? Сколько пришлось вкладывать, какие мощности ждете?

– «Муромский» уже на 100% в строю. Купили его в хорошем состоянии, вкладываться пришлось совсем незначительно. Бывшие собственники сделали все довольно грамотно. Мы только проложили внутренние дороги и поставили ограждения. А технологии почти не касались. Мощность – 24 тыс. тонн мяса и 28 млн яиц.

Активы «Оптифуда» сейчас арендует «Белая птица – Ростов», планируем принять участие в торгах по выкупу имущества. Есть уже и инвестиционная программа. Актив состоит из шести птицефабрик, идет револьверная работа по модернизации и запуску. В июле была первая посадка яиц. По мощности будет порядка 150 млн яиц. Где-то 80% будем потреблять сами. Нуждаемся в яйце, поскольку раньше покупали импортное. Теперь же по этой части будет баланс: сколько потребляем, столько и производим. Даже чуть больше.

– Игорь Васильевич, сейчас существует достаточно сильный разброс мнений относительно макроэкономических событий прошлого года. Кто-то считает санкции манной небесной, кто-то, напротив, чуть ли не бичом для экономики. Кто на ваш взгляд прав?

– Многое говорится об угрозе санкций, об их влиянии на нашу экономику. Но я придерживаюсь иного мнения. На мой взгляд, санкции стали своеобразной лакмусовой бумажкой, отразившей ее реальное состояние. Потому что если копнуть глубже, если взглянуть на истинную природу наболевших проблем, то очевидно, что санкции, по большому счету, к этому отношения и не имеют. Они лишь проявили ситуацию.

– А как же импортозамещение? Без санкций мы вряд ли бы получили такой курс.

– Давайте по порядку. В птицеводстве сейчас есть иностранная составляющая, заменить которую отечественным аналогом пока невозможно. Просто потому что наша промышленность убита. Я говорю о фармацевтике: о вакцинах, антибиотиках, пробиотиках, незаменимых аминокислотах, ферментах. Продолжать можно долго. Все это сейчас мы покупаем за границей. Более того, вся отечественная птица (да и свинина, и крупный рогатый скот) выращена на импортной генетике. Опять-таки потому что нашей просто нет. Поэтому курс на импортозамещение – да, взят верный. Но справиться с проблемой мы пока не в состоянии.

– А на самом высоком уровне заявляют обратное. И поддерживать обещают.

– Мы тоже многое слышим о поддержке АПК. Сельское хозяйство на следующий год запросило 100 млрд руб. Куда они пойдут? На субсидирование процентной ставки. То есть отечественному производителю выдали кредиты под 21-28%, из которых 2/3 ставки рефинансирования субсидирует государство. И это мы называем «поддержкой АПК». Для чего эти схемы? Не проще ли дать возможность субъектам отбирать в рамках областных программ значимые проекты и утверждать их в Минсельхозе, что автоматически давало бы возможность кредитовать их через аккредитованные банки под 2-3% годовых на 15 лет? И не надо никаких субсидирований. Мы твердим об этом лет десять, а воз и ныне там.

– Денег-то на всех хватит?

– Нам и сейчас говорят, что не хватает. А что субсидируют? Предприятия, которые были построены с производственными ошибками, нерентабельные, неэффективные, но продолжающие генерировать выручку, производить неэффективный продукт. Они уже прошли в точку невозврата, но еще не обанкротились и формально подходят под субсидию. И до последнего государство их финансирует, пуская деньги в никуда. При этом на новые инвестиционные проекты денег нет.

– Предлагаете усилить контроль?

– Я считаю, что необходимо ввести отраслевые стандарты. Они должны регламентировать появление новых предприятий с самого начала – от момента проектирования. Да, сегодня есть ГОСТы, но они позволяют спроектировать непонятно что. Я езжу по стране, за последний месяц был в Оренбурге, Приморском крае, Хабаровске, Владивостоке. На бумаге я видел новые и современные предприятия. Но после аудита – это один шифер и пенопласт. Уже молчу о ветеринарных нарушениях. Такие предприятия никогда не станут современными драйверами. Но они будут получать субсидии, будут выпускать неконкурентную продукцию. И постепенно умирать.

Поэтому нам нужны стандарты. На молоко: вот ферма на сто коров, вот на тысячу. На свиноводство, птицеводство, овощеводство – везде должны быть стандарты. С правильным инструментарием и технологиями, стандарты по исполнению. Не надо бояться централизации. Из плановой советской экономики надо взять лучшее и это лучшее внедрять. Отраслевая стандартизация с общим плановым инструментарием может дать прорыв, о котором говорят. Ведь проблема не только в птицеводстве, но и в свиноводстве, КРС, растениеводстве. У нас нет собственных высокоэффективных штаммов для развития глубокой переработки, а в мясной отрасли мы на 100% используем импортную генетику. У нас до сих пор львиная составляющая семян для зерновых и технических культур – импорт. И эту проблему не решить, просто закачав отрасль деньгами. Должна быть комплексная, детально проработанная, учитывающая региональную специфику программа, написанная не одним Минсельхозом, но и смежноотраслевыми министерствами. Должны быть подключены регионы. И только когда родится этот документ продуктовой безопасности, мы сможем надеяться, что через пять-семь лет станем импортонезависимыми. Импортная независимость – это ведь не только когда мы себя кормим. Это когда мы кормим других и делаем это лучше других.

– Иными словами, качеством импортозамещения вы пока не довольны?

– Как сказал один ученый, ошибки агронома количеством удобрений не исправить. Так и здесь. Существуют отдельные нацпроекты, но законченного полномасштабного решения, документа нашей национальной безопасности, включающего полностью проработанные механизмы – начиная от производства оборудования, фармацевтики, биоинженерии, генетики и заканчивая мясом, овощами и фруктами, – такого просто нет.

Сегодня мы много говорим про Фонд будущего поколения – нашу «подушку безопасности» на кризисные времена. Но в чем этот фонд? В золоте, в иностранной валюте, в ценных бумагах. При том, что мы обладаем несметными запасами настоящего богатства – плодородной почвы. Слава богу, конечно, что Россия заняла свое место на мировом рынке экспорта зерна и стабильно продает по 30 млн тонн в год. Но разве это предел? Если государство запустит программу мелиорации – а это должен быть не просто «документ ради документа», но масштабный проект с привлечением всех аграрных регионов России, с дорогой и сложной системой инженерных коммуникаций, – то мы сможем куда более эффективно использовать наш зерновой потенциал. Урожайность на орошаемых землях увеличивается вдвое, это факт. Вместо нынешних 45–50 ц/га мы можем иметь 90–100 ц/га и экспортировать до 100 млн тонн зерна в год! А это дополнительно порядка 20 млрд долларов. Для сравнения являясь крупнейшим оружейным экспортером Россия продает оружия на 14 млрд долларов. Так где же наши национальные интересы? Оружием никого не накормишь. Мы должны грамотно подходить к Фонду будущих поколений и составлять его не из одних слитков и ценных бумаг. Земля – наше главное богатство.

– Вернемся к вопросу экономических реалий прошлого года. В частности, к падению рубля. Сейчас прошло уже достаточно времени, чтобы дать оценку тем событиям. Как колебания курса сказались на «Белой птице»?

– Любые скачки негативно сказываются на любой компании. Но хуже то, что серьезной девальвации рубля не было последнее десятилетие. Мы просто перестали быть конкурентоспособными. В течение этих 10 лет инфляция составила более 400%, а курс рубля по отношению к доллару почти не изменился. Наша себестоимость выросла на 400%, а конечный продукт в долларах как стоил, так и стоит. В результате мы оказались никому не нужны на внешнем рынке. Это серьезно сказалось на развитии «Белой птицы», да и всех остальных предприятий, всех остальных отраслей.

Падение рубля в конце 2014 года доставило нам некоторые неудобства: рынок дергался, пошла истерия. Но в среднесрочной и долгосрочной перспективе – это мощнейший драйвер для всего реального сектора экономики. Курс доллара открывает перед отечественным производителем бесконечное пространство возможностей для экспорта готовой продукции. И опять -таки государство должно брать ответственность решений на себя. Не тактических решений, а стратегических. Напомню, 50 лет назад в мире потреблялось 70 млн тонн мяса, сейчас – 318 млн тонн. К 2050 году прогнозируется уже 400 млн тонн. Государство должно решить: растущий мировой рынок потребления – это наши национальные интересы или же мы говорим спасибо, производим только для себя и продолжаем экспортировать зерно, чтобы мясо производили другие страны. Политика здесь должна быть предельно четкой.

– Игорь Васильевич, многие производители жалуются на сложные взаимоотношения с ритейлерами. Испытывает ли «Белая птица» трудности?

– Сегодня самая маленькая федеральная сеть может продиктовать условия любому крупнейшему отечественному производителю в любой отрасли. Всю федеральную помощь, все, что имеет сельхозпроизводитель, торговая сеть перераспределяет в карман своей растущей империи путем регулирования входной цены. Можно сказать, что производители работают на сети. Сколько ни вливай в сельское хозяйство – закредитованность, угрожающая статистика по объемам выпускаемой продукции. Но при этом ритейлеры показывают феноменальный рост. Сама худшая динамика любой сети – 30%. Увеличение выручки, территорий, объемов полок. Можно ли развиваться такими темпами, имея 3-6% наценки? Конечно, нет. При наценках 120-200% – можно. Получается, закон о торговле не работает. А без четкого регулирования правил игры отношения продавца и производителя, по сути, невозможны.

На мой взгляд, пора начинать создавать альтернативные варианты, замену традиционным федеральным сетям. Я имею в виду онлайн-торговлю. Мир, хотим мы или нет, очень динамично развивается в сторону Интернета.

– Покупать курицу через Интернет? Это ж не билет на автобус заказать.

– Согласен. Но доставка пиццы или суши, например, сегодня уже никому не кажется дикостью. Так же и тут. Человечество должно избавляться от ненужных профессий. Сегодня продавцы не создают добавочную стоимость, это услуга. А в век технологий мы должны делать услуги системными. Монополизацию монстров надо разбивать. Диалога между покупателем и производителем сегодня нет. Что производить и что покупать диктует сеть. И это такая опухоль, которая за красотой вывесок дает серьезную проблему.

– Ваши среднесрочные планы?

– В первую очередь хотим договориться с нашим банком-партнером «Россельхозбанком» о снижении процентных ставок, которые выросли не до партнерских. Второе – планируем нарастить земельный банк. Сейчас у нас 34 тыс. га в Белгородской и порядка 20 тыс. га в Курской областях. В течение года хотим довести до 100 тыс. га в совокупности. Это поможет стабилизировать себестоимость на выходе.

– Будете наращивать за счет белгородских земель?

– По всему Черноземью: Курская, Орловская, Липецкая, Воронежская области.

– Согласны, что сейчас наступил кризис? Чувствуете его?

– Знаете, как переводится «кризис»? Обновление.

– Я имею в виду кризис в худшем смысле.

– Да, согласен.

– То есть год назад было лучше?

– Было так же, но было не так видно.