Липецк. 14.04.2016. ABIREG.RU – Эксклюзив – Владелец и основатель ГК «Зерос» Николай Бобин рассказал «Абирегу», как пришел в сельхозбизнес, о том, на что делает сегодня ставку, о литературных успехах дочери и о своей любви к блюзам.
– У вас в жизни все сложилось так, как вы мечтали?
– Я очень люблю историю и мечтал стать археологом. Готовился поступать в МГУ на исторический факультет. Но закончил «Плешку» (Московский институт народного хозяйства имени Плеханова, сейчас Российский экономический университет. – ред.) и оказался в торговле. Затем почти 10 лет работал генеральным директором «Липецкоспиртпрома». Пришел в него в очень тяжелое время, когда он давал в бюджет области около 1%. Но когда я уходил, бесперебойно работали четыре водочных и шесть спиртовых заводов, и они давали в бюджет 13%.
– А как вы оказались в сельском хозяйстве?
– Я даже в страшном сне не мог представить, что буду заниматься сельским хозяйством – прежде всего потому, что оно было для меня неизвестно. А начал им заниматься еще в «Спиртпроме». На спирт идет много зерна. Мы закупали зерно у селян. Но жизнь заставила заняться этим делом самим, начинали с 10 тыс. га. А 14 лет назад была создана компания «Зерос». За эти годы она приобрела определенный контур и развивается сегодня по четырем направлениям.
– Что это за направления?
– Самое крупное по обороту и доходности направление – это проект «Либойл». Сегодня на нашем маслоэкстракционном заводе мы перерабатываем почти 600 тонн масличных семян (подсолнечника, сои, рапса, рыжика и люпина) в сутки. В 2016 году мы построим производство фасовки этих видов масла. Второе направление – производство мяса индейки. Этот проект еще известен под брендом «Винитуки». В этом году выйдем на производство 12 тыс. тонн мяса в год, а вообще стремимся в ближайшее время выйти на 20 тыс. тонн. Третье направление – проект «Албиф» (липецкая модель производства говядины). Если говорить о модели, она состоит из пяти составных частей: это собственная кормовая база, откормочная площадка на 13 тыс. голов одновременного содержания под открытым небом, собственный мясокомбинат, племенное хозяйство и сеть мясных магазинов. И четвертое направление – это производство зерна, с которого, как я уже сказал, начиналась наша группа компаний. Сейчас производим зерно на 30 тыс. га.
– Вы работаете с банками, с какими именно?
– С «Россельхозбанком».
– На площадке «Албиф» вы выращиваете скот под открытым небом. Откуда вы привезли эту технологию?
– В начале проекта «Зерос» мы оказались в Канаде, чтобы понять, почему на той же широте, что и у нас, у них получают высокие урожаи кукурузы, а у нас нет. И там я впервые увидел откормочную площадку. В Канаде таких площадок 220–240, в Австралии – около 400, а в Америке – под 800. Эти площадки производят у них основной объем мяса. Они бывают от 5 тыс. голов и выше, а в Америке – до 50–60 тыс. У нас таких площадок тогда не было. И мы построили первую в России площадку такого типа на 13 тыс. голов одновременного содержания. Вообще, первоначально мы хотели сделать с канадцами совместный проект. Но по ряду причин пришлось реализовать этот проект самим. Но мы благодарны канадцам за то, что они грамотно спроектировали нам площадку и обучили нас этому нелегкому делу. Благодарны мы специалистам из Австралии, которые поставили нам организацию работ на мясокомбинате.
– То есть это импортная идея?
– Я вообще считаю, что не надо заниматься квасным патриотизмом. В любом деле где-нибудь в мире достигнута какая-то высокая планка. И надо просто взять этот опыт и максимально его реализовать в наших условиях. Мы же не только скопировали, но и развили канадский опыт – создали липецкую модель индустриального производства говядины. Даже выпустили об этом книжку. Она стала бестселлером среди специалистов этого дела.
– Скот на ваших площадках стоит под открытым небом даже в 40-градусный мороз. Вам никто не говорил, что это похоже на авантюру?
– Вы знаете, этот проект с первого дня стал предметом нападок. Когда мы поставили первую тысячу голов, даже некоторые животноводы были уверены, что скот погибнет. Говорили даже, что за такие эксперименты надо жестко наказывать. Всем почему-то было дело до моего бизнеса. Хотя это был мой риск. И я говорил, что это моя тысяча голов и если скот погибнет, то деньги потеряю лично я. Но я на 100% был уверен, что у нас все получится, потому что весь мир так живет. Животное не боится холода. Оно боится голода. Если правильно содержать и кормить, то будет все хорошо.
– А выгодно заниматься мраморным мясом?
– Если честно, не могу сказать, что это убыточный проект, но он крайне низкомаржинальный. Мы думали: вот построим площадку, поставим правильный зерновой откорм, и у нас все пойдет хорошо. Но оказалось, что мясокомбинатам не нужно мраморное мясо. Им для производства колбасы нужно мясо твердое, как мрамор. Из наших четырех проектов индустриальное производство говядины самый тяжелый. Важную роль (особенно на первом этапе) играло то, что мы использовали импортное оборудование и импортный скот. По срокам окупаемости это самый долгосрочный проект. И неспроста даже по госпрограмме он составляет 15 лет. А события, связанные с резким скачком доллара, еще больше удлинили срок окупаемости таких проектов. Но нас опять выручили канадцы. Мы, словно предчувствуя трудности и стараясь сделать рентабельным этот бизнес, опять прибегли к мировому опыту. Совместно с известной канадской компанией «Симекс» мы уже более трех лет искусственно осеменяем российский скот семенем ангусов. В результате получается черный теленок ангуса. Единственное отличие – у него где-нибудь на теле обязательно есть белое пятно. Поэтому в Америке и в Канаде этот помесный скот называют «Микки Маусами». И это сотрудничество с компанией «Симекс» позволяет нам удешевить проект.
– Но ведь мраморное мясо стоит дороже обычного. Разве это не выгодно?
– Ну, скажем так: в каждой туше есть 9–11% мяса, которое идет на грили и прочее и которое называют толстый и тонкий край и вырезка, а по-иностранному – ribeye, striploin и tenderloin. Это мясо продается дорого. Когда мы вышли на рынок с мясом от 900 до 1,1 тыс. рублей за кг, все говорили: «Да вы что, с ума сошли?» А сегодня оптовая рыночная цена на ribeye, striploin и tenderloin доходит до 1,8–2 тыс. рублей. Но если эти части туши продать дорого, остальные можно продать по обычной рыночной цене.
– Давайте поговорим о вашей личной жизни, хоть я и знаю, что вы этого не любите. Ваша дочь пишет рассказы и повести, и их печатают в популярных журналах…
– Да. Недавно вышел сборник. Она в одной книжке с Олегом Роем и Дарьей Донцовой. Там у нее какая-то повесть или рассказ. Я, правда, пока не видел. Привезет – прочитаю.
– Вы за то, чтобы она была писателем, или хотите, чтобы она продолжала ваше дело?
– Я агитирую ее в свой бизнес, но она не поддается. Она закончила МГИМО, и ей нравится заниматься многим, и литературой тоже. Но у меня есть два внука. Одному сейчас семь лет, другому – четыре. Надеюсь, что они, когда вырастут, продолжат мой бизнес. Вообще, до меня пять поколений Бобиных занимались одним из тех направлений, которое сегодня делаю я.
– Вообще, вы ведь тоже склонны к искусству…
– Да, я люблю театр. Мы с женой, когда приезжаем в Москву, обязательно ходим в театр. Там сейчас огромная палитра спектаклей. И мы стараемся посмотреть новинки. Из музыки люблю блюзы. Когда я учился в Москве в «Плешке», с нами училось очень много иностранцев. Люблю читать. В основном удается это делать в самолетах и во время отпуска. Из последнего могу отметить историческую вещь Акунина «История Российского государства».
– На одной выставке я видел, как вы жарили стейки из мраморного мяса…
– Как-то НТВ снимало передачу о нашем проекте «Албиф», и в ней я на самом деле жарил стейки.
– Вы вообще любите готовить?
– Люблю. Но не на кухне, в женской обители, а на природе, на костре и только мясо или рыбу. Вообще, говорят, что мужчины готовят мясо лучше, чем женщины.
– На горных лыжах вы продолжаете кататься?
– Сейчас нет, не катаюсь. А лет 20 катался и играл в футбол. Сейчас внуки родились, и теперь, когда время кататься, они приезжают к нам на зимние каникулы, и мы проводим время с ними. На обычных лыжах по лесу бегаю.
– Какие цели вы планируете достичь в будущем?
– Это обыкновенные цели: делать дело и радоваться жизни.
