Госдумовские выборы в Черноземье: все прошло по плану

Воронеж. 22.09.2016. ABIREG.RU – Аналитика – «Высушенная» явка, мобилизация лояльного электората в сочетании с еще одной уловкой от российской власти – «лепестковой нарезкой» избирательных округов (смешением в одном округе городских и сельских территорий) практически ликвидировали интригу в черноземных регионах на выборах в Государственную Думу 18 сентября.

Главной опасностью для власти было наличие потенциальной угрозы, что избиратель «взбрыкнет», и протестное голосование резко понизит результаты «партии власти». В то же время полагаться на массированное применение запретных технологий повышения результатов «Единой России» из-за опасности делегитимации выборов власть не могла. Оставалось попытаться совместить внешне конкурентную кампанию с уловками, позволяющими кандидатам от «Единой России» победить при «высушенной» явке протестно настроенных и мобилизации лояльных избирателей. С этой задачей власть блестяще справилась. Однако «осадок» от пониженной явки и перекошенного политического представительства останется на весь период работы нового федерального парламента.

Совместить легитимность и управляемость

Выборы в Государственную Думу вызывали серьезное опасение в Кремле и региональных администрациях – ведь, несмотря на сохраняющееся влияние на граждан «крымского консенсуса», экономический кризис и падение доходов объективно усиливают протестные настроения. В то же время действовать в прежней логике – запретов, дисквалификаций ресурсных соперников и массового применения технологий «улучшения результатов» власти после 2011 года благоразумно отказались – все это вело к политической турбулентности. Посткрымскую стабильность было решено подкрепить ростом легитимности, а значит, требовалось обеспечить конкуренцию и открытость. Но как это совместить с фундаментальным свойством системы – управляемостью внутренней политики, как не допустить «сюрпризов», сохранив в Госдуме единороссовское большинство? Федеральные политические менеджеры нашли ответы: перенесение выборов на середину сентября, то есть большей части избирательной кампании – на лето, возвращение одномандатных округов и «лепестковая» нарезка последних. Рецепт «докторов» со Старой площади наложился на отстроенные региональные политические машины и оказался на редкость удачным.

Действие этого рецепта просто и незатейливо: избирательная кампания лета и начала осени объективно «сушит» явку, а провластный электорат в эффективно функционирующих региональных политических машинах легко мобилизовать – так создается фундаментальное преимущество над конкурентами. Цифры явки почти по всем регионам Черноземья существенно упали по сравнению с прошлыми федеральными кампаниями, И хотя в большинстве территорий они выше средней по стране (от 62% в Белгородской до 49% в Тамбовской областях), на среднероссийском уровне явка была только в Курской области – 47%), это существенно ниже, чем на выборах 2011 года. Территориальное распределение явки почти повсеместно укладывается в один формат: городские жители на выборы шли крайне неохотно, зато в сельских районах политическое участие било рекорды. Скажем, Воронеж дал явку трети избирателей, а Верхнемамонский и Воробъевский районы области – за 90%. Наибольшая из регионов Черноземья средняя явка в Белгородской области (62%) все равно четко выявляет различия, как говорили в советские времена, между городом и деревней – областной центр дал 44%, а Старый Оскол и того меньше – около 40%.

Политическая мобилизация лояльных избирателей стала главным инструментом, обеспечившим «Единой России» и ее кандидатам убедительную победу над конкурентами и приращение депутатских мандатов. Наиболее впечатляющий результат «партия власти» показала в Тамбовской области (почти 64% на выборах в Госдуму и 62,25% на выборах в облдуму). Тамбовщина уже давно приобрела репутацию стабильного и предсказуемого региона, хотя на сей раз нельзя сбрасывать со счета недавнее обновление региональной исполнительной власти: не исключено, что именно молодой губернатор-единоросс и обновленная исполнительная власть региона внушили избирателям оптимизм и желание активно поддержать «партию власти». Примечательно, что этот результат еще раз показывает эффективность тамбовской модели смены власти, когда к управлению территорией пришел молодой системный политик, не принадлежащий в полной мере к команде прежнего главы региона, но статусный и глубоко интегрированный в местную среду. В обозримой перспективе Кремль столкнется с необходимостью решать кадровую проблему в нескольких черноземных областях, и соответствующий опыт может быть востребован.

В других черноземных территориях «партия власти» улучшила результат 2011 года, везде преодолев заветную цифру в 50% (от 51,5% в Курской до 58% в Воронежской областях). Исключением стала Орловская область, но, учитывая, что ее возглавляет выдвиженец КПРФ, и до недавнего времени коммунисты представляли там серьезную политическую силу, результат в 48% можно считать успехом.

Впрочем, важным фактором победы «партии власти» стала не только игра на понижение явки с одновременной мобилизацией лояльных избирателей, но и своеобразная «помощь» со стороны оппозиции, выступившей в ходе кампании вяло и блекло.

Дефицит драйва и лидерства

Характер нынешней политической конструкции, особенно после «крымского консенсуса», таков, что «системная» оппозиция не претендует на победу над «партией власти» – скорее, она печется о сохранении, и, как максимум, о расширении своего политического представительства в отведенных рамках. Кроме того, фундаментальным требованием системы является согласие оппозиции на управляемость со стороны федерального политического менеджмента. Такая модель переносится в регионы, где, конечно, есть своя специфика (скажем, более жесткая оппозиция со стороны КПРФ к властям в Липецкой области или ЛДПР в Курской), но основные параметры сохраняются, а по мере роста губернаторского моноцентризма – даже усиливаются.

«Врастание в систему» наиболее драматично сказалось на КПРФ. До недавнего времени коммунистам удалось показывать хорошие результаты не только за счет «ядерного» электората, но и при поддержке голосов тех, кто, не разделяя коммунистических идеологических установок, тем не менее, считал КПРФ самой оппозиционно настроенной и организационно состоятельной из парламентских партий. Однако колебания между лояльностью и все более натянутой оппозиционностью, нежелание всерьез оппонировать федеральным и региональным властям в политически довольно благоприятных условиях (экономический кризис всегда усиливает благосклонность избирателей к левой риторике) оттолкнули от КПРФ значительную часть протестно настроенного электората, переставшего видеть в партии дееспособную и настроенную на реальную борьбу альтернативу. Все серьезней в минус коммунистам играет несменяемость лидеров – как на федеральном, так и региональном уровнях. Почти во всех регионах Черноземья руководство обкомов не менялось полтора десятка и более лет. Возникает эффект «двойной усталости»: лица и риторика коммунистических «вождей» выглядят все архаичней на обоих уровнях восприятия – общенациональном и своей территории. Все очевидней встроенность этих «вождей» в систему, их упорное нежелание обидеть губернаторов: из черноземных территорий, пожалуй, только в Липецкой области КПРФ остается в жесткой оппозиции к региональной власти. Впрочем, и там коммунисты показали скромный результат (14%). Но откровенным провалом выглядят результат КПРФ в Орловской области, возглавляемой, кстати, выдвиженцем КПРФ – 18%. Протестно ориентированный избиратель, ранее твердо знавший, что местные коммунисты – реальная и жесткая оппозиция «партии власти», наблюдая фактический союз губернатора-коммуниста и «Единой России» при странной роли обкома КПРФ в местном политическом процессе, впал в замешательство и предпочел в значительной своей массе проголосовать за либерал-демократов.

Очевидный успех последних – явный сюрприз прошедших выборов в Госдуму, но легко объяснимый. Потеря КПРФ имиджа «самой оппозиционной из системных», актуализировала для тех, кто твердо намеревался голосовать за оппозицию, но разделял принципы «посткрымского консенсуса», вопрос нового выбора. Невнятность «Справедливой России», неумение «Родины» сформулировать предвыборную миссию за исключением громкой самопрезентации как «самой патриотичной из патриотов», толкнуло протестно настроенного избирателя к «проверенной» ЛДПР, сочетающей известность, верность «патриотическому консенсусу» с нарочито демонстрируемой в эту кампанию респектабельностью и умеренной оппозиционностью. Кроме того, в отдельных регионах (Курская область) ЛДПР воспринимается как реальный оппонент областных властей, что добавило партии предвыборных очков. Примечательно, что именно в Курской области ЛДПР опередила КПРФ по доле полученных голосов (15,5% против 13%). Во всех остальных черноземных территориях либерал-демократы вплотную приблизились к коммунистам, создав для последних реальную угрозу утрату статуса «второй партии в стране».

С явным кризисом миссии и лидерства на этих выборах столкнулись эсэры. «Справедливая Россия» стала главным бенефициаром протестных настроений и активности городского класса в 2011 году, но затем вписалась в «патриотический консенсус», избавилась от многих ярких политиков и предпочла стратегию договорной лояльности и вялой критики власти – как на федеральном, так и, по преимуществу, на региональном уровнях. Лояльность, впрочем, не слишком впечатляет избирателей. Классическим примером стала Воронежская область, где уход конфликтующих с региональной властью руководителей реготделения и выдвижение во главе списка близкого к одному из вице-губернаторов банкира дали партии почти 7 % голосов. В Курской области, где на смену брутальной борьбе с «Единой Россией» в 2011 году пришла кампания эсэров в формате «конструктивной оппозиции», их партийный список даже не преодолел пятипроцентный барьер (4,5 %). Но настоящим разгромом для «Справедливой России» стали выборы в Тамбовской области – там возглавляемая бывшим сити-менеджером областного центра Максимом Косенковым «Родина» выступила успешно (7,2%), а эсэры взяли всего 3,9% голосов. В остальных черноземных территориях помочь еле переползти пятипроцентный барьер «Справедливой России» помог экономический кризис и требование со стороны Кремля к губернаторам «уважать интересы» парламентской оппозиции.

Партии «второго эшелона» в Черноземье вписались в федеральный тренд: либеральные структуры («Яблоко», «Парнас», «Партия Роста») не нашли массовой поддержки, что не в последнюю очередь связано со структурой явки, ее крайне низким уровнем в крупных городах. «Родина» не сумела воспользоваться «посткрымским подъемом». В условиях, когда почти все партийные структуры вписались в «патриотический консенсус» нужно было сказать что-то свое и непохожее на остальных, чего партийцам не удалось. Доминирование на оппозиционном поле «парламентской тройки», пусть и потускневшее, испытывающее явный кризис лидерства, стратегии и позиционирования, пока сохраняется.

Легитимность vs репрезентативность

Явное ресурсное преобладание кандидатов от «партии власти» сочеталось в большинстве округов с вялой кампанией оппонентов единороссов даже в тех случаях, когда те располагали относительным ресурсным потенциалом. Окружные кампании были похожи на губернаторские выборы с наличием маркированного ресурсного фаворита и не представляющих серьезной опасности соперников. Исключения из этого правила, правда, были: округа в Курской области, где против единоросса Виктора Карамышева выдвинулся генерал Александр Руцкой, и в Орловской области, где единороссу Николаю Ковалеву противостоял лидер местных коммунистов Василий Иконников. Заметим, что победа не далась Николаю Ковалеву слишком легко (47% против 20,4% у Василия Иконникова). Виктор Карамышев победил генерала более убедительно (53% против 17%). Ресурсный статус именитых оппозиционеров позволил дать бой, но победа все равно осталась за представителями «Единой России». Единороссы заняли все черноземные одномандатные округа, за исключением «договорного» в Воронежской области, «отписанного» лидеру «Родины» Алексею Журавлеву.

Триумф «партии власти», ставший результатом умелой политической мобилизации сторонников в сочетании с применением институциональных уловок в виде перенесенных выборов, возвращенных одномандатных округов и их «лепестковой нарезки», не отменяет возникших по результатам выборов в Госдуму системных противоречий. Первое касается того факта, что федеральный парламент сформирован меньшинством (общенациональная явка ниже 50 %) с сильно перекошенным представительством – интересы городского класса в нем практически не представлены. Второе определяется парадоксальным сочетанием экономического кризиса и падения доходов населения с поразительным успехом кандидатов от «партии власти». Этот диссонанс может при определенных обстоятельствах стать источником политической нестабильности и плохо отразиться на дееспособности федерального парламента.

Владимир Слатинов, доктор политических наук