Воронеж. 22.12.2016. ABIREG.RU – Аналитика – По предварительным данным сельское хозяйство России в 2016 году показало рост в 5%. Это лучший результат из всех отраслей экономики государства, которая в целом продолжает падать (минус 0,6%). Важнейшим инструментом оказания помощи сельхозпроизводителям являются государственные субсидии. За год на поддержку села было выделено 224 млрд рублей, из которых шесть областей Центрального Черноземья получили около 7,5 млрд рублей только из федерального бюджета. Другим важным событием сельскохозяйственной жизни страны стал введенный с 1 января 2016 года запрет на ввоз овощей из Турции (до запрета Турция ввозила 50% помидоров и 20% огурцов). Но этом фоне произошло 10%-е увеличение урожая тепличных овощей и такое же – площади построенных теплиц. Ни одна из подотраслей сельского хозяйства таких темпов роста в прошлом году не показывала. Черноземье, к слову, занимает примерно 15% объемов тепличного бизнеса в России.
Главным итогом трех лет жизни села в условиях санкций и импортозамещения стало, по словам самого, пожалуй, известного агрария Черноземья Штефана Дюрра, то, что люди стали понимать необходимость сельского хозяйства – «До этого были разговоры: зачем давать субсидии аграриям? Давайте мы лучше купим там, где дешевле. А сейчас все поняли: надо иметь свое, а не где-нибудь в Финляндии». При этом, согласно данным опроса РБК, пессимизм в сельском хозяйстве нарастает. Если в 2015 году состояние дел в своей компании положительно оценивали 94% участников рынка, то в 2016 году оптимистов поубавилось – только 67% – а в крупных компаниях и того меньше – 60%. С 39% до 44% увеличилась доля тех, кто считает ситуацию в отрасли отрицательной.
Банк «Рот»
Важнейшими источниками сельского пессимизма стали многочисленные банкротства сельхозпредприятий. Всего в шести областях Черноземья в стадии банкротства находится 247 сельхозпредприятий. Рекордсменом по числу сельхозбанкротов является Воронежская область, где банкротятся 73 предприятия (почти каждое десятое). На втором месте Курская область – 60. Остальные области Черноземья не сильно отстали – от 32 до 39 предприятий на регион. В общей крестьянской банкротной массе не очень много фермерских хозяйств – всего 20 на все Черноземье. Чаще всего люди отказываются от статуса фермера и начинают заниматься личным подсобным хозяйством, не дожидаясь необратимого накопления долгов. Отношение государства к фермерам можно наглядно охарактеризовать некоторыми показательными цифрами. По плану Минсельхоза в 2017 году в сферу малых форм сельхозбизнеса должны быть направлены 4 из 21 млрд рублей субсидий на льготные агрокредиты. Это означает, что крестьянско-фермерские хозяйства должны освоить в следующем году 40 млрд рублей кредитов – или 20% всех сельхозкредитов. По состоянию на конец текущего года эта цифра составляет всего 0,5%.
Основная «банкротящаяся единица» сельского хозяйства – это «колхоз», он может иметь юридическую форму ООО или артели (такая форма чаще всего встречается в Воронежской области). В 2016 году ни одно из сельхозпредприятий не обвинялось в том, что ее банкротство носит преднамеренный характер. Но «управляемые» банкротства, когда владельцы и топ-менеджмент сами «заводят» долги через аффилированных юрлиц, стали настолько распространенной процедурой во всех отраслях российского бизнеса, что наивно было бы думать, что эта «мода» не коснулась сельского хозяйства.
Наиболее громкие банкротства Черноземья в 2016 году проходили в тесно связанной с сельским хозяйством перерабатывающей промышленности. Точнее, в многоотраслевых агрогигантах – курской «Иволге» и в ПАО «Разгуляй», работающем в четырех из шести областей Черноземья. Банкротные процессы в «Иволге» начались в конце 2015 года, а финансовые проблемы «Разгуляя» длятся и вовсе семь лет – после того, как компания в 2009 году объявила дефолт по своим облигациям на сумму 40 млрд рублей. Но именно в 2016 году произошла распродажа основных активов. Это была, наверное, самая большая после приватизации смена собственников в сельском хозяйстве Черноземья.
В конце 2015 года Внешэкономбанк, основной кредитор «Разгуляя», переуступил сахарно-растениеводческому холдингу «Русагро» (основной владелец – экс-сенатор Вадим Мошкович) права требования долгов «Разгуляя» и 20% его акций. Стоимость сделки составила 33,9 млрд рублей. Кредит для реализации сделки «Русагро» взяло у самого ВЭБа на 13 лет под 1% годовых. Еще до официального оформления сделки представители «Русагро» вошли в правление «Разгуляя». В итоге ФАС разрешила «Русагро» приобрести 32% акций группы «Разгуляй». Летом 2016 года «Русагро» запустило масштабную распродажу активов «Разгуляя». Причем, распродажа сначала не заладилась – выставленные в мае на торги за 1,8 млрд рублей три сахзавода не нашли покупателей. Но в итоге за три летних месяца было продано объектов на 15 млрд рублей, причем само «Русагро» выступило одним из основных покупателей, приобретя те самые, не проданные с первой попытки, три сахарных завода в Орловской и Курской областях, а заодно и 90 тыс. га сельхозземель, и завод по переработке гречихи в Воронежской области в придачу – всего на 6,2 млрд рублей. Другим крупным покупателем стал «агрохолдинг им. Н. И. Ткачева», управляемый родственниками министра сельского хозяйства, который благодаря бывшим активам «Рузгуляя» стал вторым по величине латифундистом России (600 тыс. га сельхозземель).
В декабре «Русагро», которое кроме Черноземья активно развивается в Приморье, в ходе визита Владимира Путина в Японию подписало «меморандум о взаимопонимании» со второй по величине «всеобъемлющей торговой компанией» Японии. По данным «Ведомостей» этот меморандум – по сути, инвестсоглашение, рассчитанное на несколько сотен миллионов долларов, по которому для «Русагро» откроются азиатские и, в первую очередь, японские рынки сбыта, а российский холдинг получит доступ к японским агротехнологиям. Лондонская биржа мгновенно отреагировала на известие о «русагро-японском» союзе: депозитарные расписки «Русагро» за день поднялись в цене на 5%. Ложкой дегтя в этом триумфальном финале года для «Русагро» можно назвать судебные тяжбы его финансового подразделения «Русагро-Инвест»: в курском арбитраже холдинг выступает ответчиком (несколько местных жителей обвиняют агрогигант в «рейдерском захвате» их земель), а в воронежском – уже в качестве истца, пытаясь получить опровержение от черноземного представительства газеты «Московский комсомолец», вставшего на защиту бывших колхозников.
Очень много земли и сладкие швейцарские корни
В отличие от раздербаненного по частям «Разгуляя», имущество курско-казахстанской «Иволги», точнее его российская часть, почти целиком ушло лидеру российской сахарной отрасли «Продимексу» Игоря Худокормова. «Продимекс» через свои дочерние структуры («Курск-агро» и «Курсксахарпром») в сентябре – начале декабря на трех торгах купил имущественные комплексы вместе с землей пяти структур «Иволги» в Курской области на общую сумму 2,25 млрд рублей – в том числе крупнейший актив, «Сахар Золотухино», за 1 млрд. При этом долги всей «Иволги», включая казахстанские подразделения, на момент введения процедуры наблюдения составляли астрономические 35 млрд рублей.
Сегодня «Продимекс» занимает первое место в России по контролируемым посевным площадям – 600 тыс. га. Почти половина его земельного банка расположена в Воронежской области, в непосредственной близости от восьми сахарных заводов «Продимекса». Худокормов скупал не только активы «Иволги». В конце лета он купил 40 тыс. га земли у обанкротившегося «Разгуляя» (также в Воронежской области) для своего личного бизнеса «Агрокультура», а его сахарный холдинг приобрел у всё того же банкрота 90 тыс. га. Теперь «Агрокультура» располагает 190 тыс. га земли в Воронежской и Белгородской областях. Всего в «двух руках» Худокормова сосредоточено 790 тыс. га сельхозземель.
Вообще, по состоянию на конец ноября черноземные агрохолдинги заняли четыре первых места – и в целом восемь из десяти мест – среди крупнейших отечественных латифундистов, следует из нового рейтинга консалтингового агентства BEFL, традиционно занимающегося рэнкингом земельных отношений в России.
Процесс укрупнения латифундий продолжается, несмотря на кризис. BEFL отмечает, что за год земельные банки первой десятки увеличились на 16%, тогда как годом ранее такой рост составил лишь 5%. По данным BEFL, стоимость одного га земли сельскохозяйственного назначения в Черноземье варьируется от 30 до 60 тысяч рублей.
В уходящем году «Продимекс» занимался не только скупкой земель. Весь 2016 год компания продолжала модернизацию Перелешинского сахарного комбината в Панинском районе Воронежской области, в который, начиная с 2008 года, уже вложено около 20 млн долларов. На втором этапе модернизации в 2016-2017 годах инвестиции запланированы в размере в 2 млрд рублей. В следующем году начнется третий этап модернизации, который обойдется в те же 2 млрд рублей. В итоге, к 2018 году суточная мощность переработки свеклы должна увеличиться с 3 до 6 тыс. тонн.
Стоит отметить, что ранее компания также произвела модернизацию Елань-Коленовского и Ольховатского сахарных заводов, инвестировав в эти проекты более 180 млн долларов и увеличив мощности каждого из них более чем вдвое.
Также уточним, что «Продимекс» уже построил около 16 тыс. га орошаемых участков (из них около 7 тыс. га – в Черноземье). В агрохолдинге не раз подчеркивали, что считают правильным продолжать проекты по строительству мелиоративных систем для обеспечения искусственного орошения посевов сахарной свеклы.
Во многом благодаря модернизации заводов «Продимекса» изменилась в пользу сахарной свеклы структура посевных площадей в Воронежской области. При этом огромное число фермеров и хозяйств выращивали свеклу на свой страх и риск, отказавшись в начале года подписывать договоры с этим холдингом. Может быть, условия были кабальными, но, скорее, это авантюризм. Ведь свекла является монокультурой и, в отличие от зерна, на бирже не торгуется. В Египет свеклу не увезешь. В итоге Воронежская область побила рекорды и по валовому сбору свеклы – 5,7 млн тонн (в 2015 г. – 4,1 млн), и по урожайности – 477 ц/га (в 2015 г. – 372 ц/га). А в традиционно свекловодческом Хохольском районе урожайность и вовсе оказалась фантастической – 792 ц/га. Департамент сельского хозяйства Воронежской области отмечает, что урожайность свеклы по всем районам области является абсолютным рекордом за всю историю свеклосеяния Воронежской области. Кроме того, Воронежская область показала один из самый высоких в РФ уровней дигестии (сахаристости) свеклы – 17%. Выше в Черноземье только у тамбовчан – 17,5%. А в среднем по РФ – 16 %. А по выходу сахара Воронежская область с результатом 14,9% занимает второе место в России после Башкирии. Так что авантюризм хозяйств, сделавших ставку на свеклу, в большей части оправдался. Правда, на начало декабря в полях (в буртах) еще оставалось до полумиллиона тонн свеклы, при том, что суточная переработка в области составляет около 40 тыс. тонн, а температура уже доходила до минус 20 градусов. Вряд ли нам сообщат, сколько свеклы осталось зимовать под снегом – портить красивые статистические показатели у нас не любят.
Правда, заслуга в высокой урожайности свеклы в большой степени принадлежит мировому лидеру средств защиты растений швейцарской компании Syngenta, являющейся, к тому же, абсолютным монополистом на рынке семян сахарной свеклы в России. Семян российского производства свеклы практически нет: 90-95% – это импорт. По другим основным агрокультурам (подсолнечник, соя, кукуруза) – лучше, но ненамного. Например, из-за границы завозится половина семян кукурузы. При этом использование импортных семян кукурузы увеличивает урожайность в среднем на 20%. И только по зерновым доля импортных семян – «всего» 15%. Но всё это – элитные сорта пшеницы и пивоваренный ячмень. Отсутствие собственных семян – это, пожалуй, основная проблема для продовольственной безопасности России. И главное, никакой перспективы не предвидится: технологическое отставание выглядит безнадежным. Импортеры неохотно идут на локализацию производства семян на территории России, ссылаясь на невозможность защитить интеллектуальную собственность. Торгуются семена, естественно, за валюту и показывают постоянный рост. Например, за 2015 год – 30%. Чем занимаются многочисленные черноземные НИИ сахарной свеклы, ведущие свою историю чуть не с царских времен, остается загадкой. Последние двадцать лет их наработки на практике не используются. Правда, совсем неслучайно Syngenta расположила один из своих немногочисленных российских офисов в Рамони – там же, где находится старейший свекловодческий НИИ им. Мазлумова.
Отметилась Воронежская область и в рекордном для России урожае зерновых, собрав 4,7 млн тонн (в 2015 г.– 4,16 млн) при средней урожайности 38 ц/га (лидер – Лискинский район с 49 ц/га) и продав на экспорт рекордные 400 тыс. тонн. Кстати, общие потребности области в зерне составляют 3 млн тонн, половина из которых уходит на корм скоту. На хлебопечение необходимо всего 430 тыс. тонн, то есть меньше 10% полученного урожая. Зато 1,5 млн тонн идет в свободную продажу. Если округленно брать по 10 тыс. рублей за тонну, выручка от реализации зерна достигает 15 млрд рублей. Если бы все производители зерна Воронежской области объединились в один холдинг, они бы по выручке опередили бы такие промышленные гиганты, как «Ильюшин» или «Евроцемент».
Молоко – уже без берегов
Из трех основных видов сельхозпродукции, где Россия не может себя обеспечить самостоятельно, два связаны с коровами. Обеспеченность молоком – 81%, говядиной – 75%. Естественно, что государство в лице Минсельхоза сделало мясное и молочное животноводство приоритетами своей продовольственной политики и в расчете на ускоренное импортозамещение стимулирует субсидиями производство молока и откорм молодняка.
В молочной отрасли Воронежской области уже три года реализуется масштабная идея создания кластера общей стоимостью в 60 млрд рублей. Идея была рассчитана до 2020 года и предполагала софинансирование проектов государством и частниками из расчета 50 на 50. Государство, правда, за пределы 20% возмещения капзатрат и компенсации по кредитам не пошло, тем не менее проекты кластера уверенно реализуются за счет частной инициативы. И среди воронежских молочников есть два явных лидера общероссийского масштаба: «Молвест» Аркадия Пономарева и «Эконива» Штефана Дюрра, получившего за заслуги в сельском хозяйстве российское гражданство. Любопытно, что формально находящиеся на разных концах производственной цепочки переработчик Пономарев и производитель сырого молока Дюрр двигаются в развитии своего бизнеса в противоположных направлениях. Один – с фермы на завод, другой – с завода на ферму. И каждый пытается устранить зависимость от внешних источников и факторов случайности. Пономарев в этом году продолжил строить молочные фермы, а Дюрр развивает свой бренд (скорее в тестовом режиме: переработка – 30 тонн в сутки) «Академия молочных наук» и мечтает о начале строительства большого перерабатывающего завода в конце 2017 года. Благодаря им Воронежская область является чемпионом России по росту молочной промышленности. И в целом, Черноземье – «молочный регион»: все шесть областей показали прирост объемов производства молока. Это при том, что молочную отрасль России лихорадит – 26 регионов уменьшили объемы производства молока. По данным Счетной палаты России, ответившей на запрос «Абирега», в Черноземье с господдержкой реализуется 26 инвестиционных проекта (всего по РФ – 166). Кроме уже упомянутых «Эконивы» и «Молвеста», к крупнейшим реализуемым инвестпроектам 2016 года следует отнести тамбовское ООО «Суворино», белгородские «Молоко Белогорья», «Самаринское» и «Белгородские молочные фермы» и воронежские «Новомарковское» и «Авангард-Агро».
Самый заметный мясной проект Воронежа – «Заречное» – никаких новых мощностей в 2016 году не осваивал или, по крайней мере, не афишировал. Зато сосредоточился на продвижении своего главного продукта – мраморной говядины – на необъятном рынке ресторанов Москвы. Список рекламных «агентов» впечатляет. Во-первых, рэпер Тимати, решивший в этом году стать ресторатором, в ноябре посетил мясной комбинат и откормочные площадки «Заречного» в компании какого-то колоритного афроамериканского «коллеги», сильно напоминающего покойных Ноториуса и Тупака. Во-вторых, спикер Сената Валентина Матвиенко, объявившая со своего спикерского кресла во время Дней Воронежской области в Совете Федерации, что воронежская мраморная говядина – лучшая во всех московских ресторанах, а кроме того, является теперь визитной карточкой Воронежской области. Но пиарщикам в «колыбели мраморной говядины» этого оказалось мало и для рекламы своих бургеров они «наняли» еще и Клинта Иствуда. Прямо натурально – для постера «Заречного» содрали кадр из «Всадника высоких равнин», видимо, посчитав, что Иствуд должен гордиться тем, что его позвали в компанию к Тимати и Матвиенко. Любопытно, уведомили ли зареченские пиарщики о своем рекламном ходе правообладателя – Malpaso Company? После Иствуда как-то даже неудобно говорить о том, что губернатор Алексей Гордеев признал Сергея Ниценко лидером импортозамещения Воронежской области – масштаб мелковат.
Другой крупнейший «мясник» Черноземья – «Мираторг» – запомнился двукратным удачным размещением своих облигаций в апреле и августе (каждый выпуск – по 5 млрд рублей; в 2016 году, кроме «Мираторга», среди черноземных агрохолдингов только «Черкизово» рискнуло выпускать свои облигации на свободный рынок заимствований). Другим важным событием для «Мираторга» стало введение в эксплуатацию в августе модернизированного участка заморозки на мясоперерабатывающем комплексе «Короча» в Белгородской области (суточная мощность – 320 тонн). Объем инвестиций в проект составил 1,5 млрд рублей. Но самым ярким событием стало декабрьское начало поставок мясных полуфабрикатов на Японские острова. Правда, белгородская мраморная говядина японцам пришлась не по вкусу – они предпочли местную свинину. Подешевле, зато много – 80 тыс. тонн в год. В Токио суши-баров больше, чем стейкхаусов в Москве. В общем, за Курильские острова мы получим приличную компенсацию.
Не нужен томат нам турецкий
Когда российское правительство с 1 января 2016 года закрывало дорогу на российский рынок турецким овощам (50% помидоров и 20% огурцов импортировалось из Турции), оно вряд ли предполагало, что даст такой толчок строительству теплиц. Причем, в тепличный бизнес ринулись те, кто никогда об овощах и не думал. Ладно бы «Русагро», все-таки, это аграрии с опытом, но немало удивила фамилия Абрамовича-сына, заявившегося в этом году со своей кампанией «Гринхаус» в Белгородской области, никогда сельским хозяйством не занимавшегося, да и в российской деревне, скорее всего, ни разу не бывавшего.
Удивительное дело – проекты Мошковича в Тамбовской и Абрамовича в Белгородской областях были как будто зеркальным отражением друг друга. У них была одинаковая площадь (около 100 га), одинаковая ожидаемая урожайность (90 тыс. тонн в год), одинаковая инвестиционная емкость (около 24 млрд рублей каждый проект). Есть такой распространенный способ строить теплицы – «зеркальный», когда вторая очередь является полной копией первой – экономишь на проекте да и опыт эксплуатации легче переносить с объекта на объект. Оба проекта в несколько раз превышают всё, что уже построено в тепличном бизнесе. Но случилось неожиданное – лидер российского сельского хозяйства от своего проекта отказался. Этому предшествовали долгие ритуальные причитания в СМИ владельца «Русагро» Мошковича и гендиректора Басова о том, что без участия государства реализовывать этот гигантский проект не будут (закон предполагает 20%-е возмещение капитальных затрат в случае прохождения профильной комиссии Минсельхоза). А 21-летний юноша, не покидая Лондон, продолжает руководить бизнесом, которому государство будет должно выделить компенсацию миллиардов эдак 5-6. Уход Мошковича из очень перспективного бизнеса вдруг напомнил мне историю металлургических и алюминиевых войн конца 90-х – начала нулевых, когда долго делили «поляну», но в итоге разошлись по отраслям. Если я прав, то уход Мошковича – это результат неких закулисных договоренностей. Бюджет Минсельхоза на 2017 год предполагает компенсацию на капстроительство теплиц в размере «всего» 3 млрд рублей. Проекты Абрамовича и Мошковича, вместе взятые, могли претендовать на 10 млрд компенсации. Боливар не вынес двоих, и Мошкович объявил о том, что на месте несостоявшихся теплиц будет строить свинарники. На проекте Абрамовича сейчас только нулевой цикл.
Воз везут, как водится, середняки – профессионалы без громких обещаний, но с большим стажем. Такие, как «Липецк-Агро», учредители которого в тепличном бизнесе работают с начала 90-х, достроившие в Данкове к декабрю уже четвертую очередь своего тепличного комплекса пятого поколения Ultra Clima на «всего» десяти гектарах – за 2,5 млрд рублей. Продолжали строиться без громких обещаний и два белгородских тепличных комплекса – братьев Тарасовых и Анатолия Фуглаева. Начинает работу в Липецке и Воронеже ставропольское ООО «ЭКО-культура», уже построившее у себя дома и в Подмосковье несколько тепличных комплексов на 9 млрд рублей – и объявившее в этом году о намерении начать строительство еще пяти, на общую сумму в 69 млрд рублей (из которых воронежский и липецкий проекты тянут почти на половину заявленной суммы – по 17-18 млрд рублей каждый).
Кроме «Русагро» громкими тепличными фиаско отметился проект «Зеленая Верея» в Лискинском районе. Обещали инвестировать 11 млрд, но по факту не рассчитались даже за земельные работы на 18 млн рублей. Глава района Виктор Шевцов планирует поменять инвестора на оскандалившейся площадке. Вообще, по словам гендиректора «Тепличного комплекса Белогорья» Андрея Хардина, работающего в этом бизнесе 15 лет, до реализации доходит лишь каждый пятый проект.
Случайно или нет совпали по времени два события – судить сложно. Сначала в кулуарах инвестфорума в Сочи встретились министры сельского хозяйства России и Турции. Туркам вежливо объяснили, что несмотря на улучшение отношений, ждать открытия рынка овощей в ближайшее время не стоит. А спустя неделю президент Турции Эрдоган объявил о намерении свергнуть российского союзника Башара Асада. Может, совпадение, а может, обида. Речь ведь о рынке в несколько миллиардов долларов.
Одной из проблем, на которые регулярно жаловались сельхозпроизводители в уходящем году, было несвоевременное перечисление субсидий. Причем, почему-то задержки в молочном и мясном животноводстве были больше, чем в растениеводстве, а изменение правил субсидирования и вовсе породило панику среди селян. Дошло до того, что губернатор Гордеев, вспомнив свое министерское прошлое, в начале декабря на встрече с премьером Дмитрием Медведевым попытался решать проблемы невыплаченных субсидий в масштабах страны. И успешно. Правительство выделило на субсидии из резервного фонда 21 млрд рублей. Минсельхозу поручено рассмотреть все заявленные инвестпроекты до конца года. Среди счастливчиков, естественно, оказалось много воронежских предприятий.
Каких-то счастливых итогов или радужных перспектив уходящий год не принес. Агробизнес как был одним из самых сложных и конкурентных, так им и остается. Как и остается тяжелым, но благородным сам труд агрария. Дивиденды от открывшихся экспортных возможностей, появившихся с девальвацией рубля, доступны далеко не всем. На экспорте зерновых зарабатывают трейдеры, по-нашему, перекупщики. Разве что крупные агрохолдинги, имеющие собственную переработку – вроде «Продимекса», «Русагро», «Мираторга» и «Черкизово» – завоевывают потихоньку внешние рынки благодаря слабости рубля. Добрались и до Японии вроде, но весь год больше рапортовали об экспорте в слаборазвитые африканские страны, где уровень требований к качеству продукции довольно низкий.
Увы, остается низкой и технологическая обеспеченность основной массы сельхозпроизводителей. Другая вечная проблема – повсеместно процветающее массовое воровство, которое только усугубилось с кризисом. Про дороги на селе лучше не вспоминать.
Но при этом в 2016 году большинство черноземных сельхозпроизводителей и их смежников-переработчиков смогло обеспечить приемлемый уровень рентабельности – не ниже 20%. Это дает возможность продолжать реализацию начатых инвестпроектов и более-менее уверенно глядеть в будущее. И не вздрагивать при каждом газетном слухе о предстоящей отмене санкций.
