Воронеж. 10.05.2017. ABIREG.RU – Эксклюзив – Двухэтажную воронежскую резиденцию президента группы компаний «ЭкоНива» Штефана Дюрра «Белый дом» легко спутать с расположенными вокруг него многочисленными коровниками, или, как сейчас политкорректно говорят, животноводческими комплексами. В самой ГК предпочитают говорить «молочные дворцы». Только в Воронежской области таких дворцов семнадцать. Каждый четвертый литр воронежского молока производится «ЭкоНивой», которая уже три года держит первенство по производству сырого молока в России с ежедневным объемом более 600 тонн.
Недалеко от «Белого дома» красные вагончики, прозванные «Кремлем». В них работают бухгалтеры, экономисты, менеджеры. «Красивый офис денег не приносит. Вы еще не видели мой немецкий офис – еще хуже. Часто проезжают мимо, не могут найти. У такой крупной компании не может быть такой скромный офис. А это родительский дом. Там на втором этаже мама живет. И у меня комната есть, живу, когда приезжаю», – хозяин встречает меня широкой, доброй, совершенно не русской улыбкой, которая не сходит с лица Штефана все два часа нашей беседы. Доброжелательность и открытость – это, пожалуй, главное его отличие от любого руководителя и бизнесмена такого уровня. В «Форбс» он еще не попал, но с Путиным практически «на ты». Губернатор и экс-министр Гордеев любит подчеркнуть, что его дружба с Дюрром длится более двадцати лет. Ни одно совещание в Минсельхозе по молоку не проходит без его участия, кабинет министра сельского хозяйства Александра Ткачева для него открыт – мало кого министр приглашает на встречи при назначении своих новых замов.
Копна рыжих с проседью кучеряшек, свитер на молнии, купленный как будто в соседнем сельпо («это хороший свитер, хоть и не «Дольче Габбана») и рыжие, в цвет волос, немецкие сандалии в сочетании с русскими вязаными шерстяными носками. «Я не люблю гальстуки, и у нас никто не носит гальстуки», – в безукоризненном русском мягкий южно-немецкий акцент почти не чувствуется. Во дворе личный транспорт Штефана – пикап «Мицубиси L-200» и велосипед. Никаких персональных водителей, разумеется, нет. «Нет, вы не подумайте, что я не люблю хорошие машины, дома в Подмосковье у меня «Лендкрузер» есть». Начинаю подозревать его в нелюбви к немецкому автопрому, но Штефан поясняет, что «дома в Германии» все-таки ездит на «Ауди А6». Он так и живет на два, а скорее, на три дома, потому что кроме Германии и России, еще один его дом – это работа. Ведь дом – это то, где мы любим быть и где нас любят. Работает Штефан 364 дня в году. Единственный выходной – утро после «Дня колхозника» в начале января, когда на торжество собираются 300 лучших работников «ЭкоНивы» и возникает необходимость выпить с каждым рюмочку «по-братски», то есть на Brüderschaft.
Дюрр может легко попозировать в будёновке и с балалайкой. Во времена коммерциализации контента и всеобщего пиара Дюрр – несомненная находка для журналиста. Его любят бескорыстно. Миллионер, который всегда спокойно звонит вам на мобильный и дает точный и развернутый комментарий, а надо – и интервью. Любовь прессы конвертируется в любовь читателей – в недавнем читательском опросе «Абирега» Штефан Дюрр был признан самым успешным воронежским бизнесменом 2016 года. История русского немца уже описана неоднократно, добавить в нее что-то довольно сложно, но все же попробую.
Wo ein Wille ist, ist auch ein Weg
Где есть воля, там есть и путь
В 1989 году 25-летний представитель Союза Баварской сельской молодежи Штефан Дюрр приехал в СССР по обмену со знаменитой сельхозакадемией имени Тимирязева. У молодого фермера было большое по немецким меркам хозяйство – 14 гектаров. Но он мечтал о двухстах. Гектарах. «Докуплю что-нибудь у одного-двух соседей, еще возьму в аренду». «Это сейчас ехать в Россию нормально, а тогда это было, не знаю... все равно что махнуть в Танзанию или на Гренландию! Когда приехал, конечно, поразили масштабы».
С 1990 года Штефан решил связать свою судьбу с Россией. Он участвовал в организации студенческого обмена, встречал здесь немецких студентов, а местных отправлял на стажировку в Германию. Те со временем выбивались в люди, некоторые доросли до депутатов Верховного Совета – время было стремительное. И при участии вчерашних студентов и Минсельхоза учредили некоммерческую организацию «Германо-российский аграрно-политический диалог». Параллельно с общественной деятельностью Дюрр пытался в России выращивать экологически чистую продукцию и продавать ее в Германии. Однако продукция с приставкой «эко» и отметкой «сделано в России» особым доверием немцев не пользовалась, но «вложения в технику мы окупили», а потом на немецкий сельхозрынок пришли китайцы и конкурировать с их ценами стало бессмысленно.
С 1994 года Штефан начал поставлять сельхозтехнику в российскую глубинку. Сначала бэушную гэдээровскую, а потом европейскую и американскую – «Фенд» и «Джон Дир». Женился на русской, сегодня Дюрр многодетный отец.
Он, наверное, так бы и остался дистрибьютором, но в 2002 году Дюрру пришлось продать свою ферму в Германии. Почти сразу на вырученные деньги купил пять тысяч га сельхозземель в Воронежской, Калужской областях и в Подмосковье. Именно 2002-й, а не 1994-й Штефан Дюрр считает датой основания «ЭкоНивы». «Получилось как-то естественно, само собой. Я ведь не коммерсант, не торговец, а фермер». Тем не менее еще долго – до 2008 года – именно продажа комбайнов и тракторов приносила основную прибыль. Две трети новых тракторов в Воронежской области поставлялось фирмой Дюрра. Но с кризисом рынок сельхозтехники «схлопнулся», а земля как кормила, так и продолжала кормить. Несколько лет назад Штефан сумел вернуть свою семейную ферму. Говорит он об этом просто и сдержанно, но видно, насколько это было для него важно. В России в нагрузку к земле прилагались «священные» коровы. Хронически убыточных коров нельзя было резать под угрозой жесткого конфликта с местными властями. Глава Лискинского района Виктор Шевцов сразу и без обиняков объяснил: «Коров не будет, и тебя здесь не будет». Теперь Дюрр считает его чуть ли не крестным отцом своего бизнеса, а тогда он ни о каких коровах и не помышлял. Первые два года «священные» коровы приносили стабильный убыток, который покрывался доходами от растениеводства. Но постепенно молочный бизнес стал прибыльным: меняли стадо, завозили высокопродуктивных коров, строили современные животноводческие комплексы, внедряли беспривязный метод содержания животных.
Сегодня у Дюрра более двухсот тысяч га сельхозземель в шести регионах России, почти четыре тысячи сотрудников и 60 тысяч молочного поголовья. Доход группы компаний – 10 миллиардов рублей. Многие фермы имеют статус племенных заводов или репродукторов. В ушах дюрровских коров чипы с блютузом, вся информация о происхождении и состоянии здоровья коровы поступает на центральный компьютер.
Дюрр считает, что иностранцы в компании – это как соль в супе: если будет много, есть не сможешь, а чуть-чуть – в самый раз. Однажды один из немцев-строителей над бытовкой поднял немецкий флаг и сказал Дюрру, что если тот захочет его снять, то он уедет домой. Дюрр рядом повесил российский флаг.
«В России другое мышление, здесь нужно иначе с людьми общаться. Как-то меня очень разозлили, я собрал совещание и чуть ли не матом, по полной программе разнос устроил. Так потом ко мне люди подходили и говорили: «Какое сегодня совещание хорошее было! Так все четко объяснили!» А за границей многие бы после такого совещания уволились».
Ende gut, alles gut
Всё хорошо, что хорошо кончается
Эпоха санкций и контрсанкций, начавшаяся в 2014 году, превратила и без того веселую жизнь немецкого молочника в увлекательнейший триллер. В декабре 2013 года Указом президента за заслуги в области сельского хозяйства Штефану Дюрру было предоставлено российское гражданство. А летом состоялась знаменитая встреча с Путиным, во время которой Дюрр высказался за сохранение политики контрсанкций. Всероссийской знаменитостью Дюрр уже был, а теперь попал и в ленту мировых информагентств. В это же время банки вдвое взвинтили цену на кредиты, однако рисковый немец предпочел брать под 23% годовых, но не останавливать строительство начатых объектов. Одновременно приходилось разруливать ситуацию с держателями евробондов – подходил срок выплаты пятидесяти миллионов евро. Весной 2015 года европейские кредиторы практически единогласно согласились продлить сроки выплат по бондам на четыре года. Штефан рассказывает эту историю эмоционально, вспоминает, как Россию на совещании «большой двадцатки» в Австралии чуть было не отключили от банковской системы «Свифт». «Доллар и евро подскочили бы до двухсот, и ни о каком рефинансировании речь бы не шла. И мы ничего не смогли бы отдать или отдали, но заморозили буквально все, в то время, когда открывались лучшие возможности для развития». Девять из десяти российских бизнесменов в такой ситуации переоформили бы активы на новое юрлицо и запустили бы процедуру банкротства. Но Дюрр, для которого собственная репутация важнее денег, сумел доказать инвесторам надежность и перспективность своего бизнеса.
В итоге он оправдал ожидания инвесторов: в прошлом году в селе Высокое Лискинского района построен комплекс на 2,8 тысячи коров стоимостью 2 миллиарда рублей. На 2017 год запланировано строительство трех комплексов в трех областях – Воронежской, Калужской и Новосибирской. Плюс небольшой сырзавод. Объем инвестиций – 8 миллиардов рублей.
Der Appetit kommt beim Essen
Аппетит приходит во время еды
Могу ошибиться, но главной мечтой Дюрра сегодня является строительство большого перерабатывающего завода. «Малая» переработка, делающая пять видов продукции, ежесуточной мощностью в 30 тонн в селе Щучье работает с осени прошлого года. Дюрр медленно, но уверенно развивает бренд со странным, на первый взгляд, названием «Академия молочных наук» и слоганом «Ученое молоко от умных коров». В развитии бренда активное участие принимает одна из дочерей Дюрра, студентка Высшей школы экономики. Вместе они мечтают сделать свое молоко модным продуктом среди молодежи, поэтому много усилий вкладывают в экологический туризм, возят школьников на свои фермы, проводят экскурсии и читают лекции, учат доить коров. В восторге от таких занятий и дети, и родители. За прошлый год «Академию молочных наук» посетили 5 тысяч воронежцев. В федеральные сети «Академия» свою продукцию не поставляет – просто не могут столько производить, но Дюрр завозит ее во многие магазины шаговой доступности, в частности, в «Центрторг». «Ученое молоко» расходится на ура, Дюрр неторопливо приучает своих покупателей к лояльности.
Но «большая» переработка (в планах – до 800 тонн в день), как малахитовая шкатулка, пока не дается немецкому молочному мастеру. Планы год за годом откладываются, даже проектирование до сих пор не начато. (А если и начато, то держится в большом секрете). И здесь вопрос в экономической целесообразности момента. «Мы пока только учимся перерабатывать и продавать молочную продукцию. Мы пока новички на этом рынке. И маленький заводик в Щучьем – это как раз возможность обкатать и переработку, и продажу и понять в какой сегмент рынка идти с большой переработкой», – говорит Штефан. Но думаю, что дело не только в этом. Государство сегодня щедро софинансирует строительство молочных ферм на селе – двадцать, а с этого года тридцать процентов сметной стоимости животноводческого комплекса. Плюс субсидирование процентной ставки по инвесткредитам, кроме того, субсидирование самого произведенного молока.
Перерабатывающий завод придется строить на свои, а кредиты получать по коммерческим ставкам. Целесообразно ли рисковать и отвлекать силы и ресурсы от субсидируемых проектов – вопрос риторический. Халяву любят и русские, и немцы. Но вот что любопытно: в конце марта Штефан принял решение начать строительство новых комплексов, не дождавшись одобрения Минсельхоза. По сути, он рискует двумя с половиной миллиардами. Такой должна оказаться сумма возмещения затрат по новой 30%-й ставке. Вообще, Дюрр не по-немецки рисковый бизнесмен. Например, в вопросе закредитованности. Самое известное из его предприятий «ЭкоНива Агро», руководящее воронежскими активами, по итогам 2015 года имело обязательств по кредитам и займам в размере 4,5 миллиарда рублей при выручке 5 миллиардов.
Рано или поздно проект большой переработки будет запущен. Десяток или, скорее, десятки миллиардов рублей придется привлекать и осваивать на свой страх и риск. Инвестиции со сроком окупаемости эдак лет в пятнадцать. В условиях меняющихся правил игры и скачущего курса доллара. Никто из гигантов молочной промышленности до сих пор не строил крупный завод с нуля. «Пепсико», «Вим-Биль-Данн», «Юнимилк», «Молвест» – все они только приватизировали и модернизировали.
Дюрр будет первым. И у него получится. И не важно, что эта «Академия молочных наук» трудно запоминаема. Дюрр давно уже сам по себе бренд. Легко узнаваемый и вызывающий доверие.