Воронеж. 09.02.2018. ABIREG.RU – Эксклюзив – Воронежский адвокат Мария Григорашенко стала знаменитой благодаря фейку. В мае 2016 года ее взяли с поличным оперативники УФСБ – адвокат обещала за деньги условный приговор своему клиенту. Сразу после этого в СМИ была вброшена «утка» о существовании некоего «зеленого блокнота», в котором Григорашенко якобы записывала тарифы и расходы на сотрудников правоохранительных органов. Блокнот, который не видел никто, стал героем заголовков и символом продажности силовых ведомств. В октябре 2017 года, выступая на суде с последним словом, хозяйка фейкового блокнота обвинила в вымогательстве денег обладателя настоящего блокнота, сотрудника облпрокуратуры Андрея Авдеева, являющегося к тому же сыном влиятельного судьи облсуда Михаила Авдеева. Григорашенко получила срок в два года колонии-поселения и обжаловала приговор. Начавшаяся служебная проверка Авдеева-младшего растянулась более чем на два месяца. Вместе с опубликованием Григорашенко на специально созданном ею «антикоррупционном» сайте ЗЕЛЁНЫЙБЛОКНОТ.РФ аудиозаписи и заверенной экспертом ФСБ распечатки откровенного разговора с Авдеевым-младшим он был уволен. В полуторачасовой беседе, состоявшейся в особо охраняемой людьми Авдеева бане, Григорашенко и экс-прокурор, не стесняясь, обсуждают финансово-коррупционные дела. Корреспондент «Абирега» оказался первым журналистом, которому «прокурорская ревиЗОРРО» дала интервью.
– Мария, можно мне начать с «желтого» вопроса, чтобы, как говорится, «закрыть тему». Какого цвета был зеленый блокнот, если вообще он был? И если был, то у кого он был, что в нем записывалось и где он сейчас?
– «Зеленый блокнот» как объект материального мира никогда не существовал. Он не более чем вымысел региональных СМИ для увеличения читающей аудитории. Как вы уже поняли из стенограммы и аудиозаписей бесед с экс-начальником отдела по рассмотрению обращений и приему граждан прокуратуры Воронежской области Андреем Авдеевым, у него действительно имелся синий блокнот. И как он нам сам сообщает, данный блокнот содержит интересную фактуру о незаконных коррупционных потоках.
– Он там даже хвастается, что всё очень хорошо зашифровано.
– Да, и что по пьяни он сам там не может разобраться.
– Вы воспитываете сына в одиночку. Насколько мне известно, вашему сыну 13 лет. Знает ли он о вашем уголовном преследовании и приговоре? Как и когда вы ему об этом рассказали?
– Мой сын – в первую очередь для меня самый лучший и верный друг. У меня никогда не было и нет от него секретов. Безусловно, воспитывать женщине в одиночку ребенка очень тяжело. Но он будущий мужчина, защитник Родины и своей семьи. Он обязан быть сильным и смелым. Ему в жизни еще предстоит принимать много важных решений. Оберегая его попытками скрыть общеизвестную информацию, я лишь нарушу становление его как личности. Да, он следит за публикациями в СМИ не только относительно моей ситуации, но и за политической обстановкой в мире и стране. Имеет по этому поводу свое мнение. Поддерживает меня в нашем антикоррупционном движении «Зеленый блокнот». Поколение моего сына намного сильнее нашего. Им, к счастью, прививается сейчас патриотическое воспитание, возрождаются военно-патриотические организации. Мой сын активно участвует в мероприятиях, посвященных Дню Победы. Поздравляет ветеранов и очень гордится этим.
– Что чувствует мать, ожидая отправки в колонию-поселение?
– Можно я оставлю этот вопрос без ответа. Чувства – слишком личное, чтобы говорить о них публично, я считаю, это было бы спекуляцией. Но думаю, любая женщина-мать, читающая вашу статью, понимает, о чем я говорю, и знает ответ на этот вопрос.
– Если облсуд не даст вам отсрочку или не изменит приговор на условный, с кем останется жить сын?
– В случае подобной судебной ошибки мой сын останется проживать с моими престарелыми родителями. Они пожилые, и у них в силу возраста огромное количество хронических заболеваний. Этот факт отражен и в приговоре. Но я уверена, они справятся. Да и разве у них останется выбор? Отец моего ребенка никогда не занимался его воспитанием. Более того, с появлением у него другой семьи и различных «пристрастий» он полностью порвал с нашим сыном все контакты несколько лет назад.
– Режим свиданий в колонии-поселении без ограничений. Вы уже решили, будет лишь ваш сын приезжать к вам?
– Разве кто-то может разделить единое целое – мать и сына? Ни одному приговору или какому-то другому событию это не подвластно. Да, безусловно, это станет для него труднейшим испытанием в жизни. Но вместе мы всё преодолеем. Мы семья, и это главное.
– Мне хотелось бы узнать, как и когда вы приняли решение стать адвокатом. Расскажите, что оканчивали и чем после вуза занимались. Когда вы только начали заниматься адвокатской практикой, было ли ожидание романтики или знали, что идете в мир чистогана?
– Решение стать адвокатом я приняла в 15 лет. И да, мир адвокатов мне казался безумно романтичным. Я до сих пор помню слова адвоката из одного старого фильма: «Каждый имеет право на хорошую защиту». Поэтому в 1999 году поступила в ВГУ на юридический факультет. В 2004 году получила диплом. Затем, чтобы приобрести опыт по юридической специальности, я некоторое время проработала в «Эталонбанке» юрисконсультом. В 2009 году сдала экзамен и начала работать адвокатом. Романтизм со временем развеялся. Выяснялось, что некоторые клиенты зачастую лукавят и пытаются обмануть в различных вопросах своего адвоката. Но слова «каждый имеет право на хорошую защиту» были моим девизом по жизни. Так как невозможно поделить мир на только плохих людей и только хороших. Так же, как на белое и черное. Я старалась с максимальным усердием выполнять свою работу. Ну а дальше пришлось столкнуться с таким понятием, как «авдеевщина». Назову это коррупционное проявление среди сотрудников силового ведомства так. Не секрет, что мне для защиты своих доверителей приходилось идти на компромиссы, выбирать легкие пути, принимать участие в так называемых серых схемах при оказании юридической помощи. Исключительно из страха за судьбу своих доверителей, свою судьбу, карьерное благополучие, мне долгое время приходилось поступаться принципами и молчать о существующем беспределе. Люди становились процессуальными заложниками системы, созданной поклонниками 1990-х в погонах, когда доступ к правосудию мерился денежной единицей.
– Если всё вернуть назад, вы бы снова пошли в адвокатуру?
– Конечно, пошла бы. Судьба ведет каждого к осознанию истинных ценностей своим путем. Столкнувшись на своем примере с коррупцией в глобальном масштабе, я поняла, как тяжело живется людям, которые сталкиваются с несправедливостью каждый день. По этой самой причине и создан ЗЕЛЁНЫЙБЛОКНОТ.РФ.
– Остались ли от адвокатской работы приятные воспоминания или всё хочется забыть как страшный сон?
– Приятных воспоминаний осталось много: глаза матерей, которые обнимали своих сыновей после освобождения из СИЗО или ИК. Когда в суде мы добивались переквалификации в сторону смягчения обвинения или снижения наказания. А забывать ничего нельзя, совершил ошибку, значит, начинай работу над ней. Вот чем и занимаюсь сейчас – работой над ошибками.
– По приговору суда вам запрещено заниматься адвокатской работой три года. Имеете хоть какие-то планы на будущее? Думали, чем будете зарабатывать на жизнь, когда отбудете наказание? Вы под следствием, под подпиской о невыезде провели больше полутора лет. Чем-нибудь занимались кроме своего уголовного дела?
– Давайте дождемся вступления приговора в законную силу. Кроме своего уголовного дела я занималась тем, что завершила работу по старым делам, которые были у меня в производстве. А с осени 2017 года я бросила все силы на работу по своему уголовному делу.
– Мария, изменился ли ваш взгляд на профессию, после того как вы из защитника стали подзащитной?
– Я рассматриваю случившееся событие как бесценный опыт в работе адвоката.
– Мария, ваше задержание по времени совпало со скандальной отставкой председателя облсуда Виталия Богомолова и его зама Владимира Маслова. Вы оказались первым, но далеко не единственным адвокатом, попавшим под уголовное преследование. Почему именно профессия адвоката стала самой рискованной из всех юридических профессий? Считаете ли вы справедливым, что зачистка «юридического поля» в Воронеже ограничилась только адвокатами?
– Не стоит связывать мою историю и случаи противоправного поведения в адвокатской среде. У каждого своя история. Но если рассматривать ситуацию в широком смысле, то адвокат, если принимал участие в серой схеме, – очевидно, это лишь вершина айсберга. И здесь есть необходимость выявить всю схему до конечного потребителя. Иначе в чем смысл? Холостой выстрел по коррупции.
– Насколько адвокат должен быть маклером, чтобы договориться, и насколько артистом, чтобы произвести впечатление на своего доверителя? Чего в адвокате больше – маклера, артиста или обычного жулика? Насколько зависит работа российского адвоката от его квалификации, а насколько – от связей?
– Очень некорректный вопрос. На мой взгляд, он оскорбляет всё адвокатское сообщество. А отвечу так: адвокат должен быть профессионалом своего дела в правильном понимании этого термина. А маклер, артист, жулик – эти термины неприменимы. Подобный вопрос ведет к подмене понятий. Мы говорим о коррупции в силовом ведомстве, а адвокат лишь заложник процессуальной системы, созданной нечистыми на руку сотрудниками.
– Проблема родственных и прочих «свойственных» связей в правоохранительной и судебной системе очень остра. Как ее побороть?
– Я считаю, что каждый гражданин может внести свой вклад в эту борьбу. А главное, перестать бояться и молчать. Тем более и со стороны государства в этом направлении делается много важного. Недавно прочитала интервью спикера нижней палаты парламента Вячеслава Володина, где он говорит, что правительством внесен в Госдуму законопроект, направленный на противодействие коррупции, касающейся защиты лиц, уведомивших о коррупционных правонарушениях. Кроме того, Верховный суд занял активную позицию о недопустимости «конфликта интересов» в судах. Так принято именовать в судебной системе понятия «родственность» и «свойственность».
– Между вашим задержанием и знаменитым теперь уже разговором прошло полтора года. Правильно ли я понимаю, что вы всё это время рассчитывали и надеялись, что Авдеев – один или при участии отца – сможет вам оказать помощь в этой ситуации. Говоря «помощь», я имею в виду повлиять на ход расследования, на смягчение обвинения. Общались ли вы с Авдеевым до этого «банного» разговора или нет? И когда вы, собственно, поняли, что ждать защиты с его стороны вам не придется?
– Конечно, нет. Ни на какую помощь я изначально не рассчитывала. Я знала Авдеева и то, что навредить он может не понарошку, видела своими глазами. Он полностью контролировал расследование моего уголовного дела. Осуществление защиты адвокатом Сергеем Григорьевым было его требованием. Более того, его зять, следователь СУ СК по Левобережному району Воронежа Петр Попов, где производилось предварительное следствие уголовного дела, узнавал на служебных совещаниях о том, какие я даю показания, как себя веду и т. д. Авдеев всегда напоминал мне об этом факте. Поэтому я приняла решение записывать наши с Андреем Авдеевым разговоры на свой сотовый телефон. И поверьте, записей много. Разговор в бане был не единственным. Я дождалась судебных прений по своему делу и, понимая, что сильнее навредить он мне не сможет, отправилась в УФСБ России по Воронежской области.
– Авдеев – он сам по себе или это «человек клана»? И если да, насколько велик, по-вашему, этот клан? Или речь даже не о клане, а о системе, в которой выгодоприобретатели – те, кто при должностях, а адвокаты – лишь винтики, извините за каламбур, передаточное звено?
– То, что Авдеев не единственный коррумпированный сотрудник, – это очевидно. Сколько задержаний сейчас идет по стране сотрудниками ФСБ как в прокуратурах, так и в других силовых ведомствах. Что касается нашего региона, компетентные органы разберутся. Адвокаты, повторюсь, – процессуальные заложники системы, созданной нечистыми на руку сотрудниками.
– После вас за незаконное требование денег с клиента в Воронеже были задержаны еще шестеро ваших коллег, но никто своих покровителей не сдал. Какие вы испытываете чувства в связи с арестами адвокатов, чувствуете ли себя камешком, из-за которого начался сход лавины?
– Еще раз, не нужно связывать мою историю и случаи противоправного поведения в адвокатской среде. У каждого своя история. Были или нет у них покровители, знают только они сами. Если было что сказать, считаю, это обязательно нужно было сделать. Чтобы изменить мир к лучшему, нужно в первую очередь начинать с самого себя. Сделать выводы. А иначе урок, который преподала жизнь, будет бесцельно упущен. Даст ли она второй шанс, никто не знает.
– Когда и при каких обстоятельствах Авдеев говорил, что добьется для вас максимального срока наказания?
– Данный вопрос в интересах следствия оставлю без ответа.
– Сейчас пресса вас обвиняет, что за шанс остаться на свободе после апелляции вы будете топить кого угодно. Что вы поете под дудку ФСБ и при вашей помощи ФСБ сводит счеты с прокуратурой. Как вы прокомментируете такие утверждения?
– Очень хороший вопрос, но опять подмена понятий. Я добиваюсь законного и справедливого решения по себе. Президент в своем послании Федеральному Собранию поставил коррупцию в один ряд с терроризмом как основную опасность, угрожающую национальной безопасности России. И если кто-то считает, что сообщение о коррупционных действиях сотрудника прокуратуры – недостойный поступок, то тут два варианта ответа: либо отсутствует понимание, какая проблема назрела в обществе, либо это подрыв основ конституционного строя.
Мало кто знает, что мой дед, Герой Социалистического Труда, герой войны Анатолий Корпылев, в 1940-х годах проходил обучение в школе НКВД СССР, его готовили в разведку для дальнейшего заброса в тыл врага. Он участвовал в спецоперации НКВД СССР по освобождению острова на реке Амударья от афганцев. Получается, что наши предки проливали кровь, рисковали жизнью, чтобы мы сейчас покрывали противоправные действия сильных мира сего и оставались равнодушными к тому беззаконию, которое они творят?
– Вы добились первой победы – прокурор Авдеев снят с работы. Рассчитываете ли вы, что в отношении его будет возбуждено уголовное дело? Есть ли в вас жажда мести?
– Господин Авдеев совершил преступление, находясь на службе в надзорном ведомстве. Конечно, за это придется отвечать. Я против подобных поступков, но не против конкретного человека. Нет желания и очернять органы прокуратуры. Я лишь говорю о соблюдении законов и конституционных прав наших граждан.
Что касается записей, могу сказать одно: мы выпустили лишь фрагмент. На самом деле фамилий куда больше.
– Судя по опубликованному диалогу, вас с прокурором Авдеевым связывали довольно близкие отношения, и в то же время во время встречи вы говорили, что боитесь за свою жизнь. А теперь вы не боитесь, что с вами что-то произойдет? Ведь настала их очередь мстить.
– О каких близких отношениях идет речь? Если вы читали стенограмму, то очевиден только один факт. Авдеев в своих коррупционных схемах просто перестал видеть берега. Что касается страха за свою жизнь, я и сейчас опасаюсь, даже больше, чем раньше. Но я уже не отступлю. Пора положить конец этому беспределу.
– И, кстати, чем закончилось дело вашего доверителя, из-за которого началась вся эта история? Он получил реальный срок или «отскочил» по «условке»?
– О том, чем закончилось дело моего доверителя, мне известно лишь из комментария одного из зрителей нашего ролика. Вроде бы он получил реальный срок, но так это или нет, мне доподлинно не известно.
