Воронеж. 14.05.2018. ABIREG.RU – Эксклюзив – Бизнесмен Евгений Юрченко занял пост вице-губернатора – первого зампреда правительства Воронежской области в конце марта 2018 года. В отличие от предшественника господин Юрченко производит впечатление человека, который настроен серьезно повлиять на ситуацию в регионе. С учетом биографии чиновника, где затесалось несколько выпадов против системы, сомневаться не приходится: Евгений Юрченко способен и будет принимать смелые и самостоятельные решения.
– Евгений Валерьевич, с Воронежской областью вас связывают «родственные узы», однако считается, что вас на должность вице-губернатора рекомендовал исполняющий обязанности зампреда правительства Дмитрий Рогозин. Так ли это?
– Я в этом вопросе откровенен: меня пригласил на эту должность врио губернатора Александр Гусев. История получилась интересная. Я всегда обращаю внимание на знаки и вещи, которые объективно от нас не зависят. У меня было много знаков по поводу возвращения на родину. Четыре года назад я находился в путешествии по Центральной Америке. В Гватемале я зашел после рыбалки в небольшой ресторан и там были игровые автоматы, которые начали на русском языке вещать: «Если ты смелый, ты из Воронежа, подойди и сыграй!». Я подошел к хозяину и спросил, откуда у него эти аппараты. Он рассказал, что в интернете искали, где купить игровые автоматы, а в Воронеже как раз шла активная борьба с казино, им пришло сообщение, что их отдают бесплатно, но с самовывозом. Позже, на Панамском канале, я встретил мужчину в футболке с надписью «Воронеж» на груди. Я к нему подошел и спросил, как он связан с нашим городом. Он рассказал, что когда-то учился на Хользунова. А когда я был в Коста-Рике, появился третий знак, и я понял, что это судьба: мне посыпались звонки. Тогда, после ухода Александра Гусева, освободилась должность заместителя губернатора – первого заместителя председателя правительства Воронежской области, и был объявлен конкурс. Многие мои друзья, люди, которые меня хорошо знали, посчитали, что я должен все бросить и поехать в Воронеж. Я приехал – конкурс был хорошо подготовлен и произвел на меня очень серьезное впечатление. Было порядка 500 вопросов, тянули билеты, отвечали в два тура, после чего выбирались победители. Я вошел в тройку финалистов, по результатам был лидером. Однако в правительстве Воронежской области я не остался.
– И идея вернуться в Воронеж вас не покидала эти четыре года?
– Эти четыре года я полностью посвятил оборонной промышленности. Я стал акционером всего российского авиастроения, вошел в состав совета директоров Объединенной авиационной корпорации. Особое внимание в Совете обращал на деятельность ВАСО. Сейчас завод работает над Ил-112В, Ил-96-400М, занимается комплектующими ко многим современным самолетам.
Дело в том, что многие достижения в нашей стране были в периоды, когда идея и общие интересы стояли на первом месте. Например, когда строили сверхзвуковой пассажирский самолет или первые Ил-86 и Ил-96, которые взлетали в Воронеже и являлись флагманами движения промышленности вперед. В результате приватизации вся авиационная промышленность была раздроблена, акционирована и разошлась по разным рукам. У собственников, как правило, частных акционеров, общих интересов не было, поэтому пошла так называемая, дурная конкуренция — кто у кого чего выгрызет. Кто получит заказы, а кто – нет. И предприятия, имеющие военные компетенции, потому что оружие пользовалось на тот момент спросом, оказались в выигрыше. Это иркутское объединение, которое выпускало самолеты «Сухого», «МИГовское» в Новосибирске, завод в Комсомольске-на-Амуре, который выпускал истребители и штурмовики. И получилось, что все, кто занимался гражданским авиастроением в условиях капитализма, дорогих денежных средств, оказались неконкурентными. И наш дорогой любимый Воронеж оказался на задворках. Самолеты не дотягивали до Boeing и Airbus, спрос был нулевой, и произошло самоуничтожение предприятия гражданской направленности. Так как Воронеж не имел военных компетенций, а денежные средства получали те, у кого были военные заказы, он не развивался. Я сейчас являюсь председателем комиссии по объединению всех компаний, которые есть в ОАКе – их в общей сложности 89 – в единую организацию, в которой эти противоречия исчезают сами по себе. Воронеж будет не падчерицей, а частью большого механизма. Сейчас мы подписали документы, по которым в течение трех месяцев поступят 5,5 млрд рублей на авиазавод на развитие военного направления. Будут делать детали, крылья... И собирать самолеты Ил-112В.
– 5 млрд – это только начало?
– Да. Авиация является одним из локомотивов, и сейчас в большей степени ориентирована на военные заказы. Успешная кампания в Сирии – отсутствие потерь по вине отказа техники, высокоточное использование оружия – все это сделано силами авиастроительного комплекса. Нам можно гордиться такими результатами. Следующий этап – развитие гражданской авиации. Если речь заходит о санкциях, все специалисты с придыханием говорят, что будет, если всего две компании – Boeing или Airbus – прекратят поставки запчастей в РФ. На лошадке вы до Хабаровска не доедете. Сейчас более 90% гражданской техники, которая летает по нашей территории – это самолеты уже упомянутых выше производителей, а также Embraer и Bombardier. Мы пока эту конкуренцию проигрываем.
– Но государство говорит об этом много лет, но ничего не меняется, если судить по ВАСО.
– Это по ВАСО я и привел пример. А в других регионах сейчас просто бум авиастроения: в Иркутске, Комсомольске-на-Амуре. В Казани начинают строить стратегические бомбардировщики, в Таганроге – новые гидросамолеты и так далее.
– Вы наблюдали за судьбой региона из Москвы. Какие вы сейчас ставите перед собой задачи, что хотелось бы изменить, на что повлиять? И помимо обеспокоенности судьбой родины, что вас сюда привело? Вы могли строить политическую карьеру в Москве, там больше возможностей.
– Родина – она и есть родина. Вы имеете не только политическую, но и энергетическую поддержку тех людей, с кем выросли, дружите. И многое можно реализовать дома. В качестве интересного примера могу назвать такой проект: у Воронежа есть город-побратим Шарлотт в штате Северная Каролина, который находился в сложных климатических условиях, и в нем отсутствовала промышленность. Местные законодатели приняли нестандартное решение – они отказались от всех налогов, которые берутся с инвестиционной и банковской деятельности на своей территории. В течение первого года у них открылось более 400 банков и инвестиционных компаний, второго – более 500. Туда перешли Bank of America и многие другие банки и инвесткомпании. Капитал очень подвижный, он движется в том направлении, где ему комфортно. Там были созданы условия для перемещения огромных денежных средств, а уже переместившись, капитал принимал решение, что он хочет ездить по нормальным дорогам, вкладываться в развитие города и инфраструктуры, получать качественное медицинское обслуживание. Начнем с того, насколько капиталу комфортно приходить в Воронеж, защищают его или нет. Люди должны понимать, почему они находятся в этом месте. Абстрактный бизнесмен, заработав некую сумму денег, почему-то уезжает в Женеву и открывает счета там, а не в Воронеже. Общество должно относиться к капиталу уважительно, чтобы состоятельные люди, как минимум, не уезжали в Москву. Наша задача – создать условия для того, чтобы денежные средства пошли в Воронежскую область и чтобы они тут приживались. Как федеральные, так и иные.
– У вас есть идеи, как удержать компании, которые уходят? Например, недавно Лукойл заявил, что закрывает представительство в Воронеже.
– Я в правительстве Воронежской области всего месяц. Мне поручено курировать большой блок, поэтому необходимо глубоко вникнуть и в формирование бюджета, и в инвестиционные отчеты, и в систему экономического стимулирования бизнеса, и во многие другие вопросы. Этим я и занимаюсь. Мы не можем создать одно единственное лекарство, которое решит все проблемы, – это должен быть целый комплекс. Я надеюсь, этим летом мы сформируем стратегию развития, в том числе и предложения для федерального уровня. Следующий шаг – это работа непосредственно с министрами, чтобы у них было представление, почему они хотят работать именно с Воронежем, а не направлять средства в другие регионы. Создание условий для прихода денежных средств в наш регион я ставлю для себя одной из приоритетных задач.
– Как ваша семья отнеслась к переезду после попытки в 2013 году?
– Для всей семьи родина – это Воронеж, здесь живут наши родители. Мама была преподавателем высшей математики ВГУ, папа работал в правительстве Воронежской области, курировал социальное направление, последняя его должность – руководитель соцзащиты. Поэтому моя семья никогда от Воронежа не отделялась, мы спокойно переехали – для нас нет разницы между Москвой и Воронежем.
– А у вас есть любимое место в Воронеже?
– Да, есть место силы, самое знаковое для меня – это высокий обрыв в районе поселка Рыбачий на водохранилище. Там великолепный вид. Но сейчас нечасто получается туда выбираться. А так, родственники по маме у меня все из Бобровского района, по папе – из Россошанского.
– Надолго вы в Воронеж? Года на три – четыре?
– Проектов очень много надо реализовать. Это не одноразовая тема. Есть предприятия, которые нужно поддержать. Есть производства, которые нужно переводить в Воронеж. У нас суперудобное транспортное расположение и климатические условия, высокий научный потенциал. Если вы подойдете к карте РФ и подумаете, где бы вы хотели разместить свое предприятие, сможете показать мне более привлекательный регион, чем Центральное Черноземье? Если сравнить производство самолетов в Иркутске и Воронеже – только климатические условия дают фантастическую добавочную стоимость. В Иркутске вы должны бороться с морозами в 30–40 градусов, отапливать огромные ангары, в которых идет сборка и производство военных истребителей. При том, что они будут доставляться в центральную часть РФ и размещаться в Липецке или Воронеже. Как финансисты смогут доказать преимущество производства военной техники в Сибири, а не в Воронеже? Я не представляю.
– То есть в ближайшие четыре года аэродром ВАСО не будет застроен многоэтажками?
– Нет, наоборот, будет развиваться. И я считаю, что он должен быть загружен транспортной авиацией. Это очень перспективный проект по строительству терминала для транспортировки грузов. Воронежский аэропорт для этого нельзя использовать. Ведь над городом самое большое движение самолетов по южному направлению – Крым, Турция, Эмираты, Египет. Наш аэропорт «Воронеж» – это такая палочка-выручалочка для самолетов, летящих в южном направлении.
– При бывшем губернаторе упор был на сельское хозяйство, промышленность немного просела. При губернаторе-промышленнике и вас как первом заме приоритет немного изменится?
– Нет, все, что наработано, так и останется. Но будут и новые направления — в этом я вижу свою задачу.
