Воронеж. 07.06.2018. ABIREG.RU – Эксклюзив – Что бы ни случилось за время мэрства Вадима Кстенина, свое имя в летопись Воронежа он уже точно вписал – хотя бы как первый градоначальник, который избирался депутатами городской Думы, а не всеобщим голосованием. Его самого этот факт ничуть не смущает. «Мэр должен быть хозяйственником, а не политиком, искать выгоду для горожан, а не для себя», – утверждает господин Кстенин. Звучит решительно, как и утверждение о вполне реальной возможности осуществления, казалось бы, утопичного проекта воронежского метро. Впрочем, после общения с новым мэром даже подземка не кажется такой уж сказкой.
– Вадим Юрьевич, давайте вернемся в конец 2017 года. Александр Гусев признался, что для него переход на должность главы региона стал неожиданностью. А для вас?
– Для меня стало неожиданностью такое одномоментное решение, скажем так.
– Вы тоже узнали об этом в канун 25 декабря?
– Возможно, даже позже.
– Когда вы приняли решение, что станете мэром?
– Это многогранный согласительный процесс. Нам же тут оранжевая революция не нужна. Мы никогда не были воинствующими людьми, всегда находили какие-то компромиссы. Тут мы тоже пришли к очередному компромиссу.
– Вашей кандидатуре были реальные альтернативы?
– Может, какие-то теневые и были, но вслух их никто не обозначал.
– В своей «предвыборной» программе вы акцентировали внимание на необходимости увеличения доходов городского бюджета. Откуда думаете брать деньги?
– Это не такой простой процесс, и волшебной палочки ни у кого нет. Первое, с чего мы уже начали, – инвентаризация расходов. К сожалению, на сегодняшний момент существует ряд неэффективных расходов, у нас есть коммунальные предприятия, которые, грубо говоря, каждый год аккумулируют от 300 до 400 млн рублей убытков. Это довольно серьезный ресурс. Представьте, сколько благоустройства дополнительно можно было бы сделать на эти деньги, за три-четыре года город бы серьезно преобразился. Соответственно, наша цель – от этих убытков избавиться. Такую же серьезную работу нужно проводить по взимаемым платежам – это и транспортные налоги, и земельные, и другие неналоговые платежи. Планируем пересмотреть модель управления муниципальной собственностью.
– Стоит ждать кадровых перестановок на этом направлении?
– Говорить об этом рано. Пока разбираемся с тем, что есть, дальше посмотрим. Если человек не может дать положительную динамику на том месте, где работает, то он должен переходить на другую позицию. Это относится к любому чиновнику, в том числе и ко мне.
– Проблема коммунальных предприятий, о которых вы говорите, будет решаться в прежнем русле? Или у вас есть какие-то свежие идеи?
– Все решения, которые обсуждались, на мой взгляд, абсолютно правильные. Но процесс их реализации довольно сложен. На самом деле, решения всего два. Во-первых, передача имущества «Воронежтеплосети» в концессию и расшивка всех долгов, которые теплосеть сгенерировала. Концессия позволит сделать значительные инвестиционные вложения в имущественный комплекс. Иначе на какую-то положительную динамику предприятие вывести невозможно – износ оборудования, кредитный портфель, многие другие организационные проблемы. Во-вторых, акционирование «Воронежгорэлектросети» и получение значительного количества денежных средств, которые будут направлены на погашение коммерческих кредитов «Воронежтеплосети». А это ни много ни мало порядка 975 млн рублей. Не хочу сказать, что вина за эти долги лежит сугубо на менеджменте предприятия. Скорее, ситуация так сложилась. Но выход однозначно есть. Я его вижу и думаю, что к февралю 2019 года мы со всеми задачами справимся.
– На фоне сделки «ПИКа» и возможной продажи «Росводоканала» есть опасения, что появятся проблемы на рынке ЖКХ.
– Не вижу никаких оснований для большого беспокойства по поводу смены бенефициаров. У того же «ПИКа» опыт работы достаточно большой, компания федерального уровня. Я уже встречался с руководством, мы обговорили все первоочередные вопросы – подготовку многоквартирных домов к зиме, уборку придомовых территорий. Договорились, что 1 июня руководство представит детальный план работы по всем волнующим направлениям. Возможно, в ближайшее время даже пойдут нормальные инвестиции в инфраструктуру по обслуживанию многоквартирных домов.
– Вернемся к деньгам. Всем известно, что городу «перепадает» по остаточному принципу. Может, стоит больше просить у «старшего брата»?
– На сегодняшний момент город абсолютно ни в чем не обижен. Другой вопрос – готов ли муниципалитет принимать больше средств и осваивать эти средства. Если мы хотим реализовать тот или иной проект, необходимо его «упаковать» – сделать серьезную предпроектную проработку, проектно-сметную документацию, оформить необходимые документы. У нас, к сожалению, пул таких «упакованных» проектов очень небольшой. Эта тенденция свойственна не только Воронежу, но и ряду других городов. Поэтому наша главная задача – сформировать пул проектов на перспективу.
– Перспектива – это пятилетка?
– Я для себя ставлю задачу, безусловно, на пять лет. Но если речь идет о стратегических задачах города, то хотелось бы, конечно, создать фундамент для тех людей, которые будут работать позже, которые придут и на готовом фундаменте начнут возводить крепкие здания.
– Метро, видимо, тоже входит в эти планы? Вы сами верите, что оно появится?
– Я слышу этот вопрос несколько раз в день. Знаете, строительство метро в чистом виде – это серьезный государственный проект, потому что ни одно метро в чистом виде не окупается. После изучения зарубежного опыта можно сделать один вывод: везде работает схема государственно-частного партнерства. И только потому, что мы сегодня эту схему видим, я все-таки верю, что метрополитену в том или ином виде в Воронеже быть.
Я знаю, что проект вызывает много критики со стороны горожан. Люди представляют себе классическое метро, как в Москве или Санкт-Петербурге, которое, несомненно, стоит баснословных денег и в строительстве, и в эксплуатации. Но там пассажиропоток позволяет держаться как минимум на уровне безубыточности, как максимум – получать необходимую прибыль для развития. У нас же другой принцип – легкорельсовый транспорт. Будет несколько участков, на каждом из которых мы применим наиболее эффективную технологию. Если говорить о центральной части города, то тут, безусловно, придется лезть под землю. Однако наши грунты позволяют делать это открытым способом, не обязательно бурить, словно кроты. Тоннели будут мелкого заложения, не будет даже эскалаторов. Как во Франции: спустился по ступенькам и сразу попал на станцию. Такой подход не требует громадных затрат. Ну а там, где можно пройти по земле, все будет на поверхности. Например, инфраструктура Северного моста позволяет переоборудовать второй ярус, сделав небольшую реконструкцию. Небольшую – по сравнению со строительством нового метромоста, конечно.
Сейчас мы работаем и с российскими, и с иностранными инвесторами, думаем, как оптимизировать проект с точки зрения затратной части. Безусловно, ни одной лишней копейки в него заложено не будет.
– Продолжая тему инфраструктуры: за счет чего вы планируете качественно улучшить дорожную ситуацию? У нас как ни весна, так нет дорог.
– Я бы это заявление подверг небольшой критике. Как весна – да. Но вы должны понимать, что проект «Безопасные и качественные дороги» начался только в прошлом году. Город получил достаточно большой объем средств, люди увидели, что дороги меняются. В сентябре, когда мы планируем завершить второй этап этого проекта, думаю, подавляющее большинство горожан будут удовлетворены состоянием дорожного покрытия. Да, безусловно, останутся жалобы и недовольство людей, но это уже будут частности – дворы, периферия. В первую очередь мы делаем магистрали и участки с максимальным трафиком.
В моем предыдущем кабинете на стене висит карта, где отмечены дороги, которые были сделаны по программе в прошлом году и будут сделаны в этом. Получается впечатляющая картина, на самом деле. Но ведь это не все, есть еще дорожные фонды. Да и программа эта, кстати, продолжится. Если в 2017-2018 годах мы направляем средства только на ремонт дорог, то с 2019 года сможем заявлять объекты капитального строительства – мосты, путепроводы, развязки. Уже в следующем году часть денег пойдет на серьезные объекты.
– Есть ли конкретика, что это будет?
– В первую очередь, объект, который уже давно у всех на устах, – Остужевская развязка. На сегодняшний день у нас есть скорректированная проектно-сметная документация, и мы проводим активную работу, чтобы эта развязка появилась в федеральном титуле. Тогда ее можно будет построить за два года. Вторая первоочередная задача – реконструкция путепровода на 9-го Января. К сожалению, он полностью выработал свой ресурс и требует срочного вмешательства.
Есть еще ряд объектов, которые мы также планируем начать. Например, расширение Острогожской. В Шилово ведется активная застройка, и люди, которые по утрам выбираются оттуда, сталкиваются с серьезными проблемами. В этом году будет сделан проект и, возможно, начнется реконструкция. Планируем заключить двухгодичный контракт, чтобы начать работы зимой и в следующем году закончить. Также прорабатываем вопрос дублера Московского проспекта, который позволит «развязать» Коминтерновский район. В этом году будем приступать к проектированию, чтобы подать заявку на федеральный уровень. Есть еще путепровод на Циолковского, который должен «развязать» Димитрова, и Волгоградскую, и ряд других улиц.
– Судя по вашим словам, от федеральной поддержки зависит практически все. Будете лично «пробивать» эти проекты или рассматриваете кого-нибудь из окружения?
– Я пришел работать в мэрию с уровня областного правительства, у меня остались достаточно неплохие контакты федерального уровня, в министерствах. Зачем поручать людям то, с чем я справлюсь намного эффективнее? Безусловно, давать старт проектам, добиваться федерального финансирования – этим я буду заниматься лично. Вместе с тем я надеюсь, что мои устоявшиеся связи перейдут к заместителям и на определенном этапе они смогут подхватить эту работу.
– Еще один инфраструктурный объект – водохранилище. Как вы на него смотрите – это визитная карточка Воронежа или его крест?
– На мой взгляд, это изюминка нашего города. Водохранилище должно развиваться, прибрежным территориям нужно дать вторую жизнь. Сейчас будет разрабатываться серьезная концепция, о которой говорил Александр Викторович Гусев, будет организован конкурс на развитие Петровской набережной. Существует большое количество предложений, но они, к сожалению, пока все разрозненны. А здесь нужно выдержать грамотный баланс между интересами города и частного инвестора.
Со своей стороны, мы прорабатываем проект строительства светомузыкального фонтана на воде в районе Адмиралтейской площади. Мне кажется, у нас могло бы получиться место, которое станет любимым для наших горожан.
– О каких вложениях идет речь?
– Есть два варианта. Первый попроще, там будут водяные струи с подсветкой. Второй предполагает экран для проекции, куда можно будет транслировать медиаконтент. Если, например, построить Петровскую деревню, то на нем хоть целый фильм про Петра I можно будет запускать. Вариант с экраном обойдется где-то в 120 млн рублей.
– Серьезные деньги.
– Да, вложения серьезные, но зато максимальное количество горожан будут получать удовольствие от этого фонтана. В Советскую площадь вложили гораздо больше. Да, фонтан там тоже классный, но на Адмиралтейке, согласитесь, людей собирается больше. Вспомните праздничные дни. У нас есть федеральная программа «Комфортная городская среда», думаю, можно будет поискать в ней источник финансирования. Если пополам с муниципалитетом – это не такие уж больше деньги, зато вещь будет для Воронежа знаковая.
– А если воронежцы думают по-другому?
– Безусловно, мы должны все это обсуждать с народом, особенно то, что касается общественных пространств. Публичные обсуждения иногда дают очень полезный эффект. Например, недавно прочитал в Интернете предложение о дальнейшей судьбе баркалона «Меркурий». Мы сейчас прорабатываем вопрос, чтобы демонтировать его и установить в «Алых парусах». А один из жителей предложил поставить его на съезде с Чернавского моста на левом берегу. Там, где сейчас стоит знак «Левобережный район», который уже требует реновации. Баркалон, на мой взгляд, неплохо бы туда вписался.
– Вроде это предложение прозвучало в паблике «Типичный Воронеж». Какие еще ресурсы вы мониторите?
– Практически всю прессу смотрю.
– Оставляете комментарии?
– Не комментирую, хотя иногда хочется.
– Перейдем к другой животрепещущей теме. Как вы смотрите на нынешнюю высотность и плотность застройки? Что думаете о реновации?
– У нас много частного сектора и много промплощадок. Когда я рассказываю о своем видении реновации, создается впечатление, что люди не понимают, о чем я говорю. Мы не собираемся принуждать людей отказываться от своей частной собственности, нет. Но огромное количество промплощадок, которые на сегодня или заброшены, или не используются, должны быть ликвидированы. Если это не действующее производство, которое используется под склады, то абсолютно непонятно, что оно делает в центре города. Реновация однозначно должна быть.
Что касается высотности, то наша застройка абсолютно невысокая. Поверьте, я был в других городах, и не только в таких, которые стеснены в земельных ресурсах. Я совершенно спокойно отношусь к высотному строительству. Самое главное, чтоб это строительство не шло вразрез действующих нормативов. Здесь никаких перегибов не должно быть. Плохо отношусь к точечной застройке.
– Действующие нормативы по плотности приемлемы?
– Абсолютно. Главное их не превышать.
– Откуда же берутся целые районы, в которых соблюдаются эти нормативы, но в которых крайне некомфортно жить?
– К сожалению, и в городе, и, наверное, в стране происходит перекос, когда инвестор хочет получать прибыль не такую, как во всех цивилизованных странах, а в десятки раз больше. Потому что так привыкли. Мы должны менять эти стереотипы.
– И как же?
– Очень просто. Еще раз говорю: есть нормативы, которые абсолютно все описывают. Они действительно рабочие, не надо их превышать, не надо пытаться хитрить, не надо пытаться выжать из ситуации максимум. Тогда у каждого будет парковочное место, будет необходимое количество детских и спортивных площадок, будет нормальное благоустройство. И у детей, которые будут жить в этих новостройках, будет возможность посещать школы и садики не в каких-то непонятных районах, а в зоне доступности.
– То есть мы можем ждать какого-то нового подхода к контролю за соблюдением этих нормативов?
– Потихоньку все эти вещи прививаются. Сегодня практически никакое строительство, я уж не говорю о новых микрорайонах, не может стартовать без разработки проекта планировки территории. Там расписывается абсолютно все, вплоть до каждого газона, все просчитано по нормативу. Монументальный документ позволяет избежать любых ошибок при дальнейшем развитии территории.
– Хорошо, тогда как вы рассматриваете действующие требования по согласованию архитектурно-градостроительного облика? Вы знаете, что недавно местная компания сумела оспорить их в облсуде?
– Это частное решение суда, оно не накладывает на нас каких-то ограничений. Архоблик – это изюминка города. Если не смотреть эти материалы, то наш город будет просто убит неимоверными конструкциями. Так нельзя. Это мое мнение.
– Регламент требует какой-то корректировки?
– Не знаю. А кого он не устраивает?
– Управление главного архитектора отклоняет почти каждое второе архитектурное решение, которое поступает к ним на согласование...
– Это хорошо.
– С точки зрения бизнеса, наверное, все-таки плохо.
– С точки зрения бизнеса хорошо, чтобы мы вообще ничего с них не спрашивали. Отвязались бы от них, а они бы делали на своих участках все что угодно. А что с точки зрения горожан, которые будут потом жить в этом городе? Хорошо, если бизнесмен построил объект и эксплуатирует его. А если это девелопер, которому потом хоть трава не расти? Жители и гости города вынуждены на это убожество смотреть. Мне кажется, это неправильный подход.
Чем меньше мы лезем к бизнесу, тем он лучше. Но в результате, к сожалению, получается превышение по плотности, отсутствие детских садов, школ, транспортной инфраструктуры. Мэрия озабочена тем, чтобы город не портили, и мы будем отстаивать эту позицию.
– Мэрия преодолела пресловутый «архитектурный бандитизм»?
– Я пока не могу делать такие выводы, я всего ничего в этой должности и всего ничего контролирую деятельность строительного блока. Далеко не все еще сделано, необходимо наладить нормальное взаимодействие между УГА и отделом по выдаче разрешительной документации. К сожалению, сегодня есть методологические провалы в межведомственном взаимодействии. Образно говоря, правая рука не знает, что делает левая. Архитектурно-строительный блок должен быть именно блоком. А сейчас, к сожалению, блока пока не получается. Но я думаю, в ближайшее время мы их сцементируем, и все решения будут приниматься коллегиально.
– Давайте о личном. Должность мэра уже накладывает отпечаток на ваш образ жизни?
– Ничего нового, по сути, не почувствовал. Как бы там ни было, в правительстве все равно ощущаешь себя публичным человеком. Хотя, конечно, по образу мыслей, внутреннему состоянию и компетенциям человек я скорее технический, с инженерным складом ума. Публичная плоскость несколько трансформирует характер.
– А семья? Для них это, вероятно, стресс?
– Для семьи это действительно стресс, потому что люди не публичные, не привыкли, что их могут в медийном пространстве обсуждать. К большому сожалению, у людей, которые находятся в Интернете, какая-то странная позиция. Такое ощущение, что у них ничего хорошего в жизни не происходит. Видимо, у тех, кто пишет негативные комментарии даже под позитивными вещами, «сосуд всегда наполовину пуст».
– Как отдыхаете?
– Когда удается, с превеликим удовольствием уезжаю с супругой куда-нибудь. Иногда (правда, очень редко) удается вырваться на славную реку Волгу на рыбалку. Очень люблю и получаю реальное удовольствие, потому что там некогда думать, надо быстро вытаскивать рыбу. Весь отдых к этому сводится. Иногда встречаюсь с друзьями. Ничего особенного, чего бы не было в жизни любого другого человека.
– У вас имидж человека, который всегда ухоженно выглядит. Это приходит с успехом или жена помогает?
– Нет, это привил мне тот человек, с портретом которого я шел в «Бессмертном полку», мой уважаемый дедушка. У него были очень строгие правила в жизни, и этим правилам он обучил всю семью. Я был у него любимым внуком, которому он посвящал много времени. Жизнь так сложилась, что я покинул семью рано, практически в школьные годы.
Кстати, раз уж зашла речь, я не прожил всю жизнь в Латвии в поселке Саулкрасты, как пишут в Интернете. Я там просто родился. Отец у меня военный, практически всю свою жизнь я провел по военным гарнизонам. В Латвии у меня были родственники. Один дед был танкистом, другой – тоже фронтовик, а после войны возглавлял институт физкультуры. К сожалению, сейчас никого из родственников там больше не осталось.
– Недавно институт общественного мнения «Квалитас» провел опрос, знают ли жители Воронежа нового мэра. Оказалось, что идентифицировать вас пока могут очень небольшое количество людей.
– А я вот захожу в Интернет – и у меня ощущение, что меня все знают. Прямо лично (смеется).
– Думаете повышать свою известность среди горожан?
– Я на сегодняшний момент политиком не являюсь. Моя задача – не в политику играть на посту градоначальника, а делать жизнь горожан комфортнее. Это совершенно другая плоскость работы. Здесь действительно нужно руководить, здесь нужно быть хозяйственником, здесь нужно разбираться в определенных вещах. Это не просто взять и сделать город чистым, красивым, построить театр и кучу школ. Люди, которые так говорят, не понимают ни бюджетных процессов, ни уровня бюджетной обеспеченности, ни всего прочего. Повторюсь, я не считаю себя политической фигурой и погружаться в политику не собираюсь. Потому что тогда из меня получится плохой хозяйственник.
– Коротко: вы бы хотели запомниться воронежцам как мэр, который сделал...
– Разве коротко сформулируешь! Во-первых, я бы хотел реализовать проект легкорельсового транспорта. Люди, которые будут работать над этим проектом, запомнятся на века. Во-вторых, я бы хотел, чтобы Воронеж стал комфортным для проживания. Сегодня о его комфортности говорить не приходится. Взять те же маломобильные группы населения. К сожалению, их в нашем городе много, а комфортной среды для них нет.
Конечно, нужно создать серьезный фундамент для развития городской экономики. Это, наверное, самая серьезная вещь, над которой я буду работать больше всего. Есть текущие дела и процессы, но фундамент надо закладывать на будущее.
– Через какой срок с вас можно будет спрашивать?
– Знаете, я только год буду изучать эту тему, чтобы понять, куда приложить центр силы, где сконцентрировать ресурсы. С кондачка этого не сделаешь. У нас сегодня есть стратегии – до 2025 года, до 2030 года... Теперь бы еще понять, что с этими стратегиями делать. Ведь до сих пор никто не может дать ответ, Воронеж – это город чего? Это город промышленности? Туризма? Торговли? Какую сферу экономики нам развивать, на чем концентрироваться? Через год спросите.
– У вас над головой висят два портрета – Владимира Путина и Алексея Гордеева. Осенью будете один менять или их станет три?
– Три, конечно.
