Воронеж. 27.11.2018. ABIREG.RU – Расследование – Журналистские расследования проводятся, чтобы получать ответы на вопросы. Если вопросов остается больше, чем ответов, это фиаско. История многолетнего незавершенного строительства гигантского сахарного завода в Мордовском районе Тамбовской области (завод должен был стать крупнейшим в России) – одни вопросы. Редакция не получила ответа на запросы ни от госструктур, ни от общественных организаций сахарной отрасли, ни от конкурентов, ни от возможных владельцев, ни даже от сторожей на блокпосту перед заводом-призраком. Все как будто вымерли, как и сам завод. Корреспондент «Абирега» побывал на месте, полюбовался на знаменитый на всю православную Россию фарфоровый иконостас местной церкви и понял, что сладкой жизни в райцентре Мордово ждать еще долго.
Собственно, началось всё с обращения в редакцию нескольких сельхозпредприятий Мордовского района, которым арендодатель внезапно предложил увеличить плату за землю на 2019 год с 1,7 тыс. до 6,5 тыс. рублей за гектар. Мол, не готовы платить – уходите, у нас есть потенциальный обработчик земли. В качестве интересанта называется крупнейший агрохолдинг из соседней Липецкой области. Мордово – это самый угол Тамбовщины, граничащий с Липецкой областью на западе и Воронежской – на юге. Один из исторических свекольно-сахарных регионов России. Сахар здесь варят уже 200 лет. И заводов больших и малых, модернизированных и полностью разрушенных здесь почти столько же, сколько райцентров. Свекла здесь едва ли не главная сельхозкультура: под нее традиционно отводилось не менее 10-15% всех посевов. Но свеклу в бункер не засыпешь и на экспорт не увезешь. Ее надо переработать здесь, сейчас и с минимальным логистическим плечом. 70 км – предел, дальше убытки. Сахарозаводчикам нужна стабильная зона свеклосеяния, но обычное хозяйство не может гарантировать постоянный и высокий урожай сахарной свеклы для загрузки перерабатывающих мощностей, слишком трудоемкая и специфическая культура. Достаточно сказать, что свеклоуборочный комбайн в два (если не больше) раза дороже обычного. Сахарники в России не случайно являются крупнейшими латифундистами – сама жизнь заставляет их скупать земли вокруг заводов. Плюс деньги, необходимые на покупку земли, они ведь заложены в цену сахара и вынуты из нашего с вами кармана.
После закрытия в 1990-е соседней с Мордово Новопокровке старинного сахзавода, существовавшего с царских времен, местным крестьянам возить свеклу стало особо некуда, и они ее перестали выращивать. «Да мы готовы сеять – дайте куда возить», но не дают. В результате четырехкратного роста арендной платы на улицу должны быть выкинуты более 200 работников из шести мордовских сельхозпредприятий: ООО «Восход», ООО «Росток», ООО «Агро-инвест», ООО «РИБ», СХПК «Родина» и СК «Универсал» – и нескольких КФХ. Для небольшого райцентра это без преувеличения социальная катастрофа. Зато перейти из рук в руки должно 15 тыс. га только в Мордовском районе. Цена земли здесь 55 тыс. рублей за гектар. То есть на кону куш свыше 800 млн рублей. По слухам, столько же земли пытаются забрать у арендаторов и в соседних районах.
С 2008 года с этими сельхозпредприятиями районные власти почему-то перестали заключать долгосрочные договоры аренды, а заключают только краткосрочные. Объяснялось это началом строительства сахарного завода. Дескать, земли нужны под залоговую базу. Крестьяне-арендаторы стали субарендаторами, а арендодатели (загадочные юрлица, напоминавшие фирмы-однодневки) менялись каждый год – год одному платишь, год другому, потом третьему. И так 10 лет. Зачем, для чего эти прокладки? Куда идут деньги за землю? Для крестьянина разницы большой нет, если цена стандартная. Один важный нюанс: арендатор на постоянной основе имеет право первоочередного выкупа земли, субарендатор никаких прав не имеет. Разница между выкупной ценой и рыночной – в несколько раз. Да и не продаст никто – нет свободной земли.
Приехав в район, пытаюсь договориться о встрече и задать вопросы главе района Сергею Манну: кому принадлежит сегодня мордовская земля, почему такая странная схема с двойной субарендой, кто, наконец, все эти юрлица, которые собирали деньги с местных крестьян 10 лет кряду? Сергей Владимирович берет паузу, явно чтобы с кем-то посоветоваться, но потом перезванивает и категорически отказывается от встречи. Крестьяне пытаются объяснить мне, что Манн – человек хороший и душой на их стороне, только вот сделать ничего не может. Как и почему потребовалось выгонять (такой экономически необоснованный рост цен иначе и назвать нельзя) крестьян с земли, которую они обрабатывали всегда? И как это связано с последней (формальной?) сменой собственника недостроенного завода, произошедшей в феврале? Или никак не связано – просто чья-то жадность? Это первые вопросы без ответа. Самые интересные вопросы дальше.
Сахарный картель и липецкие уголовные «корни»
Развал СССР на сахарной отрасли отразился сильнее, чем на любой другой в сельском хозяйстве. 75% советских сахзаводов работали на кубинском сырье, и половина из них располагалась на Украине. До 1996 года в российской сахарной отрасли творился хаос, заводы приходили в упадок. А посевы свеклы в той же Тамбовской области снизились до «рекордных» 4% площадей.
Потом ввели заградительные пошлины на украинский сахар и стали делить российские сахарные заводы. Так из вчерашних трейдеров образовалась пятерка крупнейших игроков сахарной отрасли, контролирующих свыше 80% всего рынка сахара. Иными словами – картель. Кстати, их усилиями объемы свеклосеяния удвоились.
Названия этой пятерки в принципе хорошо известны, они диктуют в своем сахарном мире цены на всё. И чужих не подпускают. Именно «происками сахарной мафии» в Тамбове (почти что шепотом, но как-то неубедительно) пытаются объяснить проблемы Мордовского сахзавода.
Поскольку с середины шестидесятых ни одного нового сахарного завода не было построено (в перестройку начинали строить в Боброве, но так и не закончили), существующие безнадежно устарели и морально, и экономически. Строить маленький сахарный заводик, как в старину, уже невозможно: не выдержит конкуренции. Идея завода-гиганта витала в воздухе. С конца 1990-х – начала «нулевых» в свеклосеющем Черноземье (Липецк, Воронеж, Тамбов, Орел) и окрестностях (Рязань, Ростов, Краснодар) начали как на дрожжах (увы, только на бумаге) расти проекты больших сахарных заводов. Каждый новый губернатор обещал построить новый сахарный завод с трубой до небес. Если систематизировать заявленные показатели, то предприятия должны были перерабатывать в сутки от 8 тыс. до 12 тыс. тонн сахарной свеклы, а инвестиции на строительство одного завода колебались от 170 млн до 250 млн долларов. Заявлялось много потенциальных иностранных инвесторов, но все проекты умерли, так и оставшись только на бумаге. Сахарная мафия поняла, что проще модернизировать захваченные старые предприятия, и вот почему.
Во-первых, старый завод – это устоявшаяся зона свеклосеяния, отлаженные производственные цепочки. Во-вторых, нехитрыми манипуляциями (вогнать в долги и обанкротить слабейших) можно обеспечить себя землей, а вот если скупать землю по рыночным ценам, зона свеклосеяния под большой завод может обойтись в сумму от 1 млрд до 2 млрд рублей. В-третьих, модернизацией можно заниматься, не прерывая производственный процесс, и, соответственно, финансировать ее с текущих доходов, а не за счет кредитных ресурсов. В общем, интересы «мафии» и амбиции губернаторов (или, если хотите, практиков и теоретиков) разошлись кардинально.
И все-таки два маниловских проекта начали воплощаться в жизнь липецким губернатором Олегом Королевым и тамбовским Олегом Бетиным. Строительство липецкого завода «Корни» на малой родине Олега Петровича в Тербунах стоимостью 200 млн долларов (или 7 млрд рублей) начиналось еще в 2006 году. Обещали построить за два года и тоже «крупнейший в стране», но всё быстро заглохло. Продолжилось строительство в 2010 году, после смены инвестора и при непосредственном участии Минсельхоза (министр – Елена Скрынник), а завершилось уже в 2012 году уголовным делом для зампреда «Внешэкономбанка» Анатолия Балло, курировавшего финансирование строящегося завода. Сумма ущерба – 4,5 млрд рублей (правда, вместе с другим эпизодом). А потом эти же «Корни» были «пересажены» в уголовное дело «Росагролизинга» (ущерб – 1,6 млрд рублей, вернули 100 млн рублей), завершившееся длительными сроками для нескольких липецких «схематозников». Самый известный из них – Олег Донских, сын бывшего первого секретаря обкома КПСС, в бегах. По данным СМИ, к липецкому проекту пытались привлечь «Россельхозбанк», но безуспешно, на этом проект и заглох. Правда, очень занимательным способом. По данным Kartoteka.ru, липецкое ООО «Финанс-групп» в декабре 2011 года внесло в уставный капитал ЗАО «Тербунский сахарный комбинат «Корни» 3,06 млрд рублей, после чего сменило трех директоров за 14 месяцев и обанкротилось. Последним был «массовый» директор Дмитрий Шаманов, числящийся директором 97 фирм. И знаете, что? «Финанс-групп» был для него последней фирмой. Уж не случилось ли с ним чего-то страшного?
И сколько из этих 3 млрд рублей было зарыто в землю, а сколько разворовано – этим расследованием должны заниматься точно не журналисты. Были ли как-то связаны между собой «инвесторы» липецкого и тамбовского проектов? Еще один вопрос без ответа. Но единство места, времени, а также заявленных параметров и источников финансирования наводит на определенные мысли.
Тамбовская сахарная ОПГ
История строительства тамбовского «завода-призрака» почти полностью приходится на эпоху губернаторства Олега Бетина (1999-2015 годы). Не будем уподобляться желтым СМИ и называть «бетинскую область» криминальным заповедником, но один штрих эпохи напомним. В феврале 2006 года председатель регионального парламента выписал Почетную грамоту за заслуги перед Тамбовской областью Владимиру Кумарину, таким образом поздравив его с 50-летием. Так что, если лидер тамбовской ОПГ, державший в страхе пол-Питера, выйдет на свободу после 23 лет отсидки, он сможет рассчитывать на неплохую надбавку к пенсии за счет тамбовского бюджета. Смешной получился парашютик.
В этом же 2006 году в Москве при Министерстве экономразвития РФ был образован Инвестиционный фонд РФ (прекратил свое существование в 2017 году). Задачей фонда было отбирать крупнейшие инвестпроекты (не менее 5 млрд рублей) и финансировать их, по условиям софинансирования частник должен был вложить в проект не менее 25% собственных средств. Одобрение проекта Инвестфондом, разумеется, давало зеленый свет для одобрения огромных кредитов. Поскольку мы говорим о проекте размером в 200 млн долларов, то частник должен вложить 50 млн долларов собственных средств. А вот 150 млн долларов – это то, что уже можно дербанить. Если изначальных 50 млн долларов у нас и в помине нет, то можно сделать вид, что они есть. Или нанять того, кто будет «изображать инвестора».
В июле 2007 года для строительства будущего завода было образовано ООО «Тамбовская сахарная компания» (ТСК), 25% в котором принадлежало администрации Тамбовской области, а 75% владело ООО «Сахар Черноземья» («СЧ»), созданное лишь несколькими днями ранее. В те годы «СЧ» контролировался ООО «Управление сахарным производством», а то в, свою очередь, виргинским офшором Sugar Productions Management Ltd. У нас ни одна стройка века не может без офшора обойтись. Вообще, в ЕГРЮЛ было зарегистрировано сразу три (!) Тамбовских сахарных компании с одними и теми же владельцами: две в форме ООО и одна как открытое акционерное общество. Причем одно из ООО было правопреемником ОАО, а второе – нет. Так вот, то, которое было правопреемником, просуществовало целых три дня – с 4 по 7 июля 2008 года. Зачем такая путаница и догадывался ли тамбовский губернатор, в какой афере он участвует? Еще один, точнее, два вопроса. Но, может быть, эти комбинации с юрлицами связаны с тем, что на них оформлялась земля как будущая залоговая база и часть ее просто исчезла при игре в сахарные наперстки?
Тесть любит есть, а зять любит взять
Бенефициаром «Сахара Черноземья» (и тогда, и сейчас) является тамбовский предприниматель Артем Куранов, он же в 2007-2008 годах стал генеральным директором ТСК. Всех трех.
Артем Евгеньевич – личность ну очень примечательная. Интересы Куранова не ограничивались тамбовским АПК, его имя уже в те годы мелькало в бизнес-конфликтах вокруг элитной недвижимости в центре Москвы (Гоголевский бульвар, 1 млн долларов). СМИ связывают его с высокопоставленными электроэнергетиками и не менее высокопоставленными силовиками. В частности, с ныне сидящим, а когда-то всесильным руководителем московского СУ СК Александром Дрымановым. Пока Куранов «строил» завод, Дрыманов вел второе дело Михаила Ходорковского и дело генерала ФСКН Александра Бульбова, а заодно помогал товарищам устранять конкурентов при помощи заказных уголовных дел.
В сущности, именно Куранова нужно считать главным в тамбовском сахарном долгострое. По крайней мере, до начала 2017 года, когда уже наглухо замороженный проект перешел под контроль людей из краснодарского Агрокомплекса имени Н. И. Ткачева (то есть семьи тогдашнего министра сельского хозяйства РФ). Из Минсельхоза вышло – в Минсельхоз и ушло. В России кто что охраняет, тот то и имеет.
По невероятному стечению обстоятельств именно в 2007 году господин Куранов женился на старшей дочери тогдашнего предправления «Россельхозбанка» Юрия Трушина. Третьего по величине банка страны, на 100% государственного. В 2010 году Трушин будет уволен из банка после проверки Счетной палаты, а в 2014-м уедет на ПМЖ в Австрию. А пока тесть начинает щедро финансировать зятя государственными кредитами, благо весь антураж обставлен и роли исполнены: подписаны соглашения с администрацией, выделено за счет региона залоговое имущество, земля-то имеется. Что-то есть в этом сюрреалистичное: один уровень госвласти выдает залоги другому уровню госвласти, чтобы тесть мог обогащать зятя. Могли бы и крепостных в купчую записать.
Первый кредит «Россельхозбанка» ТСК получила в декабре 2008 года в размере 5-5,2 млрд рублей под гарантии администрации Тамбовской области, залогом выступили «недвижимость и сельхозземли». Как теперь мы понимаем, это именно те земли, с которых спустя 10 лет будут сгонять ничего не подозревающих крестьян. В августе 2009 года выходит распоряжение премьер-министра Владимира Путина, по которому из средств Инвестфонда РФ на программу «Первая очередь развития АПК Тамбовской области» выделяется 881 млн рублей для создания инфраструктуры под три инвестпроекта, из которых сахарный завод – крупнейший. Ему досталось 380 млн рублей безвозмездных бюджетных ассигнований «на создание транспортной, энергетической и коммунальной инфраструктуры». Кроме того, региональный бюджет на 100% возмещает ставку рефинансирования по полученному ТСК кредиту, кредит становится «бесплатным».
Изображая инвестора
Вот как описывает «старт» проекта «Агроинвестор»: «Реальные очертания проект начал обретать в начале 2009 года, когда первый вице-премьер Виктор Зубков лично представил его Владимиру Путину, оценив как эффективное вложение средств. Это будет современное предприятие, которое позволит снизить зависимость отрасли от импортного сахара, характеризовал Зубков проект ТСК». Обещали создать 1,5-2 тыс. рабочих мест. «Коммерсант» со ссылкой на тамбовский департамент АПК сообщал, что за 2009 год на строительстве было освоено около 2 млрд рублей. Любопытно, что для руководителей проекта в Мордово в первый же год выстроили небольшую гостиницу и вырыли перед ней искусственный пруд. Теперь это симпатичное заведение пустует.
Но по совершенно непонятной причине с самого начала обладминистрация и с ее подачи СМИ называли основным инвестором будущего завода некое ОАО «Трактороэкспорт» («ТЭ»). Это существовавшее с 1961 года внешнеэкономическое объединение по продаже тракторов, комбайнов и прочего советского сельхозметаллолома пришло к 2008 году в полный упадок и влачило жалкое существование. Но имя на слуху и вызывающее доверие, лучшего «актера», чтобы изображать роль инвестора, не найти.
Но вот еще один наивный вопрос. Решили строить мегазавод за бюджетные деньги? Хорошо. В Тамбовской области уже работают три крупнейших сахарных холдинга: у «Русагро» три завода, у «Доминанта» и «АСБ» – по одному. Все они имеют успешный опыт не только работы на рынке, но и опыт модернизации своих заводов. Почему никому из них не было предложено участие в таком соблазнительном проекте? Почему не было никакого конкурса? Или этого земляка Куранова «спустила» в Тамбов, мягко выразимся, одна из башен Кремля? Странно у нас законы работают: сотню новогодних открыток или канцтовары для офиса надо обязательно «проторговать»; если асфальт кладут в снег, вам непременно объяснят, что нужно было время, чтобы провести конкурс. А тут – нате миллиарды с барского плеча, дольче вита.
Забегая вперед, скажем, что за всё то время, пока Бетин с Курановым изображали из себя инвесторов и строителей, и «Русагро», и «Доминант», и «АСБ» мало-помалу успешно модернизировали и увеличивали мощности своих тамбовских заводов. А владелец «АСБ» Юрий Хохлов уже после отставки Бетина объявил о желании построить завод с суточной переработкой 20 тыс. тонн. Самый большой в мире, короче. Гигантомания – это чисто тамбовское?
Вернемся к нашим «трактористам». В российскую эпоху ОАО «ТЭ» просуществовало с 1993 по 2005 год, потом было реорганизовано с сохранением названия. Гендиректором был назначен москвич Николай Коварский. Само юрлицо как бы принадлежало многочисленным машиностроительным предприятиям, а фактически – никому. Точнее будет сказать так: сведения о 80% его владельцев не раскрывались. Судьба «ТЭ» как две капли воды повторяет судьбу липецких «Корней»: многочисленная смена руководителей, последний из которых оказывается «массовым», затем фактическое прекращение деятельности, сегодня налоговые органы требуют исключить не ведущее много лет никакой деятельности ОАО «Трактороэкспорт» из ЕГРЮЛ.
Николай Коварский – человек непростой, советник экс-вице-премьера Аркадия Дворковича, автор «альтернативного закона о милиции» и победитель многочисленных госпиар-подрядов (клиенты – «Ростех», «РЖД», Московский метрополитен). К моменту начала строительства завода Коварский из директоров «Трактороэкспорта» ушел и клянется, что занимался там только продажей тракторов, никакого отношения к финансированию сахарного строительства не имел, в Тамбове не бывал, да и вообще с компанией расстался не очень хорошо, а лиц, с кем работал, уже не помнит.
Тут одно но. Еще в феврале 2009 года, то есть в момент самого начала финансирования проекта, господин Коварский участвовал в светских мероприятиях именно в качестве руководителя «Трактороэкспорта» и попадал в поле зрения федеральных СМИ именно в этой роли. На мой вопрос, способно ли было ОАО «ТЭ» профинансировать свою долю в сахарном проекте, Коварский отвечает уклончиво. Бенефициаром «Трактороэкспорта», по словам Коварского, являлся некто Ростислав Далечин. Это ценное свидетельство, но позвольте ему не поверить. Понять по документам, кто был реальным владельцем структуры, которая должна была выложить 50 млн долларов собственных средств, невозможно. Также непонятно, было ли вложено в строительство хоть сколько-нибудь негосударственных денег. Хотя ответ, по-моему, очевиден.
Ростислав Далечин, побывавший директором и миноритарным (от 1% до 10%) совладельцем нескольких сахарных заводов, сегодня безнадежный банкрот (всё официальное имущество – участок в 15 соток), да еще и переживший уголовное дело за невыплату зарплаты своим рабочим. Не очень крупная сошка, скорее зицпредседатель Фунт, чем финансист мегапроекта. Он мелькает с 1% владения в одной из курановских контор. Потом сахарные заводы Курска, Орла, Тулы: везде схема «входа» на завод – долги предприятия перед «Россельхозбанком». На каком бы заводе ни появлялся Далечин, предприятия начинали испытывать внезапные финансовые трудности, а потом часто закрывались. Далечин – это такой специалист по отделению сахара от свеклы, а денег от сахара. Промокашка. Кто за ним стоит? Куранов? Еще один вопрос без ответа.
По биографии Далечина можно отследить еще одну масштабную махинацию с сахарными деньгами «Россельхозбанка». Теперь уже забытая всеми компания «Евросервис», принадлежавшая миллиардеру Михаилу Мирилашвили (гостиницы Петербурга, канал «ТНТ», соцсеть «ВКонтакте»), в середине «нулевых» владела почти десятком сахарных заводов в Черноземье и Ростовской области. В них закачивали миллиарды госкредитов, а потом закредитованную фирму продали. Мирилашвили якобы из-за проблем со здоровьем переехал жить в Израиль, а в 2007 году зицпредседателем в звании гендиректора стал знаменитый демократ первой волны Сергей Станкевич. При нем сахарные заводы «Евросервиса» были распроданы, и с большим дисконтом, тем, кого мы иронично назвали «сахарной мафией». Убытки повисли на «Россельхозбанке», дельту, вероятно, перевели в шекели.
Зачем был нужен «ТЭ» в качестве частного псевдоинвестора? Думаю, ответ надо искать в той плоскости, что тесть Трушин не являлся единоличным распорядителем кредитов «Россельхозбанка». Не уверен, что такие кредиты обсуждались на уровне правительства, но первым лицам государства и правительства о них, несомненно, докладывалось. Например, в отчетах губернатора. И компанию с 50-летней историей пустышкой или однодневкой назвать сложно.
Играть роль инвестора выгодно. В этом же 2008 году «Трактороэкспорт» решил «начать строительство» – конечно, с приставкой мега-, еще и в соседней Воронежской области – четырех молочных комплексов по 1,2 тыс. голов на 2 млрд рублей. Срок окупаемости «установили» в шесть лет. Эти воронежские коровы примерно там же, где и тамбовский сахзавод. Афера с воронежскими молочными комплексами началась на несколько месяцев раньше, чем эпопея с сахарным заводом. Может, тренировались. А может, еще один эпизод глобальной мошеннической схемы?
На мой взгляд, роль господина Коварского, как и господина Станкевича, в этой истории сводится к торговле собственным фейсом. Настоящие бенефициары давно за границей.
В 2010 году тестя из «Россельхозбанка» попросили, заменив Дмитрием Патрушевым, будущим министром сельского хозяйства. По планам Куранова-Бетина, новый завод как раз должен был заработать в 2010 году. Известно, что на стройке века с 2009 по середину 2010 года за государственные средства одновременно трудились пять разных организаций. Может быть, по числу всех интересантов проекта. Еще одно интересное совпадение: именно в этот период Вячеслав Бетин, авторитетный тамбовский бизнесмен и сын губернатора, вдруг решил заняться строительством.
Два года пролетели быстро, как и первые 5 млрд рублей. Без тестя выбивать новые средства из «Россельхозбанка» стало значительно сложнее. Два года, с 2010-го по 2011-й, стройка стояла. Но не стояли сахарные дела Куранова-Бетина.
Во-первых, очень своевременно была утверждена региональная программа, по которой из бюджета субсидировалось 30% затрат на приобретение свеклосеющей техники и технологического оборудования. Мы прекрасно понимаем, что именно в это время должно было закупаться оборудование на Мордовский сахарный завод. Сколько по этой программе получила ТСК, нам неизвестно, наши запросы остались без ответа.
Во-вторых (о чудо!), не достроив один завод, Бетин и Куранов тут же начали «строить» второй, теперь в поселке Боково! Обещанную суточную мощность увеличили с 9 тыс. до 12 тыс. тонн свеклы в сутки, а объем инвестиций – до 7 млрд рублей. Сергей Мавроди должен был умереть от зависти. Финансистом «определили» всё тот же «Россельхозбанк», выделили участок под очередной завод. Сколько было освоено денег на втором заводе, история стыдливо умалчивает. Какое-то время в качестве возможного финансиста Боковского завода фигурировал еще один госбанк – ВЭБ, но к 2011 году тема Боковского завода как-то улетучилась.
Зато после двухлетнего простоя вновь начал строиться Мордовский завод. Строился еще пару лет, до 2013 года. По данным «Коммерсанта», на февраль 2013 года было освоено уже около 10 млрд рублей, из которых 8,2 млрд рублей составляли кредиты «Россельхозбанка». Собственно, в 2013 году стройка встала окончательно. Что стало тому причиной, понять уже нельзя. Банк перестал обслуживать «черную дыру». Кстати, в мае 2012 года Виктор Зубков ушел из правительства. Никаких намеков, просто на всякий случай заглянул в «Википедию». В этот же период произошло не поддающееся логическому объяснению событие: к Тамбовской сахарной компании зачем-то присоединили находившуюся в госсобственности крупнейшую в регионе птицефабрику «Арженская», продали за 127 млн рублей еще одной структуре Куранова «Агро Черноземья». Через год фабрика не просто обанкротилась с долгом в 300 млн рублей, а прекратила свое существование. Опытным путем доказали: куры сахар не клюют.
Еще одно важное событие для сахарно-свекольной подотрасли тамбовского АПК пришлось на 2011 год. Непонятно, с какого перепугу и с чьей подачи весной засеяли свеклы почти в два раза больше обычного. Рекомендации по посевам обычно дает региональный департамент АПК, бывает, что «советы» дает Минсельхоз. Но это точно не минсельхозовский случай. В два раза – это Бетин поверил, что Куранов наконец достроит завод, который переработает 1 млн тонн свеклы. Сами создают фантом и сами начинают в него верить. Думаю, тамбовский врач здесь уже не поможет.
Тамбовские крестьяне в 2011 году вырастили урожай свеклы 5,1 млн тонн против 2,8 млн тонн в 2010-м и 2,3 млн тонн в 2009-м. В сентябре 80% урожая свеклы оказалось незаконтрактовано, и сахарные «монополисты» отказались ее принимать. А свекла – это не та культура, которую можно ссыпать в элеватор и ждать, пока подрастут цены на Чикагской бирже. Крестьяне написали Путину письмо с кратким заголовком: «Спасите!». Вот глас вопиющего: «Мы видим, как нещадно эксплуатируются и уничтожаются тамбовские черноземы, попавшие в собственность сахарных монстров. Ничего святого и ничего живого! Молчат власть, правоохранители и природоохранники, а нам деваться некуда перед памятью предков и ответственностью за трудовые коллективы и семьи. Сахарные монополии – это серьезный внутренний враг государства, его экономики и гражданского общества».
Не спас. Около 1 млн тонн тамбовчанам пришлось себе в убыток вывозить в соседние регионы, а еще примерно 400 тыс. тонн сгнило.
Вот как описала сложившуюся ситуацию в одной из своих научных работ ученый-свекловод, доцент Воронежского агроуниверситета Ирина Федулова: «На наш взгляд, именно противоречия, возникающие при взаимодействии государства и переработчиков в качестве субъектов управления, с одной стороны, а также производителей свеклы и переработчиков в качестве объектов управления, с другой стороны, приводят к «сбоям» в работе организационно-экономического механизма регионального свеклосахарного подкомплекса. Исчерпывающим примером такого «сбоя» является ситуация с производством сахарной свеклы в Тамбовской области в 2011 году. «Областная целевая программа развития свеклосахарного производства Тамбовской области на период 2009-2012 гг.» предусматривала целый ряд мероприятий по стимулированию производства сахарной свеклы. Данная программа стимулировала рост посевов сахарной свеклы, и сельскохозяйственным предприятиям удалось получить рекордный урожай. Однако в программе не был заложен адаптационный механизм, позволяющий изменять ее параметры в случае невыполнения отдельных пунктов, в частности – поставить «барьеры» для перепроизводства сырья. В результате значительная часть рекордного урожая была вывезена на переработку в соседние регионы, часть осталась гнить на полях, а производители сахарной свеклы, возмущенные отказом переработчиков контрактовать сырье в объеме, превышающем их производственные мощности, обвинили последних в сговоре, имеющем своей целью разорение свекловодов и последующий захват их земель».
Я хорошо понимаю, что сахарная отрасль в России – это сплошной картельный сговор и что владельцы заводов сумели нажиться на бедах крестьян. Но вины владельцев сахарных заводов в этом маразме точно нет. Начал понемногу понимать, почему Иосиф Сталин расстреливал за вредительство.
Продолжим «академическое» цитирование Федуловой: «Также, по нашему мнению, не совсем удачным был механизм отбора инвестора для строительства нового Мордовского сахарного завода, которым через посредничество ряда только что созданных фирм, а также офшорной компании стало ОАО «Трактороэкспорт», до этого не имевшее прямого отношения к функционированию свеклосахарного подкомплекса. Имея благую цель – запустить на территории региона мощный сахарный завод, «равноудаленный» от сахарных монополий и контролируемый посредством блокпакета долей Тамбовской сахарной компании, администрация Тамбовской области выбрала в партнеры «компанию-дилетанта», способную самостоятельно осуществить финансирование проекта лишь на 25%. Налицо также несогласованность действий двух государственных субъектов управления: с одной стороны, региональные органы власти заинтересованы построить завод и субсидируют кредитование, а также обеспечивают государственные гарантии, с другой стороны, федеральные органы власти в лице «Россельхозбанка» (100% акций которого принадлежат правительству РФ) замораживают кредитование проекта с середины 2010 по конец 2011 года. На наш взгляд, лучший вариант подбора инвестора для строительства сахарных заводов – проведение конкурса среди ведущих сахарных корпораций страны (в идеале – без приглашения уже действующих на территории области) на тех же условиях государственных гарантий и субсидирования процентной ставки по кредиту».
Чьи вы, хлопцы, будете?
В мае 2015 года 16-летняя эра Олега Бетина закончилась, его перевели замом в Минстрой. Ирония судьбы в действии, да и сын при деле. Через полтора года 68-летнего Бетина из правительства убрали, но оставили рядом с кормушкой: теперь он старший вице-президент в банке с госучастием «Российский капитал». А что? Обращаться с госкредитами, как мы поняли, он умеет.
Артем Куранов успел побывать заместителем гендиректора «МРСК Центра», но сразу после ареста Дрыманова в начале 2018 года нашего героя из главной электроэнергетической компании страны попросили. Теперь фамилию Куранова мусолят в связи с то ли гибелью, то ли убийством влиятельного замгенпрокурора Саака Карапетяна – в сентябре рухнул вертолет с высокопоставленными охотниками, а в спине пилота оказалось две пули. СМИ писали, что Куранов мог входить в клан Карапетяна и представлять его бизнес-интересы.
Про завод-призрак на несколько лет забыли, и лишь в феврале 2017 года он впервые за несколько лет попал в новостные ленты федеральных СМИ. Тогда ООО «Тамбовсахаринвест» («ТСИ») купило у курановского «Сахара Черноземья» 73,99% акций Тамбовской сахарной компании. «ТСИ» был создан лишь за пару месяцев до этого, и очевидно, что под эту сделку. Единственным владельцем «ТСИ» был некто Вадим Антонов, топ-менеджер дочерних предприятий Агрохолдинга имени Н. И. Ткачева. СМИ сделали свой, пожалуй, преждевременный вывод: семья министра будет достраивать завод. То, что взаимоотношения бывшего и нынешнего министра сельского хозяйства (и соответственно экс-руководителя «Россельхозбанка») Дмитрия Патрушева, мягко говоря, сильно натянутые, хорошо известно всем, кто пишет о сельском хозяйстве. Неудивительно, что через некоторое время господин Антонов продал 100% «ТСИ» физическому лицу Алексею Гаврилову, о котором известно лишь, что он никогда не выступал ни учредителем, ни руководителем ни одного юридического лица. Нет никаких сомнений, что этот Гаврилов – лишь номинальный владелец. Но вот чьи интересы он представляет? Охранники завода уверены, что Куранов до сих пор является главным лицом, ведь именно он им до сих пор платит зарплату. Охрана считает, что нынешняя фирма Куранова находится в Курске. Там, кстати, мелькал в качестве гендира одного из сахарных заводов и упоминавшийся нами Далечин.
Еще стоит сказать, что никаких пояснений ни о сумме сделки по продаже 73,99% ТСК, ни о планах на достройку завода ни в первом, ни во втором случае не было сделано. Номинальная стоимость доли «Сахара Черноземья» в ТСК составляла 1,6 млрд рублей. Но дело в том, что само имущество завода, включая сверхсовременное немецкое и французское оборудование, находится в залоге у «Россельхозбанка». И если кто и будет решать судьбу его достройки, то это именно «Россельхозбанк». В банке до сих пор считают проект завода перспективным и жизнеспособным. Там пообещали «Абирегу» дать подробный ответ на наш журналистский запрос, но к моменту выхода публикации ответа мы так и не получили.
Вопрос об очередном возобновлении строительства с трубой до небес решается – как долго он будет решаться и во сколько обойдется достройка, одному богу известно. Главное, как говорится, не победа, а участие. Про сроки окупаемости говорить как-то даже неприлично. А крестьян пока выгоняют с земли. На всякий случай, чтобы под ногами великих строек не мешались.
