Воронеж. 29.11.2018. ABIREG.RU – Эксклюзив – Обналичка – явление для российского рынка привычное и в чем-то даже характерное. Как говорит наш собеседник, работающий в этом бизнесе, в обнале – все. Взрывной рост объемов теневой денежной массы пришелся на 2013–2016 годы, после чего рынок был зачищен и начал сдуваться. Зато в прессу полились десятки историй о местных предпринимателях средней руки, которых охапками берут чекисты. Обналичке предрекают скорый конец (на то есть ряд причин), но именно сейчас к ней приковано пристальное внимание – суды и новые уголовные дела пока не прекращаются.
По оценке ЦБ, в 2017 году банки провели сомнительных операций на 422 млрд рублей, из которых 326 млрд рублей пришлось на незаконное обналичивание (в 2015 году регулятор оценивал его объем в 400 млрд рублей). Больше половины операций осуществляют физлица и индивидуальные предприниматели. Работа с «физиками», с картами – это своеобразный тренд, который появился под усиливающимся давлением регулятора. Также вместо классического банковского сектора обнал «перетекает» в торговые сети и рынки, автосалоны, рестораны, АЗС. Словом, туда, где есть неучтенная наличность.
Сколько «черного» нала вертится на рынке Черноземья? Для ответа на этот вопрос надо сначала определиться с природой спроса. Первое, что приходит на ум, – наличные деньги нужны для выплаты «серой» зарплаты. Это действительно так, ведь четверть зарплат в России приходит в конверте. Каждый официально выплаченный рубль забирает у бизнеса 45 копеек налогов, так что математика тут простая.
Но в общей теневой массе зарплаты – это несущественная часть. Куда больший объем рынка занимает оптимизация налогов на добавленную стоимость и прибыль. Схема простая – на счет обнальной «однодневки» переводятся средства в качестве оплаты каких-то товаров или услуг, а обратно приходит необремененная налогами наличность. Ее, в свою очередь, используют для закупки «серого» или даже несуществующего товара. В высоко маржинальном секторе торговли до 25% доходности размывается через обналичку. В итоге, по оценкам нашего собеседника, порядка 10% валового регионального продукта – это несуществующий товар, который все равно продолжают «продавать».
Услугами обналичивания пользуется и производственный сектор. К потребителям можно причислить даже государственные учреждения, на контрактах которых – в цепочке от генподрядчика до последнего субподрядчика – миллионы рублей уходят в тень. Например, четверть нарушений банков, которые работают с гособоронзаказом, приходится именно на обнал. Тем не менее, основной покупатель налички – это среднее звено между производственным и торговым сегментами рынка, те, на ком оседает маржинальность (которую нужно как-то выводить). Для них характерны большие обороты, низкая прибыль, отсутствие капитализации в основные средства (недвижимость, оборудование).
По подсчетам нашего собеседника, рынок обналички в Черноземье может достигать 15% от валового регионального продукта. Если это так, то в Воронежской области мы можем говорить о емкости в 130 млрд рублей, а, например, в Липецкой – в 70 млрд рублей. Цифры не будут казаться такими огромными, если учесть, что средний чек для рентабельного бизнеса колеблется в районе 10–20% от оборота компании. Впрочем, как-то верифицировать эту информацию не получится даже приблизительно – никто попросту не ведет такую статистику.
Исторически обналичка сосредоточена в финансовом секторе. Ну а зачем плодить сущности? Самый простой путь – вынимать наличность прямо из банка, когда клерк за откат выдает еженедельно мешок денег на условную группу компаний. Обнал идет, пока его объемы не привлекают внимание регулятора, потом банк просто сливается. Допустим, наличные выдаются на закупку сельхозтоваров или металлолома (на что фантазии хватит). Тогда банку, по словам нашего собеседника, отходит около 2–4% от чека, клерку – 0,5–1%. Еще 2–3% – затраты на персонал, рисующий документы, и прочую имитацию работы. В итоге себестоимость наличных составляет 5-8%, рентабельность – 2–6%. Остальное зависит от умения их продать.
Второй главный поставщик «серого» нала – разнообразная торговля, особенно оптовая, где расчет идет мимо кассового аппарата. Сюда же относится строительство, в котором движение денег не отследит даже налоговая. Схема обнала чуть сложнее, чем в банковской сфере, зато рентабельность выше. Допустим, развитая торговая сеть генерирует два-три мешка наличных. Расходы на инкассацию – 2–4%, на рисовку документов – 1–2%. Наличку продают вместо товара, указанного в этих документах. Рентабельность – 10–12%.
Отдельно стоит выделить «низшую касту» среди игроков на рынке обнала. Это люди, которые знают, где купить наличку и кому ее продать. Схема, соответственно, включает рисовку документов и урегулирование вопросов с контролирующими органами. Рентабельность – 1–3%. «Условий никаких, это «серый» рынок. Цена наличных сегодня не может быть ниже 9%. В среднем такса на рынке колеблется от 10 до 14%», – утверждает наш собеседник.
Как ни странно, но именно перекупщиков на рынке обнала больше всего. «Они плодятся, как змеи на голове Горгоны. Их регулярно берут чекисты, они всем должны, и вообще не факт, что они что-то зарабатывают. Зато живут красиво, пока есть момент», – говорит один из игроков на рынке. Максимально комфортно себя чувствуют банкиры, доступ к телу которых закрыт рядом посредников. Зарабатывают они немного, не больше 1% от чека, зато имеют минимальные риски. Больше всего получают торговцы наличкой с выручки.
«Спрос на услуги обналичивания в последнее время заметно упал. Исчезли очереди у банкоматов, в них стали появляться пятитысячные купюры. Предложение существует, его много, но это в основном парни с незаконченным средним образованием. Убийство сектора привело к еще большей проблеме – рисованию документов, в которых люди не стесняются проставлять ноли, ведь каждый ноль закладывает процент в карман художника. В перспективе рынок обналички и вовсе умрет, на его место придет рынок пустых накладных и счетов-фактур. Последствия могут быть самыми плачевными, вплоть до дефолта», – пророчит еще один наш собеседник.
