Воронеж. 01.08.2019. ABIREG.RU – Эксклюзив – Жесткая клановая система, которая царила на Тамбовщине во второй половине девяностых и начале нулевых, постепенно уходит в прошлое. Не то чтобы кланы исчезли совсем, но они меняют свою внутреннюю структуру, превращаясь в более гибкие и зыбкие объединения людей, которые строятся на основе временных соглашений.
Клановая карта размыта
Первый зампредседателя областной Думы Владислав Юрьев утверждает, что сейчас точно очертить клановую карту области невозможно: «Кланы размыты. В девяностые всё было понятнее. Существовали кланы Шамояна (замыкающего актуальный Рейтинг влиятельности – прим. авт.), Кабана – Александра Ладехина, Попа – Андрея Попова (до сих пор представлен в рейтинге, 53-55-е место – прим. авт.), Совы – Юрия Савинкова (63-65-е место рейтинга – прим. авт.). Очень сильным был и мучкапский клан, хотя его лидер Владимир Кумарин вместе с подручными жил и орудовал в Санкт-Петербурге. Сегодня влияние этих фигур снизилось, нет четкой границы между группами. Пограничная зона постоянно колеблется: люди перетекают из одного сообщества в другое».
Относительно устойчивыми, наряду с этническими, по мнению господина Юрьева, остаются семейные сообщества: «Семейные кланы были всегда, и в Тамбовской области тоже. 80% браков заключается людьми в своем кругу. Такой вид кланов – латентный, как и коррупция. Искоренить их невозможно»
При губернаторе Олеге Бетине очень крепким был уже упомянутый курдский клан во главе с видным представителем строительного бизнеса Джамалом Шамояном. Его спаивали не только родственные и этнические, но и религиозные узы. В отличие от православных осетин, тамбовские курды (по крайней мере, Шамояны) принадлежат к редкой конфессии езидов. Эта религия представляет собой сплав ислама, христианства, иранского зороастризма и древних языческих верований некоторых ближневосточных народов. Ее приверженцы образуют замкнутую касту (точнее, несколько каст), не допускающую в свой мир чужаков. Объединяют Шамоянов и политические убеждения: они симпатизируют Рабочей партии Курдистана и активно выступали за освобождение ее лидера Абдуллы Оджалана, который был арестован в Турции в конце девяностых. Сейчас, когда Джамал Чатоевич впал в немилость, клан Шамоянов настолько ослаб, что говорить о его сколько-нибудь серьезном влиянии на тамбовскую политику и экономику не приходится. В рейтинге господин Шамоян символично находится на последнем месте.
Ослабли и те былые кланы, которые формировались на базе чисто экономических интересов. Например, на вторую половину девяностых приходится пик могущества группировки человека по прозвищу Поп. Сейчас этот выходец из милицейской среды живет вдали от России, а люди из его окружения обрели известную самостоятельность и превратились в относительно респектабельных бизнесменов и депутатов, не желающих помнить о своем прошлом.
Тамбов и его сети
В городах и тем более в областном центре, по словам Владислава Юрьева, клановая система несколько лет назад пришла в движение и начала трансформироваться. Из устойчивой и иерархической она превращается в сетевую, основанную на «горизонтальных» связях и зыбких временных соглашениях.
«Сетевые структуры сейчас распространены повсеместно, – утверждает Владислав Юрьев. – «Пятерочка», «Магнит» и прочие торговые сети у всех на виду. Однако это лишь надводная часть айсберга, ведь по сетевому принципу строится бизнес и в энергетике, и в сфере оборота твердых отходов, и в ЖКХ, и в металлургии, и в транспорте, и в строительстве. Везде существует «сетевка». На Западе она появилась раньше, у нас начала формироваться недавно: Россия подключается к мировым тенденциям с опозданием».
В Тамбове кланы были во многом порождением эпохи первоначального накопления капитала. Кроме того, конфигурацию сложившейся структуры общества перестроила смена власти. Сложившиеся во времена губернатора Олега Бетина кланы распадаются и едва ли возродятся в обозримом будущем.
«Ближайшие годы пройдут под знаком временных соглашений. Делятся возникающие сообщества преимущественно по экономическим секторам, по сферам деятельности людей», – говорит Владислав Юрьев.
Кто починит социальные лифты?
При этом почва для формирования устойчивых объединений людей осталась. Одна из причин – банальная непорядочность. Знакомые люди стремятся держаться друг друга, потому что, наученные горьким опытом, не доверяют чужакам. Ведь последние могут быть и «засланными казачками» от конкурентов, и мошенниками.
«Я критикую банкиров за то, что они обосабливаются. Однако прекрасно понимаю, почему они стремятся не допускать чужих людей в свой круг. Ко всякому, кто приходит в банк извне, они вынуждены относиться как к человеку, который во время войны возвратился из плена. Ведь трудно было узнать, действительно ли он бежал из лагеря или же это шпион, подготовленный Абвером. Банкиров можно понять, однако обособленность отрицательно влияет на эффективность их бизнеса. Конкуренция между специалистами слаба, социальные лифты работают плохо», – утверждает Владислав Юрьев.
Можно ли ожидать оформления новой клановой системы в относительно отдаленном будущем? Наш собеседник полагает, что это вполне возможно.
В рейтинге уже представлены некоторые тамбовские династии. Например, весьма спаянным выглядит семейство Габуевых. Это предпринимательский осетинский клан, родоначальником которого был покойный Таймураз Габуев, депутат областной Думы и начальник управления автомобильной магистрали Москва – Волгоград. Оба его сына пошли по стопам отца. В пример можно привести и попавших в рейтинг отца и сына Плахотниковых: Алексей Плахотников возглавляет город Котовск, а его сын Алексей Алексеевич является депутатом Тамбовской областной Думы.
В целом в Тамбовской области, по мнению Владислава Юрьева, больших изменений в конфигурации власти пока не предвидится. Регион довольно быстро развивается экономически, протестные настроения слабы, и федеральная власть едва ли пришлет сюда варягов.
Настоящие войны в дефиците
Другой тамбовский политолог, председатель областной Общественной палаты Владимир Пеньков также согласен, что от старых кланов в Тамбовской области практически ничего не осталось. «Дон Корлеоне в Тамбове? – спросил он. – Откуда? Я могу рассказать, как уходили клан Бетина и клан Шамоянов, но то, что пришло вместо них, назвать кланами невозможно. От «поповщины» тоже остались только «отростки». Когда Кумарин-Барсуков был на свободе, в Тамбове существовал вполне очерченный мучкапский клан. Однако и он в прошлом».
По мнению господина Пенькова, у российской мафии выросли аппетиты и регионы вроде Тамбовской области для нее неинтересны. «Коза Ностра в Италии взяла под свою опеку оборот мусора, – продолжил наш собеседник. – Однако там были большие объемы. У нас же оборот твердых отходов составляет примерно 4 млрд рублей в год. Это не предмет интереса для мафии. В общем, нет у нас ни экономической основы для формирования серьезных кланов, ни настоящих «воинов», подобных авторитетам девяностых».
Современные тамбовские предприниматели или выходцы из деловой среды, считает Владимир Пеньков, боятся формировать свои кланы: «Их нет ни у Александра Полякова, ни у Александра Жупикова – не потому что второй не хочет, а потому что очень аккуратен и осторожен».
Земля и кланы
Основа для формирования кланов в будущем, по мнению политолога, может быть только одна. Это земля. Сегодня это предмет интереса крупных агрохолдингов. «При прошлом губернаторе господин Бабаев (председатель совета директоров группы «Черкизово» Игорь Бабаев – прим. авт.) распоряжался тамбовской землей, как считал нужным. Здесь некоторое сращение с властью еще присутствовало. Однако ушел Бетин… И где Бабаев с его проектами? А вот Мошкович («Русагро» – прим. авт.) – это нормальный вариант. Влияние у него большое, а клана нет», – подытожил Владимир Пеньков.
Подводя итог, извечно демонизируемые кланы тоже можно назвать своего рода индикатором развития общества и зрелости бизнес-среды. Отсутствие сформированных кланов, с одной стороны, хорошо: меньше непонятных барьеров, кумовства и так далее. С другой – свято место пусто не бывает. На место старых кланов в Тамбове придут новые, и еще неизвестно, насколько агрессивно они будут обозначать интересы и какую позицию займут по отношению к действующей власти. В любом случае это будут непростые времена для политиков и интересные – для журналистов.
