Липецк. 13.08.2019. ABIREG.RU – Эксклюзив – Липецкая область, особенно на фоне смены руководства, декларирует серьезные экономические амбиции. Однако обещать не всегда значит жениться. В эксклюзивном интервью «Абирегу» экономический вице-губернатор Дмитрий Аверов рассказал об основных инвестпроектах года, обновленных принципах работы по привлечению инвесторов, о точках роста региональной экономики и своих ожиданиях от липецкого бизнес-сообщества.
– Дмитрий Львович, какие инвестиционные проекты вы считаете самыми важными для Липецкой области в 2019 году?
– В первую очередь они сконцентрированы вокруг крупнейшего бизнеса на территории Липецкой области – НЛМК, где реализуется ряд инвестпроектов до 2024 года на общую сумму свыше 110 млрд рублей. Они помогут решить многие экологические и социальные проблемы. К примеру, это расширение собственной генерации на вторичных газах, с помощью которой комбинат практически полностью закроет потребность в потребляемой электроэнергии и снизит выбросы как загрязняющих веществ, так и парниковых газов. Проект позволит сократить выбросы оксида углерода на 3 тыс. тонн в год, парниковых газов – на 650 тыс. тонн.
Крупные инвестиции будут в агропромышленном секторе – свыше 40 млрд рублей заявлено только в строительстве тепличных комплексов. Например, «ЛипецкАгро» и «Елецкие овощи» ведут строительство двух очередей тепличных комбинатов пятого поколения в Данковском и Елецком районах. С пуском этих комплексов общая площадь теплиц компаний достигнет более 120 га. Это позволит увеличить сбор общего урожая холдинга до 140 тыс. тонн свежих томатов и огурцов в год. Стоимость данного проекта оценивается в 8,7 млрд рублей. Также планируется строительство теплиц в Усманском районе.
Серьезный инвестпроект реализует «Белая дача», она уже инвестировала 9,6 млрд рублей в строительство завода, вышла на проектную мощность в 200 млн тонн продукции в год и планирует вторую очередь по дополнительной переработке продукции.
Среди крупных инвесторов также сельскохозяйственный холдинг «Черноземье» и группа «Черкизово». С «Черноземьем» мы общаемся по созданию инженерной инфраструктуры. У «Черкизово» зарезервирована большая площадка под Ельцом под строительство предприятия по экстракции масел. Там долгосрочное право аренды, мы предоставили преференцию в рамках особой экономической зоны регионального уровня, ждем конкретики по инвестициям.
– Появилась ли ясность, будет завод Lifan в ОЭЗ «Липецк» или нет?
– Lifan приостановил реализацию проекта в Липецке. Далее всё будет зависеть от конъюнктуры рынка, но пока государственная протекция склоняется к тем производителям, которые уже локализованы на территории РФ. Это не дешевые бренды, а высокотехнологичные. Мы поддерживаем как российские предприятия: «АвтоВАЗ», «ГАЗ», – так и иностранные, которые уже инвестировали в российскую экономику: например, Volkswagen и Toyota.
– Санкции сильно осложняют работу по привлечению инвестиций?
– Я бы так не сказал. Инвесторы были, есть и будут – как отечественные, так и иностранные. У нас только в экономической зоне 62 резидента – это компании с иностранным участием из 16 стран мира. Так, в октябре запланирована закладка первого камня завода компании Syngenta – крупнейшего производителя удобрений, средств защиты растений с инвестициями на 1,6 млрд рублей.
– После покупки французской компанией Sucden Елецкого сахарного завода «Трио» что-то изменилось для области принципиально с точки зрения инвестиций и развития этих производств?
– На данный момент компания Sucden не озвучивает дополнительные инвестиции, но мы считаем, что они будут. Насколько я понимаю, после существенных финансовых вложений Sucden хочет закрепиться и пока сделала паузу. Она приобрела высокопроизводительный эффективный актив, это лучший сахарный завод на территории Липецкой области, один из лучших в России. Там в том числе отлажены эффективная выработка энергии и логистика.
– Основная работа по привлечению инвесторов, как правило, остается за кадром. Как обычно она происходит, до того как закрепляется официальным соглашением?
– Привлечение инвесторов – процесс специфичный, не всегда линейный, это не воздушные шарики продавать. Когда мы анализируем, почему инвестор приходит в наш регион, то среди причин не только налоговые преференции. Это целый ряд факторов, вплоть до своевременного и квалифицированного ответа на телефонный звонок. Недавно общались с инвесторами, которые у нас закладывали первый камень. Спросил, как принималось решение. Они ответили, что хотели зайти через губернатора, но позвонили в ОЭЗ, трубку взял парень, который так доходчиво всё объяснил, что они сразу приняли положительное решение. И это компания с многомиллиардными оборотами!
С точки зрения системы работы с инвесторами у нас есть соответствующие структуры: корпорация развития, особая экономическая зона и управление инвестиций и международных связей. У каждой из этих структур определенный сегмент клиентов, потенциальных инвесторов, и каждая использует свои инструменты. Сейчас мы их работу сегментируем еще более четко. Управление инвестиций будет заниматься системным анализом и информационным сопровождением. Корпорация развития акцентирует внимание на привлечении клиентов. Будут использоваться все известные инструменты B2B, B2G – участие в мероприятиях, отраслевые контакты, звонки, визиты, личные встречи. Там необходимо сформировать полноценный отдел продаж по принципам работы коммерческой компании. Особая экономическая зона будет специализироваться уже на сопровождении клиента от точки входа на всей территории субъекта.
– В июне федеральные акции липецкой экономзоны перешли в собственность областной администрации. Как в этой связи изменилась работа с ОЭЗ?
– Это не принесло кардинальных изменений. Совет директоров как формировался из представителей субъекта и федерального центра, так и будет формироваться. Все операционные решения по-прежнему принимаются субъектом, верхнеуровневые финансовые решения – коллегиально. Но мы стали хозяевами на этом поле. И если прежде на согласование всех вопросов тратилось определенное время, то сейчас мы ускоримся.
– Регионы сильно конкурируют за инвесторов?
– Конечно. Все уже поняли, что нужно создавать особые экономические зоны федерального уровня. Представители других регионов периодически приезжают к нам перенимать опыт. Недавно, например, были делегации из Великого Новгорода и Чеченской Республики.
– Заполняемость ОЭЗ «Липецк» изначально стала объектом критики со стороны Игоря Артамонова. Сейчас ситуация изменилась?
– С учетом существенных средств, инвестированных в создание особой экономической зоны, врио губернатора обоснованно требует высокой отдачи и эффективности – как для бюджета в виде налогов, так и для общества в виде высокооплачиваемых рабочих мест.
Процент брака имеет место всегда. Бизнес на этапе инвестпроекта рискованный. С одной стороны, юрлицо понимает, что, когда оно входит в инвестпроект, надо иметь финансовые ресурсы. Но зачастую, особенно в кризисные 2012-2014 годы, многие переоценили свои возможности привлечь финансовые ресурсы. Еще хуже, когда они переоценили качество и рынок сбыта своей продукции, как тот же «Каттинг эдж технолоджис». Были потрачены сумасшедшие средства, а сейчас там конкурсный управляющий пытается распродать имущество и не может, потому что оборудование без технологии никому не нужно, а технология не нужна, потому что нет рынка.
Сейчас мы стараемся более скрупулезно подходить к выбору инвесторов. ОЭЗ «Липецк» открыта для всех. Это наш лозунг. Но мы должны понимать, что организация приходит с серьезными намерениями, а не просто хочет получить статус резидента, чтобы потом идти в банк для кредитования. Должен быть четкий бизнес-план на этапе финансирования и этапе сбыта продукции.
Если организация имеет опыт, потенциальный рынок и источники финансирования, мы двумя руками за и предоставим им всё необходимое: инфраструктуру, налоговые льготы, кадры. Кроме того, в плюс работает еще одно из наших конкурентных преимуществ – сроки реализации инвестпроекта. Во многих регионах, чтобы успешно стартовать, надо 2-3 года, мы в среднем за 1,5 года сдаем завод под ключ. В Бельгии, к примеру, строят 30 месяцев, мы – 18. А лучшая практика у нас – это строительство завода и вовсе за 11 месяцев!
– Многие инвесторы получают отказ?
– Недавно мы отказали одному заявителю, его бизнес-план был совсем утопическим и ничем не подкреплялся. Человек с австрийским гражданством хотел построить газовую генерацию на 300 мВт, но при этом совершенно не знал, как функционирует рынок электроэнергии. Если вы в чистом поле ставите газовую станцию, непонятно, где взять потребление газа и кому, самое главное, отдавать эту электроэнергию. Было слишком похоже, что человек хотел получить 50 га земли, а потом он бы с этим участком пошел в банк за кредитом, взял бы 1-2 млрд рублей и уехал обратно в Австрию.
– Если посмотреть на бизнес-среду в Липецкой области, что бы вам хотелось исправить или изменить?
– Хотелось бы, чтобы бизнес, особенно из нижнего сегмента, выходил из тени. К сожалению, до сих пор в теневом обороте аккумулировано много средств. Мы сейчас запускаем ряд проектов, в том числе по самозанятым. Ведь «светлый» бизнес – это и дополнительные налоги, и бюджетные контракты. Кроме того, бизнес, который работает официально, менее сегментирован по уровню доходов: у него не такая огромная разница в заработках коллектива и бенефициаров. На предприятии в теневом сегменте сливки снимают один-два человека, а подавляющее большинство получают зарплату на уровне прожиточного минимума.
– Как отразилась на экономике региона ситуация с арестами руководителей крупных предприятий – Липецкого станкозавода и «Свободного сокола»?
– Позиция руководства региона такова, что, во-первых, мы не обсуждаем работу правоохранительной и судебной системы. Во-вторых, мы максимально заинтересованы в поддержании операционной деятельности предприятий. Важно, чтобы заводы работали, рабочие места были сохранены, налоговые платежи не сократились.
На Липецком станкостроительном предприятии (ЛСП) зарплата сейчас выплачивается ежемесячно, сокращений нет, налоговые поступления идут, продукция отгружается. Конечно, арест руководства ударил по рынку, у контрагентов возникли определенные вопросы. Но в целом ситуация не критична. Тем более на завод выдавалась целевая субсидия в 300 млн рублей и туда пришел «Ростех» со своим гендиректором.
На «Свободном соколе» коллектив тоже немного успокоился. С директором мы периодически проводим встречи, держим руку на пульсе. Кризисной ситуации там нет.
– Вы из немногих людей, кто работал и при Олеге Королеве, и при Игоре Артамонове, у которых кардинально разные подходы к работе. С кем вам комфортнее?
– В моей жизни были изменения и посложнее. Например, когда я из бизнеса пришел работать в мэрию. Тогда мне действительно достаточно сложно дался переход от одних терминов, целей, скорости, инструментов к другим. Но за год я адаптировался к системе.
Игорь Георгиевич пришел из бизнеса, поэтому его управленческие модели мне близки, за два года их не забудешь. Я не хочу говорить, какие лучше, какие хуже. Мне нравится стиль управления, который применяется в бизнесе, он мне понятен.
Поработав в системе власти, я пришел к тому, что различия управления бизнесмена и чиновника – в приоритетах. Если для бизнеса это в первую очередь эффективность, то для чиновника – восприятие. Можно быть архиэффективным, но население тебя может таковым не воспринимать. Поэтому чиновнику нужно быть многофункциональным.
– Как прижились новшества, которые привнес в работу липецких чиновников врио губернатора, в том числе ключевые показатели эффективности, и как они реально измеряются?
– Термин KPI в систему управления пришел из бизнеса. Для нас в основе KPI 193-й указ президента. Это 15 показателей оценки эффективности высших должностных лиц и органов исполнительной власти. Основной из них – это уровень доверия к власти. А также пять экономических показателей (количество высокопроизводительных рабочих мест во внебюджетном секторе экономики, численность занятых в сфере малого и среднего предпринимательства, производительность труда в базовых несырьевых отраслях экономики, уровень реальной среднемесячной зарплаты, объем инвестиций в основной капитал – прим. ред.) плюс показатели как оценочные – допустим, уровень восприятия благоприятной городской среды, – так и чисто математические, статистические. В целом я считаю, что KPI-зация у нас идет успешно.
– Можете рассказать, как это работает, на примере любого подведомственного управления?
– Допустим, есть KPI – повышение производительности труда. Рост производительности труда у нас к 2024 году должен составить 5%. Соответственно, эта задача разбивается на подзадачи: вовлечение широкого круга предприятий, где проводится обучение специалистов, аудит бизнес-процессов, привлечение инвестиций. Выполнение подзадач распределяется между тремя управлениями, которые должны достичь определенных показателей. К примеру, привлечь к реализации национального проекта 17 предприятий, где должны быть обучены 550 сотрудников. И выполнение каждой подзадачи мы постоянно контролируем.
– В завершение хотели спросить вас об амбициях. Каким вы видите свое будущее?
– Есть амбиции расти профессионально, саморазвиваться. Чем больше ты знаешь, тем больше проектов можешь реализовать.
– У вас есть представление о проекте, реализовав который, вы хотели бы оставить след в истории Липецкой области? Предыдущий губернатор хотел построить метро.
– Честно скажу, я прагматик. Я поддерживаю грандиозные идеи, но если я не вижу, как сделать следующий шаг, то к этим идеям не перехожу. Когда мне понятна пошаговая линейка, как прийти к нужному результату, я эти идеи обсуждаю и реализую. А вообще у нас все-таки, как и в любом субъекте, задачи такого уровня ставит первое лицо – губернатор. Поставит задачу – будем делать.
– За последние месяцы в подведомственных вам правлениях промышленности и малого бизнеса ушли начальники. Как вы оцениваете эффективность чиновников в своем блоке?
– Вовлеченность и компетентность, личное желание масштабировать результаты – базис, который я ищу (или на который опираюсь) в людях. Если человек от задачи к задаче готов брать больше ответственности за свои действия, вникать в самую глубину своего функционала, ему всегда найдется место в моей команде.
