Воронеж. 20.04.2020. ABIREG.RU – Эксклюзив – Какими бы ни были графики ВРП, ВВП и биржевых индексов, пирамиду Маслоу никто не отменял. Каждый из нас ежедневно получает коммунальные услуги и остается критичен к качеству ЖКУ, вони в городе, перебоям в водоснабжении. Также именно на коммуналку ссылаются многие инвесторы, говоря о сложностях захода в тот или иной регион. Как видятся все эти проблемы с позиции руководителя департамента ЖКХ и энергетики Воронежской области, «Абирег» узнал у главы ведомства Максима Зацепина.
– Максим Александрович, сейчас основная тема, в связи с которой упоминается воронежское ЖКХ, – это раздельный сбор мусора и мусорная реформа. А какие проекты вы сами считаете приоритетными?
– Помимо мусорной реформы есть, например, федеральные объекты, которые мы будем возводить с участием федерального финансирования. В частности, это 49 млн рублей на два водозабора по программе «Чистая вода»: в Панинском и Терновском районах.
Дополнительно мы заявились с несколькими аналогичными объектами: прошли все экспертные процедуры и надеемся, что Минстрой по всем регионам сформирует заявку и одобрит выделение этого финансирования, очень востребованного в районах Воронежской области. Всего до 2025 года мы должны построить 85 водозаборов. По некоторым у нас уже готова проектная документация, что является обязательным условием участия в программе наряду с экспертизой достоверности сметной стоимости.
– Мы недавно брали интервью у курского вице-губернатора Алексея Смирнова. Он говорит, что после двух недель работы ЖКХ уже не отпускает. Вы согласны?
– ЖКХ меня не отпускает, наверное, с первых дней и не дает мне спокойно спать. Мне больше всего хочется сейчас выйти на тот уровень, чтобы всё систематизировать, привести в соответствие, сформировать полное и объективное понимание состояния нашей области, провести достоверную оценку всех сооружений и конструкций, инженерных сетей, включая водоотведение, водоснабжение, очистные сооружения. У нас же их много. В Воронежской области Левобережные более или менее «знаменитые». А у нас есть еще и Новоусманские, Отрадненские, Каменские, Кантемировские, и все требуют текущего ремонта.
– У вас достаточно ресурсов для проведения объективной оценки всех коммунальных объектов и сетей?
– Вполне. Во-первых, это мои люди. Непосредственно в департаменте это начальники отделов и их подчиненные. Плюс во всех районах ответственные по нашему блоку – курирующие замы или начальники отделов. Во-вторых, я очень много езжу сам. Не надо быть великим специалистом, чтобы понять, что там сгнили очистные или трубы, или зайти в котельную и посмотреть, как она работает.
– Какое место среди работ занимает благоустройство?
– У нас в работе много проектов по благоустройству дворовых территорий, общественных пространств, все в рамках федеральной программы.
– Там городские проекты превалируют?
– Я бы так не сказал. Для нас нет приоритетных городов или районов. Просто понятно, что на городскую агломерацию у нас приходится 30-40% населения. Сюда же входят Новая Усмань, Рамонь, Семилуки.
Мы рассматриваем каждый район индивидуально, в каждый выезжаем, ножками каждый по своему направлению проходит. Одна из федеральных программ, по которой мы работаем, – «Комфортная городская среда». В этом году по ней предусмотрено 771 млн рублей финансирования, в том числе 684 млн рублей – федерального. Сюда входят и парки, и общественные пространства, и благоустройство дворовых территорий. У нас в работе 96 дворов и 15 общественных пространств. В соответствии с поручением губернатора, до 1 октября есть установка всё это сдать.
– По общественным пространствам какие сейчас первостепенные проекты?
– Во-первых, у нас определены три победителя.
– Новохоперск, Россошь и Павловск?
– Да, в общей сложности на эти три проекта выделено 205 млн рублей из федерального бюджета. В течение 2020 года в планах по каждому из них войти в стройку. Что касается Воронежа, скоро нам должны предоставить проект по проспекту Революции. В ремонте площадь Победы, парк «Орленок». По районам обращает на себя внимание парк «Пеньковая гора» в Калачеевском районе и «Тихая сосна» в Острогожском.
– Если нас читает представитель бизнеса, который хочет поучаствовать в проектах ЖКХ, но боится, ему стоит как-то заявляться? В каких отраслях он может быть наиболее полезен?
– На самом деле я не знаю, почему он боится. В чем его страх?
– Потому что ЖКХ – это априори мафия, например.
– У нас в ЖКХ бандитов нет, нам в этом смысле повезло. И боязни здесь быть не должно. Бизнесмен свободно выходит на торги, участвует, и в случае победы мы заключаем контракт. Уверенность, что он получит свои заработанные деньги, 100%-я, так как каждый контракт у нас обеспечен финансированием.
Непосредственно я испытываю большую потребность в местных подрядчиках. У нас уже были случаи, когда по федеральному проекту выигрывал иногородний участник, но контракт мы так и не заключили, потому что участник продемонстрировал слишком большое падение в цене, плюс это были совершенно неизвестные нам люди, на которых мы не могли рассчитывать.
Напротив, местные игроки более управляемы, у себя дома они всегда будут строить лучше, потому что им здесь жить. Пройдет две недели или год, и у них спросят за качество работ. А при возникновении проблем настоятельно порекомендуют устранить их по гарантии.
– Итак, нужны люди, которые занимаются благоустроительными работами? Чем еще?
– Благоустройство, инженерная инфраструктура – водоотведение, теплоснабжение, котельные.
– Как вы относитесь к стереотипу, что всё, что связано с ЖКХ, – это максимально закрытая сфера и там уже всё поделено? Условно: были прежние покровители, курирующие эту отрасль, а сейчас пришли вы. По идее, среда должна вам сопротивляться.
– Я не знаю, какие там покровители где были.
– Неужели фамилия Вадима Ишутина не звучала?
– Звучала. Но я с Вадимом Ишутиным никак не соприкасаюсь. К тому, куда мне нужно зайти, я имею в виду хозяйство, которое сегодня закреплено за правительством Воронежской области, он никакого отношения не имеет и иметь не может. Не знаю, я к этой фамилии вообще отношусь спокойно, а лично не знаком. Слышал несколько раз, конкретно в связи с очистными сооружениями. Но для меня это не является барьером, который каким-либо образом препятствовал бы моей работе.
– Вечный бич, что отсутствие инфраструктуры мешает привлекать инвесторов в регион, – вы с ним согласны?
– Он больше преувеличен на самом деле, был бы инвестор. Пусть приходят, пусть ставят задачи. Когда они действительно будут готовы заходить в регион, мы и инфраструктуру подтянем, и всё, что требуется, сделаем.
– Такие проблемы много где распространены. Мы недавно разговаривали с губернатором Орловской области Андреем Клычковым. Они признают проблему с инженерной инфраструктурой, источниками энергии и задумываются чуть ли не о солнечных батареях, каких-то альтернативных решениях. Для нас этот вопрос не стоит?
– Мы гораздо лучше обеспечены энергией. Помимо «Россетей» у нас есть атомная станция. <…> Я не вижу проблемы.
Очистные сооружения также – пожалуйста. Любое большое предприятие, как правило, строит свои очистные. Но даже если рассматривать ЛОС, когда доведем до конца всё, что на данный момент задумано, они будут загружены всего на 40-50%.
Что касается дорожной инфраструктуры, я думаю, дорожники всегда на подхвате. Водоснабжение – также не вижу проблем, тем более сейчас в проекте у нас большая ВПС-21 в стадии экспертизы находится. Это огромный колоссальный резервуар, который будет «допитывать» левый берег, включая индустриальную зону и Отрадное.
– Есть мнение, что реализацию многих проектов тормозит неполное исполнение инвестиционных программ держателей естественных монополий. Например, «РВК-Воронеж». Департамент это контролирует?
– Контролирует.
– И каково ваше мнение?
– У нас нет нареканий по инвестпрограммам «РВК» или «Россетей». Мы находимся в тесном сотрудничестве, в последнее время даже зачастили. Плюс ко всему, чтобы не было таких слухов, мы приглашаем квалифицированных, опытных экспертов в Общественный совет нашего департамента. Например, в него входит Николай Назаров (депутат облдумы, экс управляющий директор филиала ПАО «Квадра» – «Воронежская генерация» – прим. ред.) – человек, который разбирается и в теплоэнергетике, и просто в энергетике. Мы готовы принимать в этот круг новых людей, чтобы всё было прозрачно.
– В продолжение темы ЛОС – какие конкретно мероприятия там запланированы?
– Есть ряд мероприятий, которые мы должны сделать в ближайшее время. С их окончанием мы, в принципе, настроим ЛОС на ту работу, которая должна быть. Я бываю там регулярно. Хочу сказать, что есть положительная динамика, в том числе в части запаха.
– А с кем конкретно там, на месте, ведутся переговоры? С каким-то управляющим?
– Там есть главный инженер, с ним и разговариваем.
– А идея оформить ЛОС в областную собственность не звучала?
– Мы рассматриваем разные варианты, но пока я не готов их обсуждать.
– Я правильно поняла, что положительная динамика по запаху будет продолжаться?
– Да.
– А с затапливаемыми в дождь ливневками что-то можно сделать?
– Насколько я знаю, в позапрошлом и прошлом годах городские власти приобрели уже ряд спецтехники, прочищающей ливневки. Область им субсидировала эти деньги. Они тоже на месте не сидят.
– Сумма, которая озвучивалась как необходимая для организации раздельного сбора мусора – 500 млн рублей, – что в нее входит?
– Раздельным сбором у нас поручено заниматься Агентству по инновациям и развитию (АИР), так что по этому проекту лучше детали у них узнавать. Моя головная боль сейчас в том, чтобы настроить работу операторов и сделать 100%-е покрытие области по мусоросбору. В части раздельного сбора я принимаю косвенное участие. Но закон есть закон, его надо соблюдать. Иначе мы никогда не выберемся из статистики, согласно которой мы ежегодно получаем от 300 тыс. до 400 тыс. га под незаконное хранение мусора, свалки. А раздельный сбор – это разные контейнеры, четкие чистые площадки, хорошие подъездные пути к этим площадкам, как минимум на местах погрузки, правильная организация вывоза мусора и переработка.
– От 300 тыс. до 400 тыс. га – это цифра российская?
– Да. В общей сложности по России я читал, что сегодня около 4 млн га покрыто мусором. Что, к примеру, равно территории Швейцарии.
Многие говорят, надо было раньше реформу начинать. У меня ответ прост: мы уже имеем то, что ее начали сегодня, и должны идти поступательно.
Есть тот же Фонд капитального ремонта, который также был, как некоторые говорят, не нужен. А другие считают: хорошо, что он есть, и я своими глазами видел множество грамот, а также благодарности от жителей, многие из которых написаны от руки. [Их написали] жильцы тех домов, которые никогда в жизни не дождались бы ремонта, если бы у нас не ввели обязательные взносы.
– Собранный мусор попадает на мусоросортировочный завод?
– Да, везут на мусоросортировочный завод. Пластик, даже отсортированный на площадке, на месте дополнительно прогоняют через специальную линию сухой сортировки.
– Этим занимаются «Экотехнологии»?
– Да.
– Какие еще операторы есть в регионе?
– Есть оператор «Вега», есть подведомственный департаменту «Облкоммунсервис».
– Так, на сортировку привезли, а где перерабатывают воронежский мусор?
– Дальше пластик везут на переработку. У нас, например, в Семилукском районе делают пластиковую крошку. Стекло отсортировывается и отправляется в Ростовскую область, насколько мне известно. Жестяные банки, металл проходят предподготовку и отправляются на местное предприятие. Плюс в Волгоградской области есть металлургический завод переработки вторсырья. Из дерева делают щепу прямо на полигоне.
– Чем в итоге закончились визиты зарубежных экспертов из Швеции и Германии? Взяли на вооружение какие-то их технологии?
– От шведов обратной связи пока нет. С немцами мы работаем до сих пор. В принципе, мы идем по изначально намеченному плану: в качестве пилотных проектов начинаем раздельный сбор мусора в Нововоронеже и Рамонском районе. Это касается и сбора, и установки контейнеров, и внедрения информационной программы в школах. Пусть не мы, но дети сразу будут приучаться к правильным привычкам. Хотя и мы тоже должны. Я сам сейчас разделяю мусор, пластмассу отдельно собираю.
На данный момент по этим «пилотам» у нас подсчитано количество недостающих контейнеров, изучена морфология мусора. Там, где это необходимо, готовимся к искоренению такой древности, как мусоропровод. А для этого нужно организовать легальное решение собственников жилья. А, как вы понимаете, собраться вместе и подписать документ – «небывалая сложность» по нашим временам, и дело не в самоизоляции, я не беру во внимание текущую ситуацию с вирусом, дело в уровне организованности и ответственности.
В Рамонском районе всё проще. Нововоронеж – это больше МКД, а Рамонь – частный сектор, там другие требования, проблемы и форматы. Плюс мы всё равно хотим рассмотреть в частном секторе установку контейнерных площадок, чтобы у людей не было необходимости накапливать мусор. Но какой житель частного сектора захочет, чтобы у него перед домом была контейнерная площадка, правильно? Мы должны золотую середину где-то находить, чтобы складировать мусор. Всё это изучается.
Я называю это мусорным институтом, потому что, когда мы живем и не касаемся этой истории – мы выкидываем пакет в контейнер, а дальше нас не волнует. Когда же начинаешь этим заниматься, понимаешь, что это целый институт, ряд исследований, который надо провести, это морфология мусора. Кстати, например, по морфологии мусора можно определить состоятельность населения.
– Вы еще не взаимодействуете с ДЭРом по анализу?
– С ДЭРом мы сотрудничаем по другим направлениям чуть ли не ежедневно. Здесь для начала нас интересуют свои прикладные показатели. Такие как коэффициент накопления, например. Сейчас по нашему заказу этим занимается один из воронежских вузов. Исследование проходит целый год, потому что наблюдается цикличность мусора и для корректности данных нужна информация по четырем сезонам.
– Это исследование с целью конкретизации морфологии мусора или оценки загрузки мощностей?
– Это морфология мусора. А уже на следующем этапе мы смотрим уплотнение.
– Как бизнес отреагировал на повышение тарифов?
– Для бизнеса нормативы отдельные – для каждого предпринимателя. Там есть и с квадратного метра помещения расчет. Разные технологии. Если бы я сам был бизнесменом, я бы считал оптимальным организовать централизованную мусорную площадку, закупить рекомендованные контейнеры. А затем наполнять эти контейнеры и по факту, по заявительному принципу, заказывать и оплачивать вывоз мусора. Практика показывает, что такой способ дешевле, чем нормативный.
– Но для этого предприниматели должны сами эту инфраструктуру обеспечить.
– Они должны заявиться в реестр мусорных площадок, который у нас ведет каждый орган местного самоуправления. Я думаю, это посильная нагрузка.
– По развитию мусоропереработки есть какие-то интересные планы?
– Для централизованного поиска таких предприятий я планирую предметно встретиться с нашим департаментом промышленности, чтобы вместе выявить предприятия, которым не надо заново строиться, а достаточно что-то модернизировать для переработки такого сырья. С другой стороны, нам нужно продолжить отладку сортировки мусора. Так, у нас есть «Эколайнер», который делает картон, но сегодня у нас нет возможности для полномасштабного сотрудничества, поскольку для переработки картон должен быть всегда сухой. А у нас он в большинстве случаев приезжает в общей машине с мокрыми отходами и автоматически отправляется на захоронение. Сейчас я бы хотел найти заинтересованных людей, моих единомышленников. Например, в перспективе очень хочется увидеть в Воронежской области переработку стекла.
– А проект «РИФа», который заявлялся в ОЭЗ, не сможет в этом помочь?
– Мы пока не обсуждали, возможно, рассмотрим эту идею. Чтобы рентабельно транспортировать нашу сортировочную продукцию, надо рассчитать ее накопления, иначе логистика съест всё и эти процессы уйдут в минус. Для этого мы расширяем сеть мусоросортировочных заводов. Ожидаем открытие завода в Павловске, в Россоши и Нововоронеже, они сегодня в состоянии пусконаладки.
– Сколько их будет в общей сложности?
– До конца года планируем, что все четыре [выйдут на полную мощность]. Дополнительно у нас есть еще мусоросортировочные линии – там, где нет необходимости в отдельном заводе. В целом имеющихся мощностей вполне достаточно.
– А единственный действующий – это вонючка по дороге в Семилуки?
– Да. Кстати, если туда съездить, вы поймете, что там всё чисто. И я был в Германии на аналогичных объектах, ничего сверхъестественного там нет. Принципиальная разница только в том, что у них лента сухая, потому что мусор отсортирован, и понятно, где какой мусор привезли и на какую линию он отгружен.
– С точки зрения экологического эффекта какой ожидается выхлоп от уже начатых мероприятий в Воронежской области? В чем он измеряется? Допустим, в площади земли, которую планируется освободить от мусора? Или это всё пока футуризм?
– Когда рассуждают про далекое будущее, это звучит малоперспективно. Я знаю одно: если мы это не начнем сегодня, не начнем никогда. А раз уж начали, давайте это делать. Правильно?
По всей мусорной теме мы тесно взаимодействуем с департаментом природных ресурсов и экологии в лице замруководителя Галины Воробьевой. И в любом случае мы должны эту тему довести до логического завершения. Да, пусть мы отсортировываем 10%, то есть из 20 привезенных кубов на вторичную переработку идет 2 куба, но это уже минус 2 куба от захоронения. По воронежскому кластеру мы получаем 1,2 тыс. тонн в сутки, отсортировываем 120 тонн. Это порядка 1,2 тыс. кубов. Считайте, 1,2 тыс. кубов мы с вами уже не хороним в день. Это очень приличный объем.
– Насколько встроены в эту систему ячейки по сбору макулатуры и стеклотары – «Стимулы»?
– Я считаю, это надо развивать. Этим занимается у нас «Воронежвторма» – коммерческая организация, мы всячески поддерживаем их, они представлены в нашем общественном совете.
– Вам лично здесь интереснее работается, чем в дорожном департаменте?
– В дорогах у меня были сжатый функционал, фото- и видеофиксация. Здесь нагрузка, объем задач и отдача в разы больше, безусловно. В целом на этой работе мне приятно, что решение вопросов, которые непосредственно волнуют людей, позволяет чувствовать себя полезным.
