Воронеж. 23.04.2020. ABIREG.RU – Эксклюзив – Сейчас непростые времена не только для субъектов МСП, но и для всего российского бизнеса. Снижение объемов производства в одной отрасли по цепочке может потянуть за собой другие. Воронежский дрожжевой завод – филиал ООО «САФ-НЕВА» (входит во французскую группу Lesaffre) – один из тех, чье включение в перечень воронежских системообразующих предприятий точно не вызывает вопросов: от 25 до 30% российского рынка – это дрожжи, сделанные на воронежском заводе. А лишившееся зрелищ население нельзя оставить еще и без хлеба. О ситуации на рынке, в отрасли и на предприятии «Абирегу» рассказал директор завода Виталий Высоцкий.
– Виталий Анатольевич, для начала самый актуальный вопрос года – как справляетесь с коронавирусом?
– Наше предприятие работает нормально, были проведены необходимые мероприятия в упреждающем режиме, еще до того, как появились официальные рекомендации в Москве и других регионах. Мы фактически предприняли всё то же самое: разделили людей, минимизировали контакты, ввели дополнительные меры дезинфекции помещений и поверхностей. Сотрудников, чье присутствие не требуется для продолжения производства, мы перевели на «удаленку»: закупки, частично бухгалтерию и другие функции. Опять же мы это всё чуть раньше сделали, все-таки это некое преимущество – наличие европейских коллег.
Благодаря присутствию группы Lesaffre во всем мире нам удалось воспользоваться опытом тех стран, где есть заводы группы и где вспышка эпидемии произошла раньше, чем в России. Дрожжи требуются для производства хлеба, и мы не можем остановить работу: если даже предположить, что в связи с вирусом или с техногенной какой-то аварией мы остановимся больше чем на несколько суток, то это как минимум вызовет кризис в хлебной отрасли.
– Кого это затронет в первую очередь, кто пострадает?
– В первую очередь пострадают производители хлеба. Но поскольку у группы Lesaffre три дрожжевых завода в России и еще три завода в соседних странах, у нас есть возможность оперативно реагировать, чтобы не допустить кризисной ситуации. В таком случае пекарям придется временно перейти на другую фасовку дрожжей, пока наше производство не нормализуется.
– Каково сейчас состояние предприятия, во что инвестируете, над чем работаете?
– У нас с 2012 года перманентно идет модернизация, направлена она на то, чтобы привести предприятие в соответствие с мировыми стандартами. Фактически мы хорошо продвинулись, но всё равно совершенство недостижимо, всегда есть куда расти. В частности, плотно занимались проектом по расширению отделения по водоочистке и строительству емкостей для хранения органоминеральных удобрений – ведем его с 2017 года при конструктивной поддержке «РВК-Воронеж», городской и областной администраций (инвестпроект, как прежде писал «Абирег», оценивается в 1,05 млрд рублей – прим. ред.) Кроме того, мы продолжаем реализацию проектов по улучшению безопасности и условий работы сотрудников, оптимизации технологического процесса и увеличению производственной мощности завода с целью обеспечения экспортных поставок продукции на некоторые рынки, где присутствует группа Lesaffre.
– В конце прошлого года вы обращались за помощью в облправительство из-за административных барьеров в части экспорта. Удалось решить проблему?
– Да, областные власти помогли тем, что в их силах: донесли до федерального уровня озабоченность тем, что предприятие-экспортер испытывает сложности с вхождением в реестр экспортеров, который ведет российская сторона. На мой взгляд, эта ситуация явно нелогичная. Президент говорит, что нужно всячески развивать экспорт, а другая федеральная структура не вносит компанию в реестр экспортеров по причине того, что у страны-импортера нет формализованного требования к производителю импортируемой продукции. В реестр для экспорта в Европейский союз нас внесли легко, с первого раза, потому что у них есть формализованное требование. А в Таиланд не внесли, так как у них этих требований просто нет, никакого документа на эту тему не создано. Я бы еще понял, если мы заявились и принимающая сторона нам отказала. Но получается, что на нашей стороне из-за формальной процедуры просто блокируется попытка поисков новых рынков сбыта.
– Какая структура отвечает за внесение в реестр, в чем камень преткновения?
– За реестр отвечает Россельхознадзор, он руководствуется своим шаблоном: если требования формализованы, они доступны, тогда Россельхознадзор проверяет соответствие российского предприятия этим требованиям и вносит в реестр экспортеров. А если этих требований нет, то, стало быть, сопоставить предприятие не с чем, и из-за этого его нельзя внести в реестр экспортеров. Это, на мой взгляд, системное противоречие, потому что, если президент сказал, мол, давайте усиливать экспорт, не должно быть барьеров на российской стороне. Пусть та сторона, которая принимает продукцию, ставит барьер, если считает нужным.
Результата пока нет. Ждем, когда вся цепочка передачи информации сработает. Россельхознадзор разослал необходимые запросы в те страны, которые мы озвучили, не знаю, были ли получены ответы на них, были ли эти требования формализованы. Местные власти постоянно держат этот вопрос на контроле. Мне кажется, в сложившейся ситуации есть и второй путь, по которому можно пойти: просто внутри самого Россельхознадзора стоит пересмотреть имеющуюся процедуру. Надеюсь, в итоге здравый смысл возьмет верх.
