Станет ли Стратегия воронежского лидерства «дорожной картой» модернизации областной экономики и обретением фотогеничности региональной власти?
Конкуренция в бизнесе и политике стала привычным явлением, не вызывающим, по большому счету, ни восторгов, ни горести и уныния. Этим уже никого не удивишь. Но вот когда я в той или иной аудитории слушателей задаю вопрос: «Разве вы не видите, что в последние 3-5 лет в нашей стране развернулась невероятная по своим масштабам конкуренция среди регионов и крупных городов за лидерские позиции?» – то встречаю удивление и непонимание. А разве она, эта конкуренция, имеет место быть? Зачем субъектам Федерации конкурировать? За что идет борьба?
И на эти встречные вопросы есть ответы. За влияние, за лидерские позиции (на мой взгляд, в России есть только 6-7 успешно развивающихся территорий из 83), за бренды, за инвестиции, за нематериальные активы – образ, имидж. Именно этими причинами объясняется, в том числе, и обнародование губернатором Алексеем Гордеевым Стратегии воронежского лидерства.
Отставание в десять лет
Сегодня Воронежская область имеет, на мой взгляд, несколько факторов, которые позволяют смотреть в будущее с определенным оптимизмом. Первый из них – в качестве первого лица региона пришел Алексей Гордеев, руководитель федерального масштаба. По знаниям, навыкам, интеллектуальной и организационной составляющим, он сопоставим с ведущими региональными лидерами: Хлопониным, Ткачевым, Савченко, Королевым. Второй важный фактор – Воронежская область пока что не утратила своего главного конкурентного преимущества – статуса крупного научного и образовательного центра не только Черноземья, но и Европейской части России. В силу этих обстоятельств у нас есть шансы не только стать одним из лидеров ЦЧР, но и войти в ближайшие пять лет в тридцатку лучших регионов, а за пятнадцать лет – в число пятнадцати наиболее успешных.
Более того, наша задача отчасти облегчается тем, что долгое время, особенно в 70-80-е годы, Воронежская область занимала лидирующие позиции в регионе. Однако впоследствии ситуация сложилась так, что мы во многом растеряли свои конкурентные преимущества, причем именно в один из самых благоприятных периодов – с 2001 по 2008 год. То, что мы стали регионом стратегического отставания, где в большинстве своем коррумпированная власть была сориентирована не на интересы граждан, а на решение собственных проблем – это результат целой цепочки объективных и, в первую очередь, субъективных факторов. Но в любом случае это стало трагедией региона. Тем более, что быть лидером и потерять этот статус значительно проще, чем стартовать с низких позиций и достичь лидерства.
Претендуя на лидерство, мы должны отдавать себе отчет в том, какое наследие и какие проблемы мы имеем. Изучая ситуацию, я пришел к парадоксальному выводу, что сегодня Алексею Гордееву приходится решать те же проблемы, с которыми наши соседи, губернаторы Белгородской и Липецкой областей Евгений Савченко и Олег Королев, столкнулись в 1999-2000 годах. Я бы назвал этот период «осмыслением общей социально-экономической ситуации». Поэтому в итоге Воронежская область отстает в развитии от успешных соседей на десять лет, и я попробую это доказать.
Именно тогда, в 1999-2000 годах, белгородский и липецкий губернаторы не только осмысливали ситуацию, но и вырабатывали вектор и стратегию развития, формировали приоритеты. Они готовились к тому, что впоследствии смогли реализовать, выявляли точки роста и ключевые конкурентные преимущества, с помощью которых Белгородская и Липецкая области сформировали платформу для модернизации и обозначили лидерские позиции.
Что означает усилить конкурентные преимущества? Это значит создать новые или модернизировать уже существующие производства с помощью привлечения инвестиций на основе реалистичной стратегии. Эти предприятия уже выпускают конкурентоспособную продукцию, интегрируются в рынки сбыта, создаются рабочие места, формируется основа для новых инвестиций. Именно на рубеже столетий Евгений Савченко и Олег Королев предложили региональные приоритеты и мобилизовали деловую и политическую элиты регионов, потому что любые самые выгодные, смелые, просчитанные экономические и социальные проекты невозможно реализовать без человеческого фактора. Когда разработана стратегия, а элита мобилизована, легче решать любые проблемы. Судя по опыту наших соседей, два-три года – это время, которое уйдет у Гордеева на то, что в свое время сделали Савченко и Королев.
Поиск экономических ниш, региональных ценностей и собственной идентичности
По моему глубокому убеждению, два последних десятилетия Воронежской области катастрофически не везло. Три губернатора, управлявшие ею, не соответствовали потенциалу региона.
Популист, демагог и дилетант априори не могли ни добавить ничего к имеющемуся позитиву, ни даже использовать его – лучше всего у них получалось взимать ренту, транжирить ресурсы и конкурентные преимущества, разбазаривать бренды и доверие людей. Четыре года Ковалева, четыре года Шабанова (этих руководителей хотя бы оправдывала смута 90-х и бездарность режима Ельцина) и почти девять лет Кулакова не просто оказались безрезультатными, но и отбросили регион на годы назад. В результате – девиантная область, отсталая, малообразованная, бескультурная деловая элита и ожиревший правящий слой при ней. И убийственные демографические данные.
За период с 2001 по 2008 год в Воронежской области умерло свыше 330 тысяч человек, а родилось – чуть более 160 тысяч. С чем войдет в историю экс-губернатор Владимир Кулаков? С помпезной рекламой ГУП «Воронежинвест» (2002) и с не менее оглушительным его банкротством (2004-2005 гг.). Был ли этот проект реалистичным? Вряд ли. Был ли он составной частью некой стратегии, выстроенной и осмысленной? Вопрос риторический. Но это не значит, что у соседей дела обстояли точно так же. Они ведь искали не только точки роста, они – в первую очередь Савченко и Королев – искали экономические ниши, те региональные ценности, на которых в последующем была реализована формула успеха, алгоритм консолидации и мобилизации деловой и политической элиты. В этом, наверное, и состоял плацдарм обретения лидерства.
В 2003 году в Белгородской области начали оформляться контуры вертикально интегрированных холдингов по производству мяса птицы и свинины, причем их деятельность сопровождается развитием кормовой базы, техническими и технологическими новациями, глубокой переработкой сельхозпродукции, подъемом прикладной сельскохозяйственной науки. И мы теперь не удивляемся, почему на сегодняшний день в Воронежской области с населением в 2,3 млн человек производится 250 тыс. тонн мяса в год, а в Белгородской области – 1 млн тонн при населении 1,6 млн. Разрыв в уровнях очевиден.
В это же самое время, в середине десятилетия, руководство Липецкой области подошло к решению масштабной задачи по формированию особой экономической зоны федерального уровня. Это не просто экономическая зона – это принципиально новый подход, новый уровень, выйдя на который, в течение нескольких лет липецкие власти смогли привлечь серьезных инвесторов. К концу 2009 года около двадцати резидентов ОЭЗ вложили в нее около семи миллиардов долларов инвестиций.
Поставить цели и наметить сроки
Верит ли население данного субъекта РФ в воронежское лидерство? Думаю, нет, да и слабо представляют себе люди, что это такое. Верит ли региональная деловая и политическая элита в этот проект? Тоже нет, как, наверное, и абсолютное большинство областных чиновников. Значит, нужно, чтобы в Стратегию воронежского лидерства поверили и элита, и лидеры общественного мнения, и население. Причем поверили по-настоящему, без соревнований в оптимизме.
Любая стратегия лидерства, рассматриваемая как идеологический документ, как политическая декларация, должна быть подкреплена стратегией социально-экономического развития области, некой программой конкретных действий с обозначением приоритетов. Кроме того, в Стратегии воронежского лидерства должно быть обозначено время их достижения с выделением ряда периодов: периода подготовки плацдарма (2-3 года), периода экспансии (4-5 лет), периода достижения лидерства (2-3 года).
Выходит, что проверить начертанное и реализованное возможно только в 2020 году. И то – если, к примеру, более успешные соседи не осуществят дополнительных модернизационных прорывов. Впрочем, они и «не заморачивались» над политическими манифестами, но стратегия в их действиях всегда и везде присутствует. Например, в Белгородской области при участии ключевых экономических департаментов совместно с учеными Белгородского госуниверситета была разработана Стратегия до 2025 года. Документ выстрадан, проработан и реалистичен, а промежуточные результаты видны уже сегодня.
Стратегия до 2025 года предполагает развитие области за счет развития трех кластеров – агропромышленного, горно-металлургического и строительного. В Липецкой области аналогичный документ готовился областными управлениями при грамотной консультации столичных специалистов и тоже на реалистичной основе. Кроме того, стратегии в этих областях пошли вглубь: в 2008-2009 годах все муниципальные районы Белгородской и Липецкой областей разработали свои стратегии развития, которые базировались на выверенных точках роста, в увязке с развитием своих регионов в целом.
Таким образом, наши соседи шли от обратного: к 2007-2008 годам на основе имеющегося опыта и достижений они смогли подготовить свои стратегии социально-экономического развития. Кстати, в Воронежской области тоже принимались подобные документы. Например, в 2005 году была презентована так называемая «доктрина» развития Воронежской области. Ее готовили специалисты одной из московских консалтинговых структур, которые, возможно, просто использовали ранее подготовленный аналогичный документ из другого региона, переложив его на Воронежскую область. В результате мы получили доктрину-пустышку. О ней мало кто знает, и она почти не имеет отношения к реальности. В рамках такого подхода действовала не только Воронежская область, но и, например, Курская – там разработкой стратегии тоже занимались сторонние люди.
«Экономика и жизнь - Черноземье», № 6 от 27 марта - 9 апреля 2010 г.
