Курск. 29.09.2021. ABIREG.RU – Аналитика – В прошлом году, когда мир столкнулся с пандемией коронавируса, эксперты PwC прогнозировали в 2021 году самый резкий рост рынка медиа и развлечений, правда, со многими «но». У мировой отрасли есть свои законы и тенденции, которые порой кардинально отличаются от региональной специфики. «Абирег» в новом проекте «Первые» поговорит с руководителями и главными редакторами СМИ регионов Черноземья об эффективных бизнес-моделях локальных изданий, трендах, вариантах развития и трансформации, конфликтах, скандалах и госконтрактах.
Первой стала генеральный директор курского сетевого издания «Секунда» и журналист Надежда Сургина, которая четыре года назад вместе с партнером создала независимое медиа и на себе ощутила всю мощь административного давления. Клеймо «нечистого» СМИ, угрозы, женское лицо журналистики, работа на массового читателя и отношения с рекламодателями – обо всем этом в интервью Надежды Сургиной.
– Каким вы представляли собственное СМИ на момент его создания?
– Появление «Секунды» было спонтанным решением. Я уволилась из общественно-политической газеты «МК Черноземье» (собственник – редакция «Московского комсомольца»), моя коллега и подруга Татьяна Ортега была в декрете. Как-то вечером сидели с ней и обсуждали за бокалом вина, что делать дальше и где работать. Я сказала, что у меня есть сайт. Задолго до этого разговора мой товарищ-программист передал мне ненужный ему сайт, который остался после какого-то заказа. Таня, узнав про это, предложила запустить собственное СМИ. Создать свое медиа без людей и ресурсов? Когда сидишь в непринужденной обстановке с бокалом вина в руках, то думаешь: действительно, а почему бы и нет? Естественно, утром я стала обдумывать наше решение, потому что оно сложное и ответственное. В разговоре со своим близким человеком, который тоже работает в медиа, спросила, [как он думает], могла бы я создать свое СМИ. Он ответил: «Надя, это будет очень сложно». Позднее, когда начали продумывать концепцию «Секунды», поняли, что вдвоем (была третья девушка, но она довольно быстро ушла) не сможем отписывать новости в полном объеме. Поэтому сосредоточились на самых интересных темах. Четыре года прошло, в этом плане ничего не изменилось: у нас практически нет криминала, стараемся избегать неинтересной «текучки» и делать акцент на больших текстах. Когда мы презентовали «Секунду», говорили, что бережем время – свое и читателей.
– Большие тексты про политику?
– Несмотря на то, что «Секунда» стала быстро ассоциироваться с общественно-политическим СМИ, изначально прицела на политику не было. Мы хотели сосредоточиться на социальных материалах про людей и их проблемы, но политическая ситуация в регионе очень быстро внесла свои коррективы. Наше СМИ создавалось одновременно в простое и сложное время. Тогда бывший губернатор Александр Михайлов находился у власти 18 лет, люди от него устали, а медиа были встроены в режим Михайлова – выступлений в его адрес почти не было. Ниша критики власти была свободной, и мы в нее вошли, столкнувшись с сильнейшим противодействием. При этом за счет отсутствия конкурентов «Секунда» выстрелила и стала заметной. Нас узнали как СМИ, которое не боится критиковать ярко и остро. Мы действительно были независимыми, без источников финансирования.
– В ранних интервью вы говорили, что в основу «Секунды» легло всё самое лучшее от газеты. Из чего она состоит?
– Я по-прежнему считаю, что большие тексты – моя сильная сторона, но за четыре года трансформация произошла. Она связана с тем, что львиную долю времени мы посвящаем написанию новостей, от которых изначально хотели уйти. Но без них никуда: как и всем СМИ, нам нужен трафик, который обеспечивает наличие рекламодателей. А здесь как в русской рулетке: новость может выстрелить и дать посетителей, а может и нет. Баннерная реклама, деньги от «Яндекса» – всё это зависит от трафика, как ни крути. Но мы по-прежнему стараемся искать уникальные новости, работать с источниками и объемными материалами.
– Что вы хотели сказать «Секундой» и на какую аудиторию рассчитывали? Она изменилась?
– На любых журналистских форумах говорят: «Ребят, прежде чем запускать собственное медиа, просчитайте целевую аудиторию». Я и Таня начинали в каком-то кураже, поэтому ничего не просчитали, решили, что будем писать авторские тексты, которые все будут читать. Планировали работать на аудиторию, осиливающую лонгриды. За эти годы всё поменялось, мышление людей стало клиповым: им достаточно прочесть заголовок, а сама новость с ее деталями никому не нужна. Сейчас «Секунда» работает и на таких людей. Мы постоянно расширяем аудиторию и стараемся говорить с ней на доступном языке, и неважно, читатель – обычный человек или бизнесмен. Аудитория у нас разнообразная.
– Какова редакционная политика вашего СМИ?
– В начале работы она была реакционной и агрессивной, потому что мы находились в жесткой оппозиции с действующей властью. Сейчас она более ровная. Изначально была установка на то, чтобы писать обо всем и не выходить за собственные внутренние рамки. По просьбе рекламодателей, она сохраняется и сейчас.
– Переход к спокойному режиму работы обусловлен изменяющимися социально-экономическими условиями региона или внутренними изменениями?
– Больше всего на нас повлияла политическая обстановка. При Александре Михайлове было тяжело работать по всем фронтам: не получали пресс-релизы, ответы на журналистские запросы, а также приглашения на официальные мероприятия. В отношении «Секунды» применялась техника игнорирования с откровенной «жестью» со стороны властей. Помню, у меня был запланирован эфир на «Серебряном дожде», мне звонят за два часа до него и говорят, что меня там быть не должно по просьбе неких людей. Как-то я и Таня должны были участвовать в медиафоруме, но в последний момент позвонили организаторы и сказали, что им не разрешили приглашать «Секунду». Да о чем говорить, когда сам бывший губернатор в эфире местной ГТРК разделил СМИ на «чистые» и «нечистые». Первые – только государственные, вторые – те, кто раскачивают ситуацию. Сейчас не верится, что реально глава региона такое сказал. После мой знакомый из силовых структур посоветовал не ездить на машине, потому что «есть распоряжение успокоить Сургину». Была вероятность, что мне могут что-то подкинуть. А как не ездить? У меня работа, ребенок, садик. Коллеги наперебой советовали писать заявление в органы и делать эту историю публичной. А я сидела и не могла поверить, что всё это происходит в реальности. Тогда пресс-секретарь Александра Михайлова была вынуждена объясняться в «Коммерсанте», что мне ничего не грозит, мол, это всё домыслы. Доходило до смешного. Помню, приехала на всероссийский ежегодный форум для журналистов в Сочи, а за мной приехал политик Александр Федулов, который тогда работал на администрацию. Он кричал, задавал неадекватные вопросы, убеждал всех, что я «раскачиваю режим». Всё это снимали сотрудники областного комитета информации и печати. Перед мероприятием они подошли и сказали: «Надя, извини, у нас распоряжение снимать всё, что ты скажешь, от первого до последнего слова». Сейчас такого нет, хотя проблемы никуда не делись и их замалчивание со стороны властей [присутствует].
– Но критика есть?
– Да, но ситуация сильно изменилась. Например, в Курске блогеры, жестко критикующие власть, получают госзаказы и осваивают бюджетные деньги. При бывшем губернаторе такое и представить было нельзя. Конечно, в этом плане мы успокоились – не живем в напряжении, не гадаем, какую гадость нам сделают на этот раз. «Секунда» спокойно работает, пишет большие расследования, сотрудничает с рекламодателями, которые перестали бояться. Раньше, бывало, звонили, просили срочно убрать баннер и вернуть деньги, потому что мы были в опале у властей. Сейчас такого нет.
– Вы журналист со стажем. Как изменилась журналистика в регионе за последние годы?
– Всё печально. Если сейчас мы посмотрим любой курский сайт, то увидим одну и ту же новостную повестку. Потребителю без разницы, где читать новости, потому что они как под копирку. За последние годы журналистика ушла и продолжает уходить от авторских текстов и эксклюзивных материалов. Журналистам проще делать новостной контент и сражаться за трафики «Яндекса». Допустим, есть внутренняя кухня, которая не интересна читателю, но это реальная проблема СМИ. Когда ты делаешь классную уникальную новость, которая выходит в топ «Яндекса», а потом приходит конкурент, выдает свою новость с точно таким же заголовком, алгоритм поисковой системы выбрасывает тебя из топа, и трафик уходит в другое медиа. Людям, к сожалению, без разницы, что за новостью стоит большая журналистская работа. Качественный контент требует сил и времени, поэтому авторская журналистика уходит, но я хочу, чтобы в «Секунде» она сохранилась.
– У «Секунды» женское лицо. Так получилось или это часть общего концепта?
– Так получилось, у нас нет гендерных предрассудков. Время от времени мы сотрудничаем с внештатниками-мужчинами. Если бы нам финансовое положение позволяло нанять новостника, мы бы взяли хоть девушку, хоть парня, лишь бы был грамотным специалистом. Отмечу, что женщине в профессии работать и легко, и тяжело. Эмоционально порой тяжело: иногда мы с Таней успокаиваем друг друга, потому что обе остро реагируем на происходящее. До сих пор у меня не получилось обрасти профессиональным цинизмом, несмотря на то что я достаточно давно в журналистике. С другой стороны, женщина умеет работать в режиме многозадачности, а мужчина – нет. Никто, кроме нее, не займется помимо работы семьей, детьми и бытом. Мне часто говорят, что у меня мужской характер. Я так не считаю, просто у меня сильный характер. Я вынослива и стрессоустойчива. Считаю, что нам повезло, что костяк «Секунды» женский.
– Какими текстами гордитесь? Какие тексты вы оцениваете как неудачные или незавершенные?
– У меня нет текстов, которые не нравятся, зато есть публикации, которые я недоработала, потому что не хватило времени глубже изучить тему и посидеть над написанием подольше. Думаю, основные проблемы «Секунды» – высокая загруженность, ограниченное количество людей, новостной поток. К слову, я приучила себя сразу отписывать тексты с мероприятий. Часто слышу от заказчиков, что присылаю их раньше всех. Я приучила себя жить в бешеном ритме, но, естественно, это сказывается на качестве. Что касается текстов, которые мне нравятся, они делятся на две группы: те, после которых последовала реакция, и те, посредством которых я работаю над чем-то креативным и творческим. В первом случае накрывает эйфория, когда удается помочь людям. Вспоминаю женщину с ампутированной ногой, к которой после нашего текста в больницу приехал губернатор. После таких историй понимаю, что двигаюсь в правильном направлении. Если вспоминать необычный текст, это репортаж из тоннеля реки Кур: холодная вода, полумрак, драйв. В прошлом году брала интервью у парня, который умирал от ВИЧ. Оно вышло пронзительным. Ему тогда удалось помочь с госпитализацией, до этого его выбрасывали из больниц. В целом все мои материалы критические.
– Независимое СМИ и коммерция совместимы? Как вы выстраиваете работу по этому направлению?
– Идеальная картина мира – та, в которой независимые СМИ работают за донаты и подписку. Правда, не представляю, чтобы в Курске это было возможно. Остается реклама. Меня умиляют комментарии с посылом «ой, это же реклама». Да, она самая, ведь мы не питаемся святым духом и водой. Я считаю, коммерция – это составляющая работы независимых СМИ. Недавно услышала мнение, что я работаю только за деньги. Если бы это было так, я давно бы сменила однушку на большую квартиру и жила припеваючи, но большинство текстов бесплатные, только от 2 до 5% – коммерческие. Когда медиа независимое, приходится выбирать рекламу, которая не нанесет удар по репутации и не повлияет на редакционную политику. «Секунда» никого не обслуживает: я всегда предупреждаю заказчиков, что в тексте будет приведена вторая сторона. Не нравится – что ж, всё равно возьмем комментарий оппонента.
– Удается сотрудничать с бизнес-сообществом?
– Да, как я уже говорила, со сменой власти к нам стали приходить рекламодатели, в том числе и с разовым размещением. На нас работает репутация СМИ, которое берется за все темы, плюс мы можем отработать социальную историю того или иного бизнеса и не на коммерческой основе.
– Как бы вы охарактеризовали медийный рынок Курска и области? У представителей государственных и частных СМИ, естественно, неравные условия. Насколько неравные?
– Я считаю, что неравенство СМИ чувствуется даже сильнее, чем при Александре Михайлове. Заметно, что штат, качество и количество контента местного регионального канала выросли, а это достигается путем вливания больших денег. У государственных СМИ – внушительное финансирование. Иногда думаю, что могла бы сделать, будь у меня столько денег, – колоссально расширить наше СМИ и охватить больше тем. Но плюс ограниченного бюджета независимого СМИ в том, что все мы – универсальные журналисты. Что я, что Таня можем поехать на мероприятие, написать материал, снять видео, смонтировать его, провести онлайн-трансляцию и т. п. Мы можем всё, но это очень тяжело. Не находится личного времени, а оно очень нужно на восстановление ресурса. В государственных СМИ таких проблем нет. Остается со стороны наблюдать за ними и прикидывать, как можно было бы их возможности оптимизировать и использовать более эффективно.
– Расскажите о своем участии в форумах, конкурсах и т. п. Что они для вас значили и в чем оказались полезными?
– Самой крутой для меня была смена для журналистов на Всероссийском фестивале «Таврида». После нее я приехала с новыми идеями. В плане узнаваемости полезным был фестиваль «Вся Россия» в Сочи. Тот самый, где я рассказывала о работе «Секунды» под выкрики Александра Федулова. Мое выступление хвалили коллеги, и вся эта история стала хорошим примером того, что происходит в регионе, когда за тобой едет свита из провластных блогеров. Это прибавило «Секунде» узнаваемости на федеральном уровне. Были еще форумы ОНФ, на которые я приезжала как лауреат и победитель конкурсов. Всё это для меня обмен опытом и возможность избавиться от страха публичных выступлений. Я нервничаю до сих пор, но понимаю, что меня интересно слушать.
– В Курской области открытость власти есть или это миф? Насколько изменились взаимоотношения с представителями власти и какие они сейчас?
– Власть стала ближе, это факт. Раньше можно было обзвонить десяток комитетов, но не получить ответа на свой запрос, сейчас достаточно написать вопрос в чат для СМИ, созданный комитетом информации и печати, за что им спасибо. Насколько качественным комментарий будет – это уже второй вопрос, очень часто он формальный. Открытость власти – это одна из составляющих имиджевой кампании губернатора, который позиционирует себя как руководителя, находящегося на расстоянии одного сообщения от жителей Курской области.
– Какие федеральные и региональные СМИ вы читаете?
– Я живу в безумном информационном шуме, поэтому новости в основном черпаю из телеграм-каналов, начиная с RT и заканчивая «Дождем». Для себя читаю расследования таких изданий, как «Проект», «Новая газета», «База», – всё нашумевшее. Если выдается время, с удовольствием смотрю «Редакцию» Алексея Пивоварова, мне очень нравится его формат работы.
– В январе вы оказались в числе незаконно задержанных журналистов на несанкционированном митинге в поддержку Алексея Навального. Как вы это расцениваете? Это сказалось на региональной журналистике?
– Те события колоссально повлияли на мое мироощущение. Думаю, они стали переломным моментом, когда понимаешь, что во время работы тебя могут схватить под руки, проволочь через всю площадь, закинуть в автозак, привезти в отдел, а потом без объяснений отпустить. Январские митинги продемонстрировали, что с журналистами можно не церемониться, за нарушение их прав никто не понесет ответственности. Да, силовики сделали вывод: следующая акция прошла спокойно, с журналистами были предупредительны. Но никто не понес наказания за незаконные задержания представителей СМИ, нарушения ст. 144 УК РФ «Воспрепятствование законной деятельности журналистов». Кстати, тогда сработала профессиональная солидарность: коллеги советовали писать заявление в органы, но в итоге это ничего не дало. Мы столкнулись с тем, что силовая машина полностью замкнулась в себе, у них не бывает неправых, они правы во всем, даже в этой ситуации, которая возмутительна, с нарушением всех законов.
– Чем вы занимаетесь, когда не пишете?
– Мне очень помогает спорт. Я занимаюсь бегом уже два года. Для меня это стало медитацией, которая позволяет перезагрузиться. Когда бежишь, исчезают все мысли из головы, есть одна цель – бежать. Еще стараюсь путешествовать раз в три-четыре месяца, потому что в поездках я сильно перезагружаюсь. Без проветренного сознания трудно работать. У меня есть ребенок, и хочу я или нет, но для нее я должна переключаться. Я хочу проводить с дочерью время качественно, без телефона, поэтому приучила себя хоть иногда, но откладывать его.
