Тамбов. 10.02.2022. ABIREG.RU – Эксклюзив – В ноябре на работу в администрацию Тамбовской области пришел Роман Сорокин, который в роли замглавы будет курировать вопросы ЖКХ и экологии. До переезда в регион господин Сорокин уже был чиновником областного уровня и возглавлял филиал «Россетей». После чего он год проработал в Минстрое. В интервью «Абирегу» Роман Сорокин рассказал о том, с какими проблемами он столкнулся в Тамбовской области, о противоборстве с местными элитами и работе с новым главой региона Максимом Егоровым.
– Вы в Тамбовской области работаете почти три месяца. Успели за это время познакомиться с регионом?
– Думаю, что уже успел познакомиться. Не совсем, конечно, но половину области точно уже как минимум проехал. В первую очередь, безусловно, познакомился со всеми крупными ресурсниками – по электричеству, газу, теплоснабжению, водоснабжению, – познакомился со всеми руководителями, посетил практически все базы, все производственные управления. Естественно, основное – это город Тамбов. Здесь есть достаточно серьезные вопросы, которые будем решать системно.
Полное знакомство с регионом – это больше, наверное, про коммуникацию с людьми, про понимание, где брать обратную связь. Я стараюсь чаще общаться с главами районов – не письмами переписываться, а вживую, потому что много вопросов можно решить моментально. Даже по телефону.
– В целом впечатления от региона больше положительные?
– Не больше положительные, а просто положительные. Особенно мне нравятся районы, потому что там всё распахано, техника работает, люди хорошие, колхозы крепкие. Это очень радует.
– А то, что касается вашей сферы – ЖКХ?
– В моей сфере, конечно, достаточно много проблем. Самая важная – это доступ к чистой воде. Вторая – это, наверное, проблемы с очистными сооружениями, потому что во многих районах они есть, но функционал свой не выполняют. Это системная проблема, решение которой достаточно дорогое. Обсуждали с руководителем этот вопрос. Договорились о чем? О том, что мы <...> сформируем программу, то есть определим реестр этих объектов. С главами уже предварительно разговаривал. Наверное, проведем еще большую встречу, на которой обсудим, что они могут сделать самостоятельно, где есть крупные ресурсники, где нужен технический аудит, кто сможет за свой счет провести реконструкцию, а кому нужно будет дополнительное финансирование. Это проблема серьезная, экологическая, которая за собой тянет много других.
– Можете сравнить свою работу в федеральных структурах и на региональном уровне?
– Раньше я работал во Владимирской области руководителем органа регулирования, и когда переходил в Минстрой, тогда уже сравнивал. Я бы сказал, что в федеральном министерстве ты можешь больше пользы принести в нормотворчестве. На региональном уровне ты воплощаешь то, что принято там, наверху. Это хорошо и правильно. Конечно, здесь должна быть синергия по взаимодействию регионов и федерации. В том министерстве, где хорошо слышат, все важные и нужные посылы регионов учитывают, эта синергия есть, и она работает.
Минстрой – одно из этих министерств, я так считаю. Конечно, с одной стороны, наверное, тяжелее работать в регионе. Морально тяжелее. Ты уже напрямую общаешься с жителями, вникаешь в их проблемы, смотришь им в глаза, пропускаешь всё через себя. И не всегда ты можешь помочь. Задача региональной, муниципальной власти, наверное, в том, чтобы даже при отсутствии финансирования сделать всё возможное, чтобы помочь человеку. Ведь иногда улучшить ситуацию может одно письмо или разговор.
С другой стороны, не нужно кидаться решать разовые вопросы. Лучше понять, обобщить, придать некий статус и решить его системно. Ведь за этим придет второй, третий, четвертый человек с такой же проблемой.
– Как сами считаете, для вас это шаг вперед или назад по карьерной лестнице после работы в Минстрое? Кажется, что назад.
– Сколько людей, столько и мнений. Для меня – нет. Раньше я работал на региональном уровне и был руководителем департамента. Мне хотелось попробовать себя и в работе заместителя, потому что у заместителей есть несколько направлений работы. Здесь, например, это энергетика, ЖКХ, тарифы, экология, мусор. У меня разноплановый опыт. Я работал и регулятором, и ресурсником – в МРСК во Владимире. Благодаря этому я понимаю проблематику с разных сторон – со стороны государства и со стороны коммерции. С учетом опыта, который я получил в Минстрое, я могу это аккумулировать и принять наиболее правильное решение, более взвешенное. Иногда мы бубним, ругаемся на судьбу, что она нас закидывает то туда, то сюда, ведь это всё непросто для меня, для моей семьи. Но сейчас я понимаю, какой путь я прошел и как этот опыт помогает мне решать многие проблемы людей. Наверное, это всё было не зря, так Господь управляет. Он дал мне возможность пройти эти шаги и более плотно поработать с Максимом Борисовичем Егоровым. Ведь мы с ним знакомы уже почти 10 лет.
Внутренне для меня переезд в Тамбовскую область – это повышение, самообразование. Самое главное для меня – это не получить опыт, а применить его. Ты что-то хорошее в себя вбираешь, чтобы потом это можно было отдать. Зачем в себя вбирать, если ты сидишь над ним, как над золотом, чахнешь? Надо раздавать как знания, так и умения. Для себя внутренне я понимаю, что это большая ответственность. Это определенный лимит доверия от руководителя.
– Максим Борисович лично вас пригласил?
– Да.
– Долго думали, прежде чем принять решение?
– Нет, наверное. Посоветовался с духовником. Он меня спрашивает: «Роман, это ведь служить, не прислуживаться?» Я говорю: «Да, служить». Я утрирую немножко, но говорю как есть. А он мне: «Ну тогда иди и служи».
Максим Борисович оказался в серьезной ситуации, когда ему первое лицо страны доверило управление регионом. Поэтому тяжело было отказать даже по-человечески, по-мужски, наверное. Взвесил, переговорил, пошел работать.
– Как мы поняли из разговора, вы верующий человек. Уже оценили тамбовские храмы?
– Да, это очень святая земля. Много святых отсюда. У нас есть договоренность, что я буду возглавлять совет при главе региона, который решает вопросы епархии и всё, что связано с православием. Вопросов масса, действительно. Есть и финансовые вопросы. Потихонечку работаем.
До того, как я приехал в регион, много разных слухов слышал. Наверное, их распускают те, кто здесь не живет. Я считаю, некоторые ошибочно используют негативные шаблоны. В духовном и культурном плане люди в регионе прекрасные. Работоспособность некоторых поражает, конечно, поражает и неработоспособность, потому что кто-то привык жить в другом ритме. Это тоже нормально. С Максимом Борисовичем непросто. Сложно подстроиться под его ритм, причем это не зависит от того, каким делом он занимается. Он привык всё делать быстро. У него феноменальная память. Очень нравится, что он умеет слышать, вдумывается, очень сильно погружается, причем в те вопросы, которыми, может, раньше и не занимался. Нет такого, что много забот, это пусть само течет. Нет, максимально всё пропускает через себя, мне это нравится. Диалог с ним возможен, мне это тоже нравится.
– Взаимодействовали до этого с Тамбовской областью по рабочим каким-то вопросам? Может, посещали?
– Нет, первый раз приехал уже перед назначением. Знал только словосочетание «тамбовский волк» и еще какие-то слухи. Пока мне всё здесь нравится. Конечно, сколько людей, столько и мнений. Лучшая оценка – это отношение людей к твоей работе. Другой вопрос, что не каждый и не сразу может почувствовать результаты работы, потому что это всё накопительный эффект. Не могу сказать, что всё не так. Были ресурсы, коллеги делали, не было ресурсов – не делали. Оценку нет смысла никому давать, это неправильно. Надо просто понять текущий статус проблематики и определить план. У Максима Борисовича есть хорошая поддержка на федеральном уровне. Можно оперативно попасть в федеральные целевые программы и получить финансирование. Без этого ресурса очень тяжело. Пришел к закрытой двери и ушел, вопрос не решился.
– Наличие ресурса подтверждает тот факт, сколько сейчас средств выделяется в регионы. Главу региона назначили из федерального центра, впервые в истории Тамбовской области не местного. Как это назначение воспринимают местные элиты?
– Что значит «местные элиты»?
– Крупный бизнес, политики.
– Те люди, которые не боятся, что всплывет какая-то «неправильная» их деятельность, относятся положительно. Думаю, у всех есть понимание, что если они работают в рамках закона и от их деятельности населению хорошо, комфортно и недорого, то им бояться нечего. Те, кто строил бизнес на знакомствах или еще чем-то в этом роде, воспринимают, наверное, отрицательно. Я сюда пришел помочь Максиму Борисовичу сделать правильные вещи, оставить что-то хорошее после себя.
– Вы уже несколько раз упоминали про какие-то слухи о Тамбовской области. Вас что-то конкретно задело?
– Нет, не задело, просто «тамбовский волк», «застряли в 90-х» – вот эти два. Кто здесь в 90-х застрял? Никто. Прекрасный город, достаточно компактный, хорошие регионы находятся рядом – Липецк и Воронеж, Саратов, Пенза. Мне нравится. Правда, далеко от того места, где я родился... Это, наверное, единственный дискомфорт. Шел осознанно.
– Вы уже сказали, что одной из приоритетных задач будет решение проблемы с чистой водой в регионе. Может выделить еще несколько направлений, где нужна ваша оперативная реакция?
– Это, наверное, всё-таки реализация нацпроектов, которые мы отрабатываем в первую очередь, чтобы не подвести ни главу государства, ни Максима Борисовича. Понимаете, все программы на каждый год формируются загодя. Грубо говоря, планы 2022 года, по сути, – это результат работы конца 2020 – начала 2021-го. Получилось так, что пришлось в конце 2020 года провести корректировку проекта по чистой воде. Это тоже работа, которой надо было немножко раньше заниматься. Вот эти моменты переходного периода требуют очень много внимания и времени. Еще, например, рекультивация свалок. Тоже история с 2020 года длится, но сейчас она уже заканчивается. Приходится почти каждую неделю [ездить] в Минприроды и Росприроднадзор, чтобы ее вручную толкать и везти, потому что никто не будет уже спрашивать, кто до этого что делал.
Безусловно, много предстоит сделать и в самом Тамбове, потому что это региональный центр. Здесь основные проблемы – это водоотведение, в первую очередь – очистные и коллекторы. Еще остро стоит вопрос с теплоснабжением. Есть ряд запутанных историй, которыми мы сейчас плотно занимаемся совместно с городом. Это и взаимоотношения коллег по теплоснабжению, это, безусловно, и долги, которые «генерились» годами. Для меня это пока не до конца открытая история, но уже довольно глубоко погрузился в этот вопрос. Сейчас будет проходить корректировка схемы теплоснабжения. Мы хотим выстроить правильные отношения между участниками этого рынка. Не надо забывать, что у нас должны быть ресурсы и для текущих ремонтов, и для инвестиций, потому что всё стареет, ветшает. Я, например, как потребитель, не буду сильно придираться к стоимости, если услуга будет качественной. А если и качества нет, и стоимость достаточно высокая, меня это будет сильно раздражать. В первую очередь, нам нужно решить проблему с качеством предоставления ресурсов и параллельно – со стоимостью, оптимизировать ее.
– В чем причина отсутствия качества?
– По теплоснабжению сильного шквала жалоб я не вижу. У нас есть Центр управления регионом, там очень много собирается независимой информации, обращений граждан. Они не фильтруются, это очень хорошо, приемы, общение с жителями – я не вижу, чтобы сейчас была большая проблема с теплоснабжением.
Людей больше беспокоят какие-то интриги. Я всегда говорю ресурсникам: «Коллеги, как минимум 50% жалоб можно решить диалогом». Результат их деятельности зависит от того, насколько грамотно они расскажут, что происходит, почему это происходит и что получится в итоге. Людям необходимо понимание.
У меня есть один пример. В одном из районов решили поменять опорную арматуру очистных и заменить несколько узлов. Для чего это нужно? Чтобы можно было регулировать и давление, и качество. Хорошее дело. Но людей не предупредили, что будет проводиться ремонт. И тут началось: звонки, жалобы, письма, все на уши встали – «опять ни детей помыть, ничего нельзя сделать». А властям просто надо было заранее, дня за два с управляшками поработать через свои каналы, соцсети и рассказать, что будет такой-то ремонт, необходимый для того-то. Если кому-то надо, мы, мол, подвезем техническую воду в такие-то часы. И всё.
Я говорю главам, замам, кто с ЖКХ работает, что не принимаю объяснений в духе «ой, мы не подумали, не смогли». Не смогли – это когда финансирования нет, а здесь всё от желания зависит. Конечно, есть проблема и с кадрами. У многих и взгляд уже потух, и много критики обрушивается, зарплаты невысокие, а ответственности – масса. Но нужно для себя понять: ты идешь сюда, чтобы работать, осмысленно что-то делать для людей или же преследуешь свои какие-то интересы. Если перегорел, возьми отпуск или признай, что не твое. Если решил, что работаешь для людей, – давай работай, мы поможем, у нас хороший диалог. Если же у тебя свои какие-то интересы, то будут неприятные разговоры.
– Понимают люди?
– Понимают. Причем ресурсники это понимают. Между собой у них есть неприятные какие-то истории. В таких случаях вызываю к себе обе стороны и говорю, что, мол, коллеги, когда вы начинаете выяснять отношения, то от этого страдает потребитель. Во-вторых, у вас не должно быть каких-то личных историй. Если они у вас есть, приходите сюда – обсудим. Кто-то кому-то не может заплатить, потому что орган регулирования не включил что-то и не заложил какие-то затраты, придите – обсудим. Если есть возможность, мы включим, если нет – эмоции – в дальний ящик и работу работаем.
Уже было два-три таких воспитательных момента. Они время от времени будут всплывать. Но я надеюсь, что скоро они поймут политику руководства региона и будут по-другому к этому относиться. Я специально опускаю названия компаний и фамилии. Давайте посмотрим на результат, он будет быстрый. Если коллеги планируют работать долго, счастливо и по правилам, то и фамилии, и названия никого не будут интересовать. Правила простые – качественная услуга и соизмеримая цена. Всё просто. Установка руководителя – упростить правила игры и всем их соблюдать.
– Сфера ЖКХ считается одной из самых закрытых и криминализированных отраслей. Как это влияет на ее развитие?
– По Тамбовской области могу сказать, что нам понятно, где и кто конечные бенефициары. Не могу сказать, насколько отрасль криминализирована, у меня нет таких полномочий, это всё же ответственность правоохранительных органов. Предполагаю, что такое впечатление создается, потому что мало обратной связи, в том числе и от ресурсников, и от муниципальной власти. В открытых источниках при желании всё можно найти. Наша задача – сделать отрасль ЖКХ еще более прозрачной, чтобы было как можно меньше вопросов.
Здесь я столкнулся с таким явлением, что какие-то группы пытаются на кого-то воздействовать через условно анонимные Telegram-каналы. Причем мы хорошо знаем, кто за какими каналами стоит (улыбается). Я посмотрел: в одном 100 подписчиков, где-то аж 400. И вот они бурю в стакане устраивают. Такой междусобойчик. Читают себя сами и раздуваются от собственной важности. Ну и пусть пишут. Собака лает, караван идет. Общаешься с жителями, а они даже не знают, что там происходит. Им не интересны эти интриги. Им важны вода, тепло, электричество, газ и подъемная цена. Всё.
Для меня, к счастью, для других, наверное, к сожалению, меня нет в соцсетях от слова совсем. Я достаточно закрытый человек, стараюсь делами доказывать. У моих замов есть соцсети. Но по роду своей работы, конечно, я всё мониторю, смотрю, бывают и интересные вещи, но всё нужно перепроверять.
– Telegram-каналы как раз рассчитаны на людей, которые принимают решения.
– Есть какие-то Telegram-каналы, которые я читаю, я понимаю, кто в них пишет, то есть понимаю посылы, которые хотят передать, но я потом не через Telegram-канал собираю этих людей и говорю: «Ребят, 90%, что вы там пишите, перестаньте писать, а про 10% давайте поговорим». Это раз. Во-вторых, я всем раздаю свой номер телефона, номер приемной. Набрали, переговорили, решили. Им нужно понять, что нужно работать не над получением привилегий и расположения главы региона, а над уменьшением количества жалоб. Вот их KPI. Максим Борисович декларирует открытость. Он очень открытый человек, активно присутствует в соцсетях.
– А вас не заставляют?
– Я прошу руководителей управлений этим заниматься, они очень активные. Соцсети – это хороший инструмент, но на него требуется очень много времени.
– Как оцениваете мусорную повестку региона?
– Мы встречались с коллегами – и с операторами, и с собственниками полигонов. Сейчас их натянутые отношения поставили на паузу. В этом году мы занимаемся корректировкой территориальной схемы по обращению с отходами. Мы должны привести ее в соответствие с нормативами. В процессе корректировки, полагаю, и выработаем правила игры, то есть правила взаимоотношений единые для всех участников рынка. Сегодня суперглобальных нерешаемых вопросов я не вижу. Есть моменты, нюансы, которые непросто решать, но которые могут сыграть ключевую роль.
– Пока складывается впечатление, что для решения систематических вопросов вам пришлось «помирить» противоборствующие стороны.
– Не помирить, мы просто вышли в диалог.
– Раньше его не было?
– Давайте определимся, я не сторонник кого-то ругать, говорить, что кто-то делал что-то не так. Потом если кто-то захочет, может сравнить. Максим Борисович поставил крайне простую задачу – посмотреть текущий статус, определить, что не так, и понять, как это лечить, если надо. Изменять не значит ломать. Можно обойтись корректировками, можно просто надстроить, поэтому нужно окунуться до конца, разобраться до мелочей. Судить по словам каких-то людей – это неправильно. С одной стороны, хорошо, что один участник, один оператор, потому что в других регионах, как правило, более одного. С другой стороны, это непринципиально. По крайней мере, для меня, потому что все участники этого процесса регулируемы – и полигоны, и оператор, и перевозчик. В процессе по внедрению этой схемы будут шероховатости, корректировки, но в итоге придем к правильному решению. Основное – это правильно собрать информацию.
– Из нашего разговора следует, что 2022 год будет переходным для вашей команды?
– Да, безусловно.
– Судить о вашей работе можно начинать с 2023-го?
– Наверное, с конца 2023-го. Во-первых, сейчас задача не сделать хуже, потому что <...> мой личный подход: не надо думать, что ты пришел такой умный и всё сделал правильно.
Я даже детей учу, прежде чем сказать, что кто-то виноват, посмотри в зеркало. В том, что происходит вокруг тебя, виноват в первую очередь ты. Или не ходи в эту историю, или делай правильно. Здесь то же самое. Поэтому в первую очередь не сделать хуже и продолжить процессы. Нельзя всё остановить и начать заново. Невозможно от слова совсем. Я считаю, что основное – это выстраивание диалога и правильное донесение целей и задач власти. Всё остальное будет прилагаться.
– Но вы столкнулись с противодействием?
– Я не могу назвать это противодействием. Всё в сравнении познается. Я рад, что такое противодействие есть.
– То есть уровень противодействия несерьезный?
– Тяжело сказать, серьезный он или несерьезный. Это регулируемый процесс. Для меня самое главное, чтобы он был регулируемый. Если был бы хаос, то пришлось бы подключать коллег и успокаивать тех, кто живет вне закона. Это я, конечно, утрированно говорю. Здесь просто есть свое мировоззрение, оно постепенно меняется, но не сразу.
– Насколько в регионе вырастут тарифы ЖКХ?
– Они вырастут ниже тех параметров, которые хотели ресурсные организации, в районе 3-4%. Есть предельный индекс платы гражданина. Мы за него точно выскакивать не будем. Любые превышения сейчас могут быть связаны только с инвестициями. У меня есть интересная история, которая, наверное, вам будет не интересна.
– Как может быть интересная история неинтересной?
– Она интересная для меня, потому что я ее прожил. Это довольно тяжелая, глубокая работа с цифрами, формулами. Я благодарен всем людям, с которыми работал во Владимирской области в управлении регулирования тарифов. Можно сколько угодно ругать чиновников, но я сторонник того, чтобы «обелять» этот образ. У нас действительно зарплаты невысокие, при этом уровень ответственности и нагрузки максимальный, люди перерабатывают сумасшедший объем информации. Если я вас приглашу в управление регулирования тарифов, то вы оттуда сбежите сразу же. В период перед Новым годом они там живут. Людей, которые дорожат тем, что делают, не так много, но они переживают за каждую цифру. Я вас, как журналистов, попросил бы писать о них. А то куда не посмотришь, кого не спросишь про чиновника, пошла ненормативная лексика.
– Такой образ создали, да.
– Его надо немного ломать и показывать людей, которые стараются работать на благо Родины. Я тоже такой образ буду поддерживать. Я готов и хочу говорить хорошее о своих сотрудниках и не только о своих, а обо всех, у кого глаза горят.
– Сейчас ваша команда соответствует вашим представлениям?
– Да, практически все.
– Есть ли желание провести кадровые перестановки?
– Минимальное. Это непросто – найти людей, которые готовы в режиме главы региона работать, потому что в режиме главы работают его замы, в том числе и я, в режиме замов работают начальники управлений... И пошло ниже, может, немного по угасающей, но я думаю, что ненамного.
– Если кого-то менять, то привлекать также знакомых с Минстроя, с кем работали?
– Проще и правильнее привлекать тех, кому ты доверяешь, потому что за большим объемом работы не всегда ты можешь всё проконтролировать. Я всё-таки сторонник того, что надо смотреть на кого-то внутри и взращивать. Я этим и буду заниматься. Специально по всем направлениям прошел, познакомился с людьми, и уже в простом разговоре понятно, кто хочет работать и развиваться. Без людей не будет никакого результата, это 200%.
