Воронеж. 26.04.2022. ABIREG.RU – Аналитика – В связи с нынешней обстановкой роль антимонопольной службы выросла, хотя бы в части усиленного контроля за ростом цен, наличием пресловутого сахара на полках магазинов и пресечения создания картелей. При этом, по словам главы воронежского УФАС Дениса Чушкина, ведомство всегда проявляет лояльность к бизнесу. «Абирег» обсудил с господином Чушкиным судьбу сахарных картелей, упрощение процедуры закупок и сложности в строительном секторе госзаказа.
– Давайте начнем с актуального вопроса по поводу цен на сахар. Стабилизировалась ли они на данный момент времени? Нет ли дефицита на полках магазинов?
– Мы проводили большую работу по мониторингу цен на продукты питания, особенно обращали внимание на социально важные продукты, к которым относятся хлеб, молочная продукция, некоторые виды овощей, фруктов, и, само собой, сахар. Конечно, мы этим мониторингом занимались еще несколько лет назад, еще во времена ковида, поэтому мы эту работу проводили на постоянной основе. С учетом возникновения ситуации дефицита и роста цен на некоторые товары мы этот мониторинг усилили. В результате мы как раз усмотрели где-то имеющийся дефицит на сахарный песок.
– А он искусственный был или реальный, как вы считаете?
– Пока мы еще разбираемся, но уже есть основания полагать, что в каких-то случаях дефицит был искусственно созданным. Кстати, мы и дело возбудили в отношении «Магнита» и «Пятерочки». Получается какая ситуация? В конце февраля – начале марта сформировался ажиотажный спрос, некоторые предприниматели подняли цену. По всем правилам рыночной экономики цена зависит от спроса и предложения, а государство цены не регулирует, за исключением пассажирских перевозок, электроснабжения, газоснабжения, жизненно важных лекарств и еще некоторых других сфер. Всё остальное – свободный рынок.
Как только возникает спрос, а он еще и ажиотажный, то, естественно, цена начинает тоже расти. Мы взывали к совести предпринимателей, призывали к добросовестному поведению и ответственному ценообразованию. Все ситуацию понимают в стране, не время сейчас сверхприбыли получать. Необходимо как раз с минимальной наценкой на товар заполнить полки, чтобы не допустить дефицита, по минимально возможным ценам продавать товар, особенно социально важный. С этой целью у нас центральный аппарат ФАС проводил совещание с федеральными торговыми сетями. Еще в прошлом году эти торговые сети взяли на себя социальные обязательства, что они наценку на социально важные продукты питания будут устанавливать не более чем в 10%. Это их добровольное волеизъявление. Например, «Магнит», «Пятерочка» и еще ряд сетей пошли еще дальше и установили максимальную наценку в 5% на социально важные продукты.
– Установим 5%, но будем создавать дефицит...
– Вот как раз с этим разбираемся. Мы провели аналогичную работу внутри нашего региона, пригласили наши региональные торговые сети – «Синторг», «Центрторг» и др. Провели с ними разъяснительную работу о том, что надо добросовестно подходить к ценообразованию, не допускать необоснованного роста цен. Они нас услышали, тоже взяли на себя социальную ответственность, письменно подтвердили согласие, что до 10% будет у них максимальная наценка на социально важные продукты питания. «Синторг» установил такие правила до 1 июня, «Центрторг» – до 1 сентября.
– Сейчас не наблюдается острого дефицита?
– Население, как обычно, начало волноваться. В том году была гречка, сейчас почему-то сахар. Конечно, были заминки с логистикой поставок и отгрузкой товара с сахарных заводов. Но у нас в регионе восемь сахарных заводов, и уж у нас никакого дефицита быть не может. Но когда мы проводили мониторинг, обнаружили, что в магазинах абсолютно пустые полки, особенно в «Пятерочке» и «Магните». В «Центрторге» были перебои с поставками, но они нашли вариант – купили подороже сахар, цена, соответственно, немного выросла, но товар, по крайней мере, был.
– Каким способом создается искусственный дефицит? Удерживают продукцию на складах?
– Если мы обратимся к экономической теории, то есть разные способы. Товар просто не поставляется в магазины при ажиотажном спросе. Он есть в наличии, но почему-то его либо производитель, либо продавец, либо склады, либо посредники, либо поставщики для торговых сетей придерживают, с чем мы сейчас и разбираемся.
– А по поводу перекупщиков вы отслеживаете ситуацию?
– Да. Но, вы понимаете, если бы у торговых «монстров» не заканчивался товар на полках, то не было бы перекупщиков и дефицита. Понятно, что могли быть логистические сбои, но настройка этой работы – дело нескольких дней, а у нас...
– В общем, не настолько критично?
– Не настолько критично. Перебои начались уже в начале марта, а потом, с 9 по 24 марта, мы вообще наблюдали отсутствие сахара в этих магазинах. За это время мы получили 1,5 тыс. обращений, в том числе на горячую линию, половина из них касалась отсутствия сахара. Понятное дело, что люди недовольны и жалуются нам. И их жалобы очень помогают, так как мы не можем своими силами охватить столько магазинов.
– Ресурсов своих вам не хватает?
– Не хватало, но мы начали использовать горячую линию не только для того, чтобы выслушать население, но и зафиксировать информацию. Поступали звонки со всех районов области и города, основная масса которых касалась как раз отсутствия сахара на полках «Пятерочки» и «Магнита».
– Еще в число нарушителей попали торговые сети «Гринн» и «Европа». С ними быстро вам удалось урегулировать вопрос?
– Дефицита у них не было, но цена выросла. Мы в их адрес направили письма о недопустимости необоснованного повышения цен. Но при средней цене в 50 рублей за килограмм они повысили стоимость до 80-90 рублей. Конечно, нам эта ситуация не понравилась, мы им выдали предупреждения, после этого цена незначительно снизилась.
– Вы продолжаете проверять «Пятерочки» и «Магниты»?
– Обязательно, наш мониторинг никто не отменял, наблюдаем за ситуацией. Помимо магазинов мы вместе с прокуратурой проводили проверку на сахарных заводах. И мы убедились, что при потребности населения в 70 тыс. тонн сахара в год у нас запасы на несколько лет вперед. Мы осмотрели склады торговых сетей и выяснили, что, оказывается, там сахар тоже есть, отсюда уже и возникли вопросы к двум торговым сетям. Мы усмотрели признаки картельного сговора и возбудили антимонопольное дело.
– Какое максимальное наказание может им грозить?
– За участие в картельном сговоре компаниям может грозить штраф от 1 до 15% от годовой выручки.
– До 15% штраф будет рассчитываться от выручки федеральной сети в целом или региональной?
– Здесь вопрос тоже пока спорный, для этого антимонопольное расследование и проводится. Нам надо определить, на локальном или федеральном рынке происходили злоупотребления. Но даже если взять региональный рынок, это тоже очень внушительная сумма штрафных санкций. Выручка двух крупных сетей исчисляется миллиардами, и каждый процент выльется в крупные миллионные штрафы. Плюс отдельным должностным лицам может грозить уголовная ответственность – до 7 лет лишения свободы.
– На какие товары еще необоснованно выросли цены? Сахар у всех на устах. Может, мы чего-то не заметили?
– Почему-то сильно подорожала капуста. Мы разбираемся, монополистов у нас в регионе нет, возможно, имеет место картельный сговор. Почему такая цена? Урожай был собран полгода назад, он хранился, дополнительных затрат не требовал, бензин настолько не подорожал, если логистику брать во внимание.
– По некоторым товарам цены несколько откатились после ажиотажного спроса...
– Мы проводим большую работу со СМИ, рассказываем людям, что не нужно совершать этих действий, они сами создают ажиотажный спрос и провоцируют рост цен. Сейчас у нас все закупились этими товарами впрок до осени. [Покупать никто не будет], а раз продаж нет, то и цена будет постепенно снижаться. Что с этим сахаром делать? Купили его очень много, практически квартальную норму. Народ насытился сахаром, и торговые сети всё-таки нормализовали свою логистическую цепочку, теперь вовремя поставляют нужное количество этого продукта на полки.
– Вы упомянули жизненно важные лекарственные препараты, цены на которые регулируются государством. Отслеживаете ли вы по аптекам цены и наличие?
– Информация к нам поступает, мы внимание обращаем, но здесь зона ответственности Росздравнадзора и Департамента здравоохранения. Они следят за ценами на ЖВЛП. Но мы передаем им информацию о нарушениях, если ее получаем.
– В основном вы сейчас сосредоточились на продовольствии?
– Да, и на стройматериалах. Это отдельная тема, которая у нас на контроле. Мы приглашали к себе на совещание воронежских производителей стройматериалов, проводили разъяснительную работу, как и с торговыми сетями. У нас есть вопросы к производителю щебня «Павловскнеруд». Нас не устраивает цена, по которой сегодня щебень продается, особенно воронежским потребителям. Делаем соответствующие запросы, приглашаем к себе для дачи объяснений. Как соберем информацию, будем принимать решение, есть ли там признаки нарушения антимонопольного законодательства или всё-таки ситуация нормальная. Пока у нас подозрения имеются об установлении монопольно высокой цены, с учетом того, что они выпускают подавляющий объем щебня.
– По поводу стройматериалов. Ведь еще с прошлого года был резкий рост цен. Сейчас в связи с обстановкой в условиях санкций этот рост еще больше?
– Не могу сказать, что слишком большой, но рост имеется. Мы сейчас перепроверяем цены на газосиликатные блоки, песок и цемент. Отправили запросы производителям и будем выяснять причины роста цены на эти стройматериалы.
– Получается ли с ними установить какие-то максимальные наценки, как с торговыми сетями?
– Пока они не направляли нам согласие, что готовы взять такие социальные обязательства. Но мы работаем над тем, чтобы они нас услышали.
– Но в этом случае тоже усматривается социальная составляющая, потому что есть планы по строительству школ, детских садов, дорог.
– Обязательно, правильно вы говорите. Госконтракты заключаются в начале года по одним ценам, а потом начинается рост цен, не дай бог, еще и необоснованный. Получается, что бюджет теряет деньги или сад попросту не строится, так как подрядчик не может реализовать проект на изначальных условиях. Он либо бросает объект, либо ищет пути повысить цену контракта.
– Есть же возможность отрегулировать стоимость контракта постфактум по 500-му приказу.
– Совершенно верно. И правительственные, и подзаконные акты, и сам 44-й закон несколько раз менялись и еще будут меняться, чтобы облегчить жизнь заказчикам и подрядчикам в условиях нестабильной ситуации.
– Какие последние изменения в законодательство о закупках были внесены?
– Аванс повысили до 90%. Это правильное изменение, а для подрядчика вообще долгожданное. Раньше какая ситуация была? Подрядчики находились в сложной ситуации, потому что надо обеспечить свое участие в торгах, а в последующем нужно и за свой счет строить, а авансов, как правило, не было. Раньше было много мошенников: заключили контракт, аванс получили и исчезли. Поэтому заказчики отказались от авансов, учитывая, что бизнес был устойчивый. Потом ситуация поменялась, поэтому необходимо было облегчить условия для исполнения контрактов.
– Это временная мера?
– Пока в закон внесены изменения. Если они себя зарекомендуют с положительной точки зрения, может, их и оставят. Почему нет? Тем более что сейчас до торгов допускаются только добросовестные подрядчики, а не кто попало, как раньше. Все заботятся о своей репутации. Поэтому аванс в 50-90% – хорошее подспорье и мера поддержки. Подрядчик закупает материалы и платит заработную плату не из своего кармана и более смело идет на тендер.
– Многие, наверное, неохотно заявляются в условиях отсутствия аванса.
– Совершенно верно. У нас строительный сектор госзаказов сегодня переживает [не лучшие времена]. Многие не идут вообще на тендеры, госзакупки несостоявшимися признаются. А если контракт удается заключить, он просто не исполняется, поэтому заказчик вынужден его расторгнуть. А чтобы достроить, ему нужно больше денег на контракт. Где их взять, тоже неизвестно. Такая сложная ситуация получается. На новый тендер тоже мало желающих. Мы надеемся, что произошедшие изменения законодательства подвигнут подрядчиков более активно участвовать в госзакупках, вернут их в конкурентное состояние.
– На строительство мегашколы, например, тоже не могли долго подрядчика найти. Еще до известных событий.
– Да, но там ковид мог подкосить. Крупный, миллиардный объект, а желающих никого нет, потому что смета совсем нулевая, старая, а цены новые. Конечно, и подрядчиков можно понять: влезть в госконтракт и его не сделать. Никто не хочет такую ответственность на себя брать.
– Кроме авансов были какие-то изменения?
– Да, много изменений. Назову самые главные. Прежде всего сократилось количество самих процедур. Их было больше десятка – конкурсы, аукционы, запросы предложений и т. д. Сейчас их три – запрос котировок, аукцион, конкурс. И все они в электронном виде, за редким исключением. В случае гостайны закрытые торги проводятся. Теперь у нас нет массивной аукционной документации. Сейчас одно извещение содержит в себе всю информацию по данным торгам.
Очень важное для бизнеса изменение – сроки оплаты исполненного контракта сокращаются с 30 до 7 дней. Теперь заказчик должен в течение недели после принятия работ расплатиться с подрядчиком. Мы всегда на эти вещи обращали особое внимание, потому что у нас есть латентные нарушения, так как подрядчики боятся жаловаться на заказчиков, возможно, опасаясь в будущем не получить контракт. Но бизнес не должен страдать. Он заплатил банковскую гарантию для заключения этого контракта, вложил в стройку, ему надо зарплату заплатить, погасить банковские проценты, а он сидит и ждет.
– Есть не только недобросовестные подрядчики, но и недобросовестные заказчики.
– Да. Мы не ждем инициативы от подрядчиков, идем сами проверять исполнение контрактов и сроки оплаты. И выявляем нарушения.
– Со стороны какого государственного органа? Может, приведете пару примеров самых злостных нарушителей?
– Это в основном были у нас районные администрации.
– В общем, не мэрия и правительство Воронежской области?
– Нет, здесь порядок. В районах начинают зажимать деньги по разным причинам. Мы только в первом квартале выдали 12 предписаний о необходимости оплатить контракты почти на 37 млн рублей.
– Вы уже в начале разговора упоминали о картелях. В нынешних условиях, когда экономика нестабильна, упростились ли условия для создания этих антимонопольных картелей?
– Нет, не упростились. Более того, мы, наоборот, более строго наблюдаем за всей этой ситуацией. У нас есть свои методы выявления этих картельных сговоров, в том числе и технические средства.
– Какие?
– У нас взаимодействие хорошо налажено с правоохранительными органами. Мы вместе проводим проверки подозрительных лиц, в том числе с изъятием разного рода предметов. Здесь совсем нет возможности такие правонарушения совершать.
– Но всё равно кому-то удается...
– Кому-то удается, а мы выявляем. Буквально недавно наше решение устояло в кассации по дорожному картелю (Россошанское ДРСУ и «Дорожное строительство и ремонт»). Тут тоже результат работы совместно с правоохранительными органами. Был еще картель, связанный с закупкой «Ростелекома». Подрядчики сговорились и с минимальным падением разделили территории, кто где будет работать. Мы вынесли решение о штрафе.
– За последние пару месяцев увеличилось ли количество жалоб в ваше ведомство?
– У нас колоссальный рост заявлений из-за цен на продукты питания, стройматериалы, детские товары. Даже на услуги такси, парикмахерских. Кто-то перед 8 Марта жаловался на рост цен на шампанское. Бывали курьезные жалобы – приехавшие в Воронеж в командировку люди остались недовольны высокими ценами на услуги врача-нарколога.
Но число жалоб в части госзаказа сократилось, так как с нового года новые требования к порядку подачи заявлений – только через информационную систему. Это элемент борьбы с профессиональными жалобщиками, так как теперь нужно быть зарегистрированным в системе, просто письма по почте недостаточно. В год у нас таких жалоб было порядка 600. На данный момент их поступило всего 39 – совсем другие цифры.
– В чем выгода профессиональных жалобщиков?
– Они срывают торги и предлагают сторонам отозвать жалобу за отдельную плату или какие-то услуги. Как правило, жалуются на какие-то мелочи. Нарушения имеют место, но они незначительны и для заказчика, и для подрядчика. Конечно, мы не идем на поводу у этих персонажей. За несколько лет я не помню, чтобы мы жалобу обоснованной признали. Мы их всех уже чуть ли не в лицо знаем.
– Какие меры поддержки бизнеса инициирует ФАС?
– Наша цель всегда – защита добросовестной конкуренции и поддержка бизнеса. ФАС до 2004 года даже называлась министерством по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства. Мы отрабатываем национальный план развития конкуренции, принятый до 2025 года. В его рамках мы увеличиваем число закупок у субъектов малого предпринимательства, число занятых в сфере частного предпринимательства до 25 млн человек. Это глобальный документ, где заложены различные меры поддержки. Что касается сегодняшней повестки, мы внимательно отслеживаем тарифы на подключение к энергоресурсам, теплоснабжению и газоснабжению. Из актуальных нововведений, ФАС в правительство внесла предложение упростить принудительный порядок согласования сделок по слиянию и поглощению. Ранее все сделки, сумма которых превышала 800 млн рублей, попадали под обязательство согласования с нами. Теперь эту планку поднимаем до 2 млрд рублей. Поэтому работайте спокойно, сливайтесь, разделяйтесь на ваше усмотрение. Всё, что свыше 2 млрд рублей, будем наблюдать.
– И Путин, и Мишустин заявили о необходимости сокращения проверок бизнеса в непростых условиях. ФАС это касается? Особенно сейчас, когда вы постоянно мониторите цены...
– Мы всегда участвовали в реформе контрольно-надзорных мероприятий, уже много лет являемся одним из экспериментальных учреждений. Могу сказать, что мы уже много лет не проводим плановые проверки в отношении бизнеса. У нас их уже давно нет. У нас есть плановые проверки органов власти по антимонопольному закону и по госзаказу. Бизнес мы ни по рекламе, ни по антимонопольному контролю давно не трогаем. Каждая наша внеплановая проверка проходит либо с участием органов прокуратуры, когда прокурор нас приглашает в качестве экспертов, либо по заявлению о потенциальном нарушении.
– В общем, вы не давите на бизнес?
– Нет, мы максимально не давим, свою инициативу мы здесь вообще не проявляем. У нас, наоборот, инициативы для бизнеса. О чем я говорил, мы пытаемся ускорить сроки оплаты контрактов, проявляем лояльность в части включения в список недобросовестных поставщиков. Только половина из всех обращений включена в список. Мы досконально проверяем причины уклонения от заключения контракта, причины его неисполнения. Пытаемся понять, что подвигло подрядчика бросить контракт, были ли на это объективные причины. Мы вникали в эти ситуации, и зачастую получалось так, что на самом деле хоть даже формально контракт и расторгнут заказчиком правильно, работать подрядчик дальше не сможет, но в целом и наказания он не заслужил, поэтому мы отказывали во включении его в реестр. Вообще многие из перечисленных выше изменений законодательства о закупках, направленных в том числе на развитие и поддержку бизнеса, разрабатывались при активном участии антимонопольной службы.
