Воронеж. 14.09.2022. ABIREG.RU – Аналитика – В 2021 году проходное место в Госдуму по списку «Единой России» от Воронежской области занял Игорь Кастюкевич – на тот момент замглавы исполкома Общероссийского народного фронта и глава «Молодежки ОНФ». За год работы в Госдуме неизвестный ранее широкой аудитории политик стал одним из лидеров по эффективности работы депутатов нижней палаты парламента, а с началом СВО стал руководителем гуманитарной миссии «Единой России» по направлению «Юг». Теперь большую часть времени Игорь Кастюкевич проводит в Херсоне, именно оттуда он и вышел на связь, чтобы ответить на вопросы «Абирега» об отношениях с региональными элитами, внутреннем KPI, понятии «варяг», просьбах для Владимира Нетесова и Евгения Хамина, работе в условиях спецоперации и многом другом.
– Игорь Юрьевич, давайте начнем с воспоминаний о выборах в Госдуму в прошлом году. Для многих стало неожиданностью включение вас в список «Единой России» в Воронежской области. Почему было принято решение баллотироваться именно от этого региона?
– Прежде всего, у меня есть такая поговорка по жизни, что Россия – это не только Москва, а еще и регионы. Из опыта прошлых лет и опыта прошлой работы, мой рабочий кабинет – это вся Россия. Я не делю, если честно, регионы; один регион, второй регион, третий, четвертый, пятый – у каждого региона России есть своя идентичность. Если вдруг начинают заводить речь о какой-либо суперидентичности, то это попахивает регионализмом.
Второе: важно, чтобы тебя оценивали по работе, которую ты делаешь, а не по региональному признаку. Сейчас, поверьте мне, есть много регионов страны, жители которых говорят: как жалко, что он в Воронеже, был бы у нас такой депутат… Я здесь нисколько не лукавлю, можете почитать комментарии в соцсетях – вы это увидите. Почему я решил баллотироваться от Воронежской области? Так получилось, что мы работали в Иркутской области, туда как раз был переведен Игорь Иванович Кобзев (губернатор Иркутской области, экс-начальник главного управления МЧС России по Воронежской области, – прим. ред.). Он мне тогда говорил: будешь когда-нибудь в Воронеже – поймешь, как должно быть в регионах России. Это после Сибири, после Дальнего Востока и Забайкальского края, где у людей даже газа нет в деревнях, кругом сплошное печное отопление, тем более там была зона ЧС. Я приехал сначала в Мордовию, мы там поработали немного в рамках ОНФ, а потом также по линии ОНФ мы работали и в Воронежской области. Тогда я и увидел, что в Воронежской области не жизнь, а сказка.
У меня есть товарищи, я не буду называть их фамилии, которые говорили: слушай, было бы неплохо, если бы в Госдуму ты баллотировался именно от Воронежской области. Было обращение в мой адрес. Все с этого и началось. Второй момент достаточно простой: я же не одномандатник, давайте начнем с этого – я по спискам партии выходил, даже членом партии на тот момент не был. Сейчас, когда я узнаю, что у вас проект называется «Рейтинг влиятельности», то мне даже немножко смешно стало. Неужели еще и такой рейтинг есть? Почему-то я в этот рейтинг влиятельности еще и попадаю! Интересно – как я влияю, на кого я влияю и какая польза от того, если я влияю, существует для народа.
– Вы, в том числе, влияете на жизнь избирателей…
– На мой взгляд, я не влияю на жизни избирателей. Просто выполняю свою работу, помогаю в решении различных вопросов жителей, отрабатываю свой внутренний KPI, который сам перед собой ставлю.
– Что из себя представляет ваш внутренний KPI?
– Первое – это скорость, один из самых важных элементов созидания в жизни, то есть все должно быть быстро. Во-вторых, дорога ложка к обеду, то есть не нужно играть в долгую бюрократию. В-третьих – привлечение финансовых средств из федерального центра в регион. Было дело, что в одном из регионов РФ я разговаривал с губернатором о работе депутатов Государственной Думы, спрашиваю: «Подскажи, пожалуйста, вот этот человек от партии (не буду говорить какой, чтобы никто не делал каких-либо выводов) – что он хорошего для области сделал?» – «А что хорошего? Привлек 15 миллионов на ремонт памятника». Я говорю: «За пять лет?» Он говорит: «Да. Этот человек избрался в Думу в прошлый созыв, и в позапрошлом он был, по 15 миллионов привлекал». Я поставил для себя одну из единиц внутреннего измерения – привлечение в регион больше 15 миллионов рублей для решения внутреннего KPI (смеется, – прим. ред.). На сегодняшний момент благодаря моей работе привлечено около 100 миллионов рублей на ремонт общежитий сразу нескольких вузов в Воронеже. С учетом того, что я работаю с молодежью, для меня это одна из ключевых целевых аудиторий. В этом году я свой KPI выполнил.
– Вы упомянули об идентичности регионов. Какая она у Воронежской области?
– Во-первых, хозяйственность. Во-вторых, обратите внимание, когда проезжаете по Воронежской области, – люди крыши подшивают. Я всегда обращаю внимание на крыши, это характеризует. Все должно быть добротно, по-серьезному и надолго, а не просто так зиму пережить. На мой взгляд, это основная идентичность Воронежской области. То, что сами на себя наговаривают воронежцы, дескать, мы вот такие зажиточные, ужимистые, – ничего подобного. Есть регионы, где люди более ужимистые. В Воронежской области, например, всегда, когда ты начинаешь общаться, чай предложат. Радушие. Может быть, тебе через три или четыре дня чай и не предложат, потому что ты неинтересен, но в первый день – всегда. Есть такая штука. В Сибири, например, чай сразу не предлагают. Мне пришлось много попутешествовать по стране, есть с чем сравнить.
Плюс сам Воронеж – город с достаточно серьезной историей, город с характером. У Воронежа есть свой стержень. Это достаточно наглядно выражается практически во всем, начиная от улиц и заканчивая тем, на что я в Воронеже первое время обращал внимание – в городе очень много молодых мам с колясками гуляют вечером. Потому что люди уверены в завтрашнем дне, в своем будущем. Также из общения с людьми понял: воронежцев очень волнует, как ребенок пойдет в школу; то есть вроде бы асфальт закатали, дороги сделали, но тротуар до школы надо сделать более удобным, потому что именно по этой тропинке дети идут. Подходы к 103-й школе в микрорайоне Шилово недавно сделали совместно с городской властью – так целый микрорайон говорил спасибо за эту работу, хотя, в принципе, это не такая уж большая заслуга, для этого не нужно быть депутатом Госдумы. С другой стороны, формат депутатов новой волны как раз о том, что на все обращения граждан нужно направлять внимание, на любое обращение. Если у тебя не получается, то необходимо говорить, почему у тебя не получается и что нужно сделать, чтобы это получилось. Это правило любого чиновника – никогда никому не отказывать, а если говоришь «нет», то нужно всегда знать механизм, как и что нужно сделать, чтобы было «да», потому что только в этом случае тебе люди начинают верить.
– Давайте еще вернемся к выборам прошлого года. Я думаю, вы прекрасно помните, что ваш приход в регион восприняли с некоторой долей негатива. Постоянно звучало слово «варяг»…
– Варягом называли, это правда. В каждом регионе РФ, куда мы заходим, меня называют варягом. Все прекрасно знали, откуда я и что такое Общероссийский народный фронт. Было понимание, что пришел человек из пропрезидентской организации в Воронежскую область. По поводу варяга. Мы сейчас в Херсоне работаем, народ здесь просит: пришлите нам варяга сюда, пожалуйста, у кого в шкафу ничего нет, шкафы сзади у кого пустые за спиной, вот таких пришлите. А то, как получается иногда, говорят, сволочь, но свой. Может, лучше все-таки варяг с пустым шкафом за спиной? Без скелетов…
– Вы проходили в Госдуму по списку «Единой России», подвинув в нем, например, богатейшего воронежского депутата и бизнесмена Александра Князева, который в очередной раз не попал в парламент. Как ваш приход в регион восприняли элиты и какие отношения у вас сложились на сегодняшний день?
– Князев – отличный человек, мы общались с ним. Он меня приглашал к себе на предприятие, у него большое количество молодежи работает. Давайте не путать бизнес и политику. Ты либо в бизнесе и занимайся бизнесом, либо в политике и занимайся политикой, выстраивай государственность. У меня с бизнесом, с людьми, с Князевым все отлично. Я уверен, что вы мне еще можете назвать пять или шесть человек, которые из бизнеса вдруг стали политиками, переходя на очередную новую ступеньку. В политике не бизнес главное – в политике главное люди, обычные люди.
С бизнесом всегда можно говорить на одном языке, но у нас разные цели. У одних в приоритете – прибыль, развитие активов, предприятий и т. д.; у политика и общественника основная задача – люди. В то же время без бизнеса, без единомышленников какую-то добрую историю не построить. У меня получается строить добрые истории – и бизнес мне в этом помогает. Например, в Воронеже есть центр медицинской профилактики. Пригласили, посмотрели. В этом центре есть баня, а печки нет. Я говорю: а где печка? Отвечают: ну вот куда-то она у нас пропала. Я говорю: ну что ж, куплю вам печку. Купил печку за 50 тысяч рублей. Мне говорят: вы за свои деньги купили? Отвечаю: конечно, за свои, у меня зарплата депутата большая – 450 тысяч, вот я могу себе позволить за 50 тысяч купить сюда печку. Потом позвонил Евгению Хамину, говорю: дорогой друг, я вот в центре медицинской профилактики нахожусь, печку купил. Вам бы тоже заехать, может, ваш бизнес будет социально ответственным и вы еще что-нибудь сюда поставите. Он приехал, посмотрел и установил там комплекс аппаратов. Не скажу, что именно, вроде тренажеры для реабилитации после инсультов и т.д. Это что? Договариваюсь я с крупным бизнесом или нет, по-вашему?
Я с человеком, прежде всего, разговариваю, а не с бизнесом. И сейчас, когда мужики из Воронежа видят, что Кастюкевич работает в Херсоне и ему необходима помощь (даже не мне, а людям необходима), – они помогают. На днях привезли больше двух тонн медикаментов. Более 60 наименований, которые прислали воронежцы для бабушек. Мы сейчас с вами разговариваем, а у меня за стенкой, наверное, человек 400 стоит, чтобы получить какие-то медикаменты. Самые простые, начиная от корвалола и заканчивая какими-нибудь от щитовидной железы или давления. Крупный бизнес, не крупный бизнес, средний бизнес, маленький бизнес – они присылают и помогают людям. А почему? Я вам могу сказать: потому что они мне верят. Такая вот коммуникация.
– Большую часть времени вы сейчас проводите в Херсоне и республиках ДНР и ЛНР. Как в таких условиях строятся ваши отношения с воронежцами и региональной властью?
– Коммуникация с жителями у меня продолжается. Отлично работает телеграм-канал, причем там я провожу много времени, отвечаю сам на комментарии. Плюс у канала есть чат, куда тоже обращаются и пишут воронежцы. Конечно, основными помощниками в решении вопросов являются руководители исполнительных и муниципальных органов власти. Кроме того, мы создали региональный клуб Лидеров России Воронежской области. Туда достаточно разные ребята зашли и мы с ними очень быстро отрабатываем различные вопросы и обращения жителей. Пандемия, ковидные ограничения и мировой прогресс в сфере IT-технологий позволяют общаться удаленно, но лицом к лицу, глаза в глаза. Здесь, в общем-то, ничего страшного я не вижу. Да и так, честно говоря, что изменится от того, что я буду в Воронеже ленточку перерезать на какой-нибудь площадке? По телевизору меня покажут в белой рубашке? Я не ставлю основным приоритетом в телевизоре в белой рубашке показываться.
Мы неплохо работаем с Вадимом Юрьевичем Кстениным, постоянно на связи. Достаточно плотно работаем с аппаратом губернатора и самим губернатором. С Соколовым (замгубернатора по внутренней политике, – прим. ред.), с Шабалатовым (замгубернатора – первый заместитель председателя правительства Воронежской области, – прим. ред.). Если возникают какие-то вопросы, требующие моей помощи, то отрабатываем сообща.
Единственное, у меня нет склонности сообщать о такой работе. Как некоторые пишут у себя в телеграм-канале: «Сегодня переговорил по телефону с губернатором». Зачем? Не вижу смысла. С Алексеем Гордеевым мы в Госдуме пересекаемся постоянно. Если у меня какие-то вопросы возникают, я могу к нему прийти и сказать: «Алексей Васильевич, посоветуйте что-нибудь в данной ситуации». А он, как настоящий государев человек, всегда говорит мне несколько вариантов. Это я вам сейчас внутреннюю кухню раскрываю. Иду именно за советом; и его помощь заключается именно в совете. А дальше, парень, давай рубись. Таким образом и взаимодействуем: воронежская власть, исполнительные органы власти Воронежской области, федеральные органы власти мне периодически помогают.
– А с какими обращениями региональные власти идут к вам?
– Обращения самые разные. Видят, что сейчас мы работаем в Херсоне, бывает, говорят: «Помогите бабушке, проживающей в Херсонской области, отвезите продукты». Такое обращение в наш адрес поступило из реготделения партии. Ребята приехали, продукты передали и сделали фото. Пишем: продукты передали, жива-здорова, вот фото, чтобы видели сами, что все хорошо. Не так давно приезжал Владимир Нетесов, привозил медикаменты для жителей. А я как раз семью вывозил из прифронтового села. Мужчина 47 лет, жена у него 1978 года (она после инсульта инвалид) и шестеро детей от 2 до 17 лет. Эвакуация из зоны обстрела. А тут Нетесов. Я говорю: «Товарищ, у меня просьба к тебе – ты прихвати, пожалуйста, семью, чтобы в ПВР разместить и они спокойно бы себя чувствовали, пока дальше не уедут». Все организовали. Сейчас семья уже в Московской области, живут у родственников.
Вторая история. Подписчики моего телеграм-канала из Воронежской области с юридическим образованием в чате начали консультировать херсонцев по различным вопросам. В основном, получение российского гражданства, особенности оформления документов, получения пенсий. Получается, я в Воронеже варяг и в Херсоне варяг. Что-то меняется от этого? Вообще ничего не меняется. Еще по проблемам, с которыми обращаются воронежцы. Самые разные, начиная от коленный сустав кому-то поменять и заканчивая вопросами, связанными с сельским хозяйством, благоустройством. По Воронежу это именно благоустройство. И здесь лично для меня очень важно, чтобы чиновник слово свое держал. У меня, наверное, это осталось еще от ОНФ: если ты что-то обещаешь, если мы руку жмем друг другу, то будь добр выполнять по конкретным срокам.
– Воронежские чиновники всегда выполняют, когда жмут вам руку?
– Был случай, когда человек пожал мне руку, а слово не сдержал. Но мы потом на месте встретились, был вопрос по пешеходном переходу в районе 103-й школы. Говорю: «Ну ты мне руку жал – как же так?» Вы знаете, после второго разговора в течение двух недель начали ремонтировать этот пешеходный переход. Все сделали. Потом местные жители сбрасывают фотографию: там дождь был сильный, в одном месте асфальт подмыло. Ничего, тут же переделали. У меня много таких пешеходных переходов, много дорог, даже есть, наверное, штуки три футбольных поля по стране, которые можно назвать «именем Кастюкевича» (смеется, – прим. ред.).
Второй момент был тоже смешной. Мы работали на Машмете, там есть пешеходный переход через железнодорожные пути. Он был в неудовлетворительном состоянии, грязный. Мы обращались в РЖД, просили ребят, чтобы навели там порядок. Они говорят: все сделано. Фотографии сбросили. А местные жители звонят и говорят: бардак как был, так и есть. Я возвращаюсь к РЖД. Выяснилось, что они другой пешеходник убрали. Пришлось еще и там порядок наводить. Так смешно было. Знаете, почему два пешеходных перехода сделали, а не один?
– Почему?
– Потому что я варяг. Не смог объяснить железнодорожникам, где конкретно находится нужный пешеходный переход. Жители от этого только выиграли.
– Слушайте, у вас прекрасная самоирония сейчас была насчет варяга. Очень здорово. Вы рассказали про ремонт общежитий за счет средств, которые вы привлекли, а что вы еще сделали для Воронежской области в статусе депутата Госдумы? Есть законопроекты, которыми вы гордитесь?
– Я очень горжусь законопроектом, благодаря которому сотрудников ФСБ включат в состав участников боевых действий. Воронежская область приграничная, поэтому в том числе и там проходит специальная военная операция. Достаточно серьезно горжусь законопроектом о страховых выплатах для волонтеров. Здесь со мной трудятся ребята, в том числе из Воронежа; если, не дай бог, что с ними случится, элементарная травма, это должно быть компенсировано.
Я, честно говоря, не вел статистику по законодательству, но скажу вам достаточно открыто, с учетом того, что я замруководителя экспертного совета во фракции «Единая Россия», практически все законы проходят через этот совет и я постоянно принимаю в нем участие. Если нахожусь не в Москве, то участвую в режиме онлайн.
– Давайте перейдем к теме СВО. Вы же там практически с первых дней?
– Мы вообще начали работать с 19 февраля, когда началась эвакуация жителей ДНР и ЛНР через КПП Матвеев Курган. У нас, я помню, за сутки через КПП прошло 4700 человек. Мы тогда развернули палаточный лагерь. А 24 февраля мы с Андреем Турчаком (секретарь Генерального совета «Единой России», первый заместитель председателя Совета Федерации, – прим. ред.) вместе поехали уже в Донецк, работали в Луганске, заезжали в Мариуполь (тогда его еще не взяли, но были ожесточенные бои) и работали с людьми. Многих эвакуировали с первой линии.
Потом переехал в Крым и в Херсон. Стоял вопрос, как раздавать гуманитарную помощь. Мы не могли открыть склады, боялись, что сожгут эту гуманитарку, так как на тот момент Херсон хоть и был освобожден, но было достаточно сложно работать, было много провокаторов, агентов СБУ и теробороны, переодетых в гражданское. Мы тогда раздавали гуманитарную помощь с колес, что называется. Это сейчас уже здесь создан большой гуманитарный центр – я подчеркиваю – «Единой Россией» (больше никаких гуманитарных центров здесь нет, я имею ввиду от партий, которые находятся в Госдуме и кричат с трибуны громче всех). У нас отлажена система работы, мы развозим продукты и медикаменты по домам лежачим больным, многодетным. Порядка 200 адресных заявок в день отрабатываем, а проходимость центра около полутора тысяч человек ежедневно. Бывает так, что по одному из районов Херсона идут обстрелы, а мне необходимо туда заявки отвезти – вот мы ждем, когда обстрел закончится, и едем.
– Какая ваша основная задача в Херсоне?
– Я руковожу гуманитарной миссией «Единой России» по направлению «Юг». Моя основная задача – помочь людям. Этим я здесь и занимаюсь. Мы набрали местных волонтеров – у нас 81 местный волонтер и очередь людей, которые хотят помогать жителям Херсонской области.
– Расскажите об отношении к вам местных жителей.
– Вы знаете, отношение разное. Вот сегодня мы выезжали в город, стоим там у одного из зданий. Дед идет. Он мне рассказал все то, что у него накопилось, и порекомендовал мне идти домой и так далее. Я говорю: слушай, да я дома, я здесь точно не гость, вот в Херсоне я не гость. В то же время прошли 200 метров – навстречу еще пять человек прошли и сказали: здравствуйте, большое спасибо, а как у вас дела? Сегодня вот еще один местный житель пришел, принес коробку ежевики: это к чаю тебе, говорит. Самое разное отношение. Я объясню, почему так. Нас все время сравнивают с прежней властью, прежними общественниками, сравнивают само отношение. Мы же с горем работаем здесь. Когда сюда приходит женщина и приводит своего сына, который находится на 4-й стадии онкологии, и не знает, что делать – и ты решаешь в моменте, чтобы его положили в больницу, потому что на Украине медицина платная. Вдумайтесь: человек ногу сломал – ему не сделают операцию, чтобы кости ровно срослись, бесплатно, даже рентген не сделают бесплатно. Здесь вот так было. Вдруг пришли вот такие товарищи, которые делают это абсолютно искренне и безвозмездно. Какое отношение будет?
Основное, конечно, здесь – страх. Люди боятся, что Россия отсюда вдруг, не дай бог, уйдет. И если вернутся СБУ и вооруженные силы Украины, то все будет плохо. Когда по Херсону сейчас периодически «прилетает», то сами же местные жители говорят: «Вот только не надо так нас освобождать!» Стреляют-то по городу, по жилым кварталам стреляют и самодельные взрывные устройства закладывают в городе. И люди гибнут, в том числе в городе, гибнут, потому что какой-то нехороший человек воюет исподтишка. Многое здесь исподтишка. Люди, которые за СБУ, за платную медицину, чтобы не было полноценного образования в школах, чтобы школы были коммерческими по факту. Сейчас основное противодействие идет в системе образования, главное для них, чтобы российское образование сюда не пришло. Раньше мечта молодого украинца какая была – уехать в Польшу и быть прислугой.
– Видите будущее Херсонской и Запорожской областей в составе России?
– Давайте я вам о своем желании расскажу, можно?
– Конечно.
– Я хочу чай крепкий, с лимоном, с лавандой попить в Одессе и расплатиться русскими рублями. И все, больше ничего не надо. По Запорожью – они уже фактически по российским законам живут. В Запорожье, в Мелитополе, ветеран Великой Отечественной войны на 9 Мая выходит весь в медалях, орденах – и вместе с ним выходит вся улица. Я приезжал, когда президентские выплаты вручал фронтовикам в освобожденных территориях. Он плачет от радости – и вся улица вместе с ним. А еще черешню, допустим, в Мелитополе продают по 40 рублей за килограмм, и клубнику в Херсоне не по 20 гривен, а по 40 рублей. Воронеж – сельскохозяйственный регион, ребята, подумайте; пользуясь случаем, решил прорекламировать дружеские связи Воронежской и Херсонской областей, почему бы и нет.
– Наш традиционный вопрос для героев Рейтинга. Кого вы считаете самым влиятельным человеком в Воронежской области?
– Я думаю, что ответственность несет, конечно же, губернатор, содействие оказывает в развитии региона Алексей Васильевич Гордеев, и делить, кто из них влиятельнее, как минимум странно. Можно я третью фамилию назову?
– Естественно.
– Владимир Владимирович Путин. И не только в Воронежской области. Поэтому я прошу вас в рейтинг влиятельности включать президента страны.
