Новая волна: почему ИТ-компании открываются в Воронеже и как организуют работу по всей стране

Воронеж. 21.09.2022. ABIREG.RU – Аналитика – У компании iFellow сеть подразделений в стране – офисы действуют в Москве, Томске, Новосибирске, Екатеринбурге, Саратове и Воронеже, а количество городов, из которых удаленно трудятся сотрудники, еще больше. Руководитель практики разработки компании iFellow Андрей Кузьминов рассказывает, как строится взаимодействие команд с такой географией, кто занят в воронежском филиале и как санкции влияют на разработку ПО.

– Насколько регион развит с точки зрения ИТ?

– Воронеж в этом вопросе представлен очень хорошо. Если смотреть аналитические обзоры, по количеству вузов и специальностей в ИТ, мы не занимаем лидирующие позиции, но устойчиво входим в ТОП-10 и, относительно других городов-миллионников, держим достаточно высокую планку. Так, по данным исследования РУССОФТ «Разработка ПО в России в региональном разрезе», Воронежская область входит в число лидеров по объему доходов от разработки ПО – и занимает пятую строчку по итогам 2021, еще в 2019 году она была на девятой позиции рейтинга. А по численности сотрудников удаленных центров разработки регион находится на втором месте, уступая только Петербургу.

В Воронеже существуют компании, которые были созданы и начали свое развитие здесь, и представлены крупные организации, которые пришли в регион, открыли филиалы с той или иной специализацией. До событий февраля здесь также располагались крупные центры разработки западных компаний. ИТ – среда конкурентная и живая.

– У iFellow сеть подразделений по стране, как приняли решение открыть офис в Воронеже?

– Воронеж – это город, имеющий все преимущества миллионника, но лишенный главного недостатка – у нас не очень «задрана» статья расходов на проживание. Мы в одном часовом поясе с Москвой, достаточно близко и в то же время достаточно далеко от столицы. В чем здесь плюс? Миграция специалистов из ближайших регионов в Москву не так выражена, как это могло бы быть в городе с удалением 200 км и высокой транспортной доступностью. С точки зрения часовых поясов – это бывает важно: у многих ИТ-компаний головной офис в Москве или Санкт-Петербурге, всем привычно звонить в начале или в конце рабочего дня, не оглядываясь на часы. В Воронеже много учебных заведений, открывается доступ к выпускникам. И наши вузы достаточно открытые, бизнес может с ними взаимодействовать: если зайти в государственный университет или другой вуз с технической направленностью, то мы увидим, что на ИТ-кафедрах представлено много компаний. Не все регионы так открыты к взаимодействию, Воронеж в этом плане показывает себя молодцом, он поощряет сотрудничество компаний с вузами – это дает доступ к талантливым студентам. И довольно часто будущий толковый разработчик или аналитик попадает на прицел компании уже на начальных курсах. Если все это суммировать, то открытие филиала в Воронеже для руководства нашей компании было достаточно простым решением.

– Есть ли какая-то специализация у воронежского подразделения?

– Если говорить об ИТ-компаниях, специализация может быть управляемым воздействием, то есть, когда компания решает открыть именно R&D-центр или центр тестирования. Иногда она складывается просто по факту, по тому, как идет проектная деятельность. В нашем случае в Воронеже трудится полный спектр специалистов – аналитика, разработка, тестирование, управление циклами производства и эксплуатации ПО. С точки зрения ИТ мы представлены всеми производственными компетенциями.

– Если переходить к проектам, которые вы реализуете, они могут быть не только локальными?

– Да, безусловно. В этом плане ИТ, как отрасль, не имеет границ. Да, на этапе обследования может потребоваться присутствие аналитика в офисе заказчика или для погружения в какой-то конкретный бизнес-домен нужно будет посещать производственные площадки, но ограничений для удаленной работы было очень мало, а после COVID-19 они окончательно стерлись. Теперь это уже фактически стандарт отрасли, то есть новые проекты формируются с учетом распределенных команд. Если взять наш офис, коллеги работают на федеральных проектах – например, автоматизируют бизнес-процессы для крупного банка.

– При этом вы возглавляете не только воронежский офис, но и все направление разработки в iFellow. Как строится работа с сотрудниками, например, в Томске или Екатеринбурге?

– Ограничения, которые накладывают часовые пояса, просто учитываются в практике проектного управления. В таком временном лаге есть не только минусы, но и плюсы. Можно организовать работу так, чтобы образовывался некоего рода конвейер: часть задач выполнил Томск в своем часовом поясе, а с утра в Москве подключились коллеги для обработки результата, и им не приходится ждать.
Мы используем онлайн-конференции, подбираем время, комфортное для всех участников. Удаленные средства коммуникации являются основными, у нас есть система, позволяющая общаться в текстовом виде: в чатах и во внутренних каналах коммуникации. Но для нас важно и слышать голоса, общаться с включенными камерами – такой человеческий контакт нужен, он дополняет рабочие коммуникации.

Во взаимодействии сотрудников помогают свои внутренние автоматизированные системы управления. Мы пишем их сами, и делаем это хорошо. Классическая модель разработки таких систем идет от регламентов: то есть организация должна сначала бюрократизироваться – создать управляющие документы, которые потом аналитики превращают в технические задания, и тогда уже стартует разработка систем. У нас, как у компании новой волны, бюрократические регламенты появляются как следствие автоматизации и требований законодательства. У нас действует внутреннее подразделение разработки, большая часть этих сотрудников находится в филиалах в Москве и Томске, они создают продукт, потребитель которого – наша компания. Это дает нам большую скорость.

– В пандемию цифровые решения получили сильное развитие. Яркий пример – ритейл-сегмент, где появилось множество сервисов по доставке продуктов, вещей, лекарств и т.д. Какие еще отрасли начинают использовать ИТ?

– Лидеры по выделенным бюджетам на цифровые технологии не меняются уже несколько лет. Это подтверждает и наш опыт и, например, исследование НИУ ВШЭ. Драйвером ИТ-отрасли остается финансовый сектор, чьи расходы составляют почти 20% от всего объема затрат на цифровизацию. Следом идет обрабатывающая промышленность (9,2%), далее – логистика (8,1%) и торговля (6,2%). Эти тенденции не изменятся в ближайшие пять лет, но будет заблуждением думать, что остальные отрасли не используют ИТ. Технологии в том или ином объеме применяются уже везде. Даже в сельском хозяйстве, отрасли, которую многие считают консервативной в плане цифровизации, появляются и внедряются перспективные разработки: искусственный интеллект, беспилотный транспорт и т.д.

Есть компании, которые традиционно идут впереди – благодаря специфике отрасли, за счет того, что обороты средств позволяют формировать бюджеты, направляемые на саморазвитие. А какие-то отрасли ограничены в этих средствах, и согласования бюджетов идут дольше и сложнее. Поэтому диджитализация упирается скорее в то, насколько компания готова инвестировать в свое развитие.

Можно смело говорить, что большинство отраслей уже прошли путь первичной диджитализации, компании стали автоматизировать основные бизнес-процессы, меняя самописные или коробочные решения. Коробочные решения не ложатся на бизнес-процессы идеально и либо дорабатывается ПО, либо меняют процессы – зависит от того, что проще, быстрее, дешевле. Последнее распространяет де-факто стандарты отрасли использования ПО и позволяет распространить определенные лучшие практики. Следующий шаг – это выработка ИТ-стратегии и вторичная диджитализация, к нему можно прийти, имея в портфолио зоопарк (по сути, множество разрозненных и изолированных систем в компании – прим. ред.) внедренных систем. Мотивы могут быть самыми разными: экономия за счет сокращения операционных расходов, повышение доступности услуг, повышение качества услуг.

– Сказываются ли санкции на вашей работе? Меняются ли запросы клиентов в связи с текущей политической ситуацией?

– ИТ-отрасли невозможно игнорировать эти события и нельзя не заметить импортозамещения. Мы видим последствия по всем нашим направлениям и проектам. Прежде всего, возникли сложности с лицензируемым программным обеспечением. Так родилась потребность многих заказчиков в локальном программном обеспечении схожей функциональности или даже запрос на экспертизу. Не все заказчики могут в полной мере понять, что происходит в ИТ-отрасли и имеются ли на рынке аналоги важных систем, доступные, допустим, по модели open source. Есть и запрос, и ограничения, которые нужно обходить в срочном порядке. Например, использование почтовых серверов или сервисов для обмена текстовыми сообщениями – если облачный провайдер находится за пределами РФ и на него оказывается давление, вынуждающее прекратить продажи в стране, мы не можем быть уверены, что эти инструменты останутся доступными. И их приходится менять или, как минимум, заготавливать план Б на случай их отказа.

– Весьма объемная работа, которую нужно делать еще и экстренно.

– Разработка очень часто сталкивается со сменой приоритетов, что вызывает разные эмоции. Потребность в импортозамещении создала тренд, который немедленно поменял приоритеты и у заказчиков, и у внутренней автоматизации. Можно признать, что большинство планов по развитию определенных продуктов и внедрению систем 2022 года оказались неприменимы. Однако смена приоритетов является неотъемлемой известной частью разработки ПО, и у ИТ-отрасли есть механизмы для действия в текущих условиях.

Реклама. https://ifellow.ru/