Воронеж. 17.08.2023. ABIREG.RU – Интервью – В Воронеже на прошлой неделе состоялся круглый стол «Абирега», где обсуждалось, как в регионе применить систему видеонаблюдения для защиты населения. Одним из участников мероприятия стал ведущий руководитель проектов компании «Нетрис» Дмитрий Кретов. По его мнению, видеонаблюдение – это не только безопасность, это и повышение качества жизни людей. В Черноземье «Нетрис» пока не работает, но видит большой потенциал в каждом городе, однако возможности у регионов часто ограничены финансированием и KPI губернаторов. «Абирег» поговорил с Дмитрием Кретовым о новейших разработках искусственного интеллекта, о том, как регионы учатся контролировать эмоции людей и почему компания пока не сотрудничает с воронежскими властями.
– Ваша компания пока не представлена в Черноземье. Расскажите немного, чем занимаетесь.
– У нас IT-компания, которая занимается разработкой программного обеспечения. Мы разрабатываем софт, который нужен для агрегации видеопотоков на платформе, дальнейшей аналитической обработки и предоставления результатов обработки конечным пользователям. На текущий момент у нас интегрировано более 70 различных алгоритмов видеоаналитики. Не только лиц, но и различных ситуаций, обстановки вокруг человека. Это детекторы драки, дыма, огня, нанесения граффити, курения в неположенных местах, распознавание транспорта.
Основное преимущество компании в том, что мы сами не разрабатываем аналитику, мы интегрируем лучшие алгоритмы на рынке. Мы открыты для всех вендеров аналитики, потому что мы понимаем, что нет единой компании, которая отлично распознает и лица, и, допустим, граффити.
– По сути, вы выступаете как агрегатор технологий.
– Да.
– И вы их закупаете у контрагентов? Авторское право соблюдается?
– Конечно. Поэтому наш конечный заказчик получает только качественные алгоритмы. Так как мы являемся партнером «Ростелекома», совместно с ним мы проводим тестирование всех вендеров, потому что искусственным интеллектом сейчас не занимается разве что ленивый. Все компании предлагают интересные продукты. Это и мелкие игроки из трех человек в штате Сколково, и крупные, такие как VisionLabs и «Интерлаб».
Чем еще это хорошо? В виду последних событий сейчас некоторые вендоры аналитики уходят из России, некоторые банкротятся. Соответственно, наш заказчик всегда пользуется конечным интерфейсом. Ему не надо переучиваться. Например, заменили вендора аналитики по лицам... <...> Если мы бесшумно поменяли алгоритм распознавания, то для конечного заказчика осталось всё то же самое. Полицейский или представитель ЖКХ как сидел, как на кнопки нажимал, [так и нажимает], ничего не поменялось. Любой вендор – это двигатель, который стоит у нас под капотом, а интерфейс остается нашим.
– А заказчики у вас – государственные органы или коммерческие какие-то структуры?
– Конечно, мы работаем и на том, и на другом рынке.
– Но большая доля – это...
– Большая доля – это, конечно, B2G-заказчик. Их интересует построение безопасных, умных городов и регионов. Есть и крупные частные заказчики, для которых мы готовы предлагать нестандартные решения. Как пример, к нам обратился крупный частный заказчик, у которого есть нефтедобывающие платформы. Его запрос заключался в детектировании с периметральных камер выхода белого медведя. Мы отдаем дата-сет пулу наших вендеров. В данном случае это видеоматериал с медведем. Коллеги обучают нейросеть, а мы эти результаты внедряем для практического применения.
Таким образом, практически любой детектор, любое пожелание заказчика мы готовы очень быстро перенести к нам на платформу. Надо детектировать наливные пломбы на вагонах с нефтью? Два-три месяца – результат у нас на платформе, причем с минимальными затратами с нашей стороны. Все наши партнеры-вендеры заинтересованы в работе с нами, потому что речь идет действительно о крупномасштабных проектах. Конечно, все хотят показать хорошие результаты, чтобы именно этот алгоритм мы могли предлагать от своего лица.
– Им тоже какой-то процент полагается с этого?
– Конечно. Не совсем процент. Во-первых, это коммерческая тайна. Во-вторых, у нас есть согласованные прайсы и понятные правила работы с каждым из вендеров аналитики.
– Какие чаще всего запросы от госорганов поступают, помимо безопасного и умного города, или это основной пул заказов?
– Зависит от региона, потому что многие упор, конечно, сейчас делают на безопасность – это распознавание лиц, транспортных средств, ситуаций, связанных с драками. Но есть регионы, которые уже сейчас смотрят на видеоаналитику как на улучшение качества жизни граждан. Приведу пример. Допустим, аналитика огня и дыма. В одном из регионов мы внедрили ее и сделали вывод, что аналитика отправляет уведомление по номеру 112 в среднем на 7 минут быстрее, чем приходит первый звонок.
– В экстренной ситуации это очень ценные минуты.
– Для МЧС это очень большое время. У них время подъезда 5 минут.
– А что за регион? Не Воронежская область?
– Нет, не Воронеж. В Воронеже, к сожалению, пока нашей платформы нет. Мы очень хотим здесь развиваться, для нас это очень интересный регион.
– Почему пока сотрудничества не происходит?
– Мы работаем в этом направлении, потому что помимо нас есть другие компании. Конечно, рынок госзакупок очень конкурентный. Да, наши лицензии стоят достаточно серьезных денег. Мы всегда стараемся правильно подойти к заказчику, мы стараемся максимально удовлетворить его запрос. Да, это конкурентная среда, в которой мы живем.
– Воронежские власти заинтересованы в потенциальном сотрудничестве с вами?
– Конечно.
– В части какой именно разработки, если не секрет?
– Видеонаблюдение в платформенной части, потому что крупнейший заказчик и, наверное, локомотив всего видеонаблюдения – это город Москва.
– В столице ваши платформы используются?
– Да, в том числе в метрополитене. На текущий момент около 400 тыс. камер, которые агрегируются на единую платформу, работают для разных служб и ведомств. Это не только органы правопорядка, это и ЖКХ, и муниципалитеты, и ТБО, и привокзальные части, где фиксируется незаконная торговля (для Роспотребнадзора). Все органы на текущий момент заинтересованы. Поэтому, когда говорят, что видеонаблюдение – это только безопасность, нет, это еще улучшение качества жизни. На одну автобусную остановку мы можем установить камеру с десятком детекторов, которые реагируют на различные ситуации – оставленный предмет, разбросанный мусор, время подъезда автобуса и так далее. Эти детекторы работают в рамках разных органов исполнительной власти. Если толпу надо детектировать Минтрансу, чтобы понимать, когда на этой остановки собирается много людей, может быть, чтобы регулировать расписание автобусов, то оставленный предмет уже интересен МВД.
– Вы упомянули, что в Воронеже первый раз. Но наверняка рынок и удаленно мониторите. Насколько бы оценили развитие Воронежа как города-миллионника именно в части умного и безопасного города?
– У любого большого города России огромный потенциал по развитию видеонаблюдения. В Воронеже есть своя система видеонаблюдения. 5 тыс. видеокамер уже агрегированы в эту систему видеонаблюдения, но они не объединены единым пулом задач. Я так понял, что основным пользователем являются органы правопорядка, которые ищут правонарушения, раскрывают преступления по горячим следам. В рамках нашего круглого стола мы привели кейсы, когда можно не только раскрывать преступления, но и предупреждать их с помощью видеоаналитики. Я уверен, что у Воронежа очень большой потенциал в части развития видеонаблюдения, как и у любого города. Здесь всегда всё упирается в финансирование.
– Как раз хотела спросить, в чем же проблема у госорганов. Возможности технические есть, но внедряется неактивно или вовсе не внедряется.
– Во-первых, видеоаналитика и само видеонаблюдение достаточно ресурсоемкие. Здесь проблема даже не в стоимости лицензии, а в стоимости вычислительных ресурсов, которые требует любая нейросеть. Плюс накладываются единые технические требования, предъявляемые к документации, например хранение видеопотока не менее 30 суток. Что такое 30 суток? Это терабайты памяти, видеопоток лежит, никому он не нужен по большому счету. Не знаю, есть ли проблематика в законодательстве, но, по моему мнению, если в течение пяти дней что-то произошло, можно выгрузить информацию и хранить ее сколько потребуется. Это существенно сократит затраты регионов на те же хранилища, потому что это одна из самых дорогих частей. Поэтому да, скорее всего, проблема именно в финансировании, даже не программного комплекса, а вычислительных ресурсов.
– Сколько в среднем нужно городу средств для стандартного оснащения?
– Здесь очень сложный вопрос. Он не имеет однозначного ответа, потому что для каждого города, для каждого региона, для каждого губернатора выставлен свой KPI. Для кого-то это уборка улиц, для кого-то это правоохранительный сегмент. Здесь всё очень сильно зависит от потребностей города.
– До 10 млрд рублей?
– Еще раз – цели и задачи. Можно уложиться и в сотни миллионов, а можно и в 10 млрд не уложиться. Тут процент разброса. Если я хочу тысячами камер полностью покрыть город со всей аналитикой, не получится уложиться ни во что, потому что придется строить Центр обработки данных. Если есть цель обеспечить минимальное соответствие единым техническим требованиям МЧС России, хватит небольших денег, которые может позволить себе практически любой регион в нашей стране.
– Выделяются ли какие-то федеральные субсидии на такие проекты регионам?
– Выделяются, большая часть идет из регионального бюджета.
– Вы сказали, что вы в Воронеже надеетесь поработать. Может быть, какие-то из соседних регионов вас тоже интересуют?
– Так как мы коммерческая организация, конечно, в наших планах вся Россия, мы хотим работать везде, у нас большая экспертиза. Примеров Москвы и Санкт-Петербурга, как основных наших двигателей, достаточно. Есть регионы, которые приходят с очень интересными кейсами: Ленинградская, Ростовская, Брянская области. У всех них есть какие-то идеи, которые мы внедряем в свою платформу. Мы всегда стараемся слышать нашего заказчика.
Мы развиваем платформу по продуктовому подходу в зависимости от потребности заказчика, не от своего видения. Конечно, есть и свои идеи, которые связаны в том числе с обычной эволюцией. Понятно, что программное обеспечение эволюционирует. Когда-то и Windows 95 был верхом всего. Казалось, что может быть лучше? Сейчас смотришь на Windows 11 и понимаешь, что можно и его доработать. Но помимо того, что есть эволюционный ключ, есть пожелания, потребности заказчиков. У нас появляются такие продукты, как ситуационные центры, построение тепловых карт. Сейчас в одном из регионов мы внедряем аналитический детектор, фиксирующий эмоции людей.
– Интересно, а это где?
– Коммерческая тайна. Чиновники смотрят на различные районы города и понимают, где более счастливые люди живут. В зависимости от этого начинают искать, в чем причина. Видеонаблюдение – это не только безопасность, я же об этом и говорю. Можно анализировать людей, их настроение. Это совершенно другой подход государства к населению.
– Можно спросить чиновника, почему его район самый унылый.
– Да, <...> почему в соседнем районе люди ходят веселые, а здесь...
– Это реально очень интересно. У меня было обывательское представление: раскрытие преступлений, наблюдение за транспортом. Понятно, что искусственный интеллект сейчас семимильными шагами развивается. Можно спрогнозировать, чего ждать умным городам в ближайшую пятилетку?
– Городов много, регионов много, цели и задачи разные. Если какой-то регион себе может позволить как в финансовом плане, так и в плане KPI губернатора выполнять поставленные задачи по наблюдению за эмоциями людей, то какой-то регион сейчас находится на этапе установки камер, просто чтобы свои улицы увидеть. Да, от региона к региону задачи разные. Поэтому, возможно, уже умеющий контролировать эмоции регион в будущем будет анализировать причины разводов, а другой регион только будет устанавливать базовую аналитику по лицам.
– В общем, к чему мы пришли? За деньги любой каприз?
– Да, по сути, искусственный интеллект позволяет сегодня реализовать достаточно много городских, общественных программ. Есть регион, где мы детектируем количество людей в парках. Это позволяет понять, чем людей привлекать, какие мероприятия им нравятся. Мы даем озеро данных. Другое дело, готовы ли с ними в текущей ситуации и при текущей нагрузке работать органы власти, потому что мы понимаем, что они тоже не сидят в носу не ковыряют, у них тоже большая загрузка. Для того чтобы анализировать озеро данных и двигаться дальше, нужно расширять штат людей. Но также важно расширять понимание того, что происходит в регионе, потому что пока все ориентируются только на KPI и поставленные задачи.
– А возможно ли установить систему аналитики за исполнением госконтрактов? Например, чтобы проконтролировать сроки или обезопаситься от хищения имущества?
– У нас сейчас есть система контроля исполнения функций, которая на базе видеоаналитики может выставлять предписания заказчикам и контролировать их исполнение. Это касается и ТБО, и строительства. Мы понимаем, что работают разные подрядчики. Например, в этой зоне сейчас работает подрядчик, а его сотрудники ходят без жилетов. Здравствуйте, вот вам предписание, вот вам факт. Оператор может поставить его к исполнению. В этом случае подрядчик получит по почте предписание – и поехали. Система контроля исполнения функций – это новый продукт, который мы готовы адаптировать практически к любым условиям, чтобы он автоматом выставлял предписания, строил рейтинги и тепловые карты.
– В связи с санкциями и уходом компаний из России насколько подорожало видеооборудование, достаточно ли у нас отечественных комплектующих для их производства? И самое главное, как это на ценах отразилось?
– Мы разрабатываем программное обеспечение, поэтому железо и оборудование – не наш рынок. Это обеспечивают наши партнеры. Но хочу отметить самое главное наше достижение на этапе санкций – мы не потеряли ни одного специалиста. Даже в период мобилизации никто не уехал за границу и на СВО благодаря IT-квоте. Спасибо Минцифры.
Люди – главный ресурс. Все работают из России, все сидят в России, все трудятся на благо того, чтобы наши безопасные города становились лучше, качественнее, людям было лучше жить и они больше улыбались и дарили нам больше позитивных эмоций, которые бы фиксировала тепловая карта.
