Воронеж. 19.12.2012. ABIREG.RU – Аналитика – Игорь Худокормов стал крупнейшим в России производителем сахара и землевладельцем. Как ему это удалось?
В июле 2009 года в Воронежской области разразилась небольшая битва. Несколько десятков крепких молодых людей, вооруженных бейсбольными битами, арматурными прутьями и травматическими пистолетами, сошлись у зернотока (пункта временного хранения зерна) в степном селе Старая Чигла. Оборонявшимся удалось отстоять позиции, и нападавшие — они приехали на 19 машинах — ретировались, забрав своих раненых. С обеих сторон пострадало около 20 человек.
Бандитская «разборка»? Как писали воронежские СМИ, всего в столкновении участвовали официально зарегистрированные охранные предприятия. Как выяснила позже милиция, «в нападении» играл ЧОП, нанятый местной фирмой «Перепелиное хозяйство», а оборонявшиеся защищали зерно компании «Продимекс», одного из крупнейших российских сельскохозяйственных холдингов и крупнейшего в стране производителя сахара. Купив сельхозпредприятие в Старой Чигле, владельцы «Продимекса» обнаружили, что прежние хозяева повесили на него огромные долги, и начали судиться, а суды вскоре переросли в боевые столкновения. Через полгода уголовное дело о превышении полномочий сотрудниками обоих ЧОПов закрыли, но пересуды о схватке долго не утихали в округе.
Война — основная, «по образованию», профессия основного владельца «Продимекса» Игоря Худокормова. Выпускник Ленинградского железнодорожного военного училища контролирует кипрский офшор Prodimex Farming Group. В компании много бывших офицеров: два совладельца — Виталий Цандо и Владимир Пчелкин, генеральный директор Виктор Алексахин, другие менеджеры. Армейская жилка и морально-психологическая подготовка наверняка пригодились им в войнах за земельные угодья и предприятия пищевой промышленности, ничуть не уступавших куда более широко освещавшимся в прессе алюминиевым и нефтяным войнам. Бывшие офицеры выиграли большую часть битв, и призом стала компания, занимающая 69-е место в списке крупнейших частных компаний России по версии Forbes с выручкой в 2011 году 39,7 млрд рублей. А Худокормов (в списке богатейших россиян по версии Forbes он занимает 177-е место, его состояние оценивается в $550 млн) — один из крупнейших российских латифундистов: «Продимекс» контролирует как минимум 570 000 га пахотных земель.
Как бывший офицер стал сахарным королем? Встретиться с Forbes Худокормов отказался. Хотя его компания планировала провести в 2012 году IPO, нынешние и бывшие менеджеры и партнеры бизнесмена помалкивают. Forbes попытался разобраться в истории построения частной компании, занимающей сейчас четверть российского сахарного рынка.
Импортер
Сахар — это и сырье, и розничный товар, нужный всем и всегда. Торговля им — занятие, не требующее сверхсложного оборудования и большого капитала. Все это сделало сахарный бизнес в начале 1990-х одним из самых привлекательных занятий для коммерсантов первой волны наряду с торговлей компьютерами, импортной электроникой и одеждой.
В России после распада СССР было около сотни сахарных заводов, вспоминает в беседе с Forbes бывший гендиректор конкурента «Продимекса», «Сахарной компании «Разгуляй» Артур Черников. Свеклы, которую выращивали колхозы и совхозы, хватало на загрузку четверти мощностей этих заводов. Оборотных средств у предприятий не было, в экономике царил бартер. Открывшиеся возможности быстро оценили будущие олигархи: «Альфа-Эко» Михаила Фридмана и «Менатеп-Импэкс» Михаила Ходорковского наладили импорт кубинского сахара-сырца в обмен на поставки на «остров свободы» российской нефти. Сахар с Украины и из Европы ввозили 500–600 мелких компаний, вспоминает Черников.
Одной из этих мелких компаний было зарегистрированное в 1993 году по адресу частной сочинской квартиры АОЗТ «Продимекс». Первой сделкой Худокормова была закупка сахара для Пензенского Облпотребсоюза на Украине, в Одессе — по крайней мере, так утверждает бывший менеджер одного из крупных конкурентов Худокормова. Каков был порог входа на рынок? «Не было порога, — вспоминает Черников из «Разгуляя». — Есть вагон? Продал. Есть мешок? Продал». Серьезным рыночным игроком считался человек с $30 000. «Разгуляй», основанный одновременно с «Продимексом», в I квартале 1994 года продал один вагон купленного на Украине сахара (60 т), во втором — два вагона, и так до конца года дело дошло до 6000 т. «Так вполне можно было создать финансовую и сбытовую базу, которая позволяла развивать компанию», — вспоминает те времена Черников.
К самому выгодному делу — кубинскому бартеру — новичкам типа «Разгуляя» и «Продимекса» было не подобраться: эти контракты заключались через тендеры МВЭС, крупнейшими импортерами были «Нафта-Москва» в паре с «Менатеп-Импэксом» и «Альфа-Эко». Но небольшие компании нашли себе собственную нишу — Украину. В 1990-х они меняли российский мазут на украинский сахар. С каждой тонны украинского сахара при оптовой цене $750 выходило $250 прибыли, рассказывал в интервью журналу «Секрет фирмы» создатель еще одного конкурента «Продимекса» — продовольственной компании «Русагро» Вадим Мошкович. Говорить о Худокормове и его бизнесе Мошкович отказался, но Черников из «Разгуляя» вспоминает, что познакомился с основателем «Продимекса» как раз на Украине, где тот занимался тем же самым.
Импорт украинского сахара добивал растившие сахарную свеклу российские колхозы и разорял отечественные перерабатывающие заводы. В результате в 1997 году правительство ввело импортные пошлины на ввоз белого сахара с Украины. Торговцы перешли на закупки сахара-сырца и самостоятельное производство готового сахара, для чего потребовалось скупать заводы. К тому моменту «Продимекс» был уже одним из крупнейших российских импортеров сахара: ввозил 270 000 т сырца в год (столько же, сколько французский гигант Sucden). Буквально за пять лет Худокормов из спекулянта сахаром превратился в одного из крупнейших импортеров сырца и одного из первых фабрикантов: скупал заводы один за другим. Один из участников сахарного рынка, побеседовавший с Forbes, утверждает, что в середине 1990-х деньги на развитие «Продимекса» дал Иосиф Кобзон — не только звезда эстрады, но и влиятельный тогда предприниматель, президент многопрофильного холдинга «Московит», но сам Кобзон это отрицает.
Заводчик
«Слышь, твои ребята у меня в подвале сидят — надо бы стрелку забить» — так, по словам топ-менеджера одной из крупных российских продовольственных компаний, начинались беседы о покупке и продаже акций сахарных заводов в середине 1990-х. «Процедура захода на заводы всегда была с душком и на грани законности, — вспоминает топ-менеджер одной из сахарных компаний. — Их изымали местные бандиты, главы администраций или разные шустрые ребята. Раз «Продимекс» прошел через это, у них есть закалка».
Не только закалка, но и весь арсенал приемов 1990-х. Например, еще в 1996 году Худокормов начал регистрировать компании своей группы во внутреннем офшоре — но не в Калмыкии, как многие, а в свободной экономической зоне (СЭЗ) на Алтае. В 1990-х годах льготы, которые она давала, были более чем существенными: в первые два года после регистрации компания освобождалась от налога на прибыль, сельхозпредприятия пять лет платили налог, сокращенный на 30%, затем — на 20%, НДС был меньше на 25%. Резиденты свободной экономической зоны, зарабатывавшие иностранную валюту, имели право оставлять себе 80% и платить работникам валютную зарплату.
В 1998 году Худокормов зарегистрировал в СЭЗ «Алтай» фирму «Аквилон», имевшую около 20 дочерних компаний по всей стране. Примерно половина из них — дистрибьюторы, другая — частные охранные предприятия. Там же, на Алтае, вскоре были зарегистрированы «Производственное объединение «Продимекс», «Торговый дом «Продимекс», управляющая активами холдинга «Объединенная сахарная компания». Хотя эта СЭЗ уже не действует, многие компании группы зарегистрированы на Алтае до сих пор.
В 1996 году Худокормов одним из первых на рынке начинает скупку сахароперерабатывающих заводов. За эти активы тогда разгорались настоящие войны. Владелец «Разгуляя» Игорь Потапенко признавался в интервью журналу «Секрет фирмы»: «Скупали все, что плохо лежит… Возможно, кого-то обидели». «У Худокормова не было бандитского налета, присущего тем годам, — вспоминает Черников. — Он и его команда всегда были степенными, не гнались за огромными цифрами и не старались проскочить из грязи в князи». Значит ли это, что Худокормов был мягок и уступчив? Нет. «Они как танк шли, ползли к своей цели», — говорит Черников. Они создавали условия, чтобы никто другой не мог войти на интересовавшие их предприятия: кредитовали заводы и окружающие свекольные хозяйства, поставляли технику, вкладывались в «социалку». К 2003 году у «Продимекса» было больше всего заводов в отрасли — 21.
Рубеж 1990-х и 2000-х на сельскохозяйственном рынке помнят как время, когда власти в несколько приемов резко ограничили — сначала пошлинами, а потом квотами — импорт с Украины сначала сахара, а потом и сахара-сырца (себестоимость сахара из импортного сырца была в полтора раза ниже, чем у сделанного из отечественной свеклы). Квоты на импорт нужно было покупать на аукционе, и в 2000 году крупнейшие участники — «Евросервис», «Разгуляй», «Русагро», «Продимекс» и Sucden — так задрали их цену, что некоторое время торговали сахаром в убыток.
У Худокормова нашлось секретное оружие и для этой войны. В 2001 году таможенники заметили нарастающие поставки с Украины так называемого жидкого сахара. На Украине сахар разводили водой и провозили в виде сиропа, содержащего 70% сахара, по импортной ставке €8–9 за тонну (вместо €150 за внеквотный сахар-сырец). В России из него всего лишь выпаривали воду.
В 2002 году таможенная служба провела расследование, по результатам которого объявили, что виновник — российская компания «Стелз Шугар» (по крайней мере это единственная компания, признавшая свое участие в схеме). «Стелз» возила цистернами сахарный сироп с Одесского сахарорафинадного завода на предприятия «Продимекса». По данным расследования, за несколько месяцев 2002 года заводы переработали 14 000 т сиропа. По оценке участников рынка, переработано было не менее 70 000 т. «Появление этого сахара обрушило рынок сахара-сырца, подтолкнуло отрасль к кризису, а массы небольших игроков — к уходу», — считает он.
Артур Черников называет использование «Продимексом» сиропа «уникальным бизнес-решением, построенном на недоработках закона». По его словам, Худокормов оказался в тот момент умнее остальных. «У меня это вызвало восхищение: почему не я?» — говорит он. Остальные попытались тоже воспользоваться этой схемой, но поздно — правительство, быстро сориентировавшись, подняло пошлины и на сироп.
В 2003 году заградительные пошлины сработали: ввоз тростникового сырца пошел на убыль, стало выгодно перерабатывать отечественную свеклу. Как вспоминал в интервью отраслевому порталу Agro.ru тогдашний директор «Продимекса» Владимир Пчелкин, если в 1999 году доля свекловичного сахара в продажах его компании составляла 5%, то через пять лет она доросла до 40%. Пришла пора Худокормову стать не только фабрикантом, но и латифундистом.
Александр Левинский
Forbes, 19 декабря 2012, 10:29.
