Россия за три года сократила посевы пшеницы на 2,6 миллиона гектаров — это эквивалент 6-8 миллионов тонн зерна. Одновременно площади под масличными культурами выросли (по предварительным данным) до исторического рекорда в 21 миллион гектаров. Аграрии Воронежской, Липецкой, Тамбовской, Белгородской, Курской и Орловской областей, конечно, не отказываются от традиционных зерновых – уже потому, что без них не будет севооборота. Но все чаще делают выбор в пользу подсолнечника, рапса и сои вместо пшеницы, ставшей убыточной культурой.
Причина проста — пшеница перестала приносить доход при росте затрат на ресурсы (семена, удобрения, агрохимикаты, ГСМ и пр.), дорогих кредитах, запредельно высокой для реального сектора ключевой ставке и государственном регулировании экспорта через квоты и пошлины. Но эта трансформация создает новые риски: зависимость от одного покупателя рапсового масла (Китай забирает 90% российского экспорта), волатильность мировых цен на растительные масла и нарушение севооборотов.
Пример последнего – «подсолнечник по подсолнечнику», то есть его высев 2-3 года подряд вместо чередования в те же хотя бы раз в два года с другими культурами. Выгодно же! Но такой подход сильно истощает почву, зачастую – необратимо.
Почему пшеница стала убыточной
Доля убыточных организаций в растениеводстве выросла с 16% в 2021 году до 19% в 2024-м. В зерновом и масличном секторах убыток фиксируют уже 19% хозяйств.
Это не случайность.
Государство годами, еще с 2010-х, ограничивало экспорт зерна. Квоты. Пошлины. Демпфер. Мировые цены при этом в последнее время не растут достаточно быстро, чтобы компенсировать затраты российских сельхозпроизводителей. А в реальном выражении – почти вообще не растут.
В 2025 году Центральный федеральный округ впервые может засеять масличными больше площадей, чем пшеницей — свыше 4,5 миллиона гектаров. Это переломный момент. Воронежская область, Липецкая, Тамбовская области — традиционные житницы Черноземья — теперь переходят на подсолнечник, рапс, зернобобовые типа гороха, ту же сою. Но аграриев нужно понять: эти культуры дают лучшую маржу при сравнимых затратах.
Но есть нюанс. Даже частичный отказ от зерновых может нарушать севообороты. А это означает рост издержек в будущем и возможное падение плодородия почв.
Масличная ловушка: один покупатель на всех
Россия в 2025 году засеяла рекордные 21,06 миллиона гектаров масличными. Рост к 2024 году составил 11%.
Подсолнечник вырос на 12,6%, соя — на 9,1%, рапс — на 8,1%, лен-кудряш — на 16,7%.
Выглядит впечатляюще. Но посмотрим на экспортные рынки.
Рапсовое масло. Россия в сезоне 2024/25 экспортировала 1,39 миллиона тонн. Из них 90% забрал Китай. Больше никто не формирует сопоставимого спроса.
Это огромный риск. Если Китай изменит торговую политику или найдет альтернативного поставщика, российские производители рапса останутся без рынка сбыта.
С подсолнечным маслом ситуация еще хуже. Экспорт в 2024/25 упал на 11% до 4,72 миллиона тонн. Причина — экспортные пошлины и низкая рентабельность – во многом потому, что не было нормальной мировой цены на масла. В отдельные месяцы первого полугодия 2025 года гросс-маржа маслозаводов была глубоко отрицательной — до минус 20%. Заводы приостанавливали переработку, и не просто на несколько дней – некоторые на месяц, два, квартал и больше.
А мировой рынок растительных масел сейчас переживает структурные изменения.
Мировые игроки закручивают гайки
Индонезия (а у нее больше 50% мировой торговли пальмовым маслом) планирует ограничить его экспорт. Страна хочет запустить мандат B50 — смешивать дизельное топливо с 50% пальмового масла вместо нынешних 40%.
Это не просто 10% - это очень большие цифры: страна снимет с глобального рынка 5,3 миллиона тонн «пальмы» в год. Это больше 10% всей мировой торговли этим маслом.
На Индонезию и Малайзию приходится 83% мирового экспорта пальмового масла. Если крупнейший поставщик сократит экспорт на четверть, то остальные растительные масла могут резко подорожать.
В октябре 2025 года цены на растительные масла уже достигли максимума за 2,5 года. Они выросли на 10,9% в годовом выражении.
Казалось бы, это хорошо для российских экспортеров подсолнечного масла. Но не совсем.
Высокие мировые цены на растительные масла делают производство в России более маржинальным. Однако экспортные пошлины и укрепление рубля в 2024 году съели большую часть потенциальной прибыли.
Зернобобовые: новая надежда или очередной пузырь?
Россия за последние годы резко нарастила производство зернобобовых культур – гороха, чечевицы, нута. Это наша триада. В 2023 году страна собрала рекордные 5,9 миллиона тонн. Правда, в 2024-м урожай упал до 5,3 миллиона тонн.
Экспорт зернобобовых из России в Индию в 2024 году составил 946,6 тысяч тонн на $460,9 миллиона.
Хорошо? Да, но и здесь нарастают риски. Индия — крупнейший импортер бобовых в мире — приняла шестилетний план стимулирования их производства на $1,2 миллиарда. Цель — к 2030-2031 году увеличить производство до 35 миллионов тонн и стать нетто-экспортером.
То есть через шесть лет Индия может теоретически не просто перестать покупать российские зернобобовые, но и выйти на экспорт со своим и составить России прямую конкуренцию.
России нужно искать альтернативные рынки и диверсифицировать экспорт в пользу переработанной продукции, а не сырья. Для начала, как вариант, - хотя бы делать нутовый порошок для хумуса. Сам знаю двух фермеров, которые так и поступили – оказывается, такой порошок востребован с Юго-Восточной Азии.
Пока этого не происходит. Основная часть российского экспорта зернобобовых (да и вообще агроэкспорта в целом) — сырье без добавленной стоимости.
Структура посевов: краткосрочная прибыль против стратегии
В 2025 году общая посевная площадь в России сократилась до 79,3 миллиона гектаров. Это уровень 2016 года. Площади под зерновыми упали до уровня 2011 года.
Сокращение происходит во всех федеральных округах, кроме Юга.
Особенно сильно падают посевы озимой пшеницы — минус 6,8% до 15,1 миллиона гектаров. Яровой пшеницы — минус 4,4% до 11,8 миллиона гектаров. Это самый низкий яровой клин пшеницы минимум за 10 лет.
Самое большое сокращение — в Сибирском и Уральском федеральных округах. Там все чаще сеют рапс и подсолнечник для экспорта в Китай.
Параллельно растут посевы масличных и зернобобовых — плюс 2,35 и 1,75 миллиона гектаров соответственно с 2022 года.
Аграрии делают рациональный выбор в условиях низкой доходности зерновых. Но этот выбор создает проблемы.
Резкая смена культур означает нарушение севооборотов. А это рост издержек и падение урожайности в будущем.
Кроме того, посевы ряда миноритарных культур сократились до многолетних минимумов. Рожь — минус 32,5%, гречиха — минус 32,3%, просо — минус 13,3%.
В 2024 году Россия собрала самый низкий в истории урожай ржи — 1,16 миллиона тонн. В 2025-м прогнозируется дальнейшее падение примерно до 0,9 миллиона тонн.
Цены на рожь за июль 2025 года достигли 12,3 тысячи рублей за тонну — это на 64,6% дороже, чем год назад. Это один из исторических максимумов.
Дефицит ржи означает рост цен на ржаную муку и ржаной хлеб. При текущем тренде стабилизации цен не ожидается.
Мировой рынок: рекордные урожаи против растущего спроса
Международный совет по зерну (IGC) прогнозирует мировое производство зерна в сезоне 2025/26 на уровне 2,412 миллиарда тонн. Это исторический максимум.
Предложение зерна с переходящими запасами впервые в истории превысит 3 миллиарда тонн.
Казалось бы, это должно обрушить цены. Но нет.
Мировое потребление сои в 2025/26 достигнет рекордных 430 миллионов тонн. Драйвер роста — страны Азии и их растущий спрос на мясо, а значит, на высокопротеиновые корма.
При этом темп роста спроса опережает производство: в мире растет население, оно потребляет все больше мяса, а чтобы его произвести, нужна соя – ключевой компонент кормов. Поэтому неудивительно, что мировые конечные запасы сои впервые за несколько сезонов сократятся — до 79 миллионов тонн.
С кукурузой ситуация похожая. Переходящие запасы в 2025/26 упадут до 278 миллионов тонн — минимума с 2013/14 года. Соотношение запасов к потреблению составит 18,9%.
Это потенциальный фактор укрепления цен на кукурузу. Хотя его может нивелировать рекордный урожай в США и Бразилии.
Мировой рынок балансирует между рекордными урожаями и растущим потреблением. Любой шок — неурожай в ключевом регионе, торговые ограничения, логистические сбои — может резко изменить ценовую конъюнктуру.
Что это значит для Черноземья
Аграрии Центральной России оказались в сложной ситуации.
С одной стороны, традиционные зерновые культуры не приносят достаточной прибыли из-за государственного регулирования экспорта и высоких издержек.
С другой стороны, переход на масличные и зернобобовые создает новые риски — зависимость от узкого круга покупателей, волатильность мировых цен, нарушение севооборотов.
Крупные агрохолдинги могут диверсифицировать производство и экспортные потоки. Средние и малые производители такой возможности часто не имеют.
Вместе с тем, именно средние и малые хозяйства сейчас быстрее всех меняют структуру посевов в пользу тех же масличных — они более динамичны, но и более уязвимы.
Вопрос, впрочем, не в том, выращивать ли масличные. Вопрос в том, как обеспечить устойчивость отрасли и агробизнеса при структурной трансформации, которая происходит у нас на глазах – от изменения климата до перестройки торговых потоков под влиянием геополитики.
