Воронеж. 17.11.2010. Агентство Бизнес Информации (ABIREG.RU) – Аналитика – 21 ноября 2010 года налоговой службе России исполняется 20 лет. В мире нет страны, которая не собирала бы налоги, человечество не придумало пока другого метода формирования государственных финансов. Что изменилось в работе налоговой службы за последние годы, какие формы и методы используются сегодня, какова будет ее роль в будущем? Об этом и не только рассказал «Абирегу» руководитель Управления Федеральной налоговой службы по Воронежской области Сергей Дуканов.
- Налоговая политика РФ является одной из самых либеральных в Европе, тогда почему не эффективен наш бизнес? И можно ли, например, с помощью налогового стимулирования сделать его более эффективным?
- До определенной степени… Стимулирующий характер налогового законодательства, безусловно, имеет огромное значение. Я был в Китае и видел чудеса экономического преображения на землях за пределами Пекина, где раньше практически не было населения и которые были абсолютно неблагоприятными с точки зрения освоения – болота, пески или каменистая почва. Но как только там ввели режим освобождения от земельного налога и налога на имущество, туда просто хлынули инвестиции и буквально за 3 года выросло множество самых разных предприятий. Это классический пример налогового стимулирования.
А что касается российских условий, то я не считаю, что нужна дальнейшая либерализация налогов. Я думаю, что проблема неэффективности бизнеса заключается в другом. Наверное, мы как страна в технологическом плане потихоньку уже исчерпываем ресурсы, накопленные в советский период, а взамен пока что современные технологии не получили широкого распространения. Возьмем строительные работы или производство товаров народного потребления – здесь автоматизация все еще минимальна. А ведь уже давно происходит роботизация рабочих процессов, что влечет за собой рост качества и повышение конкурентоспособности товаров. Вспомните наши конфеты… Если открыть коробку, то до сих пор мы на дне можем обнаружить бумажку, на которой напечатано: «Укладчица №…». Это же вчерашний день. И теперь как только я вижу на изделиях знакомый по советским временам штампик ОТК, у меня сразу возникают сомнения в их качестве. На современных автоматизированных конвейерных производствах человеку нет нужды вмешиваться в технологический процесс, качество должно поддерживаться автоматически.
С другой стороны, внедрение дорогих современных технологий не влечет за собой автоматическое повышение рентабельности предприятия. Например, компания «Амтел» в 2006-2008 годах неоднократно заявляла, что внедряет какие-то новые технологии, покупает новые поточные линии и суперсовременные станки. Вроде бы должны были, соответственно, повышаться производительность труда и расти прибыль. Но тем не менее этого не было, и сколько же нужно ждать, чтобы она появилась? А значит можно сделать вывод о том, что было неэффективное управление – и не только людьми, но и собственностью, имуществом. То есть мы отстаем в этом очень важном звене.
Приведу еще один пример. Недавно я поинтересовался, сколько предприятий из нашего региона торгуется на российских биржах ММВБ и РТС. В список вошло всего 9 компаний. Причем практически все они довольно прибыльные, а цель размещения – привлечение дополнительных денежных средств. То есть здесь речь идет о дальнейшем развитии. Просто инвестиции идут в открытый, публичный бизнес, а не в какое-то ООО «Ромашка», которое выиграло закрытый тендер и собирается что-то строить. Государство готово помогать инвестициями, но прежде всего тем компаниям, которые ведут открытую финансовую политику, используют современные технологии и являются мощными работодателями и крупными налогоплательщиками. Я знаком с ситуацией в национальном проекте АПК, где большинство компанией работали и продолжают работать в закрытом режиме. Государственные средства, которые в них вкладывались, ушли в никуда, и более того: многие предприятия потом обанкротились. Мы докладывали и областным властям, и полномочному представителю президента, что сотни миллионов рублей вкладывались в конкретные предприятия, эти средства каким-то образом осваивались, но в результате там не выросли ни оборот, ни прибыль, ни зарплата, ни численность работающих. Причем подобная картина наблюдалась в 70% случаев.
- В чем, по Вашему мнению, должна сегодня заключаться роль государства в решении проблем повышения эффективности бизнеса?
- Государство, безусловно, должно выполнять функции контроля и надзора, особенно в таких сферах как финансы, рынок ценных бумаг, антимонопольное и налоговое законодательство и т. д. И чем сильнее здесь будет государственное влияние на процессы, тем больше это будет способствовать финансовой и экономической безопасности страны. Мнение, что рынок сам себя отрегулирует, ошибочно. И российский совершенно «дикий» рынок 90-х годов – прекрасная тому иллюстрация. Я не сторонник такого рынка, и в этом смысле я – государственник. С другой стороны, государство – не самый эффективный, а зачастую безразличный, немотивированный собственник, что особенно хорошо видно на примере экономики СССР последних десятилетий. Поэтому я придерживаюсь концепции минимального вмешательства государства в экономику. Его роль в идеале должна сводиться к устранению барьеров и лишних препятствий для бизнеса, может быть, даже устранению лишних контролирующих систем, которые работают по формальному принципу.
- Почему, на Ваш взгляд, молодые люди сейчас предпочитают сейчас идти на госслужбу, а не заниматься бизнесом?
- Это тревожный факт. Когда я провожу собеседования с нашими потенциальными работниками, то спрашиваю: «Почему вы сделали такой выбор?» И мне, к примеру, отвечают: «Вот, попробовал пойти в прокуратуру – не взяли, теперь хочу к вам. Если здесь не получится – пойду в городскую администрацию». И я вижу, что этот человек не понимает, куда и зачем он идет. Он считает, что здесь шикарный социальный пакет, стабильная зарплата, и уже допускает для себя возможность получения какого-то побочного дохода. После таких разговоров мне становится не по себе. У людей меняется сознание: пропадает стремление к какому-то производительному труду. Поэтому я полностью разделяю точку зрения, что в налоговых органах должно быть оказание услуг в удаленном доступе (в том числе с помощью Интернета или обычной почты), услуг бесконтактных, которые не требуют «волеизъявления» сотрудников нашей службы.
Например, в Великобритании в государственных офисах очередей практически нет, документация проходит в электронном виде. Клиентов не видят и не знают в лицо. При этом госаппарат работает как отлаженная машина. Сегодня мы в налоговых органах тоже стремимся свести личное общение с людьми к минимуму, исключить лишние контакты. Например, возьмем подачу деклараций. В начале 2000-х на улице обычно стояла целая толпа из желающих поставить штампик в налоговой. Мы даже вынуждены были иногда привлекать милицию, чтобы разрулить ситуацию. Сегодня около 60% отчетности принимается по телекоммуникационным каналам связи, а оставшиеся 40% - на дискетах. Кроме того, сейчас существуют частные структуры, которые могут в случае необходимости помочь человеку с заполнением декларации и передачей ее в налоговую.
Но уже сегодня около половины организаций установили у себя на работе необходимое программное обеспечение для передачи декларации по Интернету. Более того, они уже могут получить от налоговой службы интересующую информацию о себе в электронном виде: например, сверку расчетов с бюджетом, сверку заполненных налоговых деклараций, выписку с лицевых счетов по задолженности. И хотя уровень правовой, налоговой и информационной грамотности населения все еще недостаточно высокий, но наш сервис работает уже несколько лет и продолжает расширяться. Процессы обмена информацией облегчаются, становятся все более грамотными и корректными. Теперь уже многие компании сами проявляют инициативу, чтобы перейти к общению с налоговой службой по телекоммуникационным каналам. А мы можем задумываться о сокращении численности своих работников.
- Скажите, а предполагаемое сокращение чиновников на 20% для налогового аппарата - это реально?
- Да, реально. Новые информационные технологии высвобождают рабочие руки и позволяют работать с клиентами в бесконтактном режиме. И кстати, в налоговых органах оптимизация идет более быстрыми темпами по сравнению с другими госструктурами. Ведь когда-то численность наших сотрудников по России составляла порядка 180 тысяч человек. Мы начали сокращение еще с 2004 года. Как раньше проходили выездные проверки? Сотрудники налоговой просто ехали по заданному адресу, без предварительной подготовки. В 2002 году мы проверили по всей области более 12 тысяч организаций. Теперь количество подобных проверок уменьшилось на порядок, потому что прежде чем к кому-то выехать, мы полностью изучаем работу клиента и структуру бизнеса: его контрагентов, движение по счетам, декларации, формирование доходов-расходов и многое другое. Мы выезжаем на проверку, чтобы точно зафиксировать нарушения с представлением доказательств. Наше время нахождения на предприятии минимизируется. Изменились и финансовые результаты проверок. Если раньше в среднем мы начисляли на одну проверку 20-30 тысяч рублей, то сейчас – более 2 миллионов. Когда-то мы проверяли всех подряд, а сейчас только крупные и средние предприятия. Малые предприятия проверяются в редких случаях, когда мы получаем на какую-то фирму конкретную информацию от внешних источников – например, правоохранительных, областных или муниципальных органов. Иногда нам звонят или пишут рядовые граждане, особенно по проблеме невыплаты зарплат. К примеру, недавно пришло письмо от женщины, которая работает в некоей фирме на территории одного из наших заводов. Ей перечисляют белую часть зарплаты 5 тысяч рублей на банковскую карту. Остальные деньги она получает в конверте, расписываясь за них где-то в тетрадочке. Задает нам вопрос: «Учитываются ли эти деньги при начислении пенсии?»
- Да-а, наивный человек…
Или, наоборот, очень «грамотный». Другой пример. Обращается к нам сотрудник одной из воронежских АЗС, который работал на кассе. Его там обидели деньгами, и вот он принес нам распечатки сразу с двух кассовых аппаратов – легального и нелегального – за целый квартал. И я впервые своими глазами убедился, что данная организация показывает ежедневный доход где-то от 3 тысяч рублей (и уплата налога по упрощенной системе производится в размере 6% с этой суммы), а реальный оборот составляет 150 тысяч рублей, то есть в 50 раз больше! Задача кассира заключалась в том, чтобы пробивать кассовые чеки на разных аппаратах (большие суммы – на одном, маленькие – на другом), а клиенту отдавать чек только по требованию.
Если не пробивать вообще, то возникает проблема с собственником – чтобы компенсировать разницу, надо разбавлять бензин. Я не буду называть эту организацию, мы с нею поработали и добились требуемого результата. Однако для меня совершенно непонятно, зачем собственнику подвергать себя риску административного или уголовного наказания. Ведь даже если платить все налоги с полного оборота, то прибыль все равно будет очень высокой. Наверное, это жадность, помноженная на недомыслие. В Европе, к примеру, люди стремятся иметь максимально высокий легальный доход, который позволяет иметь хорошее пенсионное обеспечение, социальное страхование, дает возможность получения кредита в банке, участвовать в бизнесе и, вообще, всячески улучшать свои условия жизни. Взять ту же Германию: при строительстве новой АЗС первый вопрос, который будет задан контролирующими органами: «Каковы ваши источники финансирования?» Это только у нас можно принести чемодан денег, и никто не спросит об их происхождении. Меня возмущает тот факт, что инвесторами при возведении многомиллиардных торговых центров могут выступать люди, которые даже коммунальные платежи не платят. Откуда средства? - Кредит дали. Но как мог банк дать огромный кредит под залог будущего объекта?
- Сергей Сергеевич, это конечно вопиющие случаи, но согласитесь, что в кризисные времена многие предприятия малого бизнеса уходят «в тень» и начинают выдавать зарплаты «в конвертах», потому что иначе можно просто не выжить.
- Я согласен, что абсолютно легальное предприятие с белой бухгалтерией может не выжить, особенно если на одном рынке с ним находятся несколько других, работающих по «черным» схемам. Оно будет не конкурентоспособно. Вопрос – почему так происходит? Видимо, в этом случае государственный аппарат где-то недорабатывает. Если бы мы могли исключить факты, когда какие-то компании демпингуют, нечестно конкурируют и вывести их с рынка либо заставить работать в равных условиях, то тогда побеждали бы наиболее экономически состоятельные фирмы. А закрывать глаза на «маленькие ошибки» у честных людей – это неправильный путь, потому что маленькие ошибки приведут к большим. Либо бизнес ведется легально, либо нелегально – здесь третьего не дано, и это факт. Просто государство должно отрабатывать на 100%, пресекая нечестную конкуренцию законными способами. А сейчас государственный контроль в этой сфере очень часто формальный и неэффективный.
Кроме того, мы просто привыкли жить по старинке. Надо не осложнять жизнь предпринимателям, а облегчать им условия хотя бы в плане получения документов и разрешений. Возьмем, к примеру, деятельность МФЦ (Многофункциональный центр). У нас были очень серьезные дебаты еще с прежним руководством департамента поддержки предпринимательства на предмет того, что МФЦ должен представлять собой не некую арену, где будут сидеть различные люди из многих ведомств и работать по «принципу медкомиссии», когда предприниматель обязан пройти всех по кругу. Я предлагал другой вариант. Вы создайте услугу, при которой человек обращается в одну точку и получает сразу всю нужную ему информацию. Это вы будете сами уже запрашивать информацию в кадастре, муниципалитете, в БТИ и получать необходимые справки в письменном или электронном виде. А когда человек подойдет к вам за получением результатов, вы ему ответите «Можно» или «Нельзя». Если «Можно», то дадите ему разрешительный пакет. Вот как по идее должно быть. Так в чем проблема?
- Проблема в том, что Вы человек новой формации, а у нас еще очень много руководителей, причем, высокого уровня, которые «не дружат» с компьютерами и никак не используют новые информационные каналы и технические возможности.
- Но в результате мы уже становимся просто неконкурентоспособными на рынке, потому что тот же самый немец получит свою услугу в течение 15 минут, а эта же услуга на территории России занимает минимум 3 месяца.
А строительная сфера… Я считаю, что чиновник должен либо отказать предприятию, либо дать разрешение в максимально короткие сроки. Но у нас все по-другому, и поэтому мы имеем непрекращающееся по сей день незаконное строительство. Причем, такое ощущение, что оно идет нарастающими темпами и еще большими масштабами. Если раньше речь шла о 3-5-этажных домах, то теперь без разрешения строят по 7-12 этажей и выше прямо в жилом секторе. Если пройтись в районе нового драмтеатра или вообще в тихом центре, то можно увидеть выросшие из ничего гигантские дома. Они растут как грибы после дождя. Скорее всего, строительство ведется с нарушениями, с отсутствием необходимой инфраструктуры. Есть дома, которые выходят прямо на проезжую часть.
Вот здесь именно государство должно осуществлять надзор и контроль. Потому что надо или всем разрешить строить там, где вздумается, или никому, чтобы правила были едины для всех.
- Скажите, что глобально изменилось за 20 лет работы налоговой службы?
- Лично я отметил бы следующее: если раньше налоговые органы рассматривались как надзирающие, карающие и фискальные, то сегодня эти функции постепенно отходят на второй план. Главными становятся разъясняющая составляющая нашей деятельности, профилактическая работа с плательщиками. Происходит резкое сокращение в части карательных мер, это видно хотя бы по резкому уменьшению количества проверок нарушителей. Также заметна тенденция повышения открытости налоговой службы с точки зрения доступности наших информационных ресурсов. Сегодня мы делимся всей своей информацией с казначейством, Госстрахом, Пенсионным фондом, фондами социального и медицинского страхования, муниципалитетами, правительством области, правоохранительными органами. Впервые за все время существования у нас сейчас появились открытые для массового доступа информационные ресурсы. Кроме того, сейчас происходит отказ от ведения различными государственными ведомствами параллельных, дублирующих друг друга ресурсов, и соответственно экономятся расходы на их содержание. Значительная часть таких ресурсов ведется только налоговой службой. Например, раньше регистрацией предприятий занималась Регистрационная палата, а сейчас этим занимаемся мы, и все сведения о регистрации передаются в область, в город, в различные фонды. А самое главное, что информация уже не разнится, и система измерения приведена к единым стандартам. Мы унифицируем работу с гигантскими информационными потоками, переводя ее в электронный вид и отказываясь от дублирования различными структурами.
- А если заглянуть в будущее, то какие еще изменения вы предвидите?
- Если немного помечтать, то, наверное, мы постепенно будем подтягиваться к принципам работы в развитых странах. Хотя кое в чем мы их уже опережаем, например, по внедрению принципа «единого окна» для клиента. Налоговые органы, скорее всего, превратятся из фискальных в органы оказания информационных услуг.
Например, в Норвегии людям и многим фирмам нет необходимости самим исчислять суммы налогов. Это происходит автоматически, на основании информационного обмена целого ряда структур: банка, казначейства, биржи и др. На выходе есть распечатка с детализацией расчетов. Фискальная функция станет «факультативной». Хотя для этого нужна высокая налоговая культура, свойственная населению развитых стран ЕС, где экономически невыгодно заниматься сокрытием доходов. Конечно, всегда будут существовать «белые вороны», совершающие налоговые правонарушения в силу своих умственных способностей или чрезмерной жадности, на которых и будет направлен репрессивный аппарат. Но, к сожалению, у нас процент таких людей и организаций пока что довольно высок.
