Воронеж. 04.02.2011. Агентство Бизнес Информации (ABIREG.RU) – Аналитика - У каждой эпохи – свое звуковое оформление, свои любимые припевки. Всем памятны времена, когда любой доклад был обильно сдобрен «гласностью», «ускорением» и «перестройкой». Им на смену пришли «реформы», «приватизация», «ваучер». Потом – «стабильность», «управляемость», «вертикаль власти». И вот новая песня – модернизация!
Модернизацию регулярно поминает Президент Медведев, о модернизации талдычат с голубого экрана, про модернизацию спорят высоколобые эксперты. Судя по всему в этом магическом слове таится последняя надежда правящего класса, ибо до сих пор никаких надежд, кроме газа с нефтью, этот класс не выдумал. Однако нефть, как пророчествуют геологические кассандры, весьма скоро кончится. Что тогда будем делать? Ох, помянут нас потомки «незлым тихим словом», когда оставим им страну с вычерпанными недрами и опустевшими трубами! Одно спасение осталось – модернизация…
Но чем дольше я слышу это слово, чем внимательнее перечитываю послания и речи Дмитрия Анатольевича, чем больше задумываюсь о смысле грядущих перемен – тем меньше понимаю. И наверное, много нас таких, непонятливых, ломающих голову над вопросом: какие перспективы открывает для России сей модный феномен? И какой с него прок будет нам, рядовым гражданам страны?
Современные речи о модернизации – это обилие магических заклинаний и полное отсутствие осязаемых целей. Единственное более или менее ощутимое действие государственных лидеров - строительство города инноваций, иннограда Сколково. Но дайте ответ: что это за новый географический пункт на карте Родины? Старые, советские наукограды изначально планировались как центры определенных научных отраслей: Дубна – город физиков, Пущино – город биохимиков, Обнинск – город ядерщиков. Прорыв в каком направлении сулит нам Сколково?
Его научное будущее покрыто туманом. Зато куратор проекта, первый зам президентской администрации Владислав Сурков не скупится на фразы следующего типа: «Лучшим людям будут даны самые лучшие условия. И они будут знать, что они самые лучшие. Они будут знать, что они находятся в самом лучшем месте в России и в одном из лучших мест в мире». Здорово сказано, яснее ясного! Сколково, оказывается, не двигатель прогресса, а рай для избранных.
Как умеет наша власть создавать рай для избранных, мы все хорошо знаем и в ее выдающихся способностях не сомневаемся. Один такой рай уже создан – Рублевское шоссе. Но к науке этот рай какое имеет отношение? Что выдаст на-гора возводимое неподалеку от знаменитой Рублевки еще одно «лучшее место в мире»? Сурков и здесь за словом в карман не лезет: «Через 10-15 лет от того, что вместе соберется сообщество предпринимателей и ученых, должно произойти «чудо».
Ай, молодца! Надо просто считать себя избранными, собраться вместе и ожидать чуда. Только подобную идеологию не модернизацией называть надо, а погружением в средневековье. Какой-то догмат протестантской секты начала шестнадцатого века.
Однако обрисовать нам приметы грядущего чуда никто не берется. Путеводной звездой в какое будущее оно станет? Ведь вся атрибутика грядущего информационного общества, о которой с умным видом рассуждают государственные мужи, подчеркивая собственную «передовитость» – скайпы, твиттеры, глобальная навигация – уже делается без всякого Сколкова, даже в тропических джунглях, и закупается нами в неограниченном количестве в обмен на все ту же пресловутую нефть.
СКЛАДЫВАЕТСЯ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, ЧТО АПОЛОГЕТЫ МОДЕРНИЗАЦИИ САМИ НЕ ЗНАЮТ, ЧЕГО ХОТЯТ. ТОЧНЕЕ, ТО, ЧТО ОНИ ХОТЯТ, - У НИХ И ТАК ЕСТЬ, ЗА НЕФТЕДОЛЛАРЫ. А РАЗГОВОРЫ О МОДЕРНИЗАЦИИ – СКОРЕЕ ДЛЯ САМООПРАВДАНИЯ И ДЛЯ ОТВОДА ГЛАЗ. НЕУДОБНО ВЕДЬ СМИРИТЬСЯ С ФАКТОМ, ЧТО ПОД ИХ БЛИСТАТЕЛЬНЫМ РУКОВОДСТВОМ ПЕРЕДОВАЯ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ ДЕРЖАВА ЗА ДВАДЦАТЬ ЛЕТ ПРЕВРАТИЛАСЬ В СЫРЬЕВУЮ ПОЛУКОЛОНИЮ.
И стыдно, наверное, вспоминать про другое время – когда Россия осуществляла иную, триумфальную модернизацию, превратившую нашу страну в мирового лидера. В нашей памяти еще не выветрились характерные черты и механизмы того, успешного рывка в будущее.
Первый модернизационный проект советской власти – план ГОЭЛРО – знаком еще по школьным учебникам. Его сутью стало освоение нового источника энергии. На смену мускульным усилиям людей и рабочего скота должна была прийти сила электричества. План содержал совершенно конкретные показатели: построить 30 новых электростанций, увеличить производство электроэнергии в десять раз (обогнав по этому показателю Норвегию, Канаду, Францию, Великобританию). Сюда же подверстывалось крупное промышленное строительство: создание отечественной индустрии турбин, генераторов, электромоторов, электроламп. Результат модернизации по плану ГОЭЛРО люди почувствовали в самых реальных, бытовых переменах. Поступь прогресса ощутили не только горожане, пересевшие из пролеток и конок в кресла трамваев, электричек, метро, но даже жители отдаленных сел, где на смену лучине пришла «лампочка Ильича».
План ГОЭЛРО отличался от заклинаний нынешних модернизаторов по всем статьям: он имел ясные цели, четкие планы и осязаемый результат.
Но еще более грандиозные и славные плоды дала послевоенная модернизация, спланированная Сталиным и осуществленная народом-победителем. Если план ГОЭЛРО позволил за 10-15 лет освоить уже накопленный опыт передовых держав той эпохи, то за полтора послевоенных десятилетия Советский Союз прочно овладел пальмой первенства на главных направлениях прогресса. Вспомним: в 1954 году нашей страной была пущена первая в мире атомная электростанция и создан первый реактивный пассажирский лайнер, знаменитый Ту-104. Всего тремя годами позже, в 1957-м, мы вывели на орбиту первый искусственный спутник Земли. В 1960 году началась навигация первого в мире атомного ледокола «Ленин», а в 1961 году русский летчик Юрий Гагарин стал первым землянином, поднявшимся в космос!
Небывалый как в русской, так и в мировой истории успех послевоенной модернизации обусловлен целым рядом причин, напрочь отсутствующих в современной России. И прежде всего – наличием ясных, общенародных целей развития. Очевидно, что главной задачей того времени было укрепление обороноспособности СССР (мы не могли позволить себе еще одну опустошительную войну и просто обязаны были стать сильнее любого вероятного противника). Но также очевидно, что создание невиданной военной техники шло параллельно с модернизацией мирной экономики и быта. Одновременно с атомной бомбой разрабатывалась атомная электростанция, вместе с реактивными истребителями проектировались реактивные пассажирские лайнеры, выход в космос был сопряжен с созданием системы орбитального телевещания.
Начиная любой, даже казавшийся фантастическим проект (вроде укрощения энергии атомного ядра), мы твердо знали, что хотим получить на выходе. Причем образ будущего не был тайной посвященных, не конспирировался в секретных лабораториях; образами будущего жила вся страна, по крайней мере – вся образованная часть народа.
Одним из таких образов было скорое, ожидаемое освоение небесной стихии. Старшее поколение помнит, как стремительно развивалось воздухоплавание. Всего через два послевоенных десятилетия пассажирская авиация стала конкурировать по популярности с железными дорогами, сетью аэродромов покрылась вся страна. Свои «ворота в небо» получали даже сельские райцентры. Сейчас, правда, почти все эти провинциальные аэровокзалы закрылись – признаны нерентабельными. Конечно, куда им равняться в рентабельности с игорными залами! У нового времени есть новая сфера, способная определить лицо прогресса: бросание электронных костей, гадание на компьютерной гуще…
Вернемся к причинам успеха послевоенной модернизации. Ее ясные цели определили создание не менее ясной управленческой структуры. При Совете Министров СССР был создан СпецКомитет (СК)– по сути дела, отдельное правительство развития. В его составе выделялось три Управления: Первое (атомный проект), Второе (ракетная техника), Третье (электроника и связь). Возглавил СК второй человек в государственной иерархии – Лаврентий Берия, что говорит об исключительном значении, которое руководство СССР придавало развитию науки. Спецкомитету подчинялся весь комплекс предприятий и учреждений, необходимых для ускоренного прогресса: научные институты, заводы, испытательные полигоны и даже подразделения разведки.
В-третьих, победа в Великой Отечественной войне подняла самоуважение нашего народа, в том числе – оценку его творческого потенциала руководителями страны. До этого мы чувствовали себя учениками Запада, стремились догнать, повторить уже достигнутый результат. После 1945 года русские почувствовали, что могут быть лидерами, а не догоняющими. Об этом говорит, например, такой многозначительный эпизод. Весной 1945 года на советском Дальнем Востоке совершил вынужденную посадку сверхмощный американский бомбардировщик Б-29 («Летающая крепость»). 6 июня Сталин поручил авиаконструктору А.Н. Туполеву сделать точную копию знаменитого бомбардировщика. И Туполев осмелился возразить всесильному тогда Вождю народов: «Не надо копировать американцев, мы построим самолет лучше».
Тем же сорок пятым годом датировано письмо Сталину, направленное виднейшим физиком П.Л. Капицей. Петр Леонидович говорил о систематической недооценке достижений русских ученых и инженеров и переоценке зарубежных достижений, из-за чего многие изобретения, впервые сделанные в нашей стране, так и остались нереализованными. Сталин сразу же отправил Капице ответное благодарственное письмо (что было редкостью), поручил немедленно издать рекомендованную физиком рукопись книги «Русские инженеры» и использовал выводы Петра Леонидовича для выступления на ближайшем Политбюро. Вскоре в СССР был основан целый ряд НИИ, занимающихся авангардными направлениями прогресса, и заложены будущие наукограды (Челябинск-70, Арзамас-16 и т.д.).
Важно отметить, что и в оборонной, и в гражданской отраслях советские ученые не стали копировать иностранцев, а выбрали такие задачи, к которым на Западе еще не подступились. Например, ракетостроение. В этом заключался один из важнейших секретов успеха.
Но нынешним модернизаторам уроки послевоенных побед кажутся мертвым грузом. Они своими мыслями привязаны к западной «матке» и не могут отрешиться от моделей копирования. Даже детище свое – Сколково – называют на манер заокеанских законодателей моды, «новой Кремниевой долиной». По этому поводу нобелевский лауреат Андрей Гейм весьма остроумно подметил, что на пути копирования прогресса достичь невозможно: «Для меня это звучит так же, как если бы в 90-х годах стали бы создавать электровакуумное Сколково, когда уже поезд давно ушел от вакуумных ламп к транзисторам. Так и здесь». Значит, будем и впредь волочиться в хвосте.
Казалось бы, не так сложно сформулировать перед наукой общенациональные задачи, которые достойны щедрых правительственных инвестиций. Например, вот такую. В чем главная проблема российской экономики, почему так низка конкурентоспособность наших товаров? Одним из глобальных минусов России является ее холодный климат, который влечет гигантские издержки на отопление. Значит, задача номер один для нас – развитие энергосберегающих технологий. Задача ясная, с легко измеряемыми и контролируемыми результатами. И народ сразу почувствует отдачу такой модернизации, когда полегчают счета в платежках за ЖКХ. В чем же дело? Почему до сих пор не создан аналог Спецкомитета, мобилизующего творческие силы страны для прорыва в этой отрасли прогресса?
Не знаете? И я не знаю. Знаю только одно: УСПЕХИ УЧЕНЫХ В СФЕРЕ ЭНЕРГОСБЕРЕЖЕНИЯ МОГУТ ПОД КОРЕНЬ ПОДРУБИТЬ ДОХОДЫ НЕФТЯНЫХ И ГАЗОВЫХ КОРПОРАЦИЙ. А КТО У НАС ДИКТУЕТ СЕГОДНЯ ПРАВИЛА ИГРЫ? То-то же… Здесь другие критерии успеха.
Кажется, эти критерии довлеют и над созданием новой «столицы модернизации». Почему, в конце концов, выбрано никому до сих пор неизвестное Сколково? Почему не Зеленоград, не Протвино, не академгородки Томска и Новосибирска и не Воронеж, в конце концов? Ведь на новом месте строить дороже… А может, так и задумано, чтобы было дороже? Ведь на стройке иннограда запланировано освоить 6 миллиардов бюджетных долларов. Круглая сумма, в несколько бюджетов Воронежской области! Вот в освоении этой суммы и ряда других бюджетных сумм заключается пока единственная конкретика, связанная с модернизацией.
Еще один характерный штрих. Для создания стройплощадок иннограда придется приобретать крупные земельные участки. А принадлежит примыкающая к Сколково земля двум известным людям: Роману Абрамовичу, крупнейшему бизнес-партнеру проекта, и Елене Шуваловой, которая совсем не случайно носит ту же фамилию, что и видный государственный чиновник. Сколько будет стоить гектар земли в «лучшем городе для лучших людей», догадаться нетрудно. Уж точно не меньше, чем на вышеупомянутой Рублевке. А оплачиваться все это удовольствие будет опять из государственного бюджета, за счет тех самых нефтедолларов, которые добываются из разработанных еще советскими нефтяниками месторождений.
В заключение – не анекдот даже, а почти реальная байка из нынешней действительности. Приходит видный госчиновник домой и говорит жене:
- Поздравь меня! Я назначен руководителем важной правительственной программы.
- А как она называется?
- Не помню. Но денег под нее дают – море! Озолотимся!!!
Не то же самое происходит и с нынешней модернизацией? Когда государство дает море денег под туманные цели – результат в наше коррумпированном обществе вполне предсказуем.
Удачна та модернизация, когда люди сознательно строят будущее. Но вряд ли удачей может закончиться процесс, в ход которого «пилят» прошлое.
