Основы национального выживания российского города

Почему европейские города большей частью напоминают живой и жизнерадостный организм, а российские – зону вечных сумерек, враждебную простому человеческому счастью? Что не так с нашими городами и можно ли с этим что-то поделать? Своими размышлениями о путях развития русского города делится с читателями «Парадного квартала» Ирина Ирбитская, руководитель архитектурного бюро «Платформа» (Москва), член Голландско-российского архитектурного форума, автор новых методик освоения территорий.

Без города нет жизни. Город – единственная система выживания и человека, и человеческого сообщества.

Специфика русского города состоит в том, что привнесенные модели западного города не соответствуют национальному укладу жизни. Исторически Россия не являлась страной городов – она была страной аграрной. Российская городская жизнь до периода индустриализации зачастую определялась узким набором городских укладов – чиновничьим, дворянским и лишь отчасти ремесленным, лишь иногда купеческим. Эти уклады, в отличие от европейских, где свободный ремесленник определял жизнь города в не меньшей степени, чем господствующий класс, в России были весьма закрытыми и не составляли слитного городского сообщества. Городская разрозненность наглядно отражается в структуре исторического центра практически любого русского города: в отличие от европейского, она имеет более рыхлую застройку, состоящую преимущественно из городских усадеб с обширными дворами, из городских домов дворян и помещиков, муниципальных и государственных конторских зданий. Мерой же европейского исторического городского центра были преимущественно ремесленные лавки и жилища, образующие более тесную лепку зданий и плотную сеть улиц и улочек, объединяющих ремесленников в артели – локальные городские сообщества. Связь между сообществами происходила через торговлю и обмен, религиозные праздники и городские карнавалы на городских площадях. Таким образом, европейский город уже в доиндустриальную эпоху имел развитую иерархическую систему общественных связей, позволяющих человеку выжить.

Европейская урбанизация проходила очень медленно, и европейский крестьянин имел возможность влиться в городскую жизнь не разрушая, но расширяя рамки сложившегося городского уклада. Он имел возможность стать участником городской жизни. В процессе же стремительной российской урбанизации насильственно согнанные с земли крестьяне, заполнившие индустриальные города, лишаясь привычного образа жизни, оставались на задворках жизни городской, еще больше разрушая и без того разрозненное русское городское сообщество. Города на долгое время превратились во враждебную среду жизни, где каждый вынужден выживать в одиночку. Советский город хотя и предоставил несомненные блага своим жителям в виде развитой социальной инфраструктуры, но так и не породил горожан, поскольку насаждаемая сверху идеология исключала индивидуальную реализацию человека в общественной жизни, лишая его соотнесенности с городом. Личное отношение к городу кончалось ровно за дверью квартиры. Город был общим и ничьим. Сосед по лестничной клетке был если не врагом, то чужаком. Можно сказать, что в России начиная с XIX века, исключая короткие периоды, предпосылок к формированию городских сообществ не было. И вплоть до сегодняшнего дня, за редким исключением, отношение горожанина к городу в большей степени потребительское, чем созидательное, а атомизация общества достигла пределов одичания.

Как бы мы ни стремились внедрить европейскую модель города в устройство города российского, она долгое время будет оставаться лишь формой, за которой пока еще нет содержания.

Однако город был и остается единственной системой выживания человечества. А значит, и российскому городу быть. Для этого необходимо забыть традиционное деление на город и деревню, забыть про моногорода и дать национальному делу полноправное место в жизни городской. Не может город развиваться вне исторического призвания нации, и не может, при современном развитии техники, полнокровно существовать деревня, у современных коттеджных поселков нет шансов на полноценную жизнь. Совместить плотную систему городских удобств и возможностей с единственно существующим в России крестьянским укладом – значит создать стимул к формированию нового типа русского города, адекватного национальному жизненному укладу.

Для этого не нужно строить новых городов, нужно внимательно присмотреться к городам существующим. Даже при беглом взгляде на карту практически любого нестоличного города России обнаруживается значительная доля частного сектора. Иметь собственный дом в городе и для европейской жизни не такая уж редкость. Однако в Европе это обусловлено непрерывной историей развития городского уклада, в России же – стремлением к крестьянскому труду. Европейский частный дворик – это газон, цветник и барбекю. Русский частный двор – это грядки. Грядка, фруктовый сад или цветник на подоконнике – это сезонная работа и досуг немалой части российских горожан. Даже в Тюмени, где климат суров, служивые горожане после основной работы соревнуются в выращивании ни много ни мало – винограда, несмотря на то, что сколь-нибудь существенный урожай можно собрать раз в четыре года. Этот пример доказывает, что натуральное хозяйство в условиях города – это не столько способ выживания, сколько образ жизни части российских горожан. Возделывая свои 6-8 соток земли, семья из трех-четырех человек от Ставрополья до Сибири с избытком обеспечивает себя запасами овощей и фруктов. Эта тяга к крестьянству, адаптировавшись к городским условиям, вполне состоялась в жизни повседневной, личной, но осталась на задворках жизни административной – городской. Такого сорта изолированность частной жизни от жизни города, страны тормозит развитие городов, освоение бескрайних российских земель, и, в конечном счете, лишает страну самосознания и устойчивой системы выживания и развития. И это при том, что исследования констатируют факт – урожайность на частных участках в 2-3 раза выше, чем у профессионалов-агрономов.

Парадокс заключается в том, что при такой эффективности существенная часть городов снабжается дорогостоящими привозными продуктами. На местных городских рынках редко можно встретить местную продукцию, супермаркеты заполнены консервированными продуктами, привезенными из Индии, Китая, бывших стран восточного блока и Европы. В результате соседская связность городского бытования заменяется анонимностью человеческих отношений.

Аграрный город – единственный способ выживания и развития для большинства российских городов, обделенных внешними связями, равно как и связями внутренними; городов, в которых нет иных цементирующих начал, обеспечивающих возможности объединения горожан. Такие города остро нуждаются в интеграции закрытого натурального хозяйства в открытую городскую жизнь. Первый самый простой шаг – закрыть рынок спекуляции землей: чем дороже земля, тем хуже качество ее освоения. Второй шаг – обеспечение рынка сбыта местной садово-огородной продукции – начиная от создания условий для внутреннего рынка сбыта и кончая созданием перерабатывающих производств, ориентированных, в том числе, и на внешние рынки. Третий шаг – модернизация и развитие городского частного сектора и реконструкция советских спальных районов, ориентированные как на поддержание и развитие исторически сложившихся укладов, так и создание новых потенциалов городской жизни.

Частный сектор, образовавшийся отчасти исторически, отчасти в процессе расширения городских границ, является прямым наследием загородной жизни и единственным распространенным типом частной городской жизни. Однако его среда ограничивается чаще всего двумя типами застройки – это попарно сблокированные либо стоящие отдельно индивидуальные дома, с участками 6 -8 соток, расположенные вдоль улиц. Полноценной такую городскую среду назвать нельзя, она нуждается в создании диверсифицированных типов жилья – от отдельностоящих городских вилл, усадеб через сблокированные двух-трех этажные дома к многоквартирным домам с таунхаусами в первых этажах, с изолированными коллективными дворами и квартирами с террасами, диверсифицированных общественных пространств – от жилой улицы через площади квартального значения к городским площадям.

Построенные по советским лекалам спальные районы с их бескрайними дворами требуют тщательной реконструкции, направленной на создание четких границ между улицей и двором и внедрением в коллективный двор элементов, вокруг которых могут объединиться усилия соседей – вплоть до коллективной теплицы, хотя бы и в качестве символа национальной идентичности.

Парадный квартал, апрель, 2011.