Воронеж. 09.06.2011. Агентство Бизнес Информации (ABIREG. TV) – Аналитика – В середине апреля этого года председатель Совета директоров холдинга «Белстар-Агро» Григорий Федяков принял участие в круглом столе на тему взаимодействия бизнеса и власти в решении общегосударственных задач, где подверг серьезной критике некоторые противодействующие этому взаимодействию установки со стороны государства. Спустя два месяца ABIREG.RU решил вернуться к этой теме.
- Григорий Викторович, ваше выступление получило широкий резонанс со стороны общественности. А какова была реакция власти?
- Ну, реакция, наверное, была. Потому что до нас доходила информация, что каждое ведомство у себя обсуждало итоги этого разговора, этой дискуссии… Но, в принципе, этим и ограничилось, поскольку каждое ведомство живет по своим инструкциям и своим законам. И если мы говорим, что у нас рыночные отношения, что у нас произошли определенные изменения в обществе, то в госструктурах, видимо, ничего не изменилось с тех пор, когда мы жили при социализме. Есть у определенного ведомства определенная установка, есть определенный порядок взглядов на те или иные вещи, это закреплено инструкциями, законами и положениями, и каждый работник этого ведомства оценивается по их соблюдению и выполнению. А главное – по выполнению обществом, на которое они распространяются. И чем лучше выполняются эти инструкции и не нарушаются – тем выше оценивается работа чиновника. Поэтому изменить что-либо в этом плане на уровне субъекта невозможно, сегодня это вопрос федеральных властей. Хотя… и вопрос законодательных собраний тех же субъектов Федерации – это надо брать инициативу, с инициативой выходить, доказывать… Но как чиновник ведомства выйдет на трибуну и скажет, что это неправильно, что он не по правильным инструкциям или положениям работает?! Конечно, он этого не скажет.
И сегодня это серьезный тормоз для развития ситуации в сторону прогресса, допустим, даже в нашем городе, нашем регионе.
- Но если этого не скажет чиновник, значит, об этом должен говорить бизнес? Именно там, в органах государственной власти, законодательной власти…
- Ну, во-первых, не каждый может сказать, не у каждого представителя бизнеса сегодня есть такая возможность. Во-вторых, есть бизнесмены, которым не до этого – я имею в виду малый и средний бизнес. У меня, допустим, есть возможность высказать свою точку зрения, но на это, как правило, не хватает времени. Тем более если вспомнить поговорку, - «…караван идет», как шел. Поэтому, тратить время и энергию впустую ни один здравомыслящий человек не будет.
- Как-то вы пессимистично настроены. Давайте поговорим об этих проблемах на примере вашего бизнеса: вы считаете свой бизнес прозрачным и социально ответственным? В чем это выражается?
- То, что бизнес прозрачный, – так у нас по-другому не может быть. Потому что наши 10 перерабатывающих предприятий – это акционерные общества, это коллективы, сложившиеся не за один десяток лет. Потом, мы работаем в четырех регионах – у нас предприятия в среднем в радиусе до 300 км расположены. Управлять ими из центра с помощью многих людей, с помощью современных систем, в том числе и связи – это Интернет и другие прогрессивные возможности, - я считаю, по-другому, кроме как прозрачно, просто нельзя.
С другой стороны - понимаете?- если работает 3 тысячи человек, и если делать что-то не прозрачно, - то завтра это будет неуправляемый колхоз, который кроме беды и убытков ничего не принесет. Поэтому прозрачность, четкость, ответственность - и материальная, и моральная, и этическая – это основные постулаты, на которых держится наш холдинг.
А что касается социальной ответственности, то она у нас в основе, потому что мы кормим людей. В месяц мы производим где-то 18-20 тыс. тонн продуктов питания. И если сегодня смотреть, с каким трудом нам даются эти объемы, то наша ответственность понятна. Например, в сутки мы делаем около 100 тонн хлебобулочных изделий. Хлеб, как известно, всему голова. Мы сегодня, если рассматривать в сравнении с другими, социально направленные и политизированные, потому что цену на хлеб держит государство. И это нам не позволяет сегодня платить более достойную заработную плату людям и вкладывать какие-то необходимые ресурсы, которые позволили бы перевести на другой уровень организацию производства хлебобулочной продукции… Тем не менее люди, которые работают в этой сфере, просто посвятили себя этому делу и сегодня возлагают часть социальной ответственности общества, государства по обеспечению и качества, и цены продукции на себя. Другие производимые нами продукты - мука, крупы, подсолнечное масло, кондитерские изделия. Поэтом
у мы являемся, если говорить армейским языком, тылом для общества и государства и, естественно, выполняем ряд социальных функций, которые, может быть, бизнесу и не свойственны.
- А что касается социальной политики по отношению к своим работникам?
- Мы работаем в разных регионах, даже в разных субъектах. И, допустим, если взять хлебозавод в Белгороде и хлебозавод в Боброве, то там разные подходы и по уровню заработной платы, и по определенным преференциям, которые мы даем. Но тем не менее мы считаем, что основной актив – это наши люди. Поэтому все вопросы, которые необходимо решать, мы решаем, как и любое предприятие, любая компания, которая дорожит людьми. Мы обязательно помогаем, если человек сам не может решить какую-то проблему: это касается и жилья, и обучения, и, конечно, в первую очередь, лечения. Операции, необходимые дорогостоящие лекарства – все это мы рассматриваем. Кроме того, оказываем помощь и детским садам, и детским домам. Вот на днях было принято решение отремонтировать в Боброве школу – я уже запланировал встречу с главой района. С 1 сентября мы будем выплачивать стипендии от холдинга одному из лучших студентов Воронежской технологической академии и одному – из Воронежского агроуниверситета. Я считаю, что если гражданин нашего государства, молодой человек, проявляет себя в нашей отрасли уже на ранних стадиях обучения добросовестно, то ему надо помочь.
- То есть «Белстар-Агро» и по отношению к сотрудникам, и даже потенциальным сотрудникам, выполняет все обязательства. В соответствии с законом выполняет все обязательства и по отношению к государству. А как обстоит дело с отношением государства к вашему конкретному бизнесу - компании, как вы сказали, занимающейся, по-сути, вопросами продовольственной безопасности в нескольких регионах РФ?
- В последе время государство в какой-то степени, наверное, повернулось лицом к нашей отрасли. Видимо, после посещения президентом РФ ряда наших предприятий.. И до этого, когда государство столкнулось с тем, что, вырастив урожай, страна не может его сохранить, так как просто у нас площадей не хватает… Когда президенту разложили себестоимость хлеба и он увидел, что уже, действительно, некуда ужиматься… Сейчас существует ряд программ на уровне Федерации: по строительству элеваторов, по строительству комплексов глубокой переработки зерна, по производству мяса, по производству сахара. И это в какой-то степени дало толчок, – вот мы сейчас элеватор строим и еще два закладываем в Белгороде – для развития. С другой стороны, сами субъекты тоже… Есть, например, закон Воронежской области, который позволяет рассматривать на Думе проекты социально значимые, и там заложен ряд преференций, позволяющих снизить определенную нагрузку для предприятия и в момент реконструкции, и в момент строительства. То есть в момент реализации проектов и на период их окупаемости. Конечно, в каждых субъектах по-разному, но сегодня в Воронежской области, я считаю, только ленивый не воспользуется этим законом и предоставляемым им правом. И с другой стороны, есть возможность для модернизации и нового строительства, которая позволит значительно сократить сроки окупаемости.
А вот если смотреть по мелочам (хотя мелочей в жизни не существует), то приведу такой пример: на нашей воронежской территории мы хотели привести в порядок двор, для чего нужно было выкорчевать семь деревьев, которым уже по сорок лет. Два из них даже представляли опасность, так как могли в любое время упасть. Это вопрос мы решали с чиновниками месяц. Дело дошло до абсурда: пока не прибыли представители МЧС и не написали заключение о реальном наличии опасности, только тогда природоохранное ведомство разрешило убрать деревья. За наш счет. И мало того – мы еще заплатили им за каждое срубленное дерево. А то, что мы сажаем молодые деревья, – не в счет. Нам еще привезли два положения, утвержденных в нашем субъекте Федерации, каждое на 10 листах: в одном –закон об охране зеленых насаждений, а второе – о порядке сноса дерева, в котором и методологические расчеты, и чего только нет - прямо диссертация в кратком изложении. Хорошо, что у меня сегодня есть кому всем этим заниматься, а если бы речь шла о компании, где 10-15 человек?!
Вот второй пример: мы приобрели недавно вторую часть этого здания и хотим до конца лета провести реконструкцию и привести его в порядок, надстроить один этаж, чтобы обе части здания выровнять, сделать красивым фасад, благоустроить прилегающую территорию. Ну и что? Мы приходим в горадминистрацию, которая сегодня, наверное, должна отвечать за то, чтобы здания к юбилею были в порядке, но нам дают огромный перечень документов, без которых нам не получить разрешение на реконструкцию. Мало того: рядом стоит здание, хозяевами которого такое разрешение получено, и нам заявили, что по этому адресу разрешение уже выдано. Пришлось нам доказывать, что мы – не они. Наконец, доказали. Теперь мы собираем необходимые бумаги по тому перечню. Когда мы поговорили с людьми, которые получили разрешение на реконструкцию соседнего здания, они сказали, что у них ушло на это три месяца! Вот сегодня подход со стороны государства.
К сожалению, у нас бизнес и государство – это два разных лагеря. Даже вот та программа, о которой я сказал выше, о реконструкции и строительстве объектов нашей отрасли, федерального уровня – вот, мы сейчас в Тамбове строим элеватор – для чиновников роли не играет, выполняю ли я ту самую программу или еще что-то… У них есть инструкция, есть положения, которые я просто-напросто обязан выполнить и которые у меня иной раз вызывают недоумение, так как там содержатся прямые противоречия. Но тем не менее каждый чиновник на службе стоит, как я уже сказал, на защите своих интересов и приходится тратить массу времени, чтобы все эти барьеры преодолеть.
- А на примере Тамбовского элеватора - что вам пришлось преодолевать? Это новый проект?
- Вы знает, слава Богу, что этот проект хоть и новый, но – на базе действующего элеватора. Но я хочу привести другой пример, который очень хорошо отражает реальную действительность.
Чтобы начать в Дубае (ОАЭ) строительство любого объекта, необходимо по времени от месяца до трех - в зависимости от сложности объекта. Если все делать по тому регламенту, который у нас определен в государстве, то, чтобы начать строительство - от первой заявки и далее, собрать пакет разрешительных, проектных документов, а также экспертизу – необходимо два года. И когда мы закупаем оборудование за рубежом и говорим, что у нас регламент два года, они пожимают плечами и говорят, что через два года они будут делать уже другое оборудование, и что наш заказ не имеет смысла. Но я не могу сегодня без этого оборудования, без спецификации пройти экспертизу проекта, то есть, - я его обязан заказать! Я же не могу провести экспертизу только строительной части! Вот, пожалуйста, замкнутый круг.
Поэтому сегодня местные власти берут на себя ответственность, выдают разрешение, когда по Положению его еще нельзя выдавать, - просят федеральные ведомства, чтобы они отнеслись с пониманием… Короче говоря, получается, что мы друг друга всегда о чем-то просим, мы друг от друга входим в какую-то зависимость.
Приходишь в ведомство, а там говорят:
- У меня по инструкции срок 30 дней для рассмотрения вашего письма.
- А раньше нельзя?
- Нет. Если я сделаю быстрее, меня проверят и накажут,- заподозрят, что я вступил с вами в неформальные отношения.
И тогда начинаешь привлекать власти для сокращения этого срока…
- То есть выстраивать неформальные отношения другим путем…
- Ну да. А потом мы говорим о коррупции. Зачем это нужно?!
Перейду от строительства к экспорту товара. Если бы сегодня, допустим, мне сказали: «Заплати таможенный сбор и мы груз отправим», все было бы понятно. Но нет. Чтобы из Калача отправить на экспорт товар (муку), я должен съездить на таможенный пост в Россошь, я должен вернуться в Воронежскую ТПП, я должен в Воронеже в карантинном ведомстве взять сертификаты, оформить массу документов, принести в таможню, потом заплатить им деньги. Спрашивается тогда, за что? И чтобы проделывать эту работу, я должен специально обучать людей. Потом, двое суток вагон под погрузку стоит на площадке – я должен отдельно заплатить за простой. Вот и спрашивается: для чего мы тут собрались – для работы или для того чтобы изображать вот эту деятельность?
И так у каждой телеги есть пятое колесо, которое не крутится, а его надо крутить.
Раньше мы много грузили в Киргизию, даже в Афганистан – но потихоньку все сделки мы потеряли. Потому что из Афганистана, например, нам делают предоплату, и – начинается мытарство с вагонами. То эта дорога не дает, то да дорога не дает разрешение, то нет экспортных вагонов – не факт, что удовлетворят поданную за месяц заявку. И на сегодня плавно все контракты перешли в Казахстан. Вся продукция, которая грузилась от нас с Алтая, - а ее оттуда отгружали еще больше, чем мы грузили, - перешла на Казахстан. Допустим, по Киргизии: стоимость продукции, того же зерна, условно 6 рублей, и где-то около 3 рублей нужно, чтобы довезти туда зерно. Все. Мы там не конкурентоспособны.
Вот пример на цифрах. Если мы продукцию из Калача до Озенков – 800 км – перевозим за тысячу рублей, то 2700 км от Озенков до Киргизии везут за тысячу двести на наши рубли.
Если все это рассматривать,– да, железная дорога должна жить, должна вкладывать определенные ресурсы в какие-то проекты. Но когда мне говорят, что Первая грузовая компания заработала, допустим, за 2010 год 8 млрд рублей (это «дочка» РЖД), я понимаю, что из этих 8 миллиардов львиная доля ушла из развития бизнеса, хотя повезли только высокоморжанальные компании,- это удобрения и т.д., а большинство компаний вообще не повезли. Мы со своей ценой, со своей себестоимостью, на экспорте тоже не конкурентоспособны…
В 2009 году Россия экспортировала около 20 млн тонн зерна и вышла как бы на третье место в мире по экспорту, стали вот такими значительными экспортерами. Но когда пересчитали все, что мы ввозим, производной чему является зерно, - получилось на круг 31 млн тонн. Вот и встает вопрос: зачем 20 млн тонн вывозить, если их можно здесь переработать, получить прибавочную стоимость, реализовать все на своем рынке. Сейчас же мы продаем сырье, которое за границей перерабатывают и нам завозят виде готовой продукции. Прибавочная стоимость, соответственно, остается там, а свое сельское хозяйство и переработку оставляем, как говорится…
- Ну, это известная схема, которая существует сотню лет и ни от кого не скрывается… Григорий Викторович, а если взять несколько ваших проектов, можно на их примере рассмотреть, каким должно быть истинное частно-государственное партнерство? Вот хотя бы комплекс глубокой переработки зерна в Масловке, о котором вы недавно вели разговор с губернатором области Гордеевым… Ведь это крупный проект, по-моему, стоимостью 8 млрд рублей…
- А может быть, даже и чуть больше. Ну, во-первых, я полностью удовлетворен встречей, потому что нашел полное понимание в данном проекте. Конечно, сказывается то, что губернатор - выходец из нашей отрасли и ему все близко и понятно. Но ему пришлось пойти на такой шаг: он дал нам добро строить этот комплекс в зоне, которая была определена как сугубо промышленная. С другой стороны, почему мы не разместили комплекс в другом месте? Потому что по логистике и по другим критериям, даже если бы там не было свободной экономической зоны, комплекс все-равно надо было ставить именно в этом месте. Мы обосновали и доказали все причины.
Знаете, я очень хорошо представляю, какими должны быть взаимоотношения государства и бизнеса. Я сегодня глубоко убежден, что самый главный актив любого государства – это нормально функционирующий бизнес. Это достойная заработная плата населения, достойные отчисления в Пенсионный фонд, это солидные отчисления в бюджеты всех уровней в виде налогов… Это сегодня государственный потенциал. Если нет бизнеса, нет индустриального промышленного производства, нет нормального развития фундаментальных наук, нет нормального рынка, который бы мог «проглотить» этот объем товаров… Значит, такое государство идет в разряд развивающихся или, можно сказать, ущербных. Бизнес и государство в правильном варианте – это две составляющие одного целого.
Я очень хорошо помню (потому что работал руководителем еще при социализме и утверждаю, что не все там было так плохо), когда я строил объект, то каждую неделю проводились оперативки на этом объекте, где присутствовали все федеральные службы. И обязательно был представитель от горкома партии, который все протоколировал и там, где что-то не получалось, подключался после этого второй или даже первый секретарь горкома и «снимал» эти вопросы. И все продвигалось.
Сегодня в новой структуре воронежской городской администрации нет заместителя мэра по промышленности. Нету.
Поэтому мы сегодня при строительстве сталкиваемся с проблемами, которые нас один на один выводят с государственными службами. И нам приходится с ними выяснять отношения, друг другу доказывать свою правоту, терять время и нервы, и в конечном итоге – оттягивать сроки ввода объекта, увеличивать кредитную, да и моральную нагрузки…
Вот, мы строили в Балашове предприятие, уже построили. Я приехал в администрацию, глава спрашивает: «А зачем вы его строили?» Вот отношение власти к бизнесу.
- Что касается Воронежа и областей Черноземья: может быть, у вас есть какие-то конкретные предложения, которые можно было бы вынести в местные законодательные органы власти - городские, областные - и которые можно было бы обсуждать на этом уровне, с тем чтобы потом вынести на обсуждение в федеральное заксобрание?
- Я, наверное, сейчас не смогу сформулировать какие-то конкретные предложения, потому что менять надо очень многое, весь подход. Я бы хотел, чтобы каждый человек, который живет в ЦЧР - будь то предприниматель, чиновник, интеллигент или рабочий, – чтобы он понимал: жизнь коротка для того, чтобы служить не людям, а тупым регламентам и положениям, и для того, чтобы через их призму оценивать себя. Потому что в старости нам в этом случае нечего будет передать следующему поколению. У нас пока еще есть возможность работать на старых предприятиях, пока еще есть определенные взгляды на жизнь и определенные связи, а вот молодые, которым негде будет реализовать себя, приложить свои силы – это будет катастрофа. Поэтому каждый человек должен подходить к делу через призму вот этой ответственности перед молодым поколением.
Вы знаете, в Японии существует такой вид забастовки, когда все выходят на работу и начинают все делать по инструкции. И все сразу останавливается. И руководство понимает, что где-то что-то делает не так по отношению к рабочим. Потому что инструкция – это основополагающее направление, а жизнь всегда вносит коррективы. На то она и жизнь.
Никакой бюджет нас не спасет на пенсиях, если у нас не будет достойного развитого промышленного производства в государстве. Поэтому мы должны сейчас это делать. И вообще, во всех сферах: и в образовании, и в медицине – везде надо подходить с той точки зрения, насколько мы можем облегчить реализацию того или иного полезного проекта, и радоваться этому. В том же Дубае люди чувствуют себя людьми, гордятся тем, что они делают. У нас же столько выпускается студентов, которым негде применить себя. У нас выходят на пенсию военные, милиция - в стране уже около 7 млн охранников появилось. Но мужики могли бы больше зарабатывать где-то и лучше себя чувствовать. У нас сегодня, если заехать в село, можно увидеть, в каких условиях живут люди: ни дорог, да ничего нет практически. Коль мы считаем себя одной из мировых держав – наши люди заслуживают большего. И конечно, надо дать им возможность, чтобы они своими руками могли сделать это. Вот и все.
Справка
ЗАО «Управляющая компания «Белстар-Агро» занимается переработкой и хранением зерновых культур, производством макаронных, хлебобулочных, кондитерских изделий и подсолнечного масла в Воронежской, Тамбовской, Саратовской и Белгородской областях. В составе агрохолдинга - три макаронные фабрики, два элеватора, мукомольное предприятие и четыре хлебозавода с учетом приобретенных у «Стойленской нивы». Разрабатывается проект полной реконструкции ОАО «Золотой колос» (Воронеж, бывший хлебозавод №6). По предварительным подсчетам Григория Федякова, она обойдется минимум в 600 млн руб. Оборот «Белстар-Агро» в 2010 году, по собственным данным, составил 7,5 млрд, EBITDA – 675 млн рублей.
