Банкротство кооператива «Финансист», на протяжении последних двух лет имевшее резонанс в прессе – один из многих для нашей области затяжных процедур арбитражного управления. От других громких дел такого рода оно отличается большим количеством кредиторов – в разорившийся кооператив вложили деньги около 850 воронежцев. Конкурсный управляющий «Финансиста» Игорь Вышегородцев в настоящее время пытается реализовать редко применяемую в России схему замещения активов. Однако, как и на предыдущих этапах процедуры, дело тормозят противоречия в требованиях разных государственных органов и – жалобы самих кредиторов. Конкурсный управляющий рассказал корреспонденту «ВК», почему процедуры финансового оздоровления так часто затягиваются на многие годы.
- Напомните суть предложенной Вами схемы завершения банкротства «Финансиста».
- В соответствии с решением собрания кредиторов сейчас мы регистрируем акционерное общество (ОАО «Ренессанс»), в которое будет переведены все активы кредитного кооператива, главным образом нежилые помещения в разных частях Воронежа, часть их которых в настоящее время сдана в аренду. В свою очередь на балансе «Финансиста» находятся акции «Ренессанса». Акционерное общество может продавать имущество вне ограничений, накладываемых Законом «О несостоятельности (банкротстве)» и может получить за них лучшую цену. Есть и другой вариант – расплатится с кредиторами акциями «Ренессанса» и окончательно закрыть «Финансист». Кредиторы, в свою очередь, могут либо назначить директора акционерного общества и получить дивиденды, либо продать имущество и вернуть свои вложения. Я будут консультироваться с комитетом кредитор о действиях по взысканию убытков – мы три месяца не получали плату за аренду нашей недвижимости, около 900 тыс. рублей. На другие площади тоже есть желающие взять в аренду, но они хотят заключать договора более чем на год, а мои полномочия как конкурсного управляющего «Финансиста» действительны до сентября – никто не будет вкладываться в ремонт и отделку помещений, не имея гарантий. Так или иначе, надеюсь завершить конкурсное производство на «Финансисте» до конца текущего года.
Правда, на данном этапе необходимо преодолеть ряд организационных проблем. Та, для внесения имущества в уставной капитал ОАО необходимо представить в Федеральную регистрационную службу оригиналы документов о праве собственности. А они находятся в архиве ГУВД по Воронежской области. Как вы знаете, было возбуждено уголовное дело по признаком мошенничества, в рамках которого документы «Финансиста» были изъяты милицией. В настоящее время дело приостановлено , но все документация осталась в архиве и, как нам объясняют, останется там навсегда. Официального ответа на свой запрос я не получил, но устно мне было заявлено, что мы ничего не получим. А документы они изъяли везде: в налоговой инспекции, в банках, в самой бухгалтерии предприятия. У меня есть копии, но регистрационная служба требует оригиналы. Пока найти решение не удалось – переговоры продолжаются.
- Того имущества, которые вы планируете перевести в ОАО «Ренессанс», достаточно, чтобы расплатиться с кредиторам?
- Даже с избытком. На данный момент реестровая задолженность составляет 235 млн. рублей (12 млн. было выплачено членам кооператива), а имущество оценено в 250 млн. Хотя некоторые объекты остаются проблемными – по ним идут судебные разбирательства или готовятся новые иски. - Недавно мы выиграли в первой инстанции иск со стороны «Новых строительных технологий плюс» Александра Чурсанова, которые оспаривали наши права на коммерческую недвижимость стоимостью 4,25 млн. рублей в доме по улице Антонова-Овсеенко. Помещение числилось на балансе кооператива, но мы не могли его зарегистрировать в ФРС из-за того, что строительство затянусь и дом не был сдан. Но и после того, как стройка завершилась, нам сначала отказались пустить в помещение, а потом попытались расторгнуть договор. Якобы мы не заплатили – хотя мы продемонстрировали оригиналы платежных документов. Разбирательство продолжалось почти месяц. В суде наших оппонентов представлял очень опытный и уважаемый юрист Владимир Калитвин. Разумеется, другая сторона оспорила это решение, так что тяжба, к сожалению, еще не окончена.
- Что осталось в проблемной зоне?
- Считая с помещением, купленного у «НТП+» - три объекта общей стоимость около 10 млн. ТСЖ «Управдом» отсудило у кооператива «Финансист» недвижимость на сумму более одного миллиона рублей, не смотря на то, что право собственности на это помещение по адресу улица Сакко и Ванцетти было зарегистрировано за кооперативом «Финансист». Судья Арбитражного суда Кораблёва отказала кооперативу «Финансист» в выселении ТСЖ, не законно занимавшем недвижимость принадлежавшую «Финансисту». Судья Арбитражного суда Мироненко лишил кооператив «Финансист» права собственности на эту недвижимость. Теперь я буду предъявлять иск к продавцу, что бы вернуть уплаченные за недвижимость средства в конкурсную массу кооператива. Также ходе конкурсного производства управляющих кооператива были выявлены сделки по преимущественному удовлетворению требований кредиторов – в счёт погашения долгов была отдана квартира по улице Карла Маркса двум физическим лицам – Ряполову и Землянухиной. Я оспорил данную сделку и вернул квартиру в конкурсную массу. Но Президиум Воронежского областного суда отменил решение Центрального районного суда и оставил квартиру в собственности Ряполова и Землянухиной, тем самым уменьшив конкурсную массу «Финансиста» на несколько миллионов рублей.
- Как сейчас отношения с кредиторами?
- Пожалуй, обстановка более спокойная. Митингов уже никто не собирает. Но это скорее не моя заслуга, а просто усталость – дело тянется третий год. Ряд активных пайщиков мне удалось убедить в том, что я не вор, другие продолжают писать жалобы на мои действия во все инстанции. Сейчас я готовлю иск о защите деловой репутации к одному из кредиторов, которые в газете назвал меня мошенником. Некоторая нервозность появилась после проведения второго общего собрания кредиторов. По закону в случае свыше 500 кредиторов уведомление о собрании достаточно дать в газете. Я дал объявление о втором собрании кредиторов в двух газетах и на сайте «Финансиста». Меня обвинили в сокрытии информации о собрании. Пришло кредиторов меньше, чем ожидалось. Попытка сэкономить деньги на рассылку уведомления о собрании каждому кредитору, обернулось недоверием кредиторов. Во время подготовки следующего собрания, не буду экономить 60 тыс. рублей и сделаю рассылку каждому кредитору, помимо уведомления в газете. Кстати, полагаю, что перечисление кредиторам третьего транша, которые мы осуществляем в настоящее время, после того, как удалось взыскать дебиторскую задолженность, будет способствовать дальнейшему смягчению обстановки.
- Вы провели интересный эксперимент – конкурсная процедура «Финансиста» проходит в обстановке небывалой прозрачности. Я не знаю другого предприятия-банкрота, у которого был бы сайт, тем более – с таким количеством информации. Вы довольны результатами опыта?
- Мне такая открытость принесла больше вреда, чем пользы. По закону, управляющий обязан только подавать отчеты в арбитражный суд – и там кредиторы могут с ними познакомиться. Все. Но когда у тебя почти 900 кредиторов – физических лиц, в значительной части – пенсионеров, которые не разбираются ни в ситуации, ни в законодательстве, приходится много объяснять. Обо всех своих действиях я сообщал на сайте, выкладывал документы, постоянно встречался с инициативными группами пайщиков и отдельными кредиторами. Как выяснилось, если людям ничего не объяснять, они додумают сами, как именно ты хочешь обмануть и лишить денег. А если объяснять – они начинают подозревать еще больше. Мол, а зачем все это делает, наверняка что-то дурное задумал. Более того, в своих жалобах в прокуратуру, милиции и другие инстанции подозрительные пайщики использовали полученную же от меня информацию. Кроме того, мне и моей команде пришлось работать психотерапевтами: многие пайщики приходили к нам пожаловаться на плохую жизнь и то, что кругом все воры, включая меня. Поэтому личное общение пришлось сократить. Тем более, что вопросы по делу задают одни и те же, мы просто готовим на них ответы. Мы продолжаем обновлять сайт, я отчитываюсь перед комитетом кредиторов, встречаюсь с инициативными группами.
- Почему громкое дело, о котором знает, наверное, вся область, включая ее первых лиц, движется так медленно и со столькими препятствиями?
- В значительной части – из-за жалоб самих кредиторов. Они в своем праве – пишут заявления в правоохранительные органы с просьбой проверить, а нет ли мошенничества в моих действиях. Проходит проверка, ничего противозаконного не обнаруживает. На следующий день приходит точно такое же заявление от другого кредитора – органы обязаны провести еще одну проверку. Я уже просил прокуратуру дать мне справки, что я не негодяй, после стольких-то проверок и оставить в покое. Поэтому вместо того, чтобы выполнять свои прямые обязанности, мне приходит тратить немало времени на объяснения с правоохранителями.
Большой ущерб делу принесла первоначальная путаница с документами. В рамках уголовного дела милиция изъяла документацию отовсюду – из налоговой инспекции, из банка. В результате они получили четыре одинаковых комплекта документов, а у меня просто не было доступа к важнейшей информации по предприятию, с которым я работаю. Правда, после вмешательства главного федерального инспектора Сергея Яковлевича Чабана мы нашли общий язык с милицией (теперь уже полицией). Но сейчас ситуация сложная: полиция обязана хранить улики, а ФРС обязано увидеть оригиналы документов – таковы требования закона.
- Известно, что вы пишете книги о банкротстве...
- Я занимаюсь арбитражным управлением с 1999 года, тогда этот вид деятельности лицензировался. Отучился на соответствующий курсах, получил лицензию сначала первой категории, потом второй. Завершил порядка 35 процедур банкротства. В основном в Воронежской области, но у меня были дела в Ульяновске, Ростове-на-Дону, Курске, Липецке, Челябинске. Моя профессия для России довольно новая, законодательство быстро меняется – нужно постоянно следить за обстановкой. В частности, меня очень заинтересовало банкротство ЮКОСа. Я общался с людьми, которые вели процедуру, ездил в Москву, собирал документы, какие удалось достать. В результате написал книгу «Битва за ЮКОС». Я не раскрыл никаких страшных тайн и подводных течений – это просто профессиональный «разбор полетов». Ведь это банкротство отразилось на работе всех арбитражных управляющих России. В частности, к Закону «О банкротстве» была принята «поправка Ребгуна», позволяющая назначать арбитражного управляющего непосредственно, а не через саморегулируемую организацию. Она родилась из дела ЮКОСа и, кажется, с тех пор не применялась. Также написал вторую книгу, «Поглощение через банкротство», обобщив ряд процедур, происходивших на моих глазах. Весь тираж обеих книг разошелся. Сейчас готовлю следующую – о ряде крупных банкротств в Воронежской области: ВЭКС, Тяжэкс, Рудгормаш, «Водоканал Воронежа» «Горэлектротранс», Алюминиевый завод. Пока нахожусь на этапе сбора информации. Некоторые госорганы помогают с получением информации. Так, областное управление Налоговой службы согласилась оказать помощь и хочет высказать свою позицию. Некоторые коллеги, ведущие или завершившие процедуры, которые меня интересуют, идут на контакт, другие – нет. Например, конкурсный управляющий ОАО "Рудгормаш" Александр Полонянкин от общения отказался.
- У вашей профессии вообще довольно мрачная репутация.
- Самая часто высказываемая претензия к управляющим – что они искусственно затягивают процедуру, чтобы подольше получить вознаграждение. Несомненно, такое имеет место. Но чаще всего большая продолжительность конкурсного производства связанны с конфликтом между кредиторами. Когда в собрании кредиторов никто не имеет контрольного пакета – борьба между враждующими сторонами может продолжаться бесконечно. Любое решение, любое действие оспаривается в суде, что бы не решил суд, последует апелляция, потом суд федерального округа, который может спустить дело в первую инстанцию и все начнется снова. А управляющий, раз кредиторы не смогли договориться и не отдают его распоряжений, ничего делать не может. А вознаграждение капает. Управляющих часто обвиняют в том, что они действует в интересах какого-либо определенного кредитора. Опять же, это может быть правдой, а может быть просто еще одним надуманным поводом для жалоб. Разобраться в ситуации – для этого и существует контроль уполномоченного органа. Еще один тормоз – гринмейлеры, которые покупают небольшие долги, чтобы потом отравлять жизнь управляющего постоянными исками и жалобами во все инстанции – до тех пор, пока не получит отступные. Но нельзя же запретить кому-либо обращаться в суд и обжаловать решения.
Практически в любой процедуре принимает участие представитель Налоговой службы. Когда у предприятия начинаются финансовые проблемы, оно первым делом перестает платить налоги. Поэтому ФНС часто имеет значительную долю в собрании кредиторов. Но госслужащие действуют по приказу. Есть три группы предприятий – действия по первой группе согласовываются с Москвой, второй группы – на уровне области, по третьей налоговые принимают решения самостоятельно. Соответственно, согласовывать каждый шаг по всем инстанциям, особенно в ситуации конфликта кредиторов занимает много времени. Кроме того, существует определенный конфликт интересов: часто налоговикам проще закрыть процедуру и списать неполученные долги, чем сохранить налогоплательщика. Однажды, которая я вел внешнее наблюдение на одном предприятии, оно за год заплатило текущих налогов на несколько миллионов больше, чем было должно ФНС по реестру. При общении с представителем ведомства, который был недоволен моей работой, я указал на этот факт. Мне отвечают: «нам не нужны ваши текущие, нам нужно дело закрыть и доли списать. Раньше у нас была Служба по финансовому оздоровления, которую впоследствии объединили в ФНС. Возможно, к этакой практике стоит вернуться: чтобы налоги собирало одно ведомство, а интересы государства при процедуре банкротства представляло другие. Одно только это ускорит прохождение банкротства и поможет избежать многих конфликтов.
В последнее время значение Налоговой в арбитражных процедурах несколько уменьшилось. Как я понимаю, таковая государственная политика – не портить статистику по банкротствам, поэтому ФНС обращается в суд с исками о признании должника несостоятельным значительно реже, чем раньше. Насколько такая политика себя оправдывает – не знаю. Часто предприятие лучше провести через оздоровление, чем поддерживать в полуживом виде сколько получится. Тем более, что лакуны в законодательстве постепенно заполняются, а противоречия между законами устраняются. В частности сейчас законодатель разделил вознаграждение на регулярное (ежемесячное) и бонусное, которое зависит от величины закрытого реестра долгов предприятия-банкрота. У управляющего появился стимул как можно скорее вернуть кредиторам как можно больше денег – от этого зависит его собственная премия, которая в крупном деле может составить небольшое состояние. Появился стимул работать быстро и честно. И процедуру сейчас открывают не на год, как раньше, а на шесть месяцев, после чего необходимо доказывать в суде необходимость ее продления. Система электронных торгов также должна повысить прозрачность и избавить от многих соблазнов. За последнее время банкротство стало более регулируемым, легче поддающимся контролю со стороны государства.
Беседовал Леонид Диденко
Воронежский курьер
