Воронеж. 20.12.2011. Агентство Бизнес Информации (ABIREG.RU) – Аналитика – Интервью с Дмитрием Ендовицким, ректором Воронежского государственного университета, доктором экономических наук, профессором
- Дмитрий Александрович, скоро год, как вы возглавили университет. Как сложился первый год работы?
- Очень тяжело.
- Почему? Вы же руководили кафедрой, были проректором.
- Потому что быть специалистом в определенной сфере деятельности, иметь опыт административной работы – это одно, а возглавить вуз – это совсем другое дело. За моей спиной десятки тысяч человек – преподавателей и студентов, и от моих действий во многом зависит их настоящее и будущее. Мера ответственности колоссальна. Постоянно чувствуешь ответственность за судьбы людей, работающих под твоим началом. И нет спины, за которую можно было бы укрыться.
- Мне показалось, что первые месяцы своей работы в новой должности вы выглядели затворником.
- Каюсь, был не прав. У меня не было желания спрятаться от встреч с сотрудниками, а навалился огромный объем работы. Боялся, что текучка не даст возможности решать первостепенные задачи.
- Что считали для себя первостепенной задачей?
- Надо было запускать механизм более динамичного развития университета. Авторитет нашего вуза в последние годы казался очевидным: за нас – традиция, идущая от императорского университета, за нас – огромный интеллектуальный потенциал. Но мы, тем не менее, не выиграли сражение за право называться национальным исследовательским университетом, и нас не поддержали в нашем стремлении стать Федеральным университетом.
- По-моему, это были ощутимые удары по университетскому самолюбию. Оказалось, что мы – не «самые-самые».
- В том-то и дело, дорогой Лев Ефремович, что далеко не все рассматривали возникшую ситуацию с позиций уязвленного самолюбия. Ну, не добились повышения статуса – обойдемся. Хлопот меньше.
Надо было переломить апатию среди сотрудников. Надо было восстановить у коллектива вкус к победам. И – одновременно – убедить власть в том, что мы имеем реальное право на повышение статуса и что ВГУ – действительный лидер среди вузов ЦФО, конечно, без учета МГУ – общенациональное достояние.
- Убедили?
- Мне кажется, да. Во-первых, наш губернатор имеет явные лидерские амбиции, и слова «лидер», «лидерство» играют заметную роль в его лексиконе, а во-вторых, ректорат стремление подтвердить наши права считаться лидерами в регионе поддержал. Когда есть единомышленники, работается легче.
Сегодня вопрос о создании на базе ВГУ Федерального университета близок к своему благополучному разрешению. Эта уверенность подкрепляет, в частности, и недавняя встреча Алексея Васильевича Гордеева с Дмитрием Анатольевичем Медведевым. Соответствующие решения приняты. Ждем Указа Президента.
- Дождемся этого Указа?
- Я надеюсь. Обратите внимание – во всех округах, кроме нашего, есть Федеральные университеты. Думаю, что Центральный округ тоже получит свой университет.
- Создание на базе ВГУ Федерального университета ведет к очевидному изменению его структуры. Что нас ожидает?
- Пока Указ не опубликован, мне не хотелось бы говорить о структурных преобразованиях, но они, конечно, последуют. Министерство последовательно проводит курс на сокращение числа филиалов вузов. Большинству частных вузов предоставлена возможность выживать самостоятельно. Все это сопровождается разговорами о необходимости улучшения подготовки высококлассных специалистов в нашей стране.
- Это означает, что в университете могут появиться новые факультеты, новые специальности, новые специализации, новые отделения и кафедры?
- Не исключено. Поскольку статус Федерального вуза требует наличия инженерных специальностей и, следовательно, создание кафедр прикладной направленности. Тем более что широко обсуждаемый ныне проект закона «Об образовании» в принципе сориентирован на прикладную ориентацию вузов.
Хочу в этой связи заметить: безразмерное расширение специализаций в стенах одного вуза не может не быть не пагубным… Извините за эти три «не».. В моем представлении федеральный вуз – это не гигантский конгломерат факультетов, отделений и кафедр, а научно-исследовательская, учебно-методическая профессионально сориентированная структура, готовящая высокоэрудированных теоретически подготовленных и профессионально выученных специалистов. Искусственное объединение вузов чревато резким снижением эффективности образовательной и научно-исследовательской деятельности. Ключевые показатели деятельности некоторых уже созданных федеральных университетов свидетельствует об этом. Они – низкие.
Кстати сказать, российская и советская высшие школы готовили классных специалистов.
- И нечего ее разрушать…
- И нечего ее разрушать. А надо совершенствовать в связи с задачами сегодняшнего дня. У нас же мощные мозги. Сотни тысяч инициативных молодых людей уезжают на Запад, и Запад их охотно принимает. Почему? Потому что выпускники вузов обладают светлыми головами. Дай этим светлым головам применять свои открытия на практике в пределах собственной страны, дай им достойную материальную жизнь (зарплату, дом, защиту от бюрократов и коррупционеров) – кто бы уехал? Нынче много говорят о «Сколково». Но «Сколково» сегодня, скорее, своеобразная научная резервация, нежели cистемный сегмент научно-практической инновационной деятельности в России.
Мне бы очень хотелось, чтобы Центрально-Европейский федеральный университет, если он будет создан в Воронеже, стал бы еще одним из таких сегментов системы высшего образования в стране. Причем сегментом, консолидирующим научные силы региона. Кстати сказать, эта позиция поддерживается вузовским сообществом, если судить по атмосфере, в которой происходят последние заседания Совета ректоров вузов области. Создание федерального университета в Воронеже мои коллеги поддерживают.
- Статус статусом, но за ним стоят дополнительные миллиарды финансирования. Лакомый кусочек, попробовать вкус которого, вероятно, жаждут многие?
- Сегодняшний бюджет университета 1200 миллионов рублей. Статус федерального вуза дает возможность получить пять миллиардов рублей за пять лет. Ежегодная прибавка существенная.
- Сумма в пять миллиардов рублей выглядит столь привлекательной для региона, что быстро найдутся охотники воспользоваться традиционной академической «рассеянностью». Не боитесь этого?
- Мы заметно укрепили экономический блок управления университета. Своровать деньги не дадим. Это, во-первых. А во-вторых, мы установили партнерские отношения со многими организациями, которые заинтересованы в долголетнем сотрудничестве с учеными университета.
- Огласите, пожалуйста, весь список.
- Весь список займет несколько страниц. Назову главных партнеров – группа компаний ОАО «Новолипецкий металлургический комбинат», ОАО «Минудобрения», Центрально-Черноземный банк Сбербанка Российской Федерации, Концерн «Сименс», «Концерн «Созвездие» и ОАО «Корпорация ИПО «РИФ», ВМЗ (филиал Концерна имени М.В.Хруничева), группа компаний «Эфко», КБХА, Нововоронежская АЭС, ОАО «Воронежское акционерное самолетостроительное общество. Планируем установить контакты со «Сколково». Нетрудно увидеть, что это сотрудничество может привлечь к исследованиям огромное число ученых естественных факультетов.
- А гуманитарии будут перебиваться с хлеба на воду?
- (Смеется). Как мне один преподаватель сказал – «гуманоиды»…Насколько мне известно, экономисты и юристы вниманием не обойдены. Консалтинговые услуги они оказывают достаточно активно. Пиармены факультета журналистики готовы сотрудничать с фирмой «Эфко».
Филологи начали подготовку специалистов для книгоиздательств. Переводчики с РГФ тоже без работы не сидят. Это же относится и к факультету международных отношений. Университетские психологи, социологи, политологи кредит доверия в регионе тоже не исчерпали.
Так что финансовые возможности, открывающиеся в связи с созданием Федерального университета на базе ВГУ, можно будет реализовать в виде многочисленных научных разработок, которые будут осуществлены в стенах вуза. Выделяемые средства пойдут на обновление университетского оборудования, необходимого для проведения исследований, на модернизацию вуза, на социальные нужды.
- Университет (думаю, и другие вузы) в напряжении: нагрузки растут, зарплата остается неизменной. В сущности, мы беднеем. На фоне декларируемой властями заботы об улучшении материального положения военнослужащих такое отношение к корпусу сотрудников вузов выглядит неприличным. Вы видите, Дмитрий Александрович, выход из создавшегося положения?
- Во-первых, хочу заметить, что в университете положение с оплатой труда лучше, чем в других вузах города. В свое время Ученый совет принял решение – 60 процентов внебюджетных поступлений остается на факультетах, сорок процентов идет на общевузовские расходы. Кроме того, у нас нет практики отдавать два процента внебюджетки на проедание ректорату. Мы стараемся и премиальную составляющую поддерживать (например, к началу учебного года, к Новому году). С начала учебного года подняли зарплату учебно-вспомогательному составу.
Считаю необходимым в этой сложной работе самым тесным образом работать с профсоюзами. Сейчас главная задача в нашем тандеме ректорат – профсоюзы разработать хороший проект Коллективного договора.
- Но ведь не все факультеты имеют значительные внебюджетные поступления. На многих факультетах студентов-контрактников не так уж много.
- На большинстве естественных факультетов действует система грантов и федеральных целевых программ. Есть и партнерские отношения с предприятиями. Я анализировал эти поступления – они вполне сопоставимы с теми суммами, что получают экономисты, юристы, международники. Так что не надо прибедняться.
Но проблема, конечно, есть. Создание федерального университета, во-первых, снизит нагрузку: сегодня на преподавателя приходится десять студентов, будет – семь. Изменится в лучшую сторону и финансирование, как я уже говорил, в целом. Однако системный подход к финансированию высшего образования остается прежним.
Государство видит один выход: сохраняя прежние объемы финансирования высшего образования (а оно, надо сказать, в последние годы все-таки выросло), перераспределять большую сумму финансирования в сторону так называемых ведущих вузов.
- А вы учитываете, Дмитрий Александрович, фактор инфляции?
- Учитываю, учитываю, Лев Ефремович. Я – экономист.
- Тогда мне ничего не остается, как записываться в лейтенанты. С января они будут получать примерно в три раза больше, чем профессора вузов.
- Я прекрасно понимаю, что в советское время, когда зарплата доцента равнялась 320 рублям в месяц, преподавателям со степенью жилось лучше, чем сегодня. Сейчас, к сожалению, ситуация другая. Вот вам простая дилемма: университету необходим современный электронный микроскоп.
- А сколько он стоит?
- Двадцать девять миллионов. На все Черноземье он один такой. Обслуживать будет физиков, химиков, биологов, фармацевтов. Двадцать девять миллионов – это очень большие деньги для нас, очень большие. Так вот – покупать или не покупать?
- Покупать!
- И мы микроскоп покупаем. Хотя понимаем, что эти деньги могли бы пойти, скажем, на премии сотрудникам или на стимулирующие надбавки. Государство повышает требовательность к вузам: вузы оцениваются по среднему баллу ЕГЭ (качество абитуриентов), по востребованности выпускников на рынке труда, по способности коммерциализировать (по сути продавать) свои инновационные разработки.
Кстати, про последнее, реальные инновации есть максимум у трети существующих вузов. При этом до 2012 года ежегодно будет падать количество абитуриентов. Оптимизация системы неизбежна.
- Жесткая политика! За стенами умирающих вузов останется большое число молодых людей. Куда им податься?
- Стране нужны высококвалифицированные рабочие и специалисты со средним специальным образованием. Это аксиома. С другой стороны, есть пример Японии и Южной Кореи, где высшее образование объявлено обязательным.
- И поэтому у них есть и «Хонда», и «Самсунг», и электроника мирового уровня. А где наша электроника? По городу грустно ходить – одни воспоминания остались о нашей электронной промышленности.
- Именно поэтому так важно решить положительно вопрос о создании федерального университета в Воронеже. Его появление поможет изменить ситуацию в регионе. Федеральный университет – это локомотив развития области.
- Будем надеться. А шапка – по Сеньке? Университет готов реально превратить миллиарды в дело?
- Готов. Интеллектуальные ресурсы университета велики. Работают прекрасно зарекомендовавшие себя научные школы физиков, химиков, математиков, геологов, биологов, филологов, компьютерщиков, журналистов, юристов и экономистов.
- Журналистов вы упомянули из уважения к собеседнику?
- Не напрашивайтесь на комплименты, Лев Ефремович. За последние годы журфак развивается очень динамично и входит в число самых активно работающих факультетов университета…
- Тогда формальный вопрос: что сегодня представляет университет?
- Восемнадцать факультетов, два филиала, четырнадцать научно-исследовательских лабораторий.
- Эти лаборатории бы в научно-исследовательские институты превратить.
- Не будем забегать вперед. Кроме того, в университете работают десять научно-производственных центров, 25 диссертационных Советов по защите кандидатских и докторских диссертаций. Занятия ведут 277 докторов наук, профессоров и 856 кандидатов наук, доцентов.
- Средний возраст которых, наверное, приближается к шестидесяти? По моим наблюдениям, университет стареет, несмотря на молодость ректора, которому всего-навсего сорок один год.
- Скажу откровенно – кадровая проблема в университете существует и она связана не в последнюю очередь с тем, что по ряду направлений резко сокращается бюджетный контингент. Нехитрое дело – сократить штатное расписание вуза. Но кто учить будет? Хорошо, что ввели в практику публичное обсуждение новых законопроектов и сейчас уже в четвертой редакции после доработок мы рассматриваем Закон «Об образовании».
Первоначально в нем плохо просматривался разумный подход к организации образования в стране. Не было стратегического видения. А образование и оборона, как сказал Святейший Патриарх Кирилл, выступая в ВГУ, базовые основы развития нации.
- В чем, по вашему мнению, была принципиальная ошибка?
- В идеологии. Первоначальная идеология проекта этого закона проста: образование всецело было отнесено к сфере услуг.
- То есть, вузы – это нечто вроде парикмахерских, прачечных и сапожных мастерских?
- Приплюсуйте сюда, Лев Ефремович, кафе, столовые, рестораны, учреждение ритуальных услуг. Грустно все это и принципиально неправильно. Потому что образовательная система на всех уровнях – от детских яслей до аспирантуры и последующего повышения квалификации – это система формирования личности; система, помогающая формировать нравственное отношение между людьми. Кстати, согласно стратегическим приоритетам инновационной политики США масштабные государственные инвестиции будут направлены в инфраструктуру, Интернет, образование и науку.
Нельзя ставить рубль во главу угла в образовательных учреждениях. Мир не должен делиться на способных платить за получение знаний и на неспособных это сделать, он делится на тех, кто способен думать, и на тех, для кого эта мыслительная операция создает определенные проблемы. Хотя, разумеется, перед классной доской первоначально все равны.
- Чехов говорил: «Зайца бить – он спички зажигать будет».
- (Смеется). Не надо бить бедное животное… Задача заключается в том, чтобы разработать такую разумную систему подготовки человека к реальности, при которой он, сообразуясь со своими интересами, потребностями и склонностями, смог бы самостоятельно выбрать оптимально устраивающую его дорогу собственного движения по жизни.
- Проблемы, связанные с высшим образованием, растут как грибы. Заговорили о необходимости заменить старую систему присуждения ученых степеней на новую. Хотят отменить ученую степень кандидата наук. Зачем?
- Вы задаете очень больной для вузовского сообщества вопрос. С одной стороны, конечно, надо упорядочить работу диссертационных советов. В их работе много брака: к ученым степеням рвутся политики, хозяйственники, бизнесмены…
- Полвека тому назад на университетскую сцену выходил некий амбициозный персонаж и заявил: Я сестре являюсь братом, Деду я любимый внук. Я хочу быть кандидатом Все равно каких наук. Оказывается, с той поры ничего не изменилось.
- Вот поэтому наведение порядка в присуждении ученых степеней необходимо. Наверное, придется сократить число советов.
- А в университете их сколько?
- Двадцать пять. Причем страна скоро будет работать по новому Положению о диссертационных советах. Далеко не все советы смогу соответствовать новым повышенным к ним требованиям.
- А у нас как обстоят дела?
- (После паузы). Семнадцать-восемнадцать советов легко преодолеют новые барьеры. За остальных будем биться и усиливать их.
…Реформа нужна. Суть ее должна заключаться не в том, чтобы отменить кандидатские степени: в вузах работает огромное число настоящих ученых, имеющих такую степень, но в силу каких-то обстоятельств не защитивших докторскую диссертацию. Будет несправедливо, если с ними рядом появятся доктора наук PhD (доктора философии по западной терминологии).
- У вас есть свой вариант решения проблемы?
- Есть. Во-первых, сохранить кандидатскую степень. Научное сообщество, мне думается, еще не готово сводить статус исследователя к единственному титулу PhD. Это совершенно другая идеология аттестации научных кадров. Почему весь ученый люд должен единообразно числиться докторами философии? Во-вторых, получению ученой степени должна предшествовать процедура обстоятельной апробации проводимых исследований, тщательная предварительная экспертиза диссертаций, дискуссия, сито ваковских изданий, индекс цитирования и, наконец, защита диссертации перед экспертами в данной области.
Сегодня заметно девальвировалось не только степень кандидата наук, но и степень доктора. Докторская степень – результат многолетних научных поисков. Не так ли?
- А вам, Дмитрий Александрович, сколько было лет, когда защитили докторскую диссертацию?
- Двадцать девять.
- Гм. Гм.
- Исключения возможны… Я говорю о системе. Опираться эта система должна на кропотливый поиск действительно талантливых людей. И начинать этот поиск надо не по разнарядке отдела аспирантуры, а в аудитории среди первокурсников. И потом этого человека следует вести все годы его обучения в вузе. Всю цепочку надо прозванивать постоянно – работает ли?
- А у нас молодого гения определяет цифирь: выделили место в аспирантуре – значит, гений. К тому же почему-то провозглашен курс на приоритетное внимание к естественным наукам. Научный отбор должен определяться одаренностью претендента, а не количеством мест в аспирантуре.
- Вы говорите очевидные вещи. Но поскольку на российскую землю переносятся многие элементы западной модели образования, то и ее завершающая стадия – присуждение ученой степени – тоже клишируется по западному образцу. Кстати, глобализацию никто не отменял.
- А вас, Дмитрий Александрович, не удивляет, что, когда речь заходит об образовании, мы так ревностно глядим в сторону Запада. Кричим с придыханием: «Ах, Болонский процесс! Ах, бакалавриат! Ах, магистратура! Ах, ЕГЭ! Ах, новые формы, новые формы!» Герой чеховской пьесы «Чайка» молодой литератор Константин Треплев тоже восклицал горячо: «Нужны новые формы!» Но через пару лет, ставши знаменитым, вздыхал: «А может, и не нужны новые формы?»
- Вы консерватор, Лев Ефремович?
- Нет, либерал.
- Тогда как человек свободный вы должны понимать, что движение вперед невозможно без освобождения от рутины. Система высшего образования, конечно, нуждается в постоянном обновлении. Меняться должны не только программы курсов, но и методика их преподавания. Но я не понимаю «новаторов», которые сокращают учебные часы в школах и вузах, ранее отданные преподаванию фундаментальных дисциплин.
Если наши вузы плохо учат, то почему наши выпускники успешно работают в западных корпорациях, лабораториях, университетах и в изданиях? А наши питомцы, возвращающиеся на родину, делают карьеру?
- Сегодня много говорят и пишут о необходимости повысить значимость самостоятельной работы: есть библиотека, есть компьютер – сиди и читай, конспектируй. Число аудиторных занятий сокращаются.
- Мне кажется это неверный подход к организации учебного процесса в вузе. Дистанционное образование не заменит прямых контактов с теми, кого принято называть учителями. Понятно, что дистанционное обучение имеет определенные перспективы, когда речь заходит о лицах с ограниченными возможностями, но нельзя же всерьез утверждать, что прочитанное в Интернете слово заменит живое общение с преподавателем в аудитории. Законспектированная мысль требует пространства существования. Слово живет в диалоге.
- Кто-то из современников Льва Николаевича Толстого заметил, что в образовании великого писателя был пробел: экстерном получив диплом СанктПетербургского университета, писатель все же не дышал воздухом университетских коридоров, не слушал лекции, не общался с сокурсниками. То есть – много потерял, лишив себя студенческих лет.
- Так оно и есть. Университет – это не просто количество пар, отведенных под учебную нагрузку, это, прежде всего – количество часов, проведенных совместно студентами и преподавателями.
- А вы, Дмитрий Александрович, став администратором, сохранили возможность заходить в аудиторию?
- Ушел, естественно, с заведования кафедрой, но оставил за собой 0,5 ставки. Работаю с аспирантами. Общение с коллегами – отдушина.
- Мне всегда казалось, что «университетскость» - это опора на три «Д» - демократизм, достоинство, доброжелательность…
- Я бы доставил еще одно «Д» - доступность.
- Это в вас говорит бывший «ректорзатворник»?
- Я прислушиваюсь к критике. Состоялись встречи с представителями (точнее представительницами) гуманитарных факультетов, с естественниками.
- Назывались встречи красиво – «чайные церемонии». Гости, насколько я понял, довольны.
- Я как ректор – тоже. Обсуждали острые вопросы жизни факультетов, говорили о проблемах воспитания студентов. Проблему я вижу не только в том, что вуз в работе с молодежью недорабатывает, а и в том, что отсутствует система нравственного и духовного воспитания с детства. Я сейчас говорю не об идеологической нагрузке едва ли не с яслей. Я говорю о том, что ценность жизни измеряется сегодня почти исключительно в рублях. Кстати, в коллективе два крыла: естественники и гуманитарии. На встречах с коллегами мне приходится сглаживать определенный конфликт интересов между физиками и лириками.
- На занятиях прошу студентов назвать в порядке важности нравственные приоритеты. Называют – деньги, дом, дача. Свои три «Д». И это ребята, умеющие размышлять на страницах газет, в эфире. Они выросли в иной системе нравственных координат. В нынешних учебных программах вдвое сокращено количество часов на отечественную историю и литературу (как отечественную, так и мировую). Это у журналистов и пиарменов. А у рекламщиков литературы – вовсе нет. Что может сделать здесь университет?
- Прежде всего, мне кажется, нужно создать ощущение у студентов, что они не забыты. Нормальные условия для занятий – аудитории, оборудованные современными средствами обучения учебного процесса. Это – первое. Уровень подачи учебных материалов, соответствующих современным достижениям науки. Это второе. Нормальные условия для отдыха – общежитие, спортзалы. Это третье.
- Чтобы продолжить этот фантастический проект, рискну предложить создать в университете Дворец культуры. Например, выторговав у города оказавшийся бесхозным Дом офицеров на проспекте Революции.
- Идея привлекательная. Но потянет ли ее реализацию университет? Есть более земные заботы. Вот пришел я на вечер, посвященный пятидесятилетию подготовки журналистских кадров в Воронеже, и увидел прекрасный зал в неприличном для вуза нашего уровня состоянии. Мы его будем ремонтировать. Будем строить инновационный IT бизнес-инкубатор и общежитие на 300 мест в вашей, как вы выражаетесь, «слободке».
И планируем построить научный кампус в районе Ботанического сада. И хотим выстроить новое общежитие на улице Энгельса вместо общежития №1, морально устаревшего. Это не считая завершения строительства шикарного корпуса экономического факультета. Родной эконом сделаем центром экономической науки и образования в Черноземье. (Смеется). Заберем всех абитуриентов.
- Вы – романтик, Дмитрий Александрович?
- Нет, оптимист, Лев Ефремович.
- Сил хватит?
- В молодости я был кандидатом в мастера спорта по акробатике.
- Вы – человек честолюбивый?
- (После паузы). Жизнь человеческая – это творчество. Точнее – самотворение. Сотворение собственной жизни предполагает честолюбие – уважение к достигнутому, стремление добиваться большего. А почему вы, Лев Ефремович, меня об этом спрашиваете?
- Почему? Вот почему – представим себе такую ситуацию. Мечта о новом статусе ВГУ сбывается – университет становится Федеральным. Но нередко ректором такого вуза делают человека из столицы, наивно полагая, что представительный «варяг» придаст федеральному университету столичный лоск… Да и связи, знаете ли, в управленческих делах лишними не бывают. В кресло ректора сядет кто-нибудь иной, и персональные ваши карьерные перспективы окажутся несбыточными.
- Ну и что? Я думаю об университете, а не о себе.
Лев Кройчик
Коммуна, №193, 20.12.2011 г.
