Воронеж. 13.06.2012. Агентство Бизнес Информации (ABIREG.RU) – Светская хроника – В рамках Platonovfest посмотрела замечательный спектакль «Детство Никиты» по военной прозе Андрея Платонова (рассказ «Никита») (Театр кукол «Арлекин», Омск, режиссер - Борис Саламчев, художник - Ольга Веревкина; в спектакле заняты: Г. Власов, Д. Войдак, В. Исаев, Э. Павлинцев, А. Тихонова (Саламчева)).
В постановке полноправно участвуют куклы, люди, замечательная музыка Игоря Окольникова, используются кадры документальной военной и послевоенной хроники, кадры из моего любимого фильма «Баллада о солдате» (там, где мать в поле узнает, что Алеша пришел на побывку, бежит через березовую просеку, у нее слетает платок, и у нее лицо такое встревоженно-молодое - крупным планом!).
На сцене три белых экрана. На двух боковых проецируются кадры кинохроники, а на третьем, собственно, и разворачивается история одной обычной семьи в военное и послевоенное время.
Историю Никиты начинает рассказывать старый солдат, а ныне писатель. До сих пор на его стуле висит старая шинель с медными пуговицами, а на столе лежит альбом с черно-белыми фотографиями. Листая его, он нечаянно роняет одну из них. На ней, должно быть, Никита - мальчик, который остается один дома, волею судьбы и войны (отец сражается на фронте, мать трудится в поле).
Сюжет прост, как жизнь: обычная семья проживает в колхозе, накануне войны рождается ребенок, и он - еще в пеленках, когда мать провожает отца на фронт. А в 1945 году ребенку - пять лет, растет он без отца, который уже, кажется, не вернется с полей сражений: «Отец давно ушел на главную работу - на войну - и не вернулся оттуда. Каждый день мать ожидала, что отец вернется, а его все не было и нет», но она вопреки всему, на подсознательном уровне, все-таки продолжает ждать его и, как встарь молилась его мать, молиться за него, пишет светлые письма, где желает благополучия и радости сердца и, конечно же, мирного неба над головой (в постановке слова извечной молитвы «Отче наш» органично переплетаются с безыскусными строкам из письма на фронт, которые тогда писала вся страна).
Пятилетний мальчик очень боится быть один и, чтобы преодолеть страх, старается увидеть в окружающем «живых, тайных людей». Такими представляются ему солнце, похожее на умершего дедушку, бочка, в которой, как представляется Никите, живет «маленький, а живой человек. ( «Борода у него была длинная, она доставала до земли, когда он ходил ночью, и он нечаянно сметал ею сор и солому, отчего в сарае оставались чистые стежки»). Старая баня, похожая на умершую бабушку, старый пень на огороде, колья в ограде, даже чужой петух, «лицом» похожий на утонувшего по весне пастуха. Но все эти, по большому счету, «чужие люди» (за исключением солнышка-дедушки и земли, к которой приникает, как к матери, лицом в минуты отчаяния мальчик), как Никите кажется, смотрят на него неодобрительно. От страха перед «тайными людьми» (единственное место, где также мальчику нестрашно, «это сени», потому что они хранят запах недавно бывшей там матери) Никита в конце концов сбегает из дома, чтобы разыскать маму.
Выбившись из сил, мальчик устает и засыпает за овином. Будит его ввечеру новый пастух. Мальчик возвращается домой и видит там незнакомого «старого» солдата (отца). Поутру отец обходит порушенное за войну хозяйство, осматривает инструменты и решает заняться починкой. «Никита так же, как вчера, смотрел в лицо каждому существу во дворе, но нынче он ни в одном не увидел тайного человека; ни в ком не было ни глаз, ни носа, ни рта, ни злой жизни. Колья в плетнях были иссохшими толстыми палками, слепыми и мертвыми, а дедушкина баня была сопревшим домиком, уходящим от старости лет в землю». Мальчик удивлен таким преображением. А когда отец стругает доски в сарае, чтобы перестелить заново пол в избе, он и Никите находит работу: предлагает выровнять гвоздь. Этот гвоздь кажется мальчику, в отличие от вчерашних «чужих людей», приятным, добрым «человеком». Он спрашивает у отца, почему так. И отец отвечает, что вчерашние «люди» были выдумкой, «их нету, они непрочные, оттого они и злые», а этот гвоздь-человечек сработан своим трудом, поэтому он и «добрый».
В постановке, как и в прозе Андрея Платонова военных лет, маленький мальчик оказывается на пограничной территории мира и войны, где он постигается разницу между «своими» добрыми людьми, природой и «придуманным» врагами. Недаром наутро, когда отец рубит на дрова старый пень, Никита говорит: «А тебя не было, он слова говорил, он был живой. Под землей у него пузо и ноги есть». Отец отвечает: «Он давно умер. Это ты хочешь всех сделать живыми, у тебя сердце доброе». И мальчик предлагает отцу: «Давай все трудом работать, и все живые будут».
В спектакле «Детство Никиты» новыми художественными средствами ярко и зримо представлено противостояние «одухотворенных людей» и «неодушевленного врага». Именно одухотворенность русского народа, его стремление все одушевить и жить в гармонии с собой и Вселенной служит залогом несгибаемой воли ратных людей и тех, кто их ждет дома, залогом победы. Закономерно, что вернувшийся с фронта отец пахнет не потом и порохом, а «теплом, чем-то добрым и смирным, хлебом и землей».
Гениальный рассказ Платонова. Замечательный спектакль. Спасибо режиссеру и артистам за чудесные минуты сопереживания, спасибо Платоновскому фестивалю.
P. S. Во время Великой Отечественной войны Андрей Планонов был фронтовым корреспондентом газеты «Красная звезда».
P. P. S. Спектакль шел ровно 45 минут. Слава Богу, телефоны не звонили, как на концерте Саяки Седзи и Ю Косуге. Хотелось бы отметить, что творчество Платонова требует все-таки подготовленного читателя. Но это в идеале. Некоторым зрителям спектакль не понравился, детям было скучно и «совсем не жалко мальчика», хотя были и дети которые искренне сопереживали Никите. Плакали. Кому-то из взрослых не хватило «именно кукольного спектакля», а язык (по-моему, удивительно простой и понятный, особенно с учетом довоенной прозы Платонова) показался «замороченным, как и сам автор». Воронеж - родина Платонова, но этот факт пока что не делает претензии на звание культурной столицы Черноземья свехобоснованными!
P. P. P. S. Единственное большое замечание к спектаклю: старый солдат-рассказчик, в старой одежде, очках, ностальгически листающий довоенный альбом с фотографиями, не должен пить чай с пакетиком Lipton!
