Рельсы, рельсы
Шпалы, шпалы -
Ехал поезд запоздалый.
Вдруг из заднего окошка кто-то высыпал горох.
Пришли куры - поклевали, поклевали.
Пришли гуси - пощипали, пощипали.
Пришел дворник - все подмел.
Детская потешка
Воронеж. 10.12.2012. ABIREG.RU – Светская хроника – «Спасибо, я пешком постою», «Ларису Ивановну хочу», «Уэф, ты когда-нибудь видел, чтобы такой маленький пацак был таким меркантильным кю?!», «Это не вино, это уксус», - многие знают Резо Габриадзе в качестве автора сценариев таких известных фильмов, как «Не горюй», «Мимино», «Кин-дза-дза», «Паспорт» и др.
В 1981 Резо Габриадзе основал Театр марионеток в Тбилиси. На Втором Платоновском фестивале его «Сталинградская битва» стала настоящим открытием для воронежцев и гостей фестиваля из других городов.
В премьерной «Рамоне», которую он привез в Воронеж на прошлой неделе, Резо Габриадзе одновременно автор пьесы, режиссер-постановщик и художник. Свою руку мастера приложил он и к звуковому оформлению спектакля.
Каждый из нас однажды, пройдя более чем наполовину свой жизненный путь, вольно или невольно обращается к своему прошлому, ища подтверждения, что не все заветы юности преданы, не все друзья остались за бортом, и главное – жизненный путь проделан почти правильно, как по рельсам, исключая нелепую толкотню и часовое ожидание в тупиках.
Как тонко заметили критики, для Федерико Феллини таким этапом был «Амаркорд» (дословно «Я вспоминаю»). Для Резо Габриадзе своего рода «Амаркордом» стала «Рамона».
На холсте занавеса - почти рай: мальчик, отбросивший костыли и ловко балансирующий на парапете, лето, виноград, Цхалтубо, даже кинотеатр «Ударник» в Гаграх, куда в 1945 году паровоз Эрмон пригласил маневровую паровозку Рамону.
Романтическая и в то же время подлинная любовь паровозки Рамоны и паровоза ИС-235 83501 - Эрмона и христианский принцип «Помоги просящему», звучащий поначалу почти шепотом, а затем громко – во весь голос, становятся движущей силой всего спектакля.
Все начинается с прибытия в темноте паровозов («24 ноября 1947 года на ж/д вокзале «Риони» стоял туман») – родные огни, трудно потеряться и опоздать, когда так отчаянно гудят и ждут. Вспомните, если вы не летаете авионами, самые грустные, романтические ситуации случались именно на перронах, когда надо ехать, нельзя не ехать. Да, для хэппи энда нужно остаться. Но, отрываясь от любимого, садишься в вагон, потому что судьба – железная дорога. У Цветаевой четко и точно: «Железнодорожные полотна,// Рельсовая режущая синь!».
Поэтому, прежде чем Рамона и Эрмон исполнят свои трагические роли, кукольник размашисто рисует нам две линии рельс, пересеченных шпалами, словно из детской считалки: «Рельсы, рельсы //Шпалы, шпалы..// Ехал поезд запоздалый //Вдруг из заднего окошка кто-то высыпал горох»… и далее по тексту.
Старый железнодорожник справедливо уверяет нас, что только один дым этих легендарных поездов стоит «тысячу фунтов — одно колечко!».
Сергей Гармаш и Чулпан Хаматова, которые озвучивают влюбленных паровозов, подошли к этим «закулисным» ролям ответственно и вдохновенно. Голосам, звучавшим над игрушечными марионетками, веришь, как самой себе, знаешь: Эрмон будет верен Рамоне до конца, как и она ему, невзирая на то что нагадает по ее колесику цыганка и какие вести от любимого озвучить подруга Ольга – проводное радио.
Любовь маневровой паровозки, которая должна (!) ежедневно ездить триста метров туда и триста метров обратно, и поезда дальнего следования Эрмона, который мчится в самые дальние концы СССР, чтобы выполнить «пятилетку в четыре года», зародилась в 1945 году в Гагре. Встретившись и растворившись в чувствах, как в тумане, влюбленные отправились «зайцами» смотреть трофейный фильм, пусть не имеющий художественной ценности, но зато «про любовь».
Любовь невозможна без наитий и приключений. Уезжая на очередную советскую стройку, Эрмон даже не подозревает насколько жизнь его любимой «пятилеточки» запрограммирована и безысходна. Поэтому просьба безбилетного, обнищавшего цирка шапито, следующего в город Цхалтубо, становится для уставшей от ожидания и предсказуемой, нудной тоски Рамоны шансом, пусть наперекор закону, изменить свою предсказуемую жизнь паровозки.
Бродячая цирковая труппа никак не может попасть на гастроли в курортный город Цхалтубо, где артисты шапито уже не раз обманывали жителей. Между тем их там ждут не только наивные обыватели, но и спецкомиссия, желающая видеть не столько гламурных, вальсирующих лошадей, но прежде всего эффектную и чувственную Амалию-Аномалию Хохрюкову.
Грустный руководитель шапито Шпрехен Майстер, чтобы произвести впечатление на романтичную и чуткую Рамону, представляет фокус, где ему отпиливают голову и ноги. Если голова остается на месте, то ноги, недовольные пренебрежительным отношением хозяина, предпочитают не возвращаться к Шпрехен Майстеру, отправляя ему письма и довольствуясь пребыванием в почтовом отделении. В качестве alter ego антагонистом и дополнением хозяину шапито выступает циничный Самаркандский.
Самый сильный эпизод театра марионеток – Рамона на канате в качестве ученицы Амалии и ее муж, громче всех аплодирующий трагической премьере романтичной и возвышенной паровозки. Вспомним, у Цветаевой: «Я хочу, чтобы поезд и пил и пел://В удаль, в одурь, в гармошку, в надсад, в тщету!»
Конечно, спектакль могла завершить только сцена на тему «Как закалялась сталь». Но мы уже знаем, что и паровозы чувствовать умеют, и падение Рамоны с каната не могло не привести к гибели мужественного и сурового Эдмона от тоски и ржавчины.
Но переплавка – разве это не путь к возрождению?..
P.S. В эссе «Рамона» Резо Габриадзе все проще, скупее и… казенно, как в протоколе заскучавшего следователя: «На перегоне ж/д станции Риони и ж/д станции Цхалтубо в результате любви произошла катастрофа, приведшая к гибели паровозов ИС-235 83501 и ФД-135 ЗКВЖД, ранее приписанной к Северной ЖД ст. Балагое. Человеческих жертв нет. Дело передано отделу КГБ Закавказской ЖД»…
P.P.S. «Задетый фразой Киплинга: «...если не считать судовой машины, локомотив - самое чувствительное создание человеческих рук», я решил тоже написать на эту тему. Во мне ожило забытое теплое слово «паровоз», дышащее облаками пара, немножко с хрипотцой, сухо пахнущее углем даже в мокрую погоду. Паровоз привел меня к другому счастью - к цирку, пахнущему брезентом, опилками и тем, что не хочется называть навозом. Шапито моего детства. И вот эти два любимых мотива встретились друг с другом - паровоз и шапито», - так охарактеризовал свой премьерный спектакль Резо Габриадзе.
