Белгород. 24.04.2013. ABIREG.RU – Эксклюзив – В отдельно взятом регионе, не самом большом в стране, производится 18% российской птицы и 22% свинины. Производится в основном компаниями с местными учредителями. Председатель совета директоров одной из них, «БЭЗРК-Белгранкорм», Александр Орлов в эксклюзивном интервью «Абирегу» рассказал, почему сейчас российским производителям мяса птицы и свинины живется туго, что нужно сделать государству, чтобы исправить ситуацию, и что сама компания будет делать в ближайшей перспективе.
- Для российских животноводов сейчас тема №1 – вступление в ВТО. Действительно ли все настолько катастрофично, как утверждают ваши коллеги по рынку?
- Тут сработал сразу ряд факторов: вступление в ВТО в августе прошлого года, продолжающийся кризис (а Россия сейчас явно вступила в этот кризис), банковские проблемы, снижение покупательской способности людей...
Конечно, сказались неудовлетворительные погодные условия прошлого года при уборке зерновых и масличных культур, которые позволили резко подняться ценам на подсолнечный шрот (в 2,5 раза) и зерно (почти в два раза по сравнению с прошлым годом). Соевый шрот также подрос в цене. А доля комбикорма в себестоимости производства килограмма мяса составляет примерно 50-60%. И эта составляющая резко подняла себестоимость мяса птицы, свинины: в среднем на килограмм мяса птицы фактически на 13 рублей, свинины – около 11-12 рублей.
Кроме того, мы не контролируем импорт. По итогам прошлого года объем ввоза птицы увеличился на 20-30%, ввоз свинины в третьем-четвертом кварталах тоже значительно возрос. Плюс нерегулируемые поставки в рамках таможенного союза, особенно из Белоруссии, из Польши, через Белоруссию из Украины. Плюс ко всему Беларусь зафиксировала цены на зерно – 4,5 рубля за килограмм.
Были созданы ряд предпосылок для недобросовестной конкуренции. И все это резко повлияло на состояние в птицеводстве, животноводстве. Особенно в свиноводстве: случился обвал цены – где-то на 20-25 рублей. Вот сегодня мы продаем живок второй категории по 58 рублей. В прошлом году цена доходила до 85 рублей. Забитые туши сегодня стоят по 93 рубля, а в прошлом году цена доходила до 130 рублей. Но я считаю, это тоже было ненормально. Мы получали 30-40% рентабельности.
По птице другая ситуация. Мы работаем в большой конкуренции. Отпускная цена на птицу сегодня без НДС у нас 67 рублей при себестоимости в 68 рублей. В прошлом году в это же время цена птицы у нас была 65 рублей, а себестоимость – 54 рубля. То есть можно было нормально жить – компенсировать свои инвестиционные затраты и развиваться.
На днях премьер Дмитрий Медведев проводил большое совещание по проблемам животноводства. Принимался ряд решений о том, как помочь. В принципе, уже запоздали с экстренной помощью. Уже многие производители резко сокращают поголовье. Вот, обещают до конца апреля принять решение – выделить 15 млрд рублей.
- Может быть, в этом году погодные условия не подведут и ситуация частично хотя бы исправится? Можем мы на это рассчитывать? Кроме погоды, что еще может изменить ситуацию?
- В нашей ситуации нужен комплекс действий. И без прямой поддержки государства здесь не обойтись. Мое мнение: мы еще не готовы для ВТО, к тому, какие там правила, как этим пользоваться. Обещана прямая поддержка до 7 млрд долларов, дай Бог, хотя бы 3 млрд направят, и это уже хорошо. Надо создать резервный фонд зерновых, чтобы потом направлять часть средств на поддержку, и выровнять цены, чтобы не переложить окончательную ответственность на население.
Я понимаю, что государство хочет, чтобы была конкуренция и при этом чтобы розничные цены не росли. У нас, производителей, они упали. Но в нашей рознице они не упали, а, наоборот, частично повысились. Значит, нужен правильный закон о торговле. Сегодня ритейл растет на 20-30% в год. Да, наши сети должны развиваться. Но государство должно ограничивать их аппетиты по прибыльности, по формированию цены на жизненно важные продукты питания. Нужно установить предельную наценку на такие продукты. Сейчас торговая наценка сетей значительна. Плюс отсрочки платежа доходят порой до 40-55 дней. Плюс применяются всякие ретро-бонусы, плюс коммерческие наценки, договор за продвижение товара, за выкладку на полке. Все это позволяет давить на прямого производителя.
Если мы введем прямые ограничения на некоторые товары, тогда часть дохода от розницы перейдет прямо к производителю. При этом население не должно пострадать. Наверное, государству настал момент принять решение и подумать о малоимущих. Таких наберется в стране 15-20 млн человек. Как во всем цивилизованном мире, в той же Америке, надо выдать талоны или придумать какую-то другую систему, чтобы малоимущие могли отовариваться социально значимыми товарами отечественного производства. Это и поддержит местного производителя, и решит проблему социальной защиты населения, и простимулирует потребительский спрос. Наверное, эти меры не стоят таких уж больших денег. Мы ведь знаем, какие огромные сделки проводят те же нефтяные компании. Гораздо больше, чем 15 млрд, которые предполагается выделить на субсидии животноводам. Уж я думаю, можно без труда найти такие деньги для экономики.
- Вы сказали, что некоторые компании были вынуждены сокращать поголовье. Я так понимаю, вашего холдинга это не коснулось, поскольку у вас огромное предприятие и наверняка сложился запас прочности. Но все-таки все эти события как-то затормозили ваше развитие? Пришлось ли остановить какие-то проекты?
- Естественно, все это заставило задуматься о будущем и заморозило ряд проектов, которые мы реализовывали. Но не закончить начатые мы не можем. Допустим, сегодня 60% свинины, которые мы получили в прошлом году, мы получили на старых советских комплексах, которым 35-40 лет. Понятно, там нельзя получить качественную свинину, иметь экологически чистую конверсию корма, санитарные и ветеринарные условия выполнить в полном комплексе. Поэтому мы вынуждены постепенно отрасль реформировать. У нас на сегодня построено два новых комплекса. Сейчас мы строим третий на 350 тыс. свиней. Помимо комплекса, это большая бойня, одна из крупнейших в Европе. Для нас это очень важно с точки зрения повышения качества и ассортимента выпускаемой продукции. Бойня обойдется нам где-то в 4,5 млрд рублей. В мае мы ее завершаем и в июне выходим на пусконаладочные работы. Надеюсь, 1 июля будем работать уже в нормальном режиме.
Другие же проекты, которые мы только рассматриваем, мы приостановили. Наверное, в этом году о них думать уже не будем.
- Собственно, белгородские проекты – не только ваши, но и ваших коллег, и были направлены на импортозамещение. Наверное, большую часть потребностей вы покрыли?
- Львиную часть!
- Сколько еще осталось закрыть и когда это произойдет, если все будет складываться идеально?
- По птице не надо наращивать объемы. В принципе, страна после ряда проектов, по информации, которой я владею, будет производить 4 млн тонн птицы в год. На 140 млн человек этого вполне предостаточно. 30 кг мяса на человека – это большие объемы. К тому же нельзя полностью обосабливаться, должна оставаться разумная конкуренция. Только надо принимать грамотные решения.
Как сегодня получается? Мы хотим закрыться от мира, а закрываются регионы. Попробуйте попасть в Липецкую область или завезти наше мясо в Краснодар. Там столько ветеринарных и санитарных препятствий придумывают, что очень сложно работать даже в рамках нашей страны. Поэтому я считаю, что рынок для того и рынок, чтобы можно было свободно работать и конкурировать. Но необходимо создавать равные возможности для конкурентов. И страна это обязана делать тарифными или экономическими способами.
- В Белгородской области сосредоточены крупные производители птицы, свинины. И вы между собой все-таки конкуренты. Как вам удается договариваться между собой? Вы собираетесь, раскладываете карту страны и говорите: «Вот этот регион твой, а вот этот – мой»?
- В жизни мы замечательно общаемся. Но бизнес есть бизнес. У каждого своя себестоимость, свое предприятие. В рамках какого-то союза можно договариваться о какой-то политике, о проблемах, о лоббировании своих интересов. Но на рынке мы, конечно же, конкуренты и никаких договоренностей существовать не может. Эти договоренности завтра же лопнут. Кроме всего, есть антимонопольное законодательство, которое всякие сговоры запрещает.
- В свиноводстве и птицеводстве сейчас тяжелая ситуация. Тогда за счет какого направления вашей деятельности вы сейчас живете? Самое рентабельное производство у вас какое?
- По итогам прошлого года самым рентабельным оказалось растениеводство – в первую очередь, по зерновым. Выращивание картофеля – это пока сырой проект, который мы только первый год начали реализовывать. Я не могу сказать, что он будет самым прибыльным. Но то, что он не будет убыточным, было понятно с самого начала. Нужно еще, наверное, два-три года, чтобы отстроить всю цепочку – производства, хранения, качества, поставки в сети. Нужно заключить договоры с производителями чипсов, научить команду работать на каждом этапе.
Второй по прибыльности – свиноводческий комплекс, где-то 40% рентабельности. Ну, и на третьем месте было птицеводство – 9% рентабельности. Такая рентабельность в птицеводстве нас не пугает.
- Предположим, что все наладится. Тогда предполагается расширение компании? Может быть, экспансия в другие регионы? По чипсам уже есть договоренности с какими-то компаниями?
- Если брать чипсы, то это Pepsico, которым мы хотели бы поставлять процентов 40, а 60% - производить продовольственный картофель. Этот новый проект мы сейчас обсуждаем.
Что касается расширения, у нас есть большой проект в Новгороде. Если мы в прошлом году произвели 221 тыс. тонн мяса птицы, то 68 тыс. тонн из них в Новгороде. Там мы расширяем производство: хотели построить вторую очередь, но пока не знаем, начнем ли в этом году.
А вот углубление переработки того, что мы имеем, повышение качества продукта, снижение затрат – это задача ближайшей перспективы. Вот на днях обсуждали проект строительства завода по производству сырых полуфабрикатов типа котлет и зраз всевозможных. В небольшом объеме мы производим такую продукцию: у нас есть колбасное производство мощностью 300 тонн в месяц. А вот именно массовое производство – 15-20 тонн в смену, или 30 тонн в сутки – о таком производстве мы думаем. В больших городах считают, что лучше купить готовое качественное изделие, чем сырую тушку курицы. Поэтому мы планируем такой завод построить, и он, скорее всего, будет возводиться в Новгородской области. Пока не могу сказать определенно, сколько это будет нам стоить. Мы еще будем обсуждать этот проект. Но в общей сложности, думаю, до 5 млн евро со строительством. Возможно, в этом году приступим к реализации.
- Этот рынок, наверное, еще не освоен нашими производителями?
- Если и освоен, то больше подпольными полукриминальными предприятиями, которые производят продукцию в подвалах в антисанитарных условиях.
- А как вы вообще пришли в этот бизнес?
- Я в этой компании 15 лет. Это был, кажется, уже далекий 98-й год – время, когда в стране был страшный развал. Тогда мы взялись создать всю цепочку – при БЭЗРК создали дочернее предприятие по созданию корма для компании, которая будет заниматься животноводством. Тогда же заработал зерновой вексель, который Евгений Степанович (Савченко. – ред.) придумал в 97-м году. Мы занялись товарообменными операциями: мы получали зерно как базовое сырье и производителям давали в первую очередь по этому векселю, который развязывал тогда еще не существующие денежные кредитные отношения, и сдавали комбикорм. Это позволило нам крепче стать на ноги и получить оборотные средства. Потом появились первые птицефабрики. Первый свинокомплекс появился в феврале-апреле 1998 года.
- Это была ваша идея или целенаправленная установка губернатора?
- По зерну была установка губернатора. Потом идея присоединять развалившиеся хозяйства тоже была установкой губернатора. Вот рядом с нами был колхоз «Родина», который занимался свиноводством, так он практически перестал существовать. Мы его присоединили, потом помогали. В августе 98-го года, когда у нас был обвал рубля, мы присоединили еще Яснозоренскую птицефабрику. После обвала импортозамещение быстро пошло. 98-й год стал очень эффективным и показал, что можно заниматься животноводством при нормальном соотношении доллара и рубля. Мы начали реконструировать взятые предприятия. Новый этап начался, когда пошла настоящая господдержка. С 2005 года мы перестали заниматься реконструкцией мелких старых комплексов, потому что это неэффективно. Начали с нуля в поле строить большие комплексы. Буквально за год построили три площадки. Сейчас даже сам не понимаю, как мы так смогли...
