Афиша // Новая культурная жизнь Воронежа: от Жиляева и Боякова до модных книжных магазинов и академии искусств

Афиша // Новая культурная жизнь Воронежа: От Жиляева и Боякова до модных книжных магазинов и академии искусств

«Воронеж должен стать нашим Бостоном, городом, откуда можно попасть в Йель и в Массачусетский технологический институт, новым академическим центром. И мне со своей академией туда легче всего строить мостик. Помощь мне не нужна», — заявляет Эдуард Бояков, создатель трех театров и один из самых деятельных устроителей новой культурной жизни Перми (о чем, впрочем, он сейчас не стремится вспоминать). Это могло бы показаться абсолютным бредом, но Бояков только что стал ректором Академии подавляющим большинством голосов, так что теперь говорит с позиции силы. «А куда денутся абитуриенты, если я уже договариваюсь с Антоном Адасинским, со Славой Полуниным? Кто после этого не поедет к ним учиться, если это лучшие педагоги в мире?» — добавляет он. Бояков рассказывает, что программа Полунина не понравилась предыдущему ректору — в ней было написано, что студенты должны учиться у пьяниц, детей и животных. Осторожно интересуюсь, как же будет теперь. «А у нас именно так и будет: курс собак, курс пьяниц и курс детей — и все это подведено под госстандарты».

Переустроенная Бояковым академия (где кроме классических специальностей будут учить на продюсеров, хореографов и медиахудожников) займет здание воронежского Дома офицеров, которое здесь все называют Дворцом офицеров — и вполне заслуженно. Сейчас, правда, внушительных размеров дворец в запустении, а на фасаде висит реклама устроенной внутри выставки двигающихся динозавров — но с осени Бояков планирует не только побороть эту конкретную растяжку, но и в целом изменить облик и дух города. «Знаете, театр мне сделать легче и понятнее, чем вывеску, с этим в России чудовищная ситуация», — сетует Бояков, готовящий к сентябрю большой доклад для воронежской мэрии, который в том числе будет касаться визуальной среды. Вместе с ним его готовят самые разные люди: директор Нижегородского филиала ГЦСИ Анна Гор, ректор МАРШ Евгений Асс, основатель «Фаланстера» Борис Куприянов, сооснователь центра современного искусства «Винзавод» Николай Палажченко — все эти люди приезжают в Воронеж и оценивают обстановку.

Оценивать есть что: помимо богатого и полного поразительных совпадений прошлого (здесь делали первые видеомагнитофоны и учился великий адепт видео Борис Юхананов, родился Юрий Хой и умер Черный Лукич, готовил экспансию Петр I и жил Андрей Платонов), есть и не менее примечательное настоящее и будущее — поэты, музыканты, художники. Последние — самые сплоченные: Воронеж — один из немногих городов в России, где есть свой самостийный центр современного искусства. Энтузиасты от культуры, люди, способные вести диалог с государством, государство, готовое вести диалог с людьми, — кажется, этого достаточно для начала бурной химической реакции. Она и пошла.
2000 год — смерть Юрия Хоя. 2001-й — знакомство Арсения Жиляева и Ильи Долгова. 2005-й — концерт «Гражданской обороны». 2009-й — Алексей Гордеев становится губернатором. 2013-й — бунт казаков против никеледобычи в Хоперском заповеднике. Десятки пунктов, среди которых преобладают смерти и отъезды, — так выглядит история современного воронежского искусства глазами учредителей Воронежского центра современного искусства: Николая Алексеева, Ивана Горшкова и упомянутых Долгова с Жиляевым. Сам ВЦСИ, созданный четыре года назад, сначала существовал партизанским образом, а выставки проводились в воронежских торговых центрах: в кризис в отсутствие коммерческого спроса помещения легко сдавали художникам. Первая же крупная выставка стала «бульдозерной» — ее разгромили рабочие и разнесла пресса (позднее она была выдвинута на Госпремию). Сегодня в состоятельности так называемой «воронежской волны» никто не сомневается: Илья Долгов — лауреат «Инновации», Николай Алексеев — финалист премии Кандинского, Арсений Жиляев, перебравшись в Москву, стал одним из самых активных кураторов в городе. Теперь основатели ВЦСИ снимают по льготной ставке большое помещение в центре города. Помещение досталось художникам непосредственно от губернатора — впрочем, социалист Жиляев старательно обходит этот неудобный вопрос. Зато оживленно говорит о переменах: «Петр Первый завез сюда уголовников со всей страны и самых красивых девушек — вот так все и получилось, мрачно, индустриально, жлобски. Но года три-четыре назад я понял, что не могу идентифицировать город как мою опасную, травматичную родину, — он стал походить на район в одной станции от Кольцевой линии метро в Москве». Последнее, правда, высказывается с ноткой неодобрения в голосе: как следует из отчетной экспозиции ВЦСИ за десять лет, среда и правда облагораживается — плодородного трэша, который осмысляли художники, в городе стало меньше. Но, видимо, не везде: «Пару дней назад мы зашли в новый книжный магазин, стоим, смотрим полки с философией — и тут налетает огромный лысый мужик и начинает придавливать меня к книжной полке, пока мимо Макаревич проходит. Оказывается, у него концерт был. Так что при всех изменениях в Воронеже остается эффект неожиданности, когда тебя могут взять и прижать к полке с модной философией».

В упомянутом книжном продаются книги Издательства Ивана Лимбаха, разнообразный бойкий нон-фикшн от «Культуры-2» Паперного до «Истории меланхолии» и дорогие фотоальбомы, а его создатели рассуждают о том, что они больше ориентировались на пермский книжный проект «Пиотровский», чем на «Циолковский». В кафе при книжном работают целых четыре точки вайфая (это вообще актуальная тема для Воронежа — вайфай здесь сделали даже в троллейбусах), в соседнем помещении техники настраивают аппаратуру для камерного концерта. Книжный магазин открыл временно исполняющий обязанности мэра Геннадий Чернушкин. Его (как и губернатора области Алексея Гордеева) здесь часто сравнивают то с Собяниным, то с Капковым — очевидно, на расстоянии разница нивелируется, остается главное: реконструкция парков, культурные инициативы, звездный Платоновский фестиваль, льготная аренда для ВЦСИ и так далее.Жители по части рвения не уступают администрации — в целом здесь чувствуется негласная установка, что жить в Воронеже можно и нужно не хуже, чем в столице. Мы заходим в скейт-шоп, совмещенный с веломастерской; высокий молодой человек на входе с усилием примеривает кеды. Открыть свое дело, как выясняется из разговора с усатым владельцем магазина, в Воронеже не так уж накладно: триста тысяч рублей на все. В ногах у него лонгборд и крошечная доска-рыбка, на которых он катается по городу: «Лонгборд-то нормально проглатывает дорожное покрытие, но для рыбок дороги еще не приспособлены».

Афиша, 17.07.2013