Воронеж. 23.09.2013. ABIREG.RU – Аналитика – Единственным из заметных деятелей местной культуры, кто публично выступил против ректора Воронежской академии искусств, известного театрального продюсера Эдуарда Боякова, руководителя исследования «Воронежский пульс. Культурная среда и культурная политика», оказался директор Театра оперы и балета Игорь Непомнящий. Но, насколько можно судить, им движет не столько противодействие нашествию московских культуртрегеров либерального толка и не столько претензии к бизнесменам Евгению Хамину и Михаилу Носыреву, сколько чисто экономическая подоплека.
Первая часть Марлезонского балета
Реакцию Игоря Непомнящего на «Воронежский пульс» Эдуард Бояков, как представляется, не мог не предвидеть. Но у него есть карт-бланш от главных заказчиков доклада – губернатора Алексея Гордеева и его супруги Татьяны. Презентуя исследование в стенах облправительства 16 сентября, Театр оперы и балета господин Бояков назвал одной из болевых точек воронежской культуры и категорически не посоветовал властям выделять бюджетные на реконструкцию здания театра. «Прежде надо разобраться, что там будет потом, - заявил Эдуард Бояков. - Нужно разработать концепцию театра. Отказаться от труппы, внедрить постановочный процесс по принципу stagione (театрального сезона. – прим. ред.). То есть когда группа людей собирается, выпускает спектакль, показывает его несколько раз, потом готовится следующий». «Мы должны реформировать оперу и балетную труппу в том числе», - добавил театральный продюсер. А в качестве противоположного примера привел кинотеатр «Спартак», принадлежащий Михаилу Носыреву, где все замечательно.
«Большинство опрошенных респондентов (среди которых были как сотрудники учреждений культуры Воронежа, так и представители горадминистрации, бизнес-сообщества, студенты и журналисты) дали крайне низкую оценку деятельности театра оперы и балета, - говорится, в свою очередь, в докладе «Воронежский пульс». - Невысоко котируются и структуры филармонии, в том числе ансамбль русской песни «Воронежские девчата», ансамбль русской музыки и танца «Балалайка», эстрадно-духовой оркестр, литературно-музыкальный театр «Элегия», эстетика которых нуждается в осмыслении и коррекции. Таким образом, две самые крупные институции профессионального музыкального искусства – филармония и театр оперы и балета, которые должны были бы определять важнейшие координаты культурной среды города, оказались на периферии зарождения актуальных, современных процессов в культуре».
«Художественное руководство аморфно и не проявляет должных усилий к обновлению репертуара и улучшения качества постановок. В репертуаре 17 балетов, 15 опер, 12 оперетт, четыре детских спектакля, – сообщается в исследовании. – Количество показов оперетт за сезон обычно превышает количество показов оперных и балетных спектаклей. В оперном репертуаре отсутствуют постановки опер эпохи барокко, произведений Беллини, Доницетти, Глинки, Мусоргского, Вагнера, не говоря уже об операх ХХ века – Прокофьева, Стравинского, Шостаковича, Денисова, Мессиана… В балете отсутствует классика современной хореографии – не осуществлено ни одной постановки Баланчина, Ноймайера, Килиана или Форсайта. Имеющиеся в репертуаре оперные постановки выдержаны в эстетике провинциального советского театра и не отвечают запросам современной аудитории... Существует порочная практика вольных дирижерских купюр и режиссерских правок. Большая часть постановок в течение многих лет не обновляется, спектакли показываются почти без репетиций, из-за чего снижается их и без того невысокий исполнительский уровень. Серьезные проблемы имеются в оперной труппе».
Вторая часть Марлезонского балета
Скандал вокруг театра оперы и балета разгорелся на следующий день после презентации доклада «Воронежский пульс», 17 сентября, на его обсуждении в бизнес-инкубаторе Воронежского архитектурно-строительного университета. Эдуард Бояков обвинил руководство учреждения в потере связи с аудиторией, отсутствии коммуникаций, оторванности от современных процессов в сфере культуры. «Ситуация в оперном театре близка к катастрофической, – подтвердил его слова один из соавторов доклада, музыкальный критик, продюсер и издатель Алексей Трифонов. – Нет работы с аудиторией. Учреждения культуры удовлетворяют потребности тех зрителей, что есть: бюджетников пенсионного и предпенсионного возраста. А работы с молодежью нет».
И вот тут Игорь Непомнящий уже не сдержался: «Я не знаю, кто такой Трифонов. А вот меня знают все. То, что написано в докладе, – вранье и настоящая подтасовка». «Вы направили свою деятельность на подрыв культурного наследия Воронежской области», – сказал он Эдуарду Боякову и через какое-то время вообще покинул бизнес-инкубатор ВГАСУ. А уже в пятницу, 20 сентября, собрал журналистов на пресс-конференцию.
Если структурировать претензии Игоря Непомнящего к региональным властям и Эдуарду Боякову и отбросить эмоции солиста театра Александра Назарова, который увязал деятельность Боякова с планом шефа ЦРУ Аллена Даллеса, то они делятся на три части.
Первая касается доклада «Воронежский пульс». Игорь Непомнящий с легкостью жонглера отбил претензии технического характера, подтверждение сырости и непроработанности исследования. К примеру, тот факт, что акустика зала театра не отвечает параметрам, которые нужны для качественного исполнения оперных спектаклей, Игорь Непомнящий опроверг отзывами ряда лауреатов престижных международных конкурсов. А то, что глубокое сценическое пространство якобы «используется на одну треть (практически только авансцена)», – паспортами конкретных постановок.
«Могу предположить, что авторы доклада не только не имеют представления об оперном театре как профессионалы, но и ни разу не были на наших спектаклях, – заявил Непомнящий. – Но могу точно утверждать, на все 100%, что некоторые из них были на спектакле эстонского театра №099 «Педагогическая поэма», где пропагандируются гомосексуальные отношения, лесбийская любовь, выражаются матом, обнажаются гениталии, и, как они утверждали, получили массу положительных эмоций». Постановка демонстрировалась в рамках Третьего платоновского фестиваля, и ее не приняла публика. А вот Бояков был о спектакле таллинского театра высокого мнения: «Ну, много целуются в спектакле. Иногда даже имитируют что-то большее... Ну, звучит на эстонском «мокрая п...а» с соответствующим переводом на табло... Но в спектакле нет пошлости и жести».
Вторая группа претензий касается департамента культуры и архивного дела области и опять же Боякова, деятельность которых, как считает Игорь Непомнящий, направлена на разрушение театра. Их суть заключается в том, что, во-первых, «руководящие должности в воронежской культуре занимают люди, которые далеки от культуры в плане профессионализма, но зато они могут предложить написать заявление об уходе по собственному желанию, начать запугивать в случае отказа, могут оскорбить, унизить».
«С первого дня своей работы сказать, что будет, так как я сказал или сказала, а не так, как считаете вы и правительство Российской Федерации, – уточнил директор театра. – Неделями не давать ответы на наши письма, которые не требуют отлагательств, но на свои бездумные, а порой и нарушающие закон – требовать ответа немедленно. Требовать от нас писать объяснительные на анонимки или заявления неадекватных людей, требовать согласовывать то, что мы согласовывать не обязаны». Впрочем, поскольку Игорь Непомнящий крайне неконкретен, трудно вычислить, кого он имел в виду под «сказал – сказала»: то ли нового руководителя департамента Елену Ищенко, то ли прежнего – Ивана Образцова, то ли вообще заместителя начальника ведомства Эмилию Сухачеву.
Третья часть Марлезонского балета
Третья и ключевая группа претензий директора театра оперы и балета заключается в том, что исследование «Воронежский пульс» от Боякова и Ко проводилось, в частности, чтобы обосновать роспуск труппы учреждения и «переформатирование театра в своего рода антрепризу» (выражение солиста Александра Назарова). Непомнящий долго рассказывал про недоброжелателей русской культуры, которые не то, что надо, нашептывают губернатору Гордееву, и про Воронежский концертный зал, который стал после реконструкции автономным учреждением культуры, что позволяет ему, в отличие от театра оперы и балета, тратить доходы от своей деятельности (организация гастролей столичных звезд) по своему усмотрению. «Несмотря на то что сотрудников в нем в десять раз меньше, здание в два раза меньше и на 40 лет моложе, ему оставляется бюджетное финансирование, которое фактически приравнивается к бюджетному финансированию нашего театра. А по некоторым статьям его превосходит, – сказал Непомнящий. – Например, на оплату связи, вневедомственную охрану, расходные материалы, оборудование и прочие расходы театру оперы и балета закладывают нуль рублей, а Воронежскому концертному залу – 7,5 млн рублей. И таких примеров множество. Подробно я их все изложил в письме, адресованном губернатору».
Концертный зал – единственная площадка в городе, куда театр оперы и балета может переехать на период капитального ремонта. Сам капремонт требуется с конца 80-х годов. В 2006 году была заказана проектно-сметная документация стоимостью 12 млн рублей, но она стала макулатурой, морально устарев в 2009-м. Вроде бы новая реконструкция намечается, хотя Бояков, как видим, против, и для ее осуществления (освоения «суммы с семью нулями») нужны «молодые и креативные» бизнесмены – владелец «Спартака» Михаил Носырев и депутат облдумы Евгений Хамин, собственник одноименной группы компаний. Им, по словам Непомнящего, благоволит губернатор Гордеев, который часто с ними встречается. В общем, со стороны внешнего наблюдателя может сложиться впечатление, что русский репертуарный театр кругом окружают одни враги, прежде всего западные засланцы, только и ждущие, как бы насолить воронежской культуре.
«Известно, что Бояков одно время подвизался в Перми, откуда недавно наконец-то был выдворен его одиозный сподвижник – галерист Марат Гельман, – рассказал журналистам солист Александр Назаров. – После появления в Воронеже Боякова логично было бы ожидать десантирования здесь ярого поборника контемпорального, так сказать, искусства – Гельмана, тем более что Воронеж – родина десанта. И между прочим, остроумцы сразу определили разницу между перформансом и инсталляцией. Все очень просто: инсталляция – если ты нагадил под дверью соседу и убежал. А если позвонил ему в дверь да нагадил прямо при соседе, то – перфоманс! Да при таких исходных условиях каждый буйный может легко стать контемпоральным художником. Но в сторону шутки… Наш театр – единственный оперный театр в Черноземном регионе и вынашивать планы по его уничтожению, тем более в преддверии Года культуры в России – святотатство!»
Финал Марлезонского балета
Однако Воронеж – город маленький, несмотря на то что миллионник. Шила в мешке не утаишь. Поэтому в соцсетях активно обсуждается семейный бизнес Игоря Непомнящего, связанный, в частности, с деятельностью его сына Максима. Вот что написала в Facebook бывший работник театра Юлия Булавинцева: «Игорь Михайлович – хороший психолог, знает людей и знает, кому что в жизни надо говорить, знает, кого пугать, с кем нужно быть на дружеской ноге, а на кого смотреть с презрением. А позицию он свою озвучил не по идейным, а скорее по семейным убеждениям. Шутка ли, вся семья кормится в театре – и он сам, и сын, и жена, и невестка. С позиции главы семейства, как мужчина Непомнящий и в правду достоин уважения. Но он ведь прежде всего поставлен там для других целей».
Сам Игорь Непомнящий, когда журналисты спросили его в лоб о бизнес-интересах сына, воспроизвел часть письма одного из первых вице-премьеров области (скорее всего, имелся в виду Владимир Попов, курирующий социальную сферу). В нем отрицаются прямые договора Максима Непомнящего с театром, заводить которые, очевидно, было бы верхом глупости. Но, как утверждают осведомленные источники (и что особенно примечательно – в правоохранительных органах), Максим осуществляет посредническую деятельность в отношениях между культурным учреждением и арт-агентством «Леон».
Фирма «Леон», учрежденная бизнесменом Еленой Курьян, неоднократно оказывалась в эпицентре разнородных скандалов. В частности, в 2007 году она попала в поле зрение прессы в связи с концертом в театре опера и балета Валерия Меладзе. После совместной проверки органов внутренних дел и налоговиков были выявлены нарушения, связанные с продажей билетов. На них отсутствовали реквизиты фирмы-организатора, данные типографии, регистрационные и порядковые номера. Правоохранители высказывали предположение, что таким образом арт-агентство «Леон» уклоняется от уплаты налогов, и компания подверглась штрафу. А бывший руководитель департамента культуры области Иван Образцов неоднократно называл фирму «недобросовестной». Она выигрывала областные конкурсы, сбивая цену, и не могла выполнить обязательства.
Что же касается возможного интереса господ Носырева и Хамина к освоению бюджетных средств при реконструкции театра оперы и балета, то ее, конечно, нельзя исключать (оба вхожи в кабинет губернатора Гордеева и являются членами предпринимательской организации «Лидер»). Но в свете информации о бизнесе сына Игоря Непомнящего они прежде всего – конкуренты. Носырев много лет занимается организацией в Воронеже гастрольной деятельности. А Хамин открыл в сити-парке «Град» концертный зал Event-Hall на 2,2 тыс. посадочных мест. Таким образом, при всем моем скептическом отношении к либералу от культуры Эдуарду Боякову приходится констатировать, что своим докладом он поднял тему необходимости перемен как минимум в одном учреждении культуры региона, а заодно взбудоражил околокультурную общественность.
С другой стороны, Боякову и Ко не хватает открытости. До сих пор неизвестно, кто финансировал исследование воронежской культурной среды. Поговаривают, что Геннадий Чернушкин, основатель мебельного холдинга «Ангстрем», и Михаил Носырев, владелец кинотеатра «Спартак». По сведениям Непомнящего, стоимость доклада составила 17 тыс. рублей за страницу, то есть в общей сложности 8 млн рублей.
Но даже в большей степени интересен вопрос, окажется ли Игорь Непомнящий единственным, кто выступит против либеральных инициатив Боякова и Ко. Ответ на него станет для Воронежа диагнозом традиционной культуры, а возможно, и ее приговором.
