Крупнейший производитель свинины в Воронежской области, группа компаний «Агроэко», в 2016 году вошел в десятку крупнейших игроков на российском рынке, а уже в 2018-м планирует оказаться в пятерке. Компания за семь лет возвела три очереди производства свинины с собственной селекцией и планирует построить с нуля переработку, а также стала признанным российским лидером в обеспечении биологической безопасности. О том, зачем «Агроэко» нужны дорогостоящие инновации и проект в Тульской области, почему неэффективен выкуп свиней из ЛПХ и чего не хватает российским ветслужбам, «Ъ» рассказал основатель и владелец компании Владимир Маслов.
– Сколько объектов сейчас у «Агроэко» в Воронежской области?
– За семь лет в чистом поле в семи районах Воронежской области было построено 28 современных свиноводческих объектов. «Агроэко» сегодня – крупнейший инвестор в АПК Воронежской области, а по объему инвестиций в экономику области в целом, если не ошибаюсь, мы на втором месте после Нововоронежской АЭС – хоть и понятно, что инвестиции у нас несопоставимые. В 2016 году мы вошли в десятку крупнейших производителей свинины в стране. Наши новые объекты выйдут на полную мощность в 2018 году – тогда получится суммарно объем производства 150 тыс. т, то есть примерно пятое место в стране.
В прошлом году ввели в эксплуатацию селекционно-генетический центр. И он работает успешно: на сегодняшний день мы имеем некоторые показатели даже лучше, чем сами наши канадские поставщики – компания Genesus. Наш СГЦ находится в единой канадской системе учета генетических индексов, и наши животные получают канадские сертификаты. Это направление мы считаем перспективным и планируем его дальше развивать.
– Кто ваши основные клиенты по продукции СГЦ?
– Они есть по всей стране: от Краснодарского до Приморского края.
К нашей генетике появился огромный интерес, связанный прежде всего с тем, что европейский рынок закрыт, а в России мало действительно качественной.
Ну и сама генетика Genesus показывает отличные результаты – привесы и многоплодие одни из лучших.
– Почему «Агроэко» не покупает готовые предприятия?
– Мы сознательно отказались от покупки старых активов: это всегда компромисс с точки зрения эффективности и производственных показателей. Все наши объекты – это высокотехнологичные, капитальные, основательные сооружения, которые будут функционировать многие десятки лет. Мы понимали, что выходим на рынок одними из последних, и нам надо было найти конкурентные преимущества. И мы выбрали путь технологичности, который во многом отличается от рынка. У нас множество нестандартных решений: от более сложных систем вентиляции и кондиционирования до биобезопасности. Приведу лишь один показатель, который мы считаем ключевым, – это количество произведенного мяса на одну свиноматку в год: у нас он составляет до 3,8 т, что эффективнее аналогов на 15%.
У нас много маленьких улучшений, из которых складывается общая эффективность процесса. Например, иностранные консультанты подсказали нам отрегулировать кормушки – где-то животные недоедали, где-то, напротив, корм просыпался в отходы.
Еще один пример бережливого производства – изменение норм кормления свиноматок. Наш персонал был настроен так: свиноматки – это наши «матери», их надо кормить досыта. А результат оказался обратный: консультанты подсказали, что у нас свиноматки перекормленные. Поэтому мы снизили нормы кормления. Начался сложный процесс убеждения людей, но на конкретных примерах мы смогли доказать правильность такого решения.
– Оптимизация процессов не коснулась биобезопасности?
– Мы работаем в прямом смысле слова в окружении – АЧС, как пожар, «полыхает» повсюду вокруг нас. Приняты организационные регламенты, проводится аттестация и обучение персонала, постоянные проверки сотрудников. Конечно, реализуются новые технические мероприятия. Например, закупили и установили на каждой площадке специальные шлюзы для мойки персонала: автоматически открывается дверь, сотрудник заходит и обрабатывается моющими и дезинфицирующими средствами. Так мы исключили субъективный фактор, когда человек может некачественно помыться. Иного способа попасть в «чистую зону» нет.
Также мы выявили еще одну проблему – руки: инфекция может быть принесена, например, под ногтями.
– После выявления АЧС на комплексе в Новохоперском районе?
– Да. Достоверно выяснить, каким образом тогда вирус попал на наш объект, невозможно, но есть предположения, что это связано с человеческим фактором. Поэтому теперь руки у нас на каждом объекте обрабатываются одновременно дезинфектантом и красителем. И пока человек не отмоет руки от красителя, контролер его не пропустит. А чтобы отмыть, нужно приложить определенные усилия, сделать это качественно. Подобных новшеств у нас множество. В результате в плане биологической защиты у нас комплексы, возможно, одни из самых защищенных.
– Какие объекты компания планирует строить в ближайшее время?
– Во-первых, расширить элеватор на действующем комбикормовом заводе в Таловой. Изначально он был рассчитан на 60 тыс. т, к прошлому лету мы увеличили его до 115 тыс. т, а теперь еще до 155 тыс. т. Это позволит нам обеспечивать закупки зерна почти на год вперед и не зависеть от сезонных факторов.
Также мы начали строительство второго комбикормового завода с элеватором на 120 тыс. т в Павловском районе. Это особенный объект с точки зрения технологического оснащения. В нем, в частности, запроектирована уникальная линия по производству престартерных кормов для поросят. Это дорогой и важный корм, который влияет на рост животных в течение всей жизни. По нашим планам в ноябре-декабре следующего года введем завод в эксплуатацию.
Кроме того, с нынешнего года мы реализуем проект по растениеводству. Сегодня компания располагает порядка 25 тыс. га земли. Раньше мы практически всю землю отдавали в субаренду местным хозяйствам, теперь начинаем сами обрабатывать. В этом году у нас первый урожай кукурузы, результаты неплохие. И дальше планируем увеличивать площади. Соответственно, будут инвестиции в технику, в растениеводство. Мы приняли решение о расширении СГЦ «Бутурлиновский», достроим еще две площадки-мультипликатора в Бобровском районе на 7 тыс. голов для производства гибридных свинок F1 и их продажи на рынок. Сейчас они наиболее востребованы, но пока что мы ограничены в мощностях и продаем в основном чистопородных. Также мы планируем реализовать в Тульской области проект по свиноводству. Речь идет об организации производства 60 тыс. т свинины в год.
– Какой объем инвестиций планируется вложить в новые проекты в Воронежской области?
– Порядка 18-20 млрд руб. на все проекты.
– По какой схеме предполагается реализовывать тульский проект?
– Этот проект будет реализовываться в соответствии с нашей философией – в чистом поле будут построены высокотехнологичные объекты. Бюджет составляет около 10 млрд. Сейчас оформлены земельные участки, заканчивается проектирование, получены все согласования.
2017 год может стать последним, когда в свиноводстве сохранится льготное кредитование, поэтому нам был интересен этот проект с высокой степенью готовности.
– На каком этапе реализация проекта перерабатывающего завода в Павловске?
– Во втором полугодии 2018-го мы будем готовы приступить к строительству.
– Фонд развития моногородов подтверждает финансирование инфраструктуры павловского завода?
– Да, наш проект фонду очень интересен, равно как и нам выгодно участие фонда в проекте. Проект капиталоемкий, и значительную его часть, около 1 млрд руб., составляет стоимость внешних сетей. Понятно, что и для проекта, и для областного бюджета такая нагрузка была бы велика, а участие фонда позволяет ее значительно сократить: 95% инфраструктуры может профинансировать фонд и всего 5% – областной бюджет. Вопрос сейчас находится в плоскости технической проработки: нам необходимо профинансировать за свой счет проектирование сетей, землеотвод, мы этим активно занимаемся. Как только все будет готово, мы передаем документы в фонд.
– Многие связывают успехи «Агроэко» с вашим якобы имеющимся родством с семьей губернатора Алексея Гордеева. Есть основания у этих слухов?
– Абсолютно никаких. С Алексеем Васильевичем Гордеевым мы познакомились уже в ходе реализации проекта в Воронежской области, и наши отношения развиваются исключительно в формате «инвестор – власть». С сыном губернатора Никитой Гордеевым я случайно виделся один раз – на мероприятии для клиентов Россельхозбанка. На самом деле в Воронежской области много проектов успешно реализуются – дело в том, что в регионе созданы и работают на практике правильные условия и механизмы поддержки для инвесторов. И такой инвестиционный климат очень помог при развитии и нашей компании.
– Снижение господдержки свиноводства не оказало значительного влияния на рентабельность?
– Зависимость от господдержки действительно снижается, компания стала экономически более устойчивой. Другие отрасли гораздо больше зависят сегодня от господдержки, и это видно даже по распределению единой субсидии в 2017 году: свиноводство получает чуть ли не в десять раз меньше, чем молоко, и в пять или в шесть раз меньше, чем КРС, и находится на четвертом-пятом месте после молока, КРС, растениеводов. Поэтому мы не избалованы.
За последние несколько лет объем господдержки на килограмм свинины в нашей компании снизился в три раза.
Другое дело, что в товарном свиноводстве наступает насыщение. С учетом заявленных проектов (в том числе наших) к 2020-2025 году дефицит свинины на российском рынке будет закрыт. Поэтому мы полностью поддерживаем Минсельхоз во мнении, что дополнительные проекты к уже заявленным ранее и включенным в балансы Национального союза свиноводов больше не нужны. А высвобождающиеся ресурсы господдержки целесообразно направить на мясопереработку, селекционно-генетические центры, производство кормовых ингредиентов. Сохраняется большой потенциал развития в смежных отраслях. Например: мы все очень рады, что растет экспорт зерна, но было бы еще лучше это зерно перерабатывать в мясо и экспортировать продукцию мясопереработки с гораздо большей добавленной стоимостью, инвестициями, рабочими местами, налогами и т.д.
– По льготному кредитованию у «Агроэко» не было отказов от банков?
– Отказы были по коротким кредитам, но не от банка, а на этапе утверждения в Минсельхозе – в этом году мы получили только 30% из заявленных на льготные, остальное пришлось брать по рыночной ставке. Конечно, это ограничило наши возможности, выросли затраты. По инвестиционным кредитам проект второго комбикормового завода уже прошел комиссию Минсельхоза и включен в реестр. Проблема есть с расширением элеватора: это проект 2016 года, и формально он подпадает под старый механизм субсидирования (с компенсациями, а не через сниженную ставку. – «Ъ»). Получается, проект уже скоро будет завершен, а профильная комиссия все не собирается. И таких проектов в стране много. Минсельхоз, конечно, обещает их рассмотреть, но пока ситуация такова.
– Теперь к ветеринарии. Поддерживаете ли вы введение пятикилометровой зоны, свободной от поголовья в личных хозяйствах, вокруг свинокомплексов?
– Конечно, это существенно уменьшило бы риски АЧС для наших комплексов. Сейчас вопрос в том, насколько правильно это будет реализовано, не останется ли на бумаге.
Следует отметить повышение внимания федерального центра к проблеме АЧС. Раньше регионы боролись в одиночку. Теперь же стало ясно, что это проблема федерального масштаба и нужны централизованные меры для ее решения. Вопрос был поднят, в частности, и президентом страны на недавнем совещании в Воронеже.
– Раньше «Агроэко» самостоятельно выкупала поголовье вблизи свинокомплексов. Эта работа еще ведется?
– Мы пришли к выводу, что этот процесс абсолютно неэффективен – напротив, он стимулирует хозяйства к разведению свиней. Они знают, что если вдруг что-то случится, начнутся болезни, то придет «Агроэко» и все выкупит. И зачастую они не хотят продавать по рыночной цене – только по более высокой. Поэтому мы считаем более эффективными мероприятия по экономическому стимулированию перепрофилирования хозяйств на альтернативные виды животноводства. В том числе и по нашей инициативе в области принята программа для хозяйств, которые отказываются от разведения свиней. По программе предусмотрено софинансирование – на каждый рубль, который выделяет областной бюджет, мы добавляем еще рубль. Например, если ЛПХ вместо свиней покупает корову, то областной бюджет выделяет 25 тыс. руб., а мы – еще 25 тыс. руб. Для нас, конечно, это серьезная финансовая нагрузка, но риски и потери по АЧС намного больше.
– А что еще можно, на ваш взгляд, улучшить в борьбе с АЧС в России?
– Прошлый год был рекордным по количеству вспышек и на комплексах, и в ЛПХ, и в дикой фауне. И в этом году много вспышек. Значит, надо честно признать, что те меры, которые предпринимались до сих пор, были недостаточными. АЧС – давно не региональная, а федеральная проблема. И в этой связи мы по-прежнему видим нехватку централизации, когда каждая служба сама за себя, а объединяющего центра нет. Правильно было бы создать на базе полномочий Россельхознадзора единую эффективную вертикаль и проводить единообразную жесткую политику по борьбе с АЧС во всех регионах, как это было сделано в свое время в СССР или в Испании.
Но есть и вторая проблема, касающаяся регулирования правил содержания свиней в ЛПХ. Мы сегодня как крупный бизнес «зарегулированы» полностью, а у нас под боком есть хозяйства, которые, по сути, занимаются индустриальным свиноводством, но абсолютно не подчиняются даже простейшим ветеринарным требованиям.
– А вы не являетесь сторонником идеи полной ликвидации свиней в ЛПХ, как это попытались сделать в Белгородской области?
– Мы не настаиваем на ликвидации свиней в ЛПХ. Все инсинуации о том, что мы боремся с ЛПХ, высосаны из пальца. В той же Новой Криуше (в 2013 году вирус АЧС на свинокомплексе «Агроэко» и последующая ликвидация поголовья там привели к протестным настроениям части села. – «Ъ») около 2 тыс. голов в хозяйствах, а у нас в компании 600 тыс. голов поголовье, а продаем мы 1,2 млн в год. Конечно, мы никакие не конкуренты. Но ЛПХ являются главным каналом распространения болезни, потому что пренебрегают правилами содержания свиней и ветеринарным законодательством. Если соответствуете правилам – ради бога, занимайтесь, мы не против.
– Конфликт в Новой Криуше завершился, никаких «партизанских» действий местные не ведут?
– У нас нет конфликта в Новой Криуше. Это у небольшой кучки теневых дельцов есть конфликт с законодательством, в том числе ветеринарным. То, что мы помогаем муниципальным властям, ветслужбе и полиции выявлять там нарушения, к сожалению, у этих деятелей вызывает резко негативную реакцию. Это, подчеркну, небольшая кучка людей, которые интегрированы в теневой сегмент оборота продукции – с нарушениями ветеринарных правил содержания животных в ЛПХ, с торговлей без ветеринарных сопроводительных документов. Эти же люди пытались провоцировать жителей села на неправомерные действия. Но это не получается – у нас с селом нормальные рабочие отношения. Нами за последние три года только НДФЛ в Калачеевском районе было выплачено 18,5 млн руб. – и это те деньги, которые остаются в районе и идут в том числе на благоустройство. Непосредственно в Новой Криуше мы помогаем добровольной пожарной команде, выделяем средства на ремонт учреждений, в том числе школы, установку детской площадки. Мы настроены на конструктивные, добрососедские отношения, и с большей частью села у нас это получается.
– Устраивает ли вас работа властей по регулированию численности диких кабанов?
– На мой взгляд, первый фактор в борьбе с АЧС – это соблюдение ветеринарного законодательства в ЛПХ. Кабан – второй, хотя и немаловажный фактор; им тоже надо заниматься. Пока же именно теневой оборот свинины и несоблюдение ветеринарных правил в ЛПХ остаются, на наш взгляд, главным источником распространения АЧС. И если эти проблемы не решать, любое противодействие АЧС будет неэффективно. Но внимание федерального центра к проблеме растет, и положительные шаги мы уже видим.
Олег Мухин
Коммерсант, 00:01, 21.12.2017
