Воронеж. 22.02.2018. ABIREG.RU – Эксклюзив – В Воронежской области в последнее время очень популярна тема преемственности как оптимального сценария при смене власти. Причем актуальна она не только для политики, но и для контролирующих органов. Глава воронежского УФНС Игорь Понкратов, проработавший в регионе полгода, не склонен к революционным мерам и сумел выдержать в работе воронежской налоговой баланс традиций и новшеств. В интервью «Абирегу» господин Понкратов рассказал, на какие заслуги своих предшественников опирается, ждать ли в Воронеже tax free, а также о круговороте НДФЛ в природе.
– Игорь Николаевич, вы начали исполнять свои обязанности 3 июля 2017 года. В каком состоянии вам досталась налоговая дисциплина в Воронежской области? Говорят, вы не очень хотели уезжать из Белгорода. Как на самом деле?
– Не то чтобы не хотел. Я давно работал в Белгородской области, в разных должностях с середины 1980-х годов. Был и рядовым инспектором еще в советские времена, ревизором. В управлении начинал с 1990 года начальником отдела, в 1996-м стал первым замом. Так что могу сказать с уверенностью, что область знаю хорошо. Еще одно преимущество – рабочие деловые отношения, выстроенные с губернатором. Были, конечно, и острые вопросы, учитывая принципиальность Евгения Степановича, его очень жесткий подход к делу. Но оно, как говорится, того стоит: мы видим, чего область достигла.
Впрочем, ситуация в Воронежском регионе мне тоже была хороша знакома. Во-первых, соседняя область. Во-вторых, я неоднократно здесь бывал, в течение последних 20 лет раз в год уж точно. Всё здесь на моих глазах происходило – я имею в виду изменения к лучшему. В июле, когда я прибыл в область, это, конечно, был совсем другой регион, чем, допустим, в 1990-х годах.
Конечно, Воронежская область – это масштаб. И по площади, и по населению, и по потенциалу очень мощный регион. Белгородская область меньше и по площади, и по населению, хотя с точки зрения инвестиционной привлекательности, развития экономики можно говорить и спорить.
– В аналогичной беседе главный липецкий налоговик Станислав Гусев говорил, что ему понадобилось время, чтобы выстроить правильные отношения в коллективе. Как с этим обстоит в Воронежской области?
– Коллектив работоспособный. В массе своей опытные люди с достаточным стажем работы в налоговой службе. Они встретили меня как своего. Действительно, ЦФО, Центральное Черноземье – мы постоянно встречались на коллегиях с предыдущим руководством, мы в хороших, дружеских отношениях. Поэтому я не пришел сюда, как варяг с какими-то невероятными идеями, революционными преобразованиями и т. д. Всё проходит нормально.
– Господин Гусев – он из Москвы – сказал, что, когда приехал в Липецк, было ощущение, что чуть ли не на 10 лет отставание. В Воронежской области такого нет?
– Схемы есть везде. Есть и однодневки, есть желание поменьше заплатить, это не носит массового хронического характера. Существует много методов и рычагов воздействия, есть технические средства и информационные ресурсы, например, АСК НДС, которые помогают налоговикам оперативно выявлять риски и их минимизировать.
Есть такое чисто специфическое понятие у налоговиков – схемотозничество. Победить его на 100%, наверное, не получится, поскольку по другую сторону тоже думают.
Есть и общие проблемы для всех регионов. Например, страховые взносы. Это комплекс вопросов. Мы взяли на себя администрирование, нам передали остатки по счетам, задолженность. Год напряженной работы уже дал определенные результаты. Если в денежном выражении, то в Воронежской области за 2017-й это 61 млрд рублей поступлений по страховым взносам.
Расчистить задолженность – процесс не одного дня. Есть долги, которые не подтверждаются, есть долги, которые можно списать, потому что есть правовые основания. Более 1 млрд рублей приходится на задолженность по не представленной в отделения пенсионного фонда отчетности, начисленной индивидуальным предпринимателям. Сейчас мы активно работаем над списанием долгов по имущественным налогам физических лиц, которые образовались до 2015 года, и по страховым взносам ИП.
– По банкротству кто на первом плане – «физики» или «юрики»?
– Банкротство физических лиц – тема достаточно новая. Но масштабы у юрлиц все-таки более серьезные. Да и цели там, мягко говоря, разные, в зависимости от того, когда в процедуру заходят, с какими задачами. Есть структуры, которые хронически в ней находятся много лет.
По ряду организаций мы планируем завершить банкротство уже в первом квартале. К сожалению, не всегда достигается понимание с арбитражными управляющими, поскольку цели и задачи у нас расходятся. Приходится и судиться, и другие законные методы воздействия применять. Это тоже актуальное направление, с которым надо работать.
– По онлайн-кассам – есть какой-то эффект по этому направлению?
– У нас уже больше 20 тыс. касс нового образца. Эффект уже есть, и он ожидается в перспективе. С помощью онлайн-касс, например, мы должны выйти на уплату НДС в полном объеме. С 1 июля малый бизнес начнет внедрять новые кассовые аппараты. Это торговля, общественное питание. Не сказать, что процесс проходит легко. Особенно болезненно он воспринимался предпринимательским сообществом изначально. Но потихоньку всё входит в свои рамки. Я думаю, все от этого только выиграют.
– Хотелось бы задать вопрос об инструментарии, который Управление ФНС будет применять в отношении бизнеса. В последние несколько месяцев в отношении ряда директоров достаточно известных воронежских компаний возбуждались уголовные дела за неуплату налогов, НДС например. И одно дело, когда речь идет о предприятиях, которые банкротятся искусственно. Другое дело, когда это предприятие, которое, в принципе, работает много лет и, казалось бы, у них не было проблем с законом. Потом закрывают уголовные дела, но тем не менее со стороны это видится как достаточно жесткая схема взаимодействия с бизнесом. С одной стороны, это объяснимо, потому что налоговая служба – это представитель интересов государства. С другой – у бизнеса существует определенный запрос на снижение административного давления, в том числе по налогообложению. Вот вы, как руководитель, где видите компромисс между этими необходимостями?
– В части контроля за соблюдением налогового законодательства налоговые органы Воронежской области ежегодно уменьшают число проверок, одновременно повышая их эффективность. За пять лет число проверок уменьшилось в 2,7 раза, притом что доначислено в итоге в 2,5 раза больше. При выходе на проверку мы основываемся на анализе финансово-хозяйственной деятельности плательщика. Ряд проверок проводим совместно с правоохранительными органами, имеющими свои оперативные наработки. Если мы выявляем определенные нарушения и суммы, то обязаны направлять материалы в правоохранительные органы.
Для нас главное, конечно, уплата и погашение нанесенного государству ущерба. Доначислили, прошли стадию, условно говоря. Приняли решения в рамках законодательства. Заплатили – всё. То есть у нас не стоит задача обязательно возбудить дело и посадить. Но безболезненно решить проблему получается не всегда, поскольку есть факты, когда руководство или учредители действительно причастны к действиям, приведшим к умышленной неуплате, и нарушениям не только налогового, но и уголовного кодекса.
У нас поначалу с коллегами из правоохранительных органов – говорю по опыту в Белгородской области – не всё складывалось по направляемым материалам, как минимум семь из 10 возвращались. Сейчас это уже примерно три из 10. Это говорит о чем? Во-первых, качество повышается. Но, кроме того, в силовых структурах тоже всерьез начали относиться к налоговой теме.
Если в целом говорить о контрольном блоке, о нашей основной функции – фискальной, по прошлому году порядка 6 млрд рублей поступило за счет применения всех методов нашего воздействия. Если говорить о выездных проверках, доначислено 2,5 млрд рублей. Если сравнивать интенсивность проверок, на которую частенько жалуются предприниматели, то в странах Евросоюза, например, 2-3% структур проверяют выездным контролем. У нас это 1% – не так уж и много. Конечно, крупнейших мы проверяем раз в два года. По остальным есть 12 критериев риска. Предпроверочный анализ их включает. Крупным налогоплательщикам об их рисковых контрагентах мы сообщаем, чтобы они имели возможность самостоятельно скорректировать суммы и избежать проверки. Если нет, то мы выходим на проверку, процедура нервная, конечно. Любая проверка не проходит так, чтобы кто-то философски к ней относился.
– А бывает такая проверка, которая не дает результата?
– Есть понятие «низкоэффективная проверка». Но безрезультативных нет.
– Вы начали с ужесточения прозрачности по НДС, посыпался бизнес подсолнечного масла. Они что, только «обналом» занимались? Это основная статья доходов была?
– По тем организациям, по которым были возбуждены уголовные дела, речь идет о незаконном возмещении НДС. О схемах. Причем организации могли после завершения проверок оценить риски и заплатить. Но выбрали иной путь... Наша цель – прозрачная закупка, без целого ряда посредников-однодневок, которые используются для формирования вычета.
– Без масла не останемся?
– Нет. У нас на территории Воронежской области достаточно много добросовестных переработчиков масла.
– Наши все крупные в Хартию вошли?
– У нас, если не ошибаюсь, 81 структура, которые потенциально могли и вошли в Хартию. За 11 месяцев прошлого года поступления по НДС, в отношении которых мы проводили контрольно-аналитическую работу, увеличились по сравнению с предыдущим годом на 476 млн рублей. Большая часть роста обусловлена отказом налогоплательщиков от сомнительных вычетов по налогу.
– Вообще этот проект был по инициативе бизнеса в Москве? Есть версия, что речь идет о совсем крупном бизнесе, потому что они не могли конкурировать при неравном соблюдении законодательства.
– С июля прошлого года экспортеры масла и его производители сами выступили с инициативой обелить зерновой рынок. Создали Хартию. Ее поддержали и на уровне ФНС, и на уровне правительства РФ. Многие отраслевые союзы сами стали проситься в Хартию. Сейчас она объединяет практически всю сельскохозяйственную отрасль от поля до переработки.
– Скажите, пожалуйста, ваш предшественник Сергей Дуканов в свое время очень большое внимание уделял вопросу деофшоризации крупных налогоплательщиков. Сейчас такой вопрос вообще стоит?
– Это целая программа. Служба нас ориентирует на это не первый год. Это вообще генеральная линия ФНС – и не только максимально вернуть бизнес в Россию. Есть даже такое понятие – контролируемые иностранные компании. То есть владелец КИК, условный или настоящий, находится на территории России, он здесь резидент, фирма зарегистрирована в офшоре и там имеет определенные налоговые преференции. Задача доказать связь этого резидента с той компанией очень непростая, но всё равно мы по этому направлению работаем.
– С новым главой региона уже встречались?
– Да, 10 января этого года. Помимо предварительных отчетных данных за 2017 год, речь шла о внедрении онлайн-касс, задолженности – эта тема хорошо знакома Александру Викторовичу по работе мэра. Также мы коснулись вопроса добросовестности в части уплаты налогов структурами, которые участвуют в закупках.
– Какие из отраслей воронежского хозяйства показали наибольший рост по итогам года и наибольший спад?
– В принципе, если говорить о росте, это обрабатывающая промышленность. Туда входят не только пищевая переработка, пищевая промышленность, но и машиностроение. Это львиная доля, если говорить в процентах, порядка 21-22%, около 20 млрд рублей. Затем можно назвать оптово-рыночную торговлю, строительную отрасль.
– Притом что они меньше ввели?
– Строители практически сохранили уровень прошлого года. На протяжении нескольких лет налоговики проводили работу по легализации строительной отрасли. Это дало эффект. Налоговая нагрузка по этой отрасли в 2016 году выросла почти в два раза при снижении объема реализации продукции. Мы вышли на уровень среднероссийских показателей. За девять месяцев 2017-го налоговые поступления по 5 крупнейшим застройщикам выросли на треть, на 30% выросла налоговая нагрузка по налогу на прибыль. Окончательно сделать выводы по налоговой дисциплине строителей по итогам 2017-го можно будет после годовых деклараций.
Среди тех, кто немного сдал позиции, – банковская, финансовая сфера. Если говорить о Сбербанке как о плательщике в Воронежской области, он занимает лидирующее место по уплате налогов.
– Несколько лет назад у нас Минудобрения были главным налогоплательщиком.
– Были.
– Сильно упали?
– Из десятки крупнейших в области выпали.
– А как вообще сейчас десятка выглядит?
– Я бы назвал навскидку Сбербанк, Воронежскую атомную станцию, РЖД, филиал «Балтики» и «Созвездие».
– В Белгороде больше «крупняки», а у нас более мелкие, наверное...
– Здесь, на мой взгляд, да, переработка тоже присутствует, оборонка представлена очень серьезно. Здесь же ВАСО. И не только.
– Мехзавод, КБХА.
– На мехзаводе я лично присутствовал на испытании двигателя. Впечатляет.
– По уровню автоматизации ФНС России на уровне идет?
– Даже в числе лидеров. Зарубежные коллеги приезжают для получения опыта.
– Мы работали на Санкт-Петербургском экономическом форуме. Там Игорь Шувалов выступал. Сказал, что через семь лет всё будет настолько прозрачным, что ни одна теневая сделка не будет возможна. Вы как-то бизнес готовите?
– Прежде всего, речь идет о маркировке продукции (меховые изделия – уже, медикаменты – в ближайшей перспективе, запущен пилотный проект в отдельных регионах), особое внимание уделяется внедрению онлайн-касс, расширению информационных возможностей системы АСК НДС.
– И увеличение поступлений прямо большое?
– Маркировка меховых изделий очень сильно ударила по теневому бизнесу и наличному обороту. Сейчас у нас лекарства на подходе. В перспективе маркироваться будет практически вся продукция.
– Tax free в Воронеже в этом году появится?
– Если появится в России, то и в Воронеже тоже. К этому идет дело. Для нас это будет, безусловно, полезно.
– Что касается благосостояния физлиц, как у нас вообще? Растет ли число миллионеров в Воронежской области?
– Если говорить о людях, которые подали декларации, то миллионеров больше 20 тыс. человек. В 2016 году было 18 тысяч. Опять же для понимания ситуации: допустим, человек показал миллиардный оборот, но не факт, что весь этот оборот подлежит налогообложению. Налоговая база у него может быть от 5 млн или 10 млн рублей. То есть он миллиардер в плане оборота, «грязного дохода», а с точки зрения налогообложения – нет.
– Это ИПшники в основном?
– В основном это акционеры компаний, лица, продавшие дорогую недвижимость. Как раз с ИПшниками всё проще в плане доходности. Таких немного. Отдельная категория граждан, обладающая дорогостоящими авто, может сослаться на «подарок бабушки». Контроль за расходами пока законодательством предусмотрен только для госслужащих. Но это не значит, что мы этих людей не знаем...
– Получается, это нормально, когда у человека есть объем имущества, несовместимый с доходами?
– Ненормально, но в любом случае «справедливость» торжествует. В отношении дорогостоящей недвижимости и транспортных средств действует фактически «прогрессивная» шкала с точки зрения налогообложения имущества. Так, за «Ладу Калину» собственник платит порядка 2 тыс. рублей в год транспортного налога, а владелец «Лексуса» – свыше 40 тыс. рублей.
– Игорь Николаевич, сейчас огромное количество банкротов – всем известных бизнесменов. Если взять арбитражную практику, официальные отчеты, они прямо нищие люди. А заходишь куда-нибудь в дорогие рестораны, видишь их на дорогих автомобилях, на тусовках, открытиях салонов дорогостоящих автомобилей. Понятно, вы пояснили, не всегда есть законные основания для преследования. Но наверняка с ними же можно поговорить, такие диалоги у вас проходят?
– Диалоги проходили и проходят. Но на этих людей они, как правило, абсолютно никакого воздействия не имеют. Я имею в виду, если человек сознательно идет на банкротство. Я был когда-то в Англии, там понятие «банкрот» равносильно прокаженному, с тобой чуть ли не перестают здороваться. У нас люди об этом с гордостью заявляют. Менталитет разный.
– У нас у председателя Курской областной думы прошла процедура банкротства.
– По-разному всё оценивается людьми. Лет 10 назад даже формулировка бытовала: «Налог на прибыль платят только дураки». Потихонечку и на «умных» распространили, платят, куда деваться.
– Всё равно из года в год у нас основную долю НДФЛ составляет. Получается, государство дает деньги бюджетникам, чтобы бюджетники возвращали в казну, такой круговорот.
– Наверное, не из года в год, а в последние годы. Было время на моей памяти, когда НДС занимал лидирующее положение. Налог на прибыль, НДФЛ были где-то на третьих-четвертых позициях. Но меняется законодательство. Допустим, применительно к налогу на прибыль есть понятие «экономически обоснованные затраты». При определенном подходе их увеличивают до такого масштаба, что предприятие становится убыточным. К такой категории с нашей стороны – особое внимание. НДФЛ – более конкретный налог. Львиная доля его поступает от налоговых агентов.
– Смогли остановить череду банкротств на «Рудгормаше»? Или там уже пятнадцатое, двадцатое идет?
– Процедура идет. Мне и предшественники мои говорили о ней. Конечно, есть структуры, по которым процедуры надо завершать.
– Вы редкий тип госслужащих, как мы могли заметить, который достаточно скромно говорит о достижениях Управления и с определенной иронией рассказывает о проблемах. Лично перед собой какие цели на 2018 год поставили и почему?
– Что касается заслуг, то сегодня мы видим результаты воздействия, которое налоговой предпринималось в 2015-2016 годах. Идет волновой эффект. В хорошем смысле слова.
Мои цели – это, наверное, все-таки цели Управления. Поскольку я руководитель, и от того, где находится Управление по Воронежской области с точки зрения своих показателей, зависит и мой настрой. Безусловно, мы настроены выполнять индикативные показатели с заявленной динамикой. Что касается конкретно наших отношений с плательщиками, моя задача – чтобы люди приходили и охотно платили. К сожалению, пока еще не везде так. И я еще ни одного человека не встречал, чтобы он с радостью расставался с деньгами, пусть даже они на благое дело идут. Есть операционные залы, фирменный стиль, мы боремся за сервисную службу. Надо отметить, у нас получается. Надо только поработать еще над позитивным настроем.
– План по росту 10%?
– Да, 10% роста в текущем году к 2017-му.
– А по снижению задолженности?
– В прошлом году в результате всех предпринятых мер мы обеспечили поступление задолженности в размере 3,8 млрд рублей. Собственно говоря, с передачей нам страховых отчислений она выросла еще на 5,5 млрд рублей. Здесь тоже надо еще работать и работать. При этом не допускать наращивания новой задолженности.
В принципе, та, с которой реально можно работать, если брать консолидированный бюджет области, это порядка 1,7 млрд рублей.
Если говорить об имущественных налогах, все-таки 84% плательщиков к 1 декабря заплатили самостоятельно. Это о многом говорит. В основном люди ответственно подходят к своей конституционной обязанности.
– Какова динамика по налоговым вычетам?
– Если взять все вычеты: имущественные, социальные – за девять месяцев это где-то порядка 2,5 млрд рублей. Я думаю, что по итогам года эта сумма вырастет примерно до 3 млрд рублей. Вообще динамика в целом по стране и, наверное, в области порядка 20% роста ежегодно.
– Если 2,5 млрд рублей вычет, значит...
– 31 млрд рублей НДФЛ поступил в бюджет. Это нормальное явление. Люди строят, покупают, детей учат, лечатся. Жизнь идет своим чередом.
