Воронеж. 31.08.2018. ABIREG.RU – Эксклюзив – Записаться на прием (а вдруг повезет – и примет?), полтора месяца вести переговоры с пресс-службой, подключить личные связи со знакомым из аппарата обладминистрации – выход на главу региона принято считать невероятным везением. В Орловской области такой вопрос не стоит. Есть вероятность, что вы выйдете погулять вечером по центру города, а врио губернатора идет вам навстречу. Наше интервью с Андреем Клычковым прошло (можно сказать, в буквальном смысле слова) в совершенно нестандартной обстановке – во время его прогулки по областном центру. Благодаря этому без малого часовому общению мы не только выполнили половину дневной нормы шагов, но и обсудили стереотип о депрессивности, болевые точки региональной экономики и внутреннюю эстетику Орловщины.
– Андрей Евгеньевич, существует стереотип, что Орловская область отстающая, депрессивная. По факту пребывания здесь практически в течение года, насколько, на ваш взгляд, это справедливо и что можно сделать для преодоления такого восприятия?
– Я думаю, этот стереотип имеет место по каким-то отдельным показателям, но за 10 месяцев работы могу сказать, что для меня область открылась с другой стороны, нежели просто статистическое восприятие. Очевиден большой потенциал, который есть у области. Он до конца не раскрыт и не реализован.
Кроме того, когда говорят про текущее положение в регионах, многие не учитывают базовые предпосылки, в определенный момент запустившие их развитие. Говорят, например, что та же Московская, Белгородская области – это регионы, куда стоит ездить, смотреть, учиться. При этом не учитывают, что Москва – центр инвестиционной деятельности, туда ушли все деньги. Белгородская область – это приграничная территория, что вкупе с более агрессивной экономической политикой, безусловно, обеспечило ей активный рост. Однако сейчас уже настало время, когда инвесторы ищут неперегруженные регионы.
– Нам несколько месяцев назад в редакцию звонили представители–инвесторы, чтобы проконсультироваться о ситуации в Орловской области.
– Они звонят, приходят сами. И я, со своей стороны, не очень люблю сидеть на месте, потому что работа требует большой интенсивности. Так, мы мониторим СМИ, где инвесторы из других округов говорят о потребности развития в ЦФО. Мы поехали в командировку в Санкт-Петербург, провели встречу с инвестором, описали имеющиеся возможности – и сейчас он рассматривает конкретные площадки.
На встрече с президентом, проанализировав экономическую ситуацию, я предложил рассмотреть возможность создать у нас ОЭЗ по перерабатывающей промышленности, потому что наш регион пока идет по пути простой реализации продукции растениеводства. В то время как переработка обеспечила бы нам большее поступление налогов, увеличение количества рабочих мест. Инвесторам это интересно. К нам пришли очень крупные игроки, рассматривающие область как точку размещения производств.
Орловская область – регион больших возможностей, он находится ровно в центре ЦФО. Это идеальное размещение, конкурентное преимущество. Кроме того, у нас много молодежи, которая может стать основой кадрового состава любого инвестиционного проекта. Орловская область по количеству студентов уступает только Москве.
– То есть Воронеж льстит себе, называясь студенческим городом?
– Во многом, да. Потому что по коэффициенту числа студентов на 10 тыс. населения у нас получается 4,7, в Москве – 5,3. У нас 50 тыс. студентов при 314 тыс. жителей. В этом году набор на первый курс в ОГУ осуществляется из 64 стран, многие приезжают к нам учиться из Западной Европы. И это тоже показатель качества образования. Ведь никакой инвестор не придет, если у тебя нет специалистов. Поэтому мы выступаем с инициативой разместить в Орловской области центр профессионального образования для всего ЦФО.
– А все эти заслуги малоизвестны просто потому, что неправильно позиционировались?
– Я не могу так сказать. Некорректно сказать, что все до меня было не так. В области и без меня были жизнь, развитие, промахи, удачи, успехи. Просто нужно сделать все, чтобы сохранить хорошее и приумножить желание развиваться.
– Вы часто так гуляете по городу?
– Часто.
– Вы это практиковали еще в Москве?
– Я всегда общаюсь с людьми. Если ты не общаешься с людьми – не поймешь их отношения. Если мы закроемся за дверьми и скажем: вы сперва напишите жалобу, и мы рассмотрим – такой подход никому не нужен. Именно по этой причине мы сами открыли и чиновников заставили открывать социальные сети, это вопрос коммуникации.
– Растратиться энергетически не боитесь?
– Что значит боюсь? Я выбрал эту работу. Для разрядки ближе к ночи хожу в спортзал. Если бы мне эта работа не нравилась, не доставляла удовольствие, я бы этим не занимался.
– Можете назвать ключевые инвестиционные проекты для Орловской области на данный момент?
– Кропотливо шел процесс по заключению соглашения с «Мираторгом» на 25 млрд рублей. Сейчас мы пошли дальше и подписали соглашение по строительству в Кромском районе первого в стране селекционно-семеноводческого завода, затем аналогичный документ по маслоэкстракционному заводу. Это тоже «Мираторг». Плюс выходим на итоговую фазу подписания соглашения по металлокорду. Орловский бумажный комбинат закупает новое оборудование и создает порядка 400 новых рабочих мест. Дополнительно ведем переговоры с «Черкизово» по размещению картофелеперерабатывающего комплекса на 10 млрд рублей.
Если перейти к цифрам, то по объему инвестиций, вложенных в экономику региона по сравнению с прошлым годом, мы вышли на показатель 107%. При этом прирост налоговых доходов уже оценивается в 1,3 млрд рублей.
Первые месяцы работы я посвятил как раз изучению финансово-бюджетной политики региона. Когда я пришел, долг области составлял 18,3 млрд рублей, или 106% от доходной части бюджета. На 1 августа долг региона снизился на 11%, плюс мы на 435 млн рублей снизили объем обслуживания госдолга. Это произошло с помощью и бюджетных кредитов, и перекредитования, и размещения облигаций на 5 млрд рублей. Сейчас обсуждаем со Сбербанком перекредитование под 7,75% вместо текущих 8,25%. Хотя изначально ставка и вовсе была 10,6%. Вся эта работа кажется небольшой на первый взгляд, но даже полмиллиарда рублей экономии только на обслуживании долга – это ощутимый объем средств и соответствующих возможностей.
– Говоря о мерах по привлечению инвестиций, вы имеете в виду непосредственную работу с инвесторами или есть какие-то системные решения и новые институты, уже не требующие вашего участия?
– Орловская область в инвестиционном рейтинге регионов поднялась на 21 пункт. Это результат кропотливой работы с инвесторами. В частности, большую пользу принесли встречи, когда мы собирали вместе самих инвесторов и контрольно-надзорные органы. Мы спросили у инвесторов, у кого какие проблемы, у кого с налоговой, у кого с Роспотребнадзором. В рамках этого формата мы сняли 80% проблем. Плюс у нас есть ряд крупных предпринимателей, которые считали, что к ним неправильно относится областная администрация. Мы провели переговоры, они вернулись в регион. Тот же Сергей Будагов. И здесь важно, что решение о возвращении принимается не потому, что я к нему хорошо отношусь, а потому что нам удалось наладить рабочие отношения с налоговой в рамках действующего законодательства. Он понимает, что от него требуют. Налоговая понимает, что она будет требовать. Я искренне радуюсь, когда звонят крупные аграрии во время уборочной: вот, у нас есть такие планы, такие-то проблемы, нам здесь помощь нужна, а здесь не нужна, – и мы в ручном режиме снимаем часть вопросов.
Кроме того, мы создали экспертный совет при губернаторе по вопросам экономического развития. Каждый из представителей своей отрасли получил статус советника губернатора. Для них это не лифт и не подъем, но возможность вместе обсуждать вопросы, преодоление формата, когда власть отдельно, а бизнес отдельно. Понятно, что можно жить крупными прожектами и идеями, но нужно в первую очередь поддерживать тех, кто уже находится в регионе. Именно эти люди дают основу и привлекают других таких же коллег.
– Давайте пройдемся по основным раскрученным в негативном смысле проектам и посмотрим, что с ними происходит. Начнем с заброшенного «Дормаша».
– Сейчас там идет процедура банкротства, есть конкурсный управляющий, есть потенциальный челябинский инвестор, который заявил о желании приобрести эти активы. Но я ко всем пожеланиям отношусь как к пожеланиям, пока они не будут реализованы. Да, инвестор заявил о желании возобновить на этой площадке производство крупной дорожной техники, когда закончится процедура банкротства и будут выплачены долги. Речь идет о тех же грейдерах, что производились раньше, но немного в другом технологическом цикле.
В то же время у нас часто вешают ярлыки, что, вот там, условно, Иванов виноват в том, что произошло. Особенно если Иванов – чиновник. Однако это удивительная ситуация, когда коммерческое предприятие естественно или неестественно доходит до банкротства и виноват чиновник, например, глава региона. Я, конечно, все понимаю, но каким образом губернатор может влиять на экономическую политику конкретного предприятия? Да, я как глава региона готов помогать, но я не могу формировать цены, пакет заказов, не могу его заставить распоряжаться имуществом так, как считаю правильным. При существующей экономической системе государство лишь наблюдатель и включается, когда ситуация уже выходит из-под контроля. У нас пока ситуация преимущественно такая, что приходится подхватывать и по некоторым предприятиям искать заказы, чтобы предвосхитить активную фазу развития того или иного проекта.
– Что происходит с заводом ПВХ-покрытий? Там действительно катастрофа на катастрофе или все это результат неправильной информационной политики?
– Во-первых,это не ПВХ-покрытия, а завод напольных покрытий. Никакого винилхлорида там производить не собираются. Сама эта ситуация возникла еще до моего прихода в область. Предприятие располагается на территории бывшего завода Coca-cola. Уже в мою бытность пошла фаза активной реализации и возникло какое-то информационное напряжение. Я не хочу вставать на чью-то сторону. Для разрешения конфликтов в подобных ситуациях был создан информационный центр, на базе которого проводятся и публикуются все экспертизы и разрешения. Там же есть возможность направить запрос для дополнительной проверки.
По факту проведения экспертизы у меня есть сведения, что никакого нарушения закона и экологического вреда там нет. Завод даст по меньшей мере 200 рабочих мест. В перспективе инвестор говорит о 350 человек персонала и более 2,5 млрд рублей инвестиций. Но в любом случае это современное технологическое предприятие: линолеум и пластиковые окна есть уже почти в каждом доме. Само решение о запуске завода принимали городские власти. И они не могли этого сделать, не располагая всем пакетом документов и экспертизой.
– То есть информационный шум – это некая конкурентная борьба?
– Я бы не хотел влезать в эти дебри, но есть информация, что здесь имела место определенного рода конкурентная угроза для местного бизнеса и тема экологической опасности просто была использована.
– В какой стадии находятся переговоры по LeroyMerlin?
– Мы регулярно проводим совещания по этому вопросу. И здесь тоже моя позиция простая: все должно быть по закону. LeroyMerlin проявили инициативу разместить свой комплекс в регионе, это почти 200 рабочих мест, это низкие цены на строительные материалы при высоком качестве, европейский стандарт оказания услуг, и я не вижу никаких возражений. У нас проходили рабочие группы по вопросам подключения, размещения самого объекта. По последней информации, проект оценивается в 1,4 млрд рублей. Он должен проходить через конкурсные процедуры.
– Насколько близок к реализации проект по строительству западного обхода Орла?
– Запустить строительство западного обхода пытались в течение 10 лет. Стоимость проекта предварительно оценивалась от 8 до 20 миллиардов рублей. Мы пришли к тому, что дорога действительно необходима. Ежедневная интенсивность движения через Орел – 20 тыс. машин. А это означает и пробки, и ежегодный ремонт двух основных городских магистралей. Мы вышли на компанию, которая занимается строительством правительственного проекта «Великий шелковый путь». Он идет через всю страну от Китая. И пока у них промедление и они освобождают земельные участки, мы им предложили задействовать свои ресурсы в Орловской области. Они согласились, мы подписали соглашение. До декабря идет проектирование, ведутся геодезические и проектные работы. С декабря, если погода позволит, – а по соглашению с января следующего года, – начнется непосредственно строительство. Срок его окончания – 2020 год. Речь идет о 15 километров дороги и 3,2 млрд без копейки вложений бюджета.
– По команде: к вам приходили два столичных человека, но ушли. Почему?
– Когда попадаешь в новую среду, всегда есть желание видеть рядом кого-то из своих людей. На первом этапе ты приглашаешь их. Здесь ничего особенного нет. С Юрием Вячеславовичем Грымовым мы поработали очень эффективно с точки зрения понимания местных процессов. Но он параллельно оставался художественным руководителем театра, а совмещать эти проекты тяжело. В результате после нашего разговора выбор был сделан в пользу Москвы. Безусловно, она дает больше возможностей. Наталья Петровна Рожкова по семейным обстоятельствам написала заявление и ушла.
– Вы сами говорите, что Москва дает больше возможностей. Но получается, что ушли из места, где больше возможностей, в провинцию?
– Мне здесь хорошо. Москва – это хорошая школа, она дает несколько иное представление о жизни, задает темп жизни. И моя главная задача сейчас – не сбавлять этого темпа.
– А нужен прямо-таки московский темп?
– Нет, нам в Орле не нужен московский темп. Достаточно того, чтобы он был просто в меру высоким. Здесь концентрация выше, те же проблемы находятся рядышком друг с другом. Ведь в чем наша основная задача? Если отойти в сторону философии, то я постоянно повторяю, что сердце у России может быть где угодно, голова где угодно, но душа – здесь. Хочется сохранить ее, но добавить красоты. Например, я сделал для себя открытие – никогда не был любителем классической музыки, но, видимо, просто никогда не удавалось попасть так, чтобы она легла на душу. Мы проводили дни Орловской области в Москве, и я был на концерте губернаторского симфонического оркестра Орловской области. Честно, я остался под впечатлением.
– Кто продвигал саму идею такого фестиваля?
– Мы и продвигали. В Москве висели наши баннеры, была ярмарка с орловской продукцией, концерт. Я слышал отзывы: зрители говорили, что этот оркестр можно на любую мировую площадку выставлять и его не назовешь провинциальным. Показательно и то, что у нас четыре театра – репертуарные, профессиональные. На этом концерте я поймал себя на мысли, что Орловская область имеет большую внутреннюю эстетику – культурную, человеческую. Поэтому, когда говорят про «депрессивный» или «отстающий» регион, на самом деле, у нас здесь со многим все хорошо. Здесь сложилась своя жизнь, которую лучше не ломать, но куда нужно привнести внешнюю эстетику. В том числе для этого мы запустили колоссальное количество проектов благоустройства: парки, скверы, бульвары. Открываются площадки, скамейки, появляется освещение, тротуары, пространство приобретает совсем другой вид.
– Изначально были упреки, что вы варяг. Получилось стать «свояком»?
– Я могу считать как угодно, главное – как люди это воспринимают. Я уже прописался здесь, перевез семью, дети пойдут в орловскую школу. Я для себя не вижу возможности жить на два региона. Мне искренне нравится область, и я считаю, что мы можем и должны навести порядок.
– Мы в «Абиреге» имеем привычку выделять кланы в разных регионах. Какие условные группы влияния можно выделить в Орловской области?
– В любом случае самая большая группа влияния – это население. Как бы абсурдно это ни звучало в контексте вашего вопроса. Я принципиально ни с кем не воюю, потому что когда опираешься на один клан, начинается противодействие с другими.
– А они воюют между собой?
– У них тоже пропало желание воевать, потому что они не видят, что кого-то выделяют. Война когда начинается? Когда кого-то выделяют и дают преференции.
– Еще одна проблема – дольщики.
– Там в общей сложности около 500 человек на четырех объектах. Когда я ехал в область, мне сказали, что официально дольщиков нет. Стал проверять: они есть, но вопрос признания не решен. А зачем ждать признания, если проблема, на самом деле, есть и лучше сразу включиться в ее решение? Мы их всех нашли, признали, несмотря на то, что тем самым себе подпортили официальные данные. Вызвали застройщиков, заставили их составлять дорожные карты. Что-то пошло быстрее, что-то нет.
Объект в Ливнах строится, судьба объекта на улице Раздольной решалась в судах, но там сами дольщики предпочли мировое соглашение, по которому они получат гарантии – либо недвижимости, либо возврата денег. По улице Бурова дольщики очень активно митинговали, требовали. И правильно делали, ведь зачастую и в моей команде есть специалист снизу, который, вполне возможно, работает спустя рукава. И когда я вижу людей, выражающих свое недовольство, я тоже узнаю об этой проблеме, могу принять дисциплинарные меры, кадровые решения. Постепенно процесс сдвинулся с мертвой точки, застройщик долго не шел на контакт, но мы заключили договор. По АИЖК ситуация непростая, потому что застройщик государственный. Конечно, это не моя история, но я должен ее решать. Сейчас у нас идут переговоры со «Сбербанком» и еще одним крупным застройщиком, чтобы достроить и реализовать недостроенные объекты. На данный момент завершен первый этап переговоров, теперь надо договариваться по цене.
– Сколько при таком графике вы спите?
– Мало. Как получается. Есть же еще работа в социальных сетях. А днем на них вообще времени не хватает. А там ведь как, одному ответил – и дальше понеслось. Помимо этого, четыре раза в неделю стараюсь ходить в спортзал, самый обычный. Попадаю к закрытию, хотя он и работает до полуночи.
– Там тоже, наверное, приходится работать с обращениями?
– Бывало. Администраторы уже пытались кого-то ограничивать. Хотя я не вижу в этом никакого напряжения.
