Воронеж. 19.10.2018. ABIREG.RU – Эксклюзив – Говорят, в одну реку не входят дважды. Но возвращение бывает разным. Максим Увайдов вернулся в Министерство сельского хозяйства на повышение, активно участвует в кадровом резерве. Такими темпами не исключено, что в обозримом будущем он и на региональный уровень власти вернется – также с повышением. В эксклюзивном интервью «Абирегу» господин Увайдов рассказал о приоритетных задачах в Минсельхозе, воронежском лобби, знакомстве с Алексеем Гордеевым и – наверное, впервые – о своей семье и биографии.
– Максим Иосифович, какие структурные подразделения за вами закрепили по возвращении в министерство в качестве замминистра?
– За мной закрепили департамент ветеринарии, в том числе работу с Россельхознадзором по данному направлению.
– Насколько это совпадает с вашими предварительными ожиданиями?
– Полностью совпадает, потому что, когда министр сделал мне предложение по поводу должности, мы сразу проговорили этот вопрос. И он сразу сказал, что на сегодня это, пожалуй, самое сложное и проблемное направление в ведомстве. Собственно, сейчас я подтверждаю эти слова. У нас действительно все не просто. Существует много нерешенных вопросов, например, нормативно-правовое регулирование в отрасли. Уже сейчас работа по столь ожидаемым регионами правилам по борьбе с болезнями животных спланирована до конца 2019 года в достаточно интенсивном режиме. Намечены векторы развития ветеринарии. Для коммуникаций по решению важнейших вопросов созданы правительственные коллегиальные органы. За столь короткий промежуток времени уже удалось поучаствовать и в международных встречах, в основном это касается сотрудничества со странами Азии.
Работа действительно интересная; особенно важно, что в министерстве уже сформирована рабочая команда во главе с министром Дмитрием Николаевичем Патрушевым. А поставленные им задачи предельно четкие и выверенные. Опыт работы с управленцем его уровня я считаю для себя очень ценным.
– На каких примерах вы убедились в необходимости совершенствования нормативно-правового регулирования ветеринарии?
– Во-первых, конечно, я все равно сравниваю с Воронежской областью. Надо отдать должное, ветеринарная служба региона на очень хорошем уровне. Глядя на ситуацию более широко, мы пришли к необходимости реформирования ветеринарной службы в Российской Федерации. Потому что в 2004 году в рамках административной реформы эти функции передали субъектам – причем передали без финансирования и без увеличения штатной численности. Вот так и появилась проблема остаточного финансирования ветеринарной службы – и продолжается до сих пор. Должного внимания ей не уделяется. В результате мы имеем серьезные последствия в виде АЧС и распространения других особо опасных болезней животных. Только по АЧС мы зафиксировали действующие не снятые карантины в 10 субъектах. В частности, например, черноземные Белгородская и Орловская области. Однако разовыми мерами этот вопрос не решить, поэтому мы будем проводить целый комплекс мероприятий.
– Планируете разработать новый закон?
– В том числе. У нас есть общий закон о ветеринарии 1993 года, морально и фактически устаревший. Поэтому, конечно, к числу наших глобальных задач относится новая редакция этого закона – сегодняшние вызовы требуют более качественного подхода именно к нормативной базе. Кроме того, опять же требует оптимизации распределение полномочий, как по вертикали – в разрезе федерация/субъект, так и по горизонтали – между задействованными ведомствами.
– В вашем распоряжении достаточно сотрудников, чтобы перезапустить эту систему?
– Это совместная работа профильного департамента нашего министерства, – его по мере необходимости мы будем усиливать, – а также Россельхознадзора, который находится в хорошем состоянии, укомплектован современным лабораторным оборудованием. Дополнительно нам в помощь федеральное государственное бюджетное учреждение «Центр ветеринарии».
– Внедрение системы «Меркурий» тоже вы контролируете?
– Да, так получается, что мой приход в министерство фактически совпал с внедрением этой системы. Изначально имели место некоторые опасения в части ее устойчивости, но сегодня все работает. Есть некоторые технические моменты, но мы постоянно проводим совещания с участниками системы, начиная с сельхозтоваропроизводителей и заканчивая сетями, перевозчиками и программистами. По стране уже выдано более 350 млн ветсертификатов, оформленных в электронном виде. Есть регионы, которые почти на 100% перешли на работу по новым правилам, есть те, где этот показатель еще нельзя назвать высоким. Воронежская область, например, в десятке лидеров.
– У вас большой опыт работы с землями сельскохозяйственного назначения. Есть ли перспективы в новой должности заниматься этим направлением?
– Мы договорились с коллегами, которые ведут этот блок, действовать совместно, потому что есть задача, поставленная вице-премьером Алексеем Васильевичем Гордеевым, сформировать на основе данных из разных ведомств банк федеральной земли. То, что, собственно говоря, мы сделали в Воронежской области, чтобы потом помогать нашим сельхозтоваропроизводителям в том числе земельными ресурсами.
– Раз уже прозвучало имя Алексея Васильевича, изначально была информация, что он будет совмещать руководство Минсельхозом и пост вице-премьера. В итоге получилось разделение должностей. Вы не чувствуете себя неким агентом влияния?
– Агентом влияния я точно не являюсь и не являлся. У Алексея Васильевича и Дмитрия Николаевича хорошие рабочие отношения. Многие вопросы они обсуждают напрямую, иногда мы участвуем в этих обсуждениях, особенно если рассматриваются профильные вопросы. Могу сказать, что между ними установлен хороший деловой контакт и агенты там не требуются.
– Насколько вам комфортно и интересно работается в этой должности по сравнению с той же Воронежской областью?
– Масштаб, конечно, здесь больше, в какой-то степени я по нему соскучился. Работая на федеральном уровне, видишь разные регионы. Где-то одна норма работает, где-то нет. За счет масштабности задач чувствуешь, насколько твое решение может быть чувствительно даже для отдельно взятого региона, поэтому и ответственность ощущается более остро.
За прошедшие три месяца, решая различные вопросы, я уже побывал в Волгограде, Калининграде, Владимире, Республике Крым, в Петропавловске-Камчатском, это действительно позволяет расширить и свою географию, и обозрение возникающих региональных проблем.
– Правильно понимаю, что решение о возвращении в министерство было принято вами не просто как решение члена команды Алексея Гордеева, но и совпало с вашими личными амбициями?
– Когда-то я уже работал в министерстве и фактически вернулся туда, где мне все интересно и знакомо. Несмотря на девять лет отсутствия, оно все равно оставалось родным. А опыт, полученный в Воронежской области, оказывается очень полезным и востребованным. Благодаря нему мы знаем, как там, «на земле», что работает, а что нет. Когда мы предлагаем отдать конкретный вопрос на откуп региону или спросить мнение субъектов, мы понимаем, о чем говорим.
– Сама структура министерства, по вашим ощущениям, за эти девять лет как изменилась? Оно стало более авторитарным или, наоборот, немного более «расхлябанным»?
– Пока еще сложно оценить. Но, безусловно, оно стало другим. Конечно, в версии девятилетней давности здесь было больше функций, больше направлений. Но вот что не изменилось, так это бюрократический подход. Перед тем как определенный документ будет опубликован, надо пройти три круга согласований, зачастую одних и тех же: сначала собрать предложения, потом завизировать протоколы по замечаниям, потом завизировать итоговый документ. Времени на процедуру согласования уходит гораздо больше, чем в субъекте, и это несколько расстраивает.
Чтобы ускорить процессы, к каким-то коллегам я стараюсь выезжать, решать вопросы лично, чтобы быстрее выпустить документ, минуя формальные переписки, согласительные совещания, таблицы разногласий. В конечном счете нам, безусловно, важно, чтобы в сжатые сроки выходил именно качественный документ, согласованный со всеми инстанциями.
– Насколько вы чувствуете себя в роли покровителя Воронежской области?
– Безусловно, я готов помогать Воронежской области, потому что там живут мои дети, родители. И области надо правильно пользоваться представительством в федеральных органах власти, тем более что оно у нас есть не только в сельском хозяйстве, но и в Минпромторге России, и в Минобороны России; и землячество в этом отношении заслуживает внимания.
Я присутствовал на недавней встрече Дмитрия Патрушева с вновь избранным губернатором Воронежской области Александром Гусевым, там мы договорились о тесном взаимодействии, тем более что о многих вопросах региона я знаю не понаслышке.
– Планируете еще кого-то «подтягивать» из своих воронежских кадров?
– Кого хотел, наверно, уже подтянул. Та же Ирина Горкина работает уже сейчас, Ирина Петрова. Но это кадры, которые когда-то переехали за мной из Москвы в Воронеж, отработали там девять лет и сейчас вернулись «в родные пенаты».
– Если посмотреть обзорно на годы, проведенные в Воронежской области, что вы считаете своими основными достижениями?
– В первую очередь, это оформление имущества и земель Воронежской области, в результате которого мы поставили на учет порядка 130 тысяч га земли.
Хороший опыт был наработан в части инвентаризации областных предприятий: для каких-то была сохранена государственная форма собственности, другие переведены в казенные предприятия, по третьим приняли решение об акционировании и так далее. Думаю, подобная ревизия подведомственных структур и их задач могла бы быть полезной всем государственным органам.
По регулированию рекламного направления мы подготовили нормативную базу, провели торги, и в общей сложности от рекламы в областной бюджет поступил почти миллиард рублей.
По тому же лесному хозяйству была проведена ревизия арендаторов, их платежной дисциплины, и на сегодняшний день доход от этого вида деятельности находится на максимальном историческом уровне. В том числе благодаря этому Воронежская область на хорошем счету у Минприроды и Федерального агентства лесного хозяйства. Например, нашему региону дополнительно выделено 10 млн на расчистку сухостоя вокруг Воронежа. Эта работа была начата в прошлом году. И даже тогда уже дала очевидный эстетический результат, сделала пригород Воронежа привлекательнее. Когда едешь по трассе М4, видно, что на этом участке уже нет той захламленности. В этом году было бы хорошо продолжить этот проект. Правда, в силу каких-то причин область пока не обеспечила региональное софинансирование проекта. Уверен, что эта ситуация будет урегулирована и реализация проекта продолжится.
– Это просто какие-то временные проволочки?
– Будем надеяться, что да. Потому что на проведение этих работ есть свои временные ограничения. Все процедурные моменты должны быть завершены до зимнего периода, когда ляжет снег. В прошлом году аналогичный конкурс выиграла Лесотехническая академия и довольно качественно справилась со своими задачами.
– У вас достаточно закрытая биография. Давайте приоткроем завесу тайны. Где вы ощущаете себя дома: в Москве, на Кубани, в Душанбе или Воронеже?
– Душанбе я вообще плохо помню, меня в совершенно юном возрасте родители оттуда вывезли на Кубань. Мама сама с Урала, ее семья приехала в Душанбе, потому что дедушку перевели туда по работе. Там они познакомились с моим отцом и уже вместе переехали в Краснодар, где маме дали работу. Она у меня всю жизнь проработала учителем русского языка и литературы. Отец – рабочий, литейщик.
Дома я ощущаю себя там, где моя семья, мои близкие. Трудовая деятельность началась с Краснодара, я учился в Кубанском госуниверситете. В какой-то момент понял, что параллельно с учебой нужно работать, потому что уже появилась семья, нужно было ее обеспечивать. Будучи студентом 3-го курса, пошел на предприятие, которое занималось снабжением сельхозтоваропроизводителей. С этого момента и начинается моя история в сельском хозяйстве.
Компания, в которой я работал, занималась снабжением сельхозтоваропроизводителей запчастями, горюче-смазочными материалами, удобрениями. Меня туда взяли сначала стажером в юридический отдел, бесплатно на два месяца. Потом начальник отдела пошла к директору и сказала, что парень нормальный, надо брать в штат. Отработал там два года, к этому времени как раз закончил университет. В очередной раз обыграл в суде департамент сельского хозяйства Краснодарского края – и меня пригласили работать туда. Я согласился, да еще вдобавок бывший директор в качестве премии подарил мне компьютер. Тогда компьютер дома был еще редкостью.
В департаменте сельского хозяйства я тоже отработал два года. Как раз тогда у нас были процессы с Министерством сельского хозяйства Российской Федерации. Как сейчас помню один из них – очень интересный спор на 45 млн рублей. Они пытались с регионов взыскать эти средства, но нам удалось доказать, что регион здесь ни при чем и взыскивать эти средства нужно с их конкретных получателей.
– В итоге, они поняли, что дешевле вас к себе трудоустроить?
– После этого процесса я пришел к руководителю департамента, и он сделал мне предложение стать начальником отдела в министерстве. Москва на тот момент меня совершенно не привлекала. Но в Краснодаре я работал при Николае Кондратенко. Когда губернатором стал Александр Ткачев, Алексей Васильевич Гордеев подписал письмо о направлении меня в порядке перевода. Так я и оказался в Москве, отслужил здесь восемь лет, пройдя путь от начальника отдела до директора правового департамента.
– Как произошло ваше знакомство с Алексеем Васильевичем?
– Личное знакомство произошло, когда я был замдиректора департамента. Именно на этой позиции он меня заметил и через какое-то время предложил перейти на должность директора департамента. Так начался период нашей совместной работы, перетекший потом в прекрасный период в Воронежской области.
– Краски по поводу взаимоотношений вице-губернаторов и вице-премьеров постоянно сгущались. В принципе, все события в области трактовали как результат лобби – либо Геннадия Макина, либо Виталия Шабалатова, либо вашего. Что вы думаете на этот счет?
– Я старался от этого держаться подальше. Никто особо ничего не лоббировал, мы понимали жесткие требования Алексея Васильевича, старались не халтурить. Для меня Алексей Гордеев всегда был наставником. Я считаю, мне очень повезло работать с руководителем, который может дать мудрый совет, определить вектор работы. Сейчас общения с ним стало меньше. У него гораздо больше направлений, задачи масштабнее, мы стараемся больше сверяться с министром, с коллегами, с замами; там, где это возможно, принимаем решения самостоятельно.
– У вас в приемной висят воронежские гравюры. Вы умышленно подчеркнули свою принадлежность к региону?
– Да, я сказал, что они должны висеть в приемной, чтобы все сразу понимали, откуда мы приехали, и лишних вопросов не задавали. В свое время мне нарисовал их один художник, и мы украсили работами из этой серии здание департамента имущественных и земельных отношений. На этих гравюрах скомпонованы исторические элементы, связанные с Воронежской областью. Есть и современный герб, и герб доекатерининских времен. Тем более, сегодня Воронежский край находится в такой «форме», что можно только гордиться, что ты там жил и работал.
– То есть это интерьерное «лобби», оно умышленное?
– Однозначно. Не Сахалин же мне вешать (смеется).
– После вашего ухода Александр Гусев объявил, что ваши полномочия будут перераспределены между другими вице-премьерами и преемник не требуется. Вы воспринимаете это решение как недооценку своей работы или, наоборот, как комплимент – получается, заменить вас некем?
– Когда я узнал об этом решении, уже был в курсе предстоящего изменения структуры облправительства. Много замов или мало – дело главы региона. Можно и двух оставить, а упор делать на руководителей департаментов. Я могу сказать, что у меня был самостоятельный, большой, мощный блок. Хотя по логике, наверное, правильно, что ДИЗО включен в экономический блок, потому что его основная задача – это наполнение бюджета.
– У вас сейчас есть время на отдых и как вы предпочитаете его проводить?
– Несмотря на большое количество командировок и, в целом, более длительное время нахождения в пути, в том числе по сравнению с Воронежем, стараюсь как можно больше времени проводить с семьей. Мы очень любим гулять по Москве.
– Публичность в столице еще не настолько давит, чтобы вас повсюду узнавали?
– Нет, в этом плане можно затеряться в толпе. А вообще на график, конечно, еще влияет учеба, участие в кадровом резерве.
– Это те самые экстремальные мастер-классы с прыжками в пропасть?
– В том числе. Летом, например, мы прошли не очень экстремальный модуль на гребном канале. Нас разделили на 10 команд по восемь человек. Многие занимались греблей впервые в жизни. В нашей лодке, так совпало, было два человека, связанных с Воронежем. Второй – Алексей Сергеевич Беспрозванных. В итоге мы заняли первое место, и я думаю, что наш опыт слаженной работы тоже стал важным вкладом в этот результат.
Вообще программа этого курса очень интересная. Это обучение в Школе управленческих кадров РАНХиГС. Особое внимание уделяется развитию коммуникативных навыков и лидерских качеств. В программе присутствуют и лекции, и обсуждение со спикерами, много времени уделяется решению проектных вопросов, разнообразных бизнес-кейсов, происходит и общение в межмодульный период.
Ну и читатели, наверное, наслышаны о мероприятиях, когда мы шли четыре часа по каньону, преодолевая различные препятствия, в том числе прыгали, «разбежавшись, со скалы» (смеется). Это было очень грамотно организованным, действительно хорошим командообразующим мероприятием. Решение подобных задач всегда требует взаимопомощи и поддержки со стороны всех членов команды.
– Вы сами как воспринимаете такое обучение – как усиление своих позиций в Москве или приближение к администрации президента с перспективами в новых направлениях?
– Для меня это прежде всего обучение. На мероприятия резерва приглашаются очень интересные спикеры, ведется очень качественный подбор слушателей. Все примерно одного возраста, довольно состоявшиеся, много замминистров, губернаторов, в нашем потоке представлены финалисты «Лидеров России». Очень интересно складывается общение внутри такого коллектива.
У ребят из «Лидеров России» много интересных предложений, сознание, не зашоренное госслужбой. У нас есть опыт. Например, там, где они предлагают экономически стимулировать сотрудников, мы понимаем, что возможности, которые есть в бизнесе, на госслужбе могут быть наказуемы, и предостерегаем их от ошибок.
Мы обмениваемся мнениями, координатами, участвуем в общих проектах. Например, «Бежим по России», когда все участники выбирали свой вид спортивной активности и делали вклад в общие 25 тыс. километров. Я для себя выбираю велосипед. Именно его я первым делом перевез в Москву и катаюсь при первой возможности.
В целом, с точки зрения карьерного развития, я считаю свой результат для моего возраста неплохим и делаю упор на то, чтобы в этой должности показать максимальный результат. Останавливаться, конечно, не собираюсь.
